Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Отец мой, прежний император, удалился в последнее странствие, имя его присоединилось к последнему списку Чалсен. Вы все призваны для подтверждения вассальной присяги новому императору, но гнусное предательство свершилось и угрожает самому существованию империи.
Шаргатэн вглядывался в лица окружающих его людей. Лица недоверчивые, лица азартные, скучающие, гневные, расчетливые. Эти люди сами интриговали, убивали и бросали в застенки невиновных. Большинство было достаточно разумным, чтобы видеть чужую завязывающуюся интригу, но не было никого, кто бы желал немедленно заставить замолчать принца. Пусть рушатся королевства и трещит по швам империя, но они выслушают и поучаствуют. Вдруг это тот самый случай, который позволит оттяпать у соседа давно вожделенную долинку, или вообще разорвать постылый союз и объединить соседнее герцогство со своим под одним — своим собственным, седалищем.
— Брат мой, принц Виктор, маршал Империи, взбунтовался против законной власти. Презрев законы, на глазах многих свидетелей он лишил жизни лучшего из претендентов, принца Зерганда, а после того, как Венец Бездны изъявил свою волю, скрылся до официального объявления, похитив главную святыню династии Чалсен. Несомненно, чтобы усадить на трон кого-то из побочной линии, кому и собирается служить.
Король тёмных эльфов замер у самого возвышения, чуть склонившись за незнакомым ему рослым придворным, чтобы племянники, или кто-нибудь из его неверных подданных, не подняли тревогу раньше времени. Даже если бы он не имел сведений, переданных его посланником при дворе, то всё равно не поверил бы в измену Виктора. Любой, кто живёт на границе с Ордой, хорошо знает маршала, ну а тот, кто видел его в бою, кто поднимал вместе с ним чашу за победу, не поверит в предательство воина. Но пакостный Гравэн умудрился так подать события, что никакой амулет не выявит лжи.
— Призываю вас хранить верность истинному избраннику, пока изменник не будет схвачен, и коронация не завершится согласно обычаю. Любой способствующий возврату Венца Бездны, окажет Империи неоценимую услугу и заслужит высокое благоволение своего нового сюзерена.
В зале нарастал шум. Под конец Гравэну пришлось почти выкрикивать, чтобы быть услышанным. Шаргатэн терпеливо ожидал подходящей возможности для броска, пытаясь рассмотреть Эргэди, почти скрытую близнецами и охраной. Сейчас всё зависит от того, как сама девочка относится к авантюре старших, хотя реакцию присутствующих тоже не стоит сбрасывать со счетов. Если бы только знать заранее, что здесь заварится, можно было б многое предотвратить.
— Ты заврался, эльфий выкормыш. — Резкий голос одного из королей перекрыл неорганизованный шум голосов. — В тебе нет ни капли человеческой магии, можешь сколько угодно болтать о коронации, Венец не мог выбрать тебя. Да и регентом ты быть не можешь, старик не доверил бы получеловеку даже чистку уборных. Пусть выйдет настоящий регент, или я ухожу отсюда прямо сейчас!
Шаргатэн невольно ухмыльнулся. Близнецы слишком уж спокойно восприняли оскорбления и обвинение во лжи. Стоит присмотреться к этому венценосному проходимцу, он точно в сговоре с племянниками. Гравэн воплощал собою оскорблённое достоинство, Ксавэра больше напоминала благочестивую жрицу, которой сделал неприличное предложение прокажённый попрошайка. Интриганы расступились, позволяя кавалеру вывести Эргэди вперёд. В открытом почти до неприличия платье со своим детским личиком девочка выглядела просто нелепо. Король тёмных эльфов ощутил присутствие очень знакомых ему сил ещё до того, как обратил внимание на её неуверенную болезненную улыбку и бессмысленный пустой взгляд племянницы.
Удары сердца так гулко отдавались в груди, что было непонятно, как этого не слышат другие. От сокрушительной ярости было трудно дышать, воздух казался густым и тяжёлым. Шаргатэн помнил только один случай, когда его снедала такая безудержная злоба — тогда он лежал на грязном полу в собственной крови и блевотине, мучительно медленно избавляясь от проклятий некроманта. Прямо перед ним лежал отец, так до конца и не разжавший могучих рук, выдавивших остатки жизни из Скиссирокса, и Ксавэра, его младшая обожаемая сестрёнка, которую он опекал до этого дня, скорее всего уже не дышала, а два ученика некроманта непринуждённо обсуждали, как можно использовать трупы. Может быть, именно та безумная ярость и позволила ему подняться. Те ученики умирали очень долго и мучительно, и уйти их душам он позволил только тогда, когда понял, что сестра выживет.
Он гордился близнецами, хотя и не одобрял их образа жизни, и вслед за сестрой, отказался обучать их искусству проклятий. Его любимицей была Эргэди, хотя в ней почти ничего не было от тёмных эльфов. И вот сейчас её собственные старшие брат и сестра вертят девчонкой как куклой, затмив её сознание одним из самых гнусных проклятий, а дядя вынужден ждать удобного случая для нападения на собственных подданных!
Где-то вне пределов его восприятия звучали голоса. Кто-то сомневался, кто-то угрожал, кто-то вообще удалялся из зала, не желая участвовать в происходящем. Шаргатэн постепенно перемещался, выбирая момент. Если бы только с ним была хотя бы пара преданных Скорпионов из его элитной гвардии, а сейчас даже его меч остался у герцога.
Ситуация постепенно накалялась. Побагровевший Гравэн что-то цедил между зубами в ответ на издевательские реплики не самых цивилизованных Величеств, многие забияки из его окружения открыто ослабили клинки в ножнах. Побледневшая Ксавэра что-то прошептала на ухо младшей сестре и взгляд девчонки мгновенно стал сосредоточенным. Кавалер с возгласом отдёрнул руку, и все в зале разом умолкли. Не обязательно быть магом, чтобы заметить, как струится воздух вокруг Эргэди, чтобы ощутить жар, заставивший отступить остальных.
Многие венценосные особы обладали магическими способностями, двое или трое здесь явно были способны на многое. Но начнись магическое противостояние — и умрут сотни ни в чём неповинных людей, да и самим магам будет непросто выбраться из руин, когда стены обрушатся от первых же заклинаний.
В наступившей напряжённой тишине отчётливо стали слышны удары, сопровождаемые выкриками и лязгом. Прямо рядом с залом шла отчаянная рубка, но кто и с кем сражается?
Вокруг зашуршали и зазвенели извлекаемые клинки. Телохранители бесцеремонно оттесняли своих хозяев к стенам, готовясь к любому исходу. Всё это очень напоминало предательство, и солдаты разных королевств косились друг на друга с не меньшим опасением, чем на вход в зал.
Но опасность явилась с неожиданной стороны. Весь дворец содрогнулся и застонал, по потолку растеклись тонкие трещинки, а половина задней стены зала обрушилась, вывернулась, как стенка муравейника от пинка жестокого ребёнка. Сквозь взметнувшуюся тучу измельчённого в пыль камня высыпали бойцы имперского легиона, чьё непонятное отсутствие на такой важной встрече уже было замечено многими гостями. Рабы печати были полностью изготовлены к бою, да судя по всему, уже успели в бою побывать: доспехи многих несли следы ударов, на обнажённых клинках виднелись потёки крови.
Шаргатэн едва успел среагировать вслед за другими и склониться в глубоком поклоне, чтобы не выделиться в тревожной толпе. Сами легионеры могут быть смертельно опасны. Им не впервой сбрасывать с трона королей, неугодных императору, но сами рабы печатиничто и никогда не сделают без приказа. Можно относиться к этому как угодно, но именно тот, кто командует имперским легионом, диктует законы империи. Вот только кто та девушка, которую окружили таким плотным кольцом, без всяких имперских регалий и практически без украшений. Пока что всё, что можно было о ней сказать, было написано на напряжённых и чуть напуганных лицах магов. Значит, её способности велики, и не стоит искать таран, своротивший заднюю стену.
