Кир. Храм

— Зачем они пытаются создать подобие свободы, когда почти все знают, что Храм находится под землей.

— Человек не может жить в замкнутом пространстве. Это вызывает стресс, — хмыкнул Кир. — Так что тут везде белый цвет и картинки с котятами.

— Все верно, мистер Торц. А картинок с котятами действительно не хватает.

От неожиданности ребята растерялись и резко обернулись. В середине зала стояла Корделия Дарфо. Она дружелюбно подмигнула.

— Мы добились вашего освобождения и мне разрешили вас забрать. Так что пойдемте — пора ехать домой.

Кир не мог подобрать слова. Как же приятно было видеть родного человека. Джонатан прибывал не в меньшем смятении.

— Но как? И что — мы свободны? Нас в чем-то обвиняют? Я не понимаю, мисс Дарфо.

— Не волнуйтесь, произошла ошибка. Я все расскажу вам по пути. А сейчас вам нужно подкрепится. Давайте, пройдем в столовую.

— Да...Да, конечно. Я не против подкрепится. А ты Кир?

Кир был не против свалить отсюда, но и он и Джонни понимали живыми им без помощи отсюда не выйти. Что-то настораживало их в этой мисс Дарфо. Как-то уж слишком она была мягка для Корделии. Та бы не тратила время на еду, если бы действительно пришла их забирать. Эта же вежливо ждала. Дверь открылась и ребята уже направились к ней, как в проеме появился мистер Мандич. Он быстро оценил обстановку и пристально уставился на женщину.

— Прошу прощения, но мы не знакомы, — лилейным голоском проговорил Никола. — Я мистер Мандич — старший научный сотрудник. А вы? — протягивая руку для рукопажатия.

Ребята ждали, замерев в нерешительности, и тут мисс Дарфо повела себя крайне странно, она напряглась и замешкалась, переводя взгляд с одного на другого. Напряжение в комнате нарастало и становилось понятно, что здесь творится что-то неправильное. И прежде чем женщина успела протянуть руку к Мандичу, он ударил ее тростью в шею. Ток огромной силы прошел по ее телу. Она забилась в конвульсиях и безжизненно упала.

— Что ты делаешь, ублюдок!

С воплем Кир набросился на спину мужчины, пытаясь его повалить. Но Мандич спокойно отшвырнул его, и дабы пресечь дальнейшие попытки, уперся своей тростью в горло Джонатану.

— Так! Молодые люди, если вы, немедленно, не прекратите, мне придется отключить и вас. Это не друг, и уж тем более не Корделия Дарфо. Я с ней знаком лично. Это ооцит — искусственный человек с открытой генетикой.

Никола оглядел ребят, и убедившись, что они успокоились, убрал трость.

— Вы что настолько глупы, что не понимаете, что от вас хотят!

— Нет, не понимаем, — вступился Джонатан, — и честно нам осточертело, что с нами обращаются, как с какими-то преступниками. Мы хотим знать причины!

— О, причины. Мистер Орл о причинах лучше разговаривать не здесь. Вас ждет один человек, который поможет вам бежать — вот у него и спросите. Пойдемте, нам надо спешить, если вы не заметили.

Все трое быстро вышли из зала, и свернули в тупик. Как оказалось, мистер Мандич очень хорошо ориентировался в закоулках и различных ходах. Попали они в узкий полутемный коридор. Он был так узок что идти пришлось по одному и они еле-еле поспевали за своим провожатым, точнее за его спиной. Коридор петлял, и было очевидно, что это специальный ход — тайный проход. Воздух здесь был застоялый и дышать было нелегко.

— Мистер Мандич! Один вопрос — почему вы нам помогаете?

— Хотите распутать клубок. Не получится, мистер Торц. Вы и сотой доли происходящего не поймете, пока не узнаете всю информацию. А это вам пусть скажет другой человек. Не мое это право. Единственное, что вам обоим нужно знать, что все не то, чем кажется.

— Ну спасибо, — фыркнул позади Кира Джонни, — а то я не заметил, что в тюрьму попал не просто так.

— У всего есть причины, мистер Орл. И прошу вас помолчать, а то и так дышать тяжело. Скоро выйдем.

Дальше они шли в тишине, каждый погруженный в свои мысли. Кир мысленно перебирал все произошедшее с ними, а точнее что они сами сделали в тайне от всех. Вот они подъехали на Дроуп к колледжу, а вот в этом темном углу они тихо и без лишнего шума пробрались внутрь. Быстро сориентировавшись в ситуации, вошли в комнату Вики — там было пусто, так как, скорей всего, в опустевшем здании приятней сидеть в библиотеке или в столовой. Джонатан выудил из сумки своего мохнатого робота, а Кир аккуратно вложил черный кристалл в него. Шепотом еле слышно он спросил Джонни: " Я не могу понять правы мы или нет? Ты точно уверен, что это не причинит никому вреда?" Джонатан помедлил с ответом:

" Я считаю для всех будет лучше разделить тебя с этой штукой. Не думаю, что дело в проекте КаЭр-9 или еще в чем-то, кроме это куска материи. Ты создал, видимо, нечто невероятное и оттого нечто смертельное.

"Я создал — я и уничтожу".

"Тише ты. Тоже мне бог. Возможно, это что-то совершенное, что даст всем нам лучшую жизнь".

"Надежда умирает последней".

Представьте, что вы живите с транзитной дорогой в голове — ни к чему не привязываясь, ни за что не цепляясь и ни чему не радуясь много лет — какая надежда может быть у такого человека? Вечный ноль, в вечном желании стать единицей. Но не смотря на свое несовершенное сознание, Джонатан, по-детски, верил, что все и вправду будет хорошо. Он настроил робота, чтобы тот обнаружил свое присутствие намного позже, чем их схватят. А схватят их обязательно — так как они планировали сдаться. Бежать они должны будут из Храма, тогда их близким ничего не будет грозить. Жутко хитрый и не менее безрассудный план.

Кир чувствовал, как начинает кружится голова, когда они ползли по этому проходу — этот план можно было бы похвалить, но не в камере с избитым другом. Залезли по самые уши в эти "обстоятельства". Одна надежда, что человек Мандича не подведет.

Амалия стояла в жутком напряжении среди обломков старых сканеров и компьютеров. Эта комната была некой зоной смерти для техники, отслужившей своим целям. В этом была вся сущность Храма — материя отслужившая высшей цели Храма умирала в таких комнатах. Ничто не уничтожалось сразу, потому как могло понадобится. Тоже происходило с людьми — их могли пустить на "запчасти". Она с огромной болью в сердце потерла виски. Прошло столько лет, когда она была здесь последний раз, но то, что произошло тогда, развертывалось бесконечной ширмой каждую ночь. Для нее этот день никогда не заканчивался — он не сменился после ночи сна, которая для нее не наступила до сих пор. Она не знала, что скажет сыну, она боялась, что он не примет ее совсем, но это было неважно. Важно только что она могла защитить его.

Глаза привыкли к темноте, методичность движений расслабляло сознание. Они полностью выработали свой ритм движения, когда рука Мандича остановила Джонатана, давая понять что пора замереть. Он безмолвно стоял несколько секунд, кажущихся вечностью, прислушиваясь к чему-то за преградой из стены. Потом повернулся профилем и тихо сказал: — Никаких эмоций понятно! Выходим тихо!

И в эту же секунду стена отъехала, ударив ярким светом ламп. Глаза заболели, отчего все сощурились. Мандич вышел первый, за ним — Джонатан. Кир видел абстрактные тени вместо тел. Он медленно пошел на выход, пытаясь спастись "козырьком" руки. Наконец-то, он вышел в комнату. Мандич и Джонни стояли неподвижно, но третья фигура быстро подошла к нему.

О Боже! Это лицо! Оно было столь светлым, столь печальным.

— Мам?

— Мистер Торц, без эмоций! Быстро уходим отсюда! — строго проговорил Мандич.

Амалия нежно улыбнулась сыну и взяла его за руку, крепко сжав ее. Каково это ждать столько лет и не мочь обнять своего ребенка. Также как жить во лжи, мечтать каждый день, что это кома, и скоро ты очнешься. Кир столько раз представлял себе, что этот день настанет. А когда же он пришел — эмоций не осталось, все было погребено в пропасти его души.

Мандич открыл дверь и они вышли на поле. Оно было таким спокойным, бескрайним и летним. Теперь их группу вела уже Амалия. Они бежали достаточно долго, но и не приблизились к дальним опушкам леса.

— Не хочу показаться странным, если это вообще возможно после пережитого, но мы бежим по полю. По открытому полю, где нас любой может найти, — задыхаясь, проговорил Джонатан.

— Не переживайте, мистер Орл. Здесь никто искать не будет, это бывший ядерный полигон. Он стоит первым опасным участком в списке Храма.

— Что! Вы что все взбрендели. Я жить хочу и еще я не хочу быть импотентом. И вообще ядерный полигон — это ж запрещено вообще!

Кир пытаясь рассмеяться, смог только закряхтеть.

— Ну я лично обратил внимание, что Храм у нас — отдельная страна. А здесь правда, радиация?

Не переставая бежать Амалия, немного отдышавшись, решила ответить сыну:

— Не переживайте, ребята, здесь столько же радиации, сколько и в электромобиле. В Храме нет ничего, что носило бы истинное название. Мы скоро добежим до пункта отправления. И вы будете свободны.

— О, какое замечательное слово — свобода, — продолжил Джонни, — прямо не верится!

— Но важно не только это, Кир. Нам нужен твой кристалл. Ты поможешь нам его найти и спрятать?

Амалия периодически поворачивалась профилем к сыну. Глаз ее он не видел.

Кир обернулся на Джонатана и посмотрел вдаль — бескрайнее поле, залитое солнцем, не было даже спасительной тени. Джонни улыбнулся в ответ какой-то неестественной улыбкой и повторил вопрос.

— Ты ведь поможешь?

И вдруг Кир резко остановился. Джонатан от неожиданности налетел на него и чуть не повалил на землю. Кир быстро отскочил.

— Да что с тобой?

— Нет тени. Здесь нет тени! — почти крича, стал повторять он, тыкая на траву и на своих спутников.

Джонатан стал озираться и исподтишка смотреть на спутников. Кир повернулся к матери и посмотрел ей прямо в глаза.

— О каком кристалле вы говорите? Я создал их десятки для проекта. Какой вам нужен?

— Кир, мальчик мой, почему ты так со мной разговариваешь? Ты же сам прекрасно понимаешь о чем идет речь? О твоем кристалле.

Неуверенно заговорила Амалия. Она была какой-то удивленной и смущенной одновременно. Искоса поглядывая на мистера Мандича, она попыталась коснуться Кира. Но его это еще больше разозлило. Он не понимал, что так его испугало: отсутствие тени, такая неуверенность матери или неестественная улыбка Джонатана. Но для него было ясно одно — Храм, действительно, не то, что кажется. Слишком уж легко они ушли. Все это казалось простым приключением, вот прошли в тайную дверь и вышли наружу.

— Хватит. Я не верю никому из вас. Вы ... Это... Это больше похоже на сон.

И в эту секунду позади него он услышал разочарованный вздох и чужой голос, выходивший из Джонни.

— Черт! Контроль сновидений! Выходим. Немедленно.

И волна боли накрыла голову. Он схватился за нее, пытаясь не дать ей расколоться на две части и стал терять сознание. Провалился в пустоту, где были слышны только тихие и медленные удары сердца. Он пытался открыть глаза, но веки не слушались. Ни одна часть тела не слушалась его. Сердцебиение усиливалось и пустоту стал заливать красный цвет, как будто ему вскрыли все вены на теле, а затем стал пробиваться и свет. Сначала легкими пятнашками оранжевого, а затем с каждым мигом они светились все ярче и ярче, пока не заполнили все лавой.

Кир открыл глаза.

Белый свет лился на него отовсюду, а на фоне него плыли смазанные нечеткие фигуры. Он попытался поморгать, но это элементарное действие вызвало нескончаемую боль, как будто веки притягивались не к Земле с обычной гравитацией, а находились под давлением Венеры. Кир попытался сконцентрироваться и успокоиться, закрыв глаза. Тяжесть не сходила. И ему не оставалось ничего, как пробовать еще раз. Вторая попытка оказалась продуктивнее — веки поднялись, но из глаз потекли слезы, и картина окружающего пространства опять поплыла.

— Очнулся...Я думаю пора выводить токсин. Как Орл?

— Скорее жив, чем мертв. Начинаем прочистку.

## ГЛАВА 9. Измена

Релм Земля. 2087г.

— Начинаем прочистку. Вводите препарат.

Ли Уоттс сидел на удобном медицинском кресле в чистеньком кабинете. По правде говоря, это был его чистенький кабинет. Он его выкупил, когда появилась первая статья в Американ Пресс о перебоях с водой. Спустя какие-то десять лет кабинет превратился в его персональный "золотой запас". Он мог позволить себе процедуры по очистке крови и выведению тяжелых металлов, тем самым становясь еще более богоподобным для его поклонников, которых не уменьшалось даже из-за перманентных раковых смертей.

— Оой... Док можно понежнее с моими венами.

— Можно, но не нужно. Вам уже давно пора было почиститься.

— Дела, знаете ли. Мир не может без меня.

— Я так понимаю теория, основанная на практике? — произнеся эту фразу с полуулыбкой, доктор начал методично сканировать каждый дюйм тела пациента.

— Ну не без этого! В конце концов, я живу для этих людей. Когда вокруг такой хаос, нестабильность и полная неизвестность — как же приятно знать, что два часа, потраченные на хорошую историю, помогают им жить.

— Да я смотрю вы нисколько не убавили свой идеализм-романтизм, дорогой Ли.

Беседа с врачом всегда забавляла Ли: его цинизм и отсутствие страха перед неизбежным никогда не надоедали. С другой стороны ведь так удобнее было бы жить в той реальности, где они все находились. Доктор частенько рассказывал Уоттсу о болезнях, об очередях за чистой водой, ну или, более чистой, чем обычно. И с каждым разом эти рассказы становились мрачнее.

— Ну на сегодня с вас, я думаю, достаточно. Жду вас завтра. Лучше с утра, конечно.

— Ничего не могу обещать на счет утра, но приду обязательно. А кстати, что вы делаете на выходных? У меня есть два билета в театр, премьера. Одри не сможет. Могу отдать.

— Не смогу отказаться. Давно нигде не был с супругой.

— Тогда завтра они будут у вас.

— Мистер Уоттс — вы мой самый любимый пациент.

Уоттс радушно улыбнулся и пожал руку врачу. Только лесть этого человека не вызывала в нем отвращения. Глубокий ум нашел отклик в душе Ли. Они не были друзьями или приятелями, но роднило их нечто большее — умение идти своей дорогой. Порой он задумывался о возможности забрать их с собой, но количество было уже оговорено. Хотя ситуация все-таки могла бы сложиться положительно, дай ей он полный ход. Уоттс вышел в коридор медицинского комплекса и уже направился к выходу, когда услышал как его окликнули:

— Ли?! Что ты тут делаешь?

— Мисс Раувите...Какой сюрприз?

— Просто Жанна.

В глазах Ли заиграл огонек. Жанна Раувите была необыкновенной женщиной. Яркая внешность, темные длинные волосы — с ней было опасно, и это ощущение еще больше подстегивало окружающих ее мужчин. И самое главное для Ли было то, что она являлось одной из них — правая рука Накамуры. Она отвечала за поиск кристаллов и их владельцев.

— Просто Жанна, — ласково повторил Уоттс, — если бы было все так просто. Вы не откажете мне в обеде, дорогая Жанна?

— Вам очень сложно отказать, дорогой Ли, — ставя ударение именно на слове дорогой.

Он протянул ей свой локоть, за который она легко ухватилась и они пошли в сторону выхода, а недалеко от них, прямо за колонной всю эту сцену в сотый раз прокручивала у себя в голове Одри. И каждый раз не могла сдержать гнев от воспоминания, как женщина взялась за его локть. Этот дурацкий локть, который он также подставил ей в день их знакомства. Все было так примитивно просто и в то же время отшлифовано годами, что, наверное, даже не стоило и менять эту технику. Она не поняла, что бесило ее больше: то что он ей так легко изменял или что он так дешево для его фантазии ей изменял. Она не могла понять своих эмоций, но держать их было сложно — ей просто хотелось выговориться. Близких подруг у нее не было, а единственным человеком с кем можно было бы поговорить, был Дэн Редо — эпатажный рокер, с рыцарским, но любвеобильным сердцем.