| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
День новый выкатился в небо таким же жарким солнцем, что и вчера. В безветренном зное сонно стрекотали кузнечики. А над цветами по обочинам дороги гудели пчелы. Вот с дороги, еще у внешнего плетня Стэнка гостей и разглядела. Точнее, гостий: Аду и ее сестру, Натушку. Девы сидели на лавочке, в тени палисадниковой сирени. И, судя по напряженным позам — хозяйку дома тоже углядели. Но Стэнка шага не прибавила — готовилась морально к встрече. И хоть, пока переворачивала сено, проговорила все возможные ее ходы, но... не каждый день она подобными делами вертит. Не каждый день.
— День добрый, Стэнка! — первой подскочила с лавки Натушка. Конечно — она сестры своей по проще. И гораздо душевнее.
Та неспешно следом поднялась и поправила на голове платок:
— День добрый.
Стэнка изобразила на лице сосредоточенность:
— И вам всех благ. Ко мне?
— А-а мы...
— Стрекоза! А ну, домой!.. Так что у вас?
Ада снова выдавила из себя:
— Мы пришли... по делу.
— Ага-а, — протянула в ответ Стэнка, опустив с плеча грабли. — Ну, так, заходите, раз "по делу".
Хотя первой проскочила во двор коза. А гостьям пришлось вновь ждать, пока Стэнка ее напоит и закроет. Когда ж и с этими делами было покончено, все трое, поднявшись по крыльцу, вошли в прохладный дом. Девы заозирались по сторонам. Потом опомнились и осенили себя знаменьями на образа в красном углу. Хозяйка дома, сдернув по пути в кухню косынку, побрякала там вволю и вынесла на стол в избу(3) кувшин морса с кружками. Молча по ним разлила и с удовольствием плюхнулась на лавку. Гостьи спешно опустились туда же... "Вот теперь дозрела", — с прищуром глянула на Аду Стэнка.
— У меня завтра просидьба, — в доказательство, открыла она рот.
— Поздравляю, — потянулась Стэнка к своей кружке.
— Благодарю. И-и... жених мой из очень уважаемой семьи. Привык к манерам разным и... дамам из общества. Требования у него высокие и... — о-о, так она до вечера "не разродится". — и-и...
— Стэнка! Помощь нужна. Сестра моя боится, что не понравится свому жениху! — схватила кружку со стола Натушка и залпом ее осушила. — Вот!
— Ага? — уткнула строгий взгляд в ту травница.
— Ага, — скривилась покаянно Ада. — Ты мне... поможешь?
— А чем тебе помочь то? В "манерах" я сама не смыслю. И в дамской моде не разбираюсь.
— Стэнка, мне надо обязательно ему, того, понравиться. Иначе он и разговаривать не станет.
— То есть, до "манер" дело не дойдет?
— Какие там, — хихикнула Натушка. — Мы ведь из деревни. А тут такой... жених. Он Аду еще и не видал.
— Ага, — потерла Стэнка нос. — Значит, понравиться...
— Понравиться, — с душой выдохнула Ада. — Мне надо ему обязательно понравиться. А тут такое дело... В общем, мне сегодня сон приснился.
— Да ну?
— Ну да. Я думаю, он — вещий. И там ты была. В том сне. И еще он.
— Жених?
Обе девы активно закивали.
— Жених ее там был. И ты была. Вот Ада, как проснулась, сразу решила к тебе идти. Потому как ты ей там, во сне, сказала: "Я помогу".
— А как, не уточнила?
— Не-ет, — протянули сестры.
— Ага, — поджала Стэнка губы. — Помогу, значит и всё?
— Поможешь, — выдохнула "почти невеста" и даже подалась вперед.
— Ну, я в снах не особо разбираюсь... Вещий, говоришь?
— Так с четверга ж на пятницу, — уверенно оповестила Ада.
— И надо жениху понравиться... Есть у меня один состав. Прямо с утра сходишь завтра в баньку, потом натрешься им. Будешь благоухать, как роза и кожа станет цвета приятного... Что?
— За состав благодарю, но...
Вот Стэнка теперь чистосердечно удивилась:
— Ада, а что ты хочешь то? Всего лишь один день? Каких преображений от меня ждешь?
— Я... не знаю, — потерянно потупилась она. — Мне надо ему...
— ...понравиться, — выдохнула Стэнка. — Я это поняла уже... Снимай платок.
— Что?
— Платок снимай. Я волосы твои гляну... Ну... Тут днем одним не обойтись, — и, оторвав глаза от бедственной макушки, уставилась в окно. Две девы тоже замерли, казалось, не дыша. — Послушай, Ада... Есть у меня еще одна вещь. Ей расплатились... за леченье... Вещь очень дорогая, очень, но надежная. Парик, — и развернулась от окна.
— Па-рик? — удивленно переспросила Ада.
— Парик. Не святочный, а настоящий. Из настоящих человеческих волос. И цвет тебе подходит и длина. Но, я его вам покажу, если ты пообещаешь мне заняться лечением собственных волос. Я в этом смогу помочь. Чтоб на свадьбе своей была уже...
— Согласна!
— Согласна? — повторила травница.
— Стэнка, да неси уже!
— Что ж, — встала она из-за стола. — Несу, — и направилась к комоду...
По деревне Стэнка не шла. Она летела. И сама не заметила, как промахнула две улицы и переулок, оказавшись на другом конце Стожков:
— Солена!.. Солена!!!
Девушка, жуя, выскочила из сеней с испуганно раскрытыми глазами:
— Ты чего?!
— Да ничего! — подпрыгнула у крыльца Стэнка. — Дело к тебе есть, если у тебя дел завтра нет.
— Ой-й. Еще раз.
— Уф-ф. Надо в Луговины срочно ехать. Ты можешь завтра с утра у отца телегу взять и лошадь?
— Мо-гу, — протянула недоуменно подруга, сев на крыльцо. — А за...
— Колокол поедем выкупать!
— Какой?!
— Наш церковный. Я деньги нашла. Только это — тайна. Ты поняла меня?
Ну, так что? Сможешь завтра?
В голове подружки явно пошел мыслительный процесс, во время которого Стэнка замерла. Солена промычала:
— М-м-м. А мне ту тайну расскажешь?
— Ага, — кивнула Стэнка. — Только по дороге в Луговины завтра. Ну так...
— Добро. Попрошу у отца.
— Вот и распрекрасно! Тогда — до завтра, Солена!
— Стэнка! — вскинула подружка ей вслед руку. — Матушка тебя к столу звала вечерить!
— Некогда! Дел много! А завтра Стрекозу подою и к вам! — хлопнула та воротной створкой и полетела назад...
Вечером дня следующего груженая медным церковным колоколом телега катила по березняку из Луговин в Стожки. Хотя предполагалось вернуться домой раньше. Всё из-за старосты и к лучшему: Солена, наконец, прозрела и...
— Ох, все же зря я согласилась на эти новые ботинки, — вздохнула, вдруг, она.
Стэнка, сидящая рядом, ехидно хмыкнула:
— Сам виноват. Сбрехнул зачем?
— Ну, сбрехнул, да, — перехватив вожжи, потерла Солена нос.
— А раз сбрехнул... ботинки у нас с тобой теперь — на зависть всем Стожкам: с лаковыми носами, со сточенными каблуками. И в ресторации поели, как дамы.
— Ага. И колокол наш начистили, — обернулась назад Солена и расплылась в улыбке. — Краси-вый...
— А староста — тать и брехун. Ведь надо же: сказал про тыщу двести, а с нас в ломбарде взяли восемьсот. Нагрел бы земляков почти на триста леев.
— А, Бог ему судья, Стэнка, — великодушно изрекла Солена. — Зато я за тебя теперь спокойна и рада.
— Что не позарилась на его деньги за парик? — прищурилась она на девушку. — Месть дороже.
— Ой, ты вот сейчас такое... — срочно скривилась Солена. — Я рада, что теперь душе твоей, когда придет твой срок, будет добро.
— Откуда сия новость?
— А ты разве не знаешь, что колокол, купленный на деньги человека, звонит и для него? Каждый свой раз. А душе от его звона на небесах покой и благодать.
— Ну, надо же, — с улыбкой, вскинула глаза к небу Стэнка. — Красиво.
— Ага, — вздохнула Солена. — И радостно так... А ты эту песню знаешь?
— Какую?
— Про голубку и орла?
— Ага.
— Давай теперь ее?
— Давай, — и снова затянули:
— Ох, как залЮбилась голубушка с орлом!
От когтей могучих смято ей крыло!
Век теперь ей в поднебесье не летать!
Друга милого в окошечке ей ждать!..
Так и орали до самых своих Стожков...
К церковной калитке подъехали перед закатом. И по пустоте и тишине вокруг, опытная Солена вынесла вердикт:
— Служба идет.
— Где? — заозиралась с телеги Стэнка.
— Так в храме. Где ж еще? Каждый день в это время. Как раз к ней угадали.
О, "угадали", не то слово — зрителей изрядно будет. Хотя Стэнка сама толком не знала: надо ли ей это. Главное, чтоб староста узнал, что колокол и без него в Стожки вернули и догадался: за чьи леи. А что до остального... до остальных...
— И что теперь мы станем делать?
Солена, соскочив с телеги, отряхнула с юбки пыль. Потом решительно уставилась в окованные двери церкви:
— Будь здесь, колокол карауль. А я пойду вовнутрь, дождусь там окончанья Службы и отцу Зоилу скажу, что, ну... — и глянула на Стэнку. — Будь здесь.
— Ага, — вздохнула та.
Сидеть пришлось недолго. Вскоре дверные створки отворились, первыми выпустив на свет детей. Те тут же с криком бросились к калитке. Стэнка — нервно подобралась.
— А это он и есть?!
— Ого! Какой большой!
— И с буквами. А можно его потрогать?
— Гляди, на нем кресты и фигурки.
— А позвонить в него?
— Стэнка! — растолкал галденье вихрастый Ерш, средний сын вдовы Малуши. Правда, сейчас он был причесан и лыбился во весь щербатый рот. — Стэнка, здорово!
Девушка заулыбалась в ответ. Ей Ерш всегда нравился — самостоятельный и не болтун:
— Здорово.
— Ну, я теперь стану настоящим звонарем, — заявил тот, подпрыгнув на телегу.
— С чего, вдруг? — сдвинулась радушно Стэнка.
— Так полная ж "семья" у нас сейчас: "колокол-отец", Благовестник, "колокол-дитя", Зазвон, и ты вернула "колокол-мать", Подзвон.
— Ох, девонька! — обернулись оба на старческое оглашенье. — Не иначе сам Бог тебя благословил! Это надо ж, — поджав губки, закачала головой бабка Ружана. — Не иначе...
— Ну, я... — растерялась Стэнка, обводя взглядом толпу вокруг телеги.
Она теперь пополнилась и взрослыми. На миг среди других мелькнула голова Натушки. Девушки встретились глазами, Натушка прыснула, скосившись на сестру. А Стэнка, вдруг, вспомнила: сегодня же была просидьба... Судя по важному адиному лицу, прошла она успешно. Ага, а где ж их батюшка?
— Какая новость радостная, — нарисовался и он сам с торца телеги. И вперился глазами в колокол (может, не их?).
— Радостная, да, — вернулся к Стэнке голос. — И с вас, господин, забота спала челом бить по дворам. Хотя теперь ведь деньги собранные опять надо...
— Какая новость... радостная, — поднял тот глаза на девушку. — Ты — мо-лодец.
— Еще какая... "молодец", — дополнил, ухмыляющийся сбоку господин Новик.
Друг его пришлепнул ладонь к борту телеги:
— Добро... Теперь его втащить наверх бы, на колокольню, и закрепить на балке... Отец Зоил?
И Стэнка только сейчас заметила стоящего рядом с ней священника. Тот перевел внимательный взгляд с главы деревни на травницу:
— Поступок, достойный всех похвал, сестра Стэнка.
— Спасибо, — скосилась оная на хвост кобылы. Ну а куда еще коситься? Кругом глаза и уши. Уши и глаза.
Священник с расстановкой повторил:
— Поступок, достойный всех... похвал.
— Теперь Стожкам не стыдно будет за колокольный звон, — открыл рот дядька Прохор.
— А Стэнке — медаль на грудь?! — выкрикнули из толпы.
— Медали государь дает! А Стэнке надо...
— Ленточку?
— Ага, атласную в косу!
— Не, на грудь именную!
— И званье... это... "Почетный коло-коло... колоко-ло...
