Крысолов

Землянин качался на волнах тихого, тягучего, как сироп, удовольствия и заворожено смотрел, как дрожат длинные ресницы, как ярко в дневном свете горит румянец на фарфоровых щеках. А за окном вновь пошел снег, и белые хлопья, медленно кружась, осыпались на землю...

Десять дней — это, как оказалось, еще меньше, чем Редж думал. Синеглазый все время где-то пропадал, то улаживал дела, то прощался с родственниками и еще с кем-то и чем-то на Тармаэллиде.

Редж сидел, запертый в четырех стенах спальни, и думал, как бездарно он проводит эти последние дни, но конечно, кроме раба, которого тот знал меньше года, у господина были еще вещи, с которыми нужно было попрощаться на родной планете.

Мысль о скорой свободе казалась головокружительной, но Редж не желал, чтобы эти дни неслись с такой ужасающей скоростью. Навсегда. Что он почувствует, когда Синеглазый навсегда исчезнет из его жизни?! Любовник, с которым он провел столько незабываемых ночей... их еще осталось... уже пять... и то, он к родителям собирается уехать на пару дней, и раба с собой, конечно, взять не сможет.

Редж опять смотрел на снег за окном и часы ожидания, когда Синеглазый вернется, казались бесконечными... и в то же время дни уносились прочь, утекали, как песок сквозь пальцы. Последние дни. Он никогда больше не обнимет обманчиво хрупкую фигурку, не увидит, как тают синие льдинки, не зароется пальцами в прохладный шелк светлых волос. Но там свобода и родная планета... хорошо, что выбора у него все равно нет... да и не выбрал бы он рабство... даже такое...

На последние пару дней тармаэл остался дома, собирать вещи и... прощаться. Редж уже не хотел секса — они этим половину ночи занимались, но было уже за полдень, а из постели они так и не выбрались. Землянин просто обнимал его, осторожно лаская, целуя, купаясь в запахе его кожи, волос.

— Никак не могу в это поверить, — вдруг сорвался с языка обрывок мыслей, терзавших Реджа.

— Что ты скоро увидишь родную планету? — тихо спросил Синеглазый.

— Что я больше никогда не увижу тебя.

Тармаэл ничего не ответил.

— Можно задать тебе личный вопрос, господин? — решился Редж.

— Не думаю, что стоит, но наказание тебе уже в любом случае не грозит.

— Как тебя зовут?

Синеглазый помолчал несколько секунд...

— Зачем тебе? Через пару дней мы расстанемся, и ты даже не будешь знать, в какой части Галактики я нахожусь. К чему тебе мое имя?

— Я никому не собираюсь ни о чем рассказывать, если ты об этом беспокоишься, — Редж приподнялся на локте, чтобы видеть его лицо. — Но я хочу хоть в воспоминаниях тебя по имени называть.

— Послушай, мы с тобой сейчас разбежимся и больше никогда не встретимся. Ты будешь свободен, вернешься к нормальной жизни... не надо тебе это вспоминать. Нам лучше друг друга забыть.

— А если я не хочу... забывать?.. Ладно, не хочешь — не говори. Знаешь, как я тебя для себя называю? — он убрал светлую прядку с его лба.

— Хм... ну вряд ли конечно "господин". Белобрысый садюга?

Редж не сдержал усмешки:

— Ну, так тоже иногда. А вообще — Синеглазый.

Тармаэл улыбнулся:

— Марвея.

— Что?

— Меня так зовут — Марвея.

— У тебя даже имя чертовски красивое, Марвея — Редж коснулся его уже припухших от поцелуев губ.

— А как меня зовут, тебе не интересно, — констатировал землянин после непродолжительного молчания.

— Реччинальд Мэллок Тендерленд. Извини, я не все буквы твоего имени могу выговорить.

— Черт! — потрясенно проговорил Редж. — Ты... ты что, в голове моей покопался?

— Нет, в личном деле, — усмехнулся Марвея. — Протокол передачи военнопленных уже начался.

— В моем личном деле есть даже фамилия деда?

— А имя тоже дед выбирал? Реч-чи-нальд... боги, как вы это произносите?!

— Можно просто Редж... или Рэй, если не выговорить.

— А ты, оказывается, потомок знатного рода, Рэчч... Рэй.

— И это тоже есть в моем личном деле?!

— Да, очевидно ваши специалисты по межпланетным связям решили, что к аристократу даже в плену будет особое отношение. И, кажется, они не ошиблись, — усмешка снова коснулась его губ.

— Все эти пыльные титулы на нашей планете уже давно ничего не значат, — слегка раздраженно буркнул Редж. — Или для тебя так важно, что ты спал не с простолюдином, а с аристократом? Правда, во мне простолюдинской крови, думаю, больше, чем аристократической... если от нее вообще что-нибудь осталось.

Тармаэл рассмеялся в ответ:

— О даааа, ложась под сморколова, я всегда тайно надеялся, что он окажется принцем!

— Я не принц, конечно, но, надеюсь, мне удалось убедить тебя, что в постели титулы не главное? — Редж перекинул ногу через его бедра и навис над тармаэлом.

Но тот улыбнулся как-то совсем грустно, и землянин виновато поцеловал его в кончик носа и невпопад сказал:

— Тебе, наверно, пора завтракать.

— Скорее уж обедать, — Марвея лениво потянулся под ним, землянин отпустил его и вылез из постели.

Потом Марвея неторопливо собирался, задумчивый и рассеянный. Редж, сидя в кресле, наблюдал за ним. По спальне сновали слуги, но на землянина уже никто не обращал внимания. Казалось, все условности стали неважны. В замке царила атмосфера растерянности — хозяин покидал его, и слугам, и рабам, видимо, было неуютно от некоторой неизвестности в их дальнейшей судьбе.

— А что будет с замком после твоего отъезда? — спросил Редж, когда со сборами было покончено, и они вдвоем устроились в кресле у камина.

— Отойдет к сыну моего брата, — ответил Марвея. Он сидел у землянина на коленях, положив голову ему на плечо, уютно свернувшись в кольце обнимающих его рук.

Редж хотел спросить, неужели на Тармаэллиде не останется ничего, чтобы могло дождаться Марвею на случай возвращения, но передумал — к чему такие вопросы? Они молчали, глядя на огонь, и слова казались лишними...

Редж открыл глаза и в них ворвался дневной свет. Это был его последний день на Тармаэллиде. Марвея еще спал, и землянин долго разглядывал его профиль — то ли не мог налюбоваться, то ли хотел запомнить каждую черточку...

Тармаэл проснулся и, сонно жмурясь на него, улыбнулся, правда, получилось не очень весело.

— Ну, вот и последний день твоего рабства.

— Рабства... — повторил Редж, наклоняясь к мягким, теплым губам.

— Ммм, чувствую, из постели меня сегодня не выпустят.

— Господин... Марвея, а мы можем пойти в тот лес, где мы были осенью?

— Можем, — слегка озадаченно кивнул тармаэл. — Только надо найти тебе теплой одежды. Там мороз на дворе.

Они позавтракали вместе в спальне, потом тармаэл пропадал с полчаса в недрах замка и явился в серебристой с белыми подпалинами шубе, а Реджу достался подбитый темным мехом тулуп.

— Ничего лучше на твой размер не нашлось.

— Главное, чтобы теплый был, — отозвался десантник, накидывая тулуп на плечи.

Тармаэл протянул руку, Редж сжал ее в своей ладони, и ощутил знакомый вихрь перемещения. Холодный воздух коснулся кожи, землянин огляделся: их окружали деревья — в тармаэльском лесу не было хвойных, и клочки лиловато-серого неба обрамляли лишь тонкие ветки в хрустальных иголочках инея. На земле чистым, пушистым покровом лежал снег, в морозном воздухе разливалась первозданная тишина.

— Жалко, сегодня пасмурно, — заметил Редж, представляя, как бы это все переливалось в лучах солнца.

— Да, может, еще даже посыплется, — тармаэл запрокинул голову, разглядывая облака. — Ну, вот тебе лес, ты здесь чего-то определенного хотел? — он повернулся к землянину.

— Нет, просто... зимний лес, — Редж пожал одним плечом. — Осенью нам тут было так хорошо...

— Да, хорошо. Только драться я с тобой больше не буду. Секс на снегу это слишком.

— А ты не поддавайся, — землянин расплылся в мечтательной улыбке и притянул его к себе.

— Хочешь поваляться в снегу в гордом одиночестве? — светлая бровь саркастически взлетела вверх.

— Ладно, забыли про драки, — поспешно согласился Редж. — Пойдем, лучше прогуляемся, снег, вроде, еще неглубокий.

— Пойдем... а знаешь, тут не очень далеко есть водопад. Может, он еще не совсем замерз. Можем туда сходить.

— Давай.

Под ногами уютно захрустело свежим снежком. Они углубились в лес, тармаэл легко скользил между деревьев, а Редж вяз в снегу, и ему иногда приходилось запыхаться, чтобы не отстать. Марвