Доказательство любви

— Правил ровно двенадцать. Основных. И через неделю ты должна будешь знать их наизусть и уметь дать точное пояснение, почему они непреложны! А подписали мы обоюдный договор, по которому я взяла тебя в ученицы. Мне такое право было двенадцать лет назад пожаловано... за особую заслугу. Вот и пригодился указик-то!

— Чего? — ошарашенно вытаращилась на алхимичку принцесса, забыв даже про пальчик. — К-какая т-такая уч-ченица? А м-меня т-ты спросила?

— Дарочка! Не задавай глупых вопросов, а то буду звать тебя дурочкой! А твоим заиканием мы займемся немедленно!

— Да это у вас семейное — кого-нибудь обзывать! — взорвалась в праведном гневе принцесса. — И заикания у меня никогда не было, пока не попала к вам в рабство! А быть алхимичкой я никогда не хотела, это так нудно — стоять у котла и часами мешать вонючие зелья! Я книжки хотела писать, вот!

— Ну точно дурочка, — усмехнулась Летуана. — И о чем ты можешь написать? О жизни, которую знаешь с чужих слов? Сама-то ведь ты еще ни разу не любила и не теряла, не сгорала от страсти и не таяла от поцелуя, не разбивала нос о чужие предательства и не падала в пучину горя! А чужие чувства — они и есть чужие чувства... Вот выучишься на алхимика, попутешествуешь по королевствам, изведаешь сладость любви и горечь измены, заработаешь себе на дворец, обретешь кучу свободного времени, найдешь верных друзей и постоянных врагов, тогда и сядешь у окна и напишешь об этом роман... если еще будешь этого желать. Идем на кухню, там у нас будет первое практическое занятие.

— Какое занятие?

— Алхимическое, разумеется. До прихода Изв... Тьма! Вот привязалось! В общем, до его прихода ты должна уже приступить к обучению. Не отставай!

Кухня алхимички оказалась еще более светлая, яркая и разноцветная, чем гостиная, хотя Дарочка наивно считала, что это уже невозможно.

У одной стены стояла печь, расписанная такими затейливыми узорами, что хотелось гулять вокруг и рассматривать, рассматривать, рассматривать...

Вдоль остальных стен тянулись разноцветные полки, заставленные всяческой посудой. И большая часть ее была не пустой. Блюда с фруктами и овощами всех видов и цветов, прозрачные банки и кувшины с вареньями, соками и настойками, миски и туески с ягодой, орехами и пряными плодами. С потолка свешивались связки янтарного и фиолетового лука, алого и зеленого перца, белого и синего чеснока. По углам и на лавках стояли корзины и плетенки с морковью и кабачками, томатами и баклажанами, капустой всех разновидностей и совершенно незнакомыми Дарочке овощами.

— Иди сюда!

Легкие занавеси на окне цвели диковинными цветами, под ними уютно примостился вместительный овальный стол, и на нем обнаружился полный набор горячо обожаемых принцессой предметов. Чайный сервиз, расписанный разнообразными бабочками, несколько ваз с конфетами, засахаренными орешками и печеньем, сахарницы с кусочками белого и разноцветного сахара и трехъярусное блюдо с пирожными.

— Садись, начнем с самого простого. — Подтолкнув ученицу к стулу, Летуана налила в чашечку перед ней горячей воды из чайника. — Положи сахар и мешай.

Дарочка хотела взять малиновый сахар, но хозяйка ловко подсунула сахарницу с обычным.

— Я же сказала — с самого простого! Помешала? Теперь скажи, что у тебя получилось?

— Сладкая вода, — хмуро буркнула принцесса, начиная подозревать, что алхимичка принимает ее за трехлетнюю глупышку.

— Неверно. У тебя получился пятипроцентный раствор сахара.

— Где? — неверяще разглядывала воду принцесса. — Не вижу!

— Ты сахар в воде растворила?

— Ну да.

— Значит, получился водный раствор сахара. Все кусочки сахара в этой сахарнице — по пять гран, а в чашке воды было около ста гран. Значит, раствор получился пятипроцентный. Поняла?

— А если я положу два куска? — Принцесса сопровождала свои слова действием. — Что получится?

— Снова раствор сахара, но уже десятипроцентный.

— Летуана! — раздался из-под потолка грозный голос темного мага. — Кто тебе позволил уйти из замка?

— Я на время разрываю наш договор, — небрежно отмахнулась алхимичка. — У меня появилось очень важное дело!

— Какое? — Изрельс появился в стоящем у окна кресле и едко уставился на сосредоточенно болтающую ложечкой в чашке принцессу. — Пирожные жевать?

— Нет. — Летуана забрала у Дарочки чашку, поставила вторую и снова налила воду. — А теперь насыпай соль и мешай. В чайной ложечке ровно пять гран. Что получится?

— Раствор, — сообразительно сообщила принцесса, избегая поднимать взгляд на хищное лицо темного мага, — соли. Снова пятипроцентный.

— Молодец. Я в тебе не ошиблась, — важно похвалила Летуана. — Значит, первый вывод: если мы растворяем в какой-либо жидкости какое-либо растворимое вещество, получается раствор.

— А как узнать, — заподозрила подвох принцесса, — какое вещество растворимое?

— Просто заучить список. Сначала — простейших ингредиентов, затем — более сложных.

— Летуана! — начиная свирепеть, рыкнул маг. — Прекрати представление! И немедленно отправляйся на кухню!

— Это ты прекрати тут шуметь, не видишь — у нас урок?

— Какой еще урок? Это моя рабыня, и ты должна учить ее варить кашу!

— Нет, это бывшая рабыня Тодгера, а значит, нашей семьи. И по всем темным законам ты не имел никакого права отбирать у нашего семейства законную добычу, если не желал, конечно, чтобы мы объявили тебе войну! Но теперь ее статус изменился. Я воспользовалась правом, дарованным мне директором алхимической академии, и вписала имя Дарелетты в пожалованный мне указ. Теперь она — моя законная ученица, и на все время ее обучения расплату по тому спору я прерываю. Таков закон.

— Что?!

В голосе мага появились такие странные интонации, что Дарочка не удержалась и скосила на него глаза, проверить, убивать их он сейчас начнет или заплачет?

Но он не заплакал.

И даже никого не убил и ничего не разбил. Просто прорычал такое замысловатое словосочетание, каких элитные егеря, по утрам бегающие нестройной толпой вокруг дворца, явно не знали. Потому как если бы знали, то обязательно бы выкрикивали, когда в конце пробежки командир собственноручно выливал на каждого ведро колодезной воды.

В этом Дарочка была убеждена. Все, что они кричали, она слышала не по одному разу и давно запомнила наизусть, окна ее любимой башни выходили как раз на тот самый колодец.

"Да и то посудить, — здравомысляще вздохнула бывшая принцесса, — откуда простым егерям взять такие мудреные слова? Они ведь магических академий не кончали". А кто знает, чем тренируют память юные маги, может, как раз такими вот труднопроизносимыми и малопонятными предложениями.

Летуана ответила на этот шедевр словесного искусства очень емко и коротко:

— Вон!

— Пожалеешь! — прошипел маг, махнул рукой и исчез, хотя Дарочка поняла это не сразу.

Просто от взмаха Извергса все разом стало угольно-черным: и стены, и мебель, и даже они с алхимичкой. Может, и он где-то тут притаился, с сомнением оглядывалась Дарочка, пока Летуана, тихо всхлипывая, шарила в совершенно черных ящичках.

— Свинья, — коротко и ясно выругалась она наконец, села на стул и заплакала навзрыд.

— Летуана! — Дарочка оглянулась, поняла, что воды она сейчас найти не сможет, просто обняла учительницу за голову и начала гладить по черным волосам. — Успокойся. Найдешь свое зелье, и снова все будет веселым. А на него можно пожаловаться... есть же у вас, у магов, куда жаловаться?

— Ну, есть, а что толку? — обиженно всхлипнула алхимичка. — Если семейные споры они не решают!

— А при чем тут семья? — не поняла ученица.

— Так ведь муж он мне, гад этот! — зло прорыдала Летуана.

— Что?.. Как?! — Дарочка так и села — чуть не угодила мимо стула, в последний момент спохватилась.

Да и как тут угадать, когда все вокруг черное, как сажа?

— Очень просто, — шмыгнула носом Летуана. — Люблю я его. Потому и вышла замуж.

— А он тебя любит? — недоверчиво прищурилась принцесса, совершенно не так представлявшая себе любовь, и даже пояснила это черным глазам, недоуменно поблескивающим на черном лице: — Ты же сама говорила — стоит намекнуть любящему мужчине, и все будет красиво: серенады, букеты, салюты и нежные слова. Почему же ты не намекнула?!

— Но это действует только на ухажеров, — вытирая слезы, небрежно буркнула алхимичка.

— Как это? — потрясенно уставилась на нее принцесса, и если бы уже не сидела на стуле, то упала бы снова. — Значит, пока ты ему ничего не позволяешь, ни ручку целовать, ни коленку гладить, он на все готов — и на цветы, и на лодку в бассейне? А как только выйдешь замуж и разрешишь целоваться, сколько ему хочется, он больше не будет ничего этого делать? Ни цветы носить, ни салюты палить?

— Ну, так уж устроено, — меланхолично отозвалась Летуана. — Все, когда женятся, перестают дарить букеты и говорить нежные слова. Вот какие слова говорит твой батюшка матушке? А когда-то ради нее победил на трех турнирах!

— Он говорит... — припомнила Дарочка, — унесите нервную бабу... Что-о-о?! Летуана! Это значит, и про меня Тодгер будет так говорить? Ну уж нет! Вот как чувствовала я, какой-то подвох с этим замужеством! Сначала на турнирах побеждают и на лодках катают, а потом говорят "нервная баба" и превращают в черных рабынь! И как ты такое терпишь? А показалась мне такой смелой! Нет, мне подобного счастья не нужно! Теперь я знаю, как проверить воздыхателя! И вовсе не букетами, раз все мужчины знают про этот хитрый ход! Нужно тайное испытание... и такое я вполне могу придумать!

— Думай, — мстительно дозволила магиня, стирая злые слезы. — А я тебе помогу. Как учительница. И засчитаю за практику в мелких каверзах и подвохах. Но сначала верну дому прежний вид и поставлю особую защиту. Раз он так... то и я так! Война — значит, война!

С этим воинственным настроением хозяйка пробормотала не менее непроизносимое словосочетание, чем ее рассвирепевший муж, и черная краска на стенах и вещах начала постепенно тускнеть, словно выгорая.

— Как хорошо, — запрыгала от счастья Дарочка, рассмотрев, как проявляются из тьмы разноцветные картинки, занавески, стол и посуда. — А почему ты раньше так не делала?

— Каждый маг, особенно такой слабый, как я, должен беречь свою силу, — наставительно произнесла Летуана, вставая со стула и начиная перебирать ящички. — Где же он был?.. А, вот! Сейчас мы с тобой отправимся в Айгорру, столицу владений темных магов, в салон мадам Трюне. Ничто так не поднимает мне настроение, как ее услуги. Правда, раньше еще был Изрельс... — Магиня несчастно всхлипнула и резко захлопнула дверцу. — Вот оно! Иди сюда, дай руку... вперед!

* * *

— Теперь я понимаю, — расслабленно объявила Дарочка через три часа, наблюдая, как молчаливая черная рабыня мягкой кисточкой полирует ей ноготки на ногах, — почему ты сюда пришла! Даже наши королевские банщицы не умеют так мягко разминать спинку. Но вот бочка с синим супом мне не понравилась!

— Ты неправа, это очень полезная вещь, синие водоросли Сизайского моря. Они могут съесть человека живьем, если он выпадет за борт судна или свалится с летучего плота и его никто вовремя не спасет. А вот за пять минут успевают всего лишь сжевать на теле лишние волосы и всякие мозоли, потому-то под крышкой есть немного места для головы. Ты ведь не желала бы лишиться своей чудесной прически?

— Летуана, — задумчиво прищурилась Дарочка, — а для мужчин таких салонов не бывает?

— Почему же. Во второй половине этого дома держит мужской салон господин Трюне, муж мадам. А почему ты спросила?

— Я, кажется, изобрела первое наказание для коварных магов, — хищно усмехнулась ученица темной алхимички. — Ты вроде говорила, будто ваша семья богата? Значит, сможешь достать пару бочек такого синенького супчика?

— Очень просто, — сообразительно прищурилась Летуана, — но о тонкостях поговорим в другом месте. Мадам Трюне! Нашу одежду!

— Сию минуту, госпожа магистр! И кстати, если вас интересуют синие водоросли, я могу продать сколько угодно по сходной цене.

— А почему ты так легко делишься такой редкостью, хотела бы я знать? — небрежно осведомилась магиня, словно невзначай помахивая перед носом мадам Трюне своим душистым батистовым платочком.

— Так ведь они же растут, — хитренько хихикнув, сообщила хозяйка салона, сама не понимая, с чего это так охотно выкладывает посетительницам свой главный секрет. — Хорошо едят, вот и разрастаются, приходится отдавать хозяину бойни по пять медяков за бочку. Он ими кур и уток очищает.

— Вот как, — задумалась Летуана. — А почему тогда он сам их не разведет? Ведь они растут!

— Так ведь в этом и вся соль! — воскликнула мадам и засияла счастливой усмешкой. — Он добавляет простую воду, а они привыкли к соленой!

* * *

— Хотел бы я знать, — буркнул Тодгер, отстраненно наблюдая, как Изрельс создает иссиня-черных доппельгангеров его сестры и ставит их в строй у дальней стенки, — чем тебя так обозлила Ле... хм, твоя жена?

— Узнаешь, — свирепо пообещал Изрельс, отдавая первый приказ шеренге черных женщин, одетых в жгуче-черные строгие платья и белоснежные переднички горничных.

С полчаса Тодгер скучающе наблюдал, как вся эта толпа синхронно бегает, прыгает, приседает в реверансах и покорно кланяется, трет невидимыми тряпками стены и пол и накрывает на стол. На учителя он не смотрел. Никакого интереса унылое лицо старшего магистра, с каждой минутой делавшееся все более ожесточенным и одновременно несчастным, не представляло.

— Если ты сейчас заставишь их раздеться и отнести тебя в бассейн, — бесстрастно заметил придворный маг, когда шеренга приторно покорных доппелей начала извиваться в танце, смутно похожем на ритуальные пляски хальгарок, — я начну подумывать об усмирителе. Самому тебе, похоже, уже не справиться.

— Ты ничего не понимаешь! — разъяренно прорычал магистр. — Я провожу эксперимент! Чем мы, маги, отличаемся от обычных людей?

— Открой том первый большой магической энциклопедии и прочти. Там этому посвящено сто семьдесят первых страниц. — Тодгер взял со стола бокал и осторожно пригубил вино. — А причинам появления у темных магов приступов немотивированной ярости и способам избавления от них посвящен весь третий том.

— Тодгер! Не зли меня!

— А это мне и не под силу, — невозмутимо сообщил ученик. — Ты уже в том состоянии, когда разозлить тебя сильнее просто невозможно, я тебя за эти годы хорошо изучил.

— Я всегда говорил, что ты готов учить всякие глупости вместо обязательных для темного мага заклинаний! — Разъяренное шипение магистра напомнило ученику свирепые звуки, какие издают при нападении атакующие скальные горгульи.

— Ну так ты выяснил, чем отличаешься от бездарных людей? — сразу вспомнил Тодгер самое лучшее правило, как избежать немедленного и совершенно незаслуженного наказания.

— Всем! — с мрачным превосходством объявил магистр. — Когда от одного из фермеров, продающих мне мясо, сбежала с бродячим фокусником жена, я создал ему ее доппельгангера, и он до сих пор каждый раз горячо благодарит меня при встрече.