— Да уж молчи!
— Колоколоносец! Вот!
— Ох, я пойду, — пылая до ушей, выдохнула Стэнка, сползая вниз с телеги. — Святой отец, не отошли бы вы...
— Я знаю, как сестру Стэнку наградить! — вдруг, огласился тот.
— Чего? Да мне не надо...
— Сестра Стэнка в понедельник после утренней Службы придет на... именное послушанье!
— Ах! — хором выдохнули девы из толпы.
Стэнка уперлась взглядом в отца Зоила:
— Куда прийти?
— На "именное послушанье", — повторил тот, прищурившись. — Сестра Ружана объяснит.
— Ах, "объяснит"?
— Ой-й, она придет! Уходим, Стэнка... Ерш!
— Ага, Солена! Лошадь с телегой к дому пригоню!
— Пошли отсюда, пока всё не испортила, — схватив подругу за руку, поволокла ее Солена прочь...
Стэнка всю дорогу возмущалась:
— Нет, это надо же! На "именное послушанье"! Как будто у меня своих дел... Солена, а что это?
— Ну, — остановилась та перевести дух. — Послушанье — работа в церкви. Прибраться там, покрасить что, помыть.
— Да чтоб тебя! За что?! Вот делай добро людям!
— Это да, — скривилась ей подружка. — Ой, я о другом.
— О чем?
— Послушанье, это — заветная мечта всех наших девушек, которые, ну...
— О-о... — зажмурила глаза Стэнка. — Я... поняла...
___________________________________________
1 — Смотрины, сватовство и обручение за одним столом. В лучшем случае заканчивается дарением свадебного перстня женихом невесте. В худшем — просто "столом".
2 — Здесь имеется в виду воспаление яичников, последствием которого является выпадение волос, а в 60-70% случаев — бесплодие.
3 — Стандартный дом в береднянской деревне делится на три части: кухню, горницу и избу. Последняя составляет две четверти всего пространства и характеризуется тоже "стандартными" лавками под окнами вдоль стен, обеденным столом в красном углу и металлической печкой, выходящей дымоходом в большую печь на кухне. А дальше — на вкус хозяев и их кошелек.
ГЛАВА 4
Луна в окне висела — руку протяни и дотянешься. Луна. Повелительница жизни в этом мире. А почему? Потому что покровительствует женщинам. Вот так вот... А муж мой крепко спит. Как я его оставила, так и сопит на левом боку. Лишь обхватил вместо меня мою нагретую подушку: попробуй отбери. И как мы раньше спали друг без друга? Это какое-то таинство. Волшебство — делить всю жизнь одну постель на двоих. Как и ее саму, все проблемы, беды, радости... Спит и сопит. Такой беззащитный с этой подушкой. И, вдруг, вспомнилась совсем другая — через стену. В уже давно готовой детской комнате для сына, в "кроватке рыцаря", благоухающей отдушками и свежей пихтой. Он сам ее выбирал. Как и одеяло, простыни, ковер и игрушки. Всё сам... А где в это время была я?.. "Спала", тысь, моя майка. Медведица... А ты, любый, спи.
— О-ой.
— Агата, ты чего? — вот и выспался.
— Ничего, — приложила я руку к животу.
Ник спросонья потер глаза:
— Малыш? — тихо спросил.
Я кивнула:
— Ага.
— Опять?
— А что ты хочешь?
— Хочу, чтобы... — задумался и зевнул. — чтобы вы оба успокоились и уснули до утра. Иди ко мне.
— Ага, — и что еще в этой жизни надо?
Оказалось, что многое...
С самого утра пришлось очень много побегать. Хотя толку от этого — ничуть, потому что, когда "бегать" по комнатам и коридорам начинаю я, все остальные замирают и вписываются в стены. Отсюда результат, то есть прогресс нулевой. Зато участие мое оказалось бесценным. В смысле, "не оценили" ни Варвара ни Ник:
— Агата, уж я сама бы заплелась, а ты... что... ай, так рано, ай, встала то?
— Не дергайся под руками, дитё. Распустила я вас... Нет, некрасиво получилось. Сейчас правую косу снова расплету и...
— Агата!
— И не кричи.
— Любимая, а где мой старый свитер под панцирь?!
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
