Танго с призраком - 6. Танго Эсценарида

— Отца я попробую убедить, — по-деловому отозвался Бернардо. — Не думаю, что ему будет принципиально происхождение твоей невесты, хотя... как знать?

— Вместе убеждать будем, — Маргарита Мария почти светилась от счастья. Подумаешь, не ритана, а синьорита! И что?

Главное — ее ребенок не причастен ни к какому заговору! А еще...

Это что за наглость такая — от ее сына отказываться? Да из принципа надо эту девчонку замуж выдать за Лоренсо! Она что — своего счастья в упор не видит?!

Кстати, можно сразу начать наводить справки. Есть у кого.

— Я правильно понимаю, синьорита Висента вам знакома, тан? Ритана?

— Отлично знакома, ваше высочество, — отозвался Серхио Вальдес. — У вашего сына отличный вкус.

Лоренсо и сам так думал. Но...

— А почему этот вопрос вообще возник? Мне никто не хочет ничего разъяснить?

Мужчины переглянулись.

— Ваше высокопреосвященство, нам надо ехать, — отец Анхель вежливо подбирал слова. Но всем и так было ясно.

На встрече с Дареей нужен кто?

Амадо и Феола — обязательно. Один, как сыщик, вторая — как шаман. Серхио Вальдес, тан Кампос, сам отец Анхель, как люди, которые могут принимать решения и мобилизовать других.

Остальные?

Может, Ленора подошла бы, как маг. Но беременность?

Кто ж ее куда теперь возьмет? Пусть и не рассчитывает! Максимум — сидит и мать охраняет. Принцесса, кстати, это понимала и отчаянно злилась. Но не спорила, она бы тоже беременную не взяла.

Бернардо?

Его честно попытались оставить во дворце. Но его высочество взвился не хуже кобры, и шипел так же выразительно. Такое — и мимо него?! Кто-то совесть потерял!

Пришлось брать. В конце концов, здесь и Феола, и Хавьер, если что — принца увести успеют.

Епископ Тадео не столь здоров, как ему бы хотелось. Так что...

— Благословляю, — епископ поднял руку. — Да пребудет с Вами благодать Творца. Езжайте, чада, а я пока расскажу об обстоятельствах, при которых мы познакомились с синьоритой Дельрио.

— Вы с ней тоже знакомы? — удивился Лоренсо.

Епископ улыбнулся.

Так-то принято считать, что церковь и некроманты — антагонисты. И частенько это правда. Но разве умные люди не смогут договориться?

Вот и епископ частенько бывал в магазинчике ританы Лассара. Там и с синьоритой Дельрио познакомился, и с ее братом, и историю их узнал...

— Я вам все сейчас расскажу.

Феола бы тоже с удовольствием послушала. Но... время, вся беда — время.

Хлопнула, закрываясь, тяжелая дверь.

* * *

Рамон был не просто в бешенстве. Если б его ярость стала ветром, землетрясение не понадобилось бы. Он бы и так повернул волны и погнал на столицу. И устроил сорокабалльный шторм.

Максимум двенадцать баллов?

Это вы еще настоящего гнева и ярости не видели! Рамон злился на все сорок, а то и пятьдесят! И был у него повод!

— Как — нет!!!?

— Она куда-то исчезла, синьор. И мы не можем ее найти.

— С...

— Не горячись, Рамон.

Сесар Мариано Мартин был одним из немногих, кто мог так спокойно говорить с Рамоном. И подходить к нему. И не опасаться приступов гнева.

Внешне, кстати, Сесар был вполне человекообразен. Мешало ему лишь одно обстоятельство — руки. То есть щупальца вместо них.

Пучки щупалец от плеч и ниже.

Много тонких, длинных, извивающихся нитей.

Впрочем, Сесар с этим справлялся. Он выпускал пять штук в рукава, надевал перчатки, а остальные щупальца прижимал к телу. Плотно-плотно.

С магией он справлялся, а небольшое сродство с актинией ему и не сильно мешало.

— Не горячись! Ты мне это говоришь!!! У нас считанные часы остаются... куда могла отправиться эта идиотка!?

— Конечно, домой. Куда еще она могла отправиться? У нее там мать и сестра...

Рамон скрипнул зубами. То есть роговыми наростами — как известно, у крабов зубов нет. Во рту.

В желудке — дело другое.

— Если эта идиотка попадется, она нас выдаст! Даже не сомневаюсь! Ах, мама! Ах сестра! Дура!!! Убить ее надо было!

— Я могу отправиться за ней.

— Нет! Ты нужен мне здесь!

Сесар нахмурился.

— Прямо сейчас — не нужен. К ритуалу все готово, мы просто выжидаем время.

— А если что-то случится? Нет, Сесар, я один могу не вытянуть, ты мне нужен на подпитке и подстраховке.

— Ты прекрасно вытянешь. Да и я не задержусь. Но сам понимаешь, если Дарея попадется... это будет плохо для всех.

— Безусловно, — согласился мужчина. — Она будет пытаться вытащить своих даже за счет самого святого. Даже Владычицы, — на лице Рамона отразилось нечто похожее на благоговение, но ненадолго. Пара минут — и снова гнев и ненависть, направленные на Дарею. — Я недооценил ее преданность семье.

— Тогда предлагаю все же попробовать перехватить ее в столице. Я сам это сделаю, а ты с ребятами вполне сможешь вытянуть ритуал, если я задержусь. Жертвенных барашков у нас вполне хватает!

Рамон подумал несколько минут.

Ярость так же туманила голову, так же заставляла раздосадовано шипеть и скрежетать мандибулами, но правоту Сесара он понимал.

Действительно, они не могут начать ритуал раньше определенного времени. Да, это связано с фазами луны, да, это связано со временем суток. Так уж вышло, лучшее время — это или три часа дня, но это уже поздно, или три часа ночи.

Время кошмаров.

До трех часов ночи Сесар прекрасно успеет и сплавать, и вернуться.

И Рамон успеет все еще раз проверить и подготовить, все же они рассчитывали на первый вариант. Второй намного затратнее, и много смертей уйдет впустую!

Нет-нет, сами смерти Рамона не трогали! Но вот энергия, которая вырабатывается при гибели человека! Дармовая, вкусная, полезная! И — профуканная?

Это как золото в водоворот выбрасывать! Очень обидно и напрасно...

Может, можно еще что-то улучшить? Да, в последний момент! И что? Так часто бывает, что в голову приходят самые гениальные идеи именно в последнюю минуту!

И...

Если уж копнуть вовсе глубоко, Сесар слегка раздражал Рамона.

Сильный, измененный, маг, но не столь преданный Владычице Синэри, как сам Рамон. Во многом себе на уме, во многом желающий Ее возвращения ради своей выгоды.

Рамону это не нравилось.

Владычица — безусловна и идеальна. Ее возвращение — цель и мечта! Но не для Сесара.

У них есть общая цель, у них общий путь, но как-то так получается, что они идут и злятся, идут — и сталкиваются локтями.

Очень неудобно...

Бесит, злит, раздражает...

Ладно!

— Я надеюсь, ты не задержишься надолго.

— Я уверен — не задержусь. Только скажи... тебя устроит любой вариант решения проблемы?

Рамон качнул головой.

— Если получится — верни ее живой. Может, где еще пригодится. Или на алтарь пойдет, или Владычица ее лично покарать захочет. Если не получится — наплюй на ее жизнь и убивай, наша цель важнее, чем эта идиотка. Ты понимаешь...

Сесар кивнул.

Все он понимал. Только что ему дали полный карт-бланш на все. И на смерть несчастной влюбленной дурочки — тоже.

Жаль ее?

Нет, не жаль. Жалеть Сесар предпочитал только себя. Но Дарее был даже немного благодарен.

Сесар привык прислушиваться к своим ощущениям, и сейчас те в голос взывали, просто вопили, что не надо, НЕ НАДО ему здесь оставаться.

Во время ритуала?

Вообще?

Сесар не знал.

Но как рыба, инстинктивно стремился уплыть от опасности. Дарея дала ему такую возможность. А на просторе он передохнет, прислушается к себе и подумает, когда и как ему возвращаться.

Пожалуй, если она найдется, он не будет убивать ее сразу. А если придется — подарит ей смерть без мучений.

* * *

— Алисия, милая, я ТАК рада!

Женщины занимались самым важным на свете делом — сплетничали.

Ну, это так у людей называется. Если бы речь шла о двух кошках, можно было бы сказать, что они обнюхивались, оглядывали друг друга, и прикидывали, мурлыкать или шипеть.

Все же — свекровь и невестка...

С другой стороны...

Моника Лаура Ортис отлично знала — когда сын женится, умная женщина получает еще и дочь. Глупая потеряет сына.

Но человек человеку рознь. И невестка невестке тоже. В том-то и беда. Дочери тоже бывают разные, иных бы сплавить врагам, да и забыть, что такое на земле водится. Если невестка и свекровь готовы договариваться — обе. Если готовы действовать совместно, если любят одного и того же мужчину — тогда все хорошо. И то, не всегда. Любовь у всех разная, и понятие о благе тоже.

А если нет?

Если каждая женщина считает правой себя и только себя? И намеревается царить и править в семье?

О, тогда начинаются сражения. Жуткие и кровопролитные, страшные и кошмарные. Тихие, безусловно. Но участникам от этого легче не станет. Женщины более безжалостны, и пленных не берут.

Так что невесту сына Лаура рассматривала с определенным опасением. Но — Рауль верно оценил девушку.

Наивна, достаточно романтична и глуповата. С книжными представлениями о мире и жизни — идеальная жена. Просто идеальная... если, конечно, изменять не будет.

Но и так — можно следить, вовремя отсекать разных подлецов и подкидывать нужные книжки. С этим Лаура справится. А там и дети пойдут, сразу видно, что Алисия детей хочет.

Много, штук пять.

Хм, правильная девочка... когда у женщины столько детей, она постоянно чем-то занята. На глупости у нее просто времени не будет!

Приемы? Балы?

Да, ей явно это нравится...

— Думаю, вы обязательно должны выезжать! После объявления о помолвке с Раулем, перед тобой откроются все двери, — закинула удочку Лаура.

Алисия захлопала в ладоши.

— Ой... это замечательно! Мы с Раулем будем самой красивой парой, правда же?

Лаура поставила еще один плюсик.

Не просто развлекаться, а именно — с Раулем! Это важно...

И защебетала о нарядах, украшениях, приемах...

Алисия внимательно слушала и поддерживала разговор. Но... стоило Лие Моник убежать по каким-то очень важным делам, как Алисия стала более серьезной.

— Лаура, мне больше не у кого спросить. Скажите пожалуйста, что там за история с первой невестой Рауля?

Алисия получила очередной плюс. Действительно, история эта была не из тех, которые надо рассказывать при детях. Но, тем не менее... хорошо, если Алисия ее будет знать.

— Эмералд... это была очень неприятная история.

Алисия изобразила внимание. Лаура потерла виски.

— Я расскажу, но прошу тебя не напоминать об этом Раулю. Мне кажется, его самолюбие пострадало больше, чем чувства, но все же — это неприятно.

Алисия серьезно кивнула.

Лучше знать о некоторых вещах. Не напоминать мужу, но знать. Это как склянка с ядом от крыс. Может, крыс и не будет, но яд будет. И это правильно.

— Рауль и Эмералд дружили с детства. Я не могу сказать, что Эми была красива. Симпатичная, яркая, очень живая... мне она всегда напоминала смышленую обезьянку. И еще — она умела нравиться.

— Да?

— Да. Знаешь, есть такие люди, они нюхом чувствуют, что и кому надо сказать. Кому-то похвалить собачку, кому-то поговорить о здоровье... Эми была именно из таких. А потом она попалась Анхелю.

— Попалась?

— Да, именно так я и могу сказать. Рауль сказал, ты знакома с Анхелем Толедо?

— Он ухаживал за мной.

— Тебе повезло. Ты вовремя от него отделалась... это подонок. Беспринципное существо, охотник за приданым,. Для него нет ничего святого. Кроме денег. Ради них он продаст, предаст, убьет — пойдет на все.

— Позвольте!

Лаура подняла руку.

— Алисия, милая, не надо. Не будем сейчас об этом... ты же понимаешь, что мы заговорили о нем случайно?

— Да.

— Тогда я никак не могла вот это предвидеть... — Лаура подняла колокольчик и сильно тряхнула его. Вошла служанка.

— Лидия, принесите мне, пожалуйста, коричневую папку. Из библиотеки, третий шкаф от окна, шестая полка снизу, угол. Она там одна, наверное, с золотыми застежками, я ее уже лет пять в руки не брала, наверное... и побыстрее, пожалуйста.

Лидия метнулась молнией.

Папка опустилась на колени Алисии. Девушка пригляделась — и чихнула.

Да, для инсценировки пыли было многовато. Снаружи папку еще кое-как обмахнули, а вот внутри... и бумага слегка пожелтела, и чернила не такие яркие.

— Это все, что мне раскопали про Анхеля Толедо. Посмотри на досуге, пожалуйста.

— Хорошо. Но почему вы отдаете эту папку мне? И... зачем вы все это раскапывали?

— Потому что родители Эмералд были и остаются нашими соседями. Лучше знать, чего ожидать, согласись...

Тут Алисия была полностью согласна.

— Но свадьба не состоялась?

— Хорошо, что Лия не слышит. Анхель действительно соблазнил Эмералд. Так уж получилось... Эми всегда строила из себя нечто большее, чем было на самом деле. Вот, к примеру, если бы ей подарили медяк, она бы кричала про золотой, если ей дарили колечко, она расписывала его так, что ясно — это было нечто большее, чем клад Безумной Королевы... понимаешь?

Алисия кивнула.

О, с этим она сталкивалась. И не раз... есть такие забавные люди. Им важно не быть, а казаться.

Им важно, чтобы им завидовали!

К примеру: 'У меня муж, ребенок и дом в столице!'. А что муж пьет и бьет, что ребенок умственно отсталый, а дом в столице оборачивается хибарой в районе помойки... это кого-то волнует?

Правильно, никого! И уж точно не волнует саму сплетницу!

Она производит впечатление. Ей завидуют, верят, слушают — что еще надо таким людям для счастья?

Да ничего! Им даже не надо претворять эти мечты в реальность, им важна зависть, а не сама жизнь. Странно? Наверное, у лекарей для этого даже специальное слово есть. Но Алисия его не знала. А вот с такими 'Эми' встречалась даже на острове.

Они неглупые. Они интересные, обаятельные. Они бывают разные, но всех их объединяет одно и то же качество. Им хочется не быть, а выглядеть.

— Рауль был ей... не то, чтобы заворожен, но мальчик воспринимал ее, как свою будущую супругу. А Эми... она привыкла вертеть людьми. И когда на нее нашелся Анхель... каюсь, я немного злорадствовала. Анхель решил подстраховаться, чтобы у него не увели завидную добычу, и соблазнил дурочку ДО свадьбы. Она слишком привыкла казаться, и не смогла распознать свой же яд в другом человеке. Два комедианта взаимно обыграли друг друга. Два шулера, если хочешь. И оба не получили того, что хотели.

— Своеобразно. Но умерла лишь Эмералд?

— Эми оказалась беременна, а потом... там темная история. То ли Анхель узнал о ней правду, то ли что-то случилось с ней, с ребенком — настолько я не знаю. Она погибла. Вроде бы случайно, но... мне кажется, Рауль что-то знал. Другое. После ее смерти он отвратительно себя чувствовал, потом возненавидел Анхеля Толедо... думаю, были причины. И более веские, чем соблазнение невесты.

— Еще более веские?

— Алисия, Рауль не любил Эми по-настоящему. Понимаешь, мужчины — собственники, и невесту будут рассматривать именно, как свою собственность, но... не так, чтобы невероятно важную. Вот у тебя лента в волосах — твоя же? Верно?

— Да.

— Но если ты ее потеряешь, долго ли ты будешь расстраиваться?