Охрана близнецов быстро перестроилась, отгораживая хозяев от новоприбывших. При всех недостатках Ксавэры и Гравэна, они умели подбирать верных соратников. Охране, примерно один к одному состоящей из людей и тёмных эльфов, должно быть понятно, что ожидает посмевших встать на пути имперских легионеров, но только два или три человека торопливо нырнули в толпу. Гравэн в гневе выкрикивал оскорбления в адрес незнакомой девицы, размахивая мечом и пытаясь вырваться из рук личных телохранителей. Ксавэра предпочла отступать, крепко держа Эргэди за руку и тихо переговариваясь со своими доверенными людьми.
Сейчас или никогда! Шаргатэн взметнулся прямо из толпы и одним прыжком оказался у внешнего круга охраны. Правой перехватить за рукоять поднятый в запоздалом замахе меч, браслет на запястье левой вминает глотку другого охранника, прерывая едва зазвучавший предупредительный окрик. Рука бойца хрустнула, упуская оружие, и король не стал наносить смертельный удар по побелевшему от боли молодому лицу, а просто отбросил обезоруженного противника ударом тяжёлой гарды в челюсть. Ещё прыжок и мгновенный взмах неудобного оружия, почти отделивший чью-то руку от плеча — и боевой клич клана, который давно стремился вырваться рёвом ярости и жажды мести, гремит под низкими потолками, мгновенно подхваченный несколькими из его подданных, помнящих присягу.
Шаргатэн на миг замер перед последней преградой между ним и племянниками — три его взрослых соплеменника и с ними сопляк — кавалер Эргэди. В глазах тёмных эльфов было сомнение, но в конце концов только мальчишка бросил оружие и опустился на одно колено, отдаваясь на милость сюзерена. Ксавэра что-то быстро шептала на ухо сестре, не слишком надеясь на телохранителей, но если только девчонка швырнёт боевое заклинание, её сотрёт в порошок та красотка с ордой рабов печати.
Один из телохранителей атаковал первым, и Шаргатэн наотмашь хлестнул неудобным оружием, высвобождая давно зреющую мощь. Как всегда, одно бесконечное мгновение тошноты и боли, пока мощное проклятье струилось сквозь его тело, оседая на плоти и костях ближайших к нему живущих.
На миг король тёмных эльфов ощутил болезненный трепет нити, соединяющей его с Ильтали, но не придал этому особого значения. Даже если она тоже получила проклятье через нить, сочтём это наказанием за шпионаж с помощью магии. Каковы бы не были отношения между ними, пусть лучше один раз обожжётся на относительно безопасном проклятье, ведь если бы он начал сразу швырять смертельные...
Шаргатэн перешагнул через едва копошащихся на полу телохранителей, небрежно отпихнул Ксавэру, навалившуюся на сестру, и поднял девчонку на руки. Было приятно осознавать, что он не утратил ни силы, ни мастерства — все люди близнецов лежали вповалку, задавленные проклятьем бессилия, в то время как окружающие не пострадали совершенно. Прислушиваясь к нарастающему шуму вокруг, король быстро подхватил меч одного из тёмных эльфов, отбросив слишком лёгкую человеческую железку и быстро направился к имперским легионерам. Не стоит рисковать получить кинжал в спину от одного из союзников близнецов.
Только сейчас он заметил мерцающую на чернёном клинке гравировку. Белое стилизованное насекомое с клешнями и сегментированным хвостом. Жало! Традиционный меч Скорпиона! Значит, даже среди этих беспристрастных и бесстрашных воинов, его гордости и надежды, есть предатели. Ну, когда он доберётся до заговорщиков...
Закованные в доспехи рабы печати расступились перед ним и вновь сомкнулись за спиной. Имперский легион часто отражал нападения Орды бок о бок с тёмными эльфами, и Шаргатэн пользовался определённым уважением среди безмолвных бойцов. Во всяком случае, они выслушают прежде, чем пустят в ход оружие.
Объявившийся рядом офицер бесцеремонно забрал у него меч и провёл дальше, к своей госпоже. Девушка выглядела очень усталой и расстроенной, что не уменьшало её привлекательности. Опытный глаз воина мгновенно схватывал некоторые детали, странно сочетавшиеся с нынешним положением красавицы. Лёгкий загар, немыслимый для изнеженной придворной дамы, некоторая неловкость, вызванная дорогим откровенным платьем, раздражённый жест, которым она окидывала локоны сложной причёски с глаз. И в то же время — жёсткая складка у губ, пронзительный взгляд, быстрые взмахи руками при отдаче приказов рабам печати — а в знании немого языка обычная придворная дама не призналась бы и под страхом смерти. Не стоило полагаться на женское милосердие и чувствительность, эта странная девушка исполнит долг перед Империей, сколь бы жесток и тошнотворен он не был.
Шаргатэн шагнул было вперёд, собираясь поцеловать руку госпожи легионеров, но офицер мгновенно выдвинулся между ними, и схватил его за плечо, как клещами. Другой легионер мягко воспрепятствовал порыву девушки подойти самой, заставив держаться на определённом расстоянии. Глаза красавицы опасно блеснули, когда она обменялась взглядами с офицером, но тот оставался бесстрастным и невозмутимым, только ещё крепче сжал плечо короля. При других обстоятельствах Шаргатэн почувствовал бы себя оскорблённым столь явным недоверием, этот наглец явно кое-что знал о искусстве проклятия, и собирался через телесный контакт первым принять любое проклятье, что подозреваемый мог обрушить на госпожу.
Недоумённо пожав великолепными плечами, красавица перевела взгляд на венценосного пленника:
— Именем Империи, я требую объяснений, Ваше Величество! Почему Ваши подданные устраивают здесь сборище в обход регента? Почему мне приходится испытывать на себе проклятья тёмных эльфов и подвергаться покушениям с их стороны?! Какова Ваша роль во всём этом?
Шаргатэн чувствовал, как жаркая волна поднимается от сердца и раскалённой патокой вливается в горло. Как же унизительно! Только раз прежний император накладывал на него заклятие правды, когда он привёл свой народ из степей орды и давал вассальную клятву. Но у неё есть все основания подозревать его, а ложь — куда меньшее преступление, чем предательство и покушение на регента.
— Моя вина в непредусмотрительности, госпожа регент. Я слишком доверился совету родов, не предполагая, что кто-то из советников способен поддержать безумные выходки Гравэна и Ксавэры. Своей властью я лишу покровительства тёмных эльфов этих двоих заговорщиков и всех безумцев, которые осмелятся продолжить служение им. Пусть имперский закон карает их без всякого снисхождения. Но я прошу Вас проявить милосердие к Эргэди, она участвовала в заговоре под воздействием проклятия раскола разума.
Девушка медленно кивнула, внимательно глядя в центр зала. Шаргатэн невольно оглянулся и увидел вполне ожидаемое зрелище. Естественно, первым оправился от проклятия сопляк — живое доказательство чистоты крови его рода. Мальчишка стоял у самой живой стены легионеров, и в глазах его плескалась такая боль, что любой недоумок понял бы — его чувства к Эргэди искренни. Ксавэра отчаянно тормошила брата, сама ещё не в силах подняться на ноги. Почти все Тёмные эльфы уже беспорядочно шевелились, но люди ещё лежали как брёвна. Знать бы ещё, где скрывается Саршелен, ведь только мастер проклятий способен сотворить подобную мерзость с Эргэди.
— Приведите в нормальное состояние Эргэди, Ваше Величество. Я желаю знать, что скажет принцесса, которую едва не усадили на трон вопреки воле Венца Бездны.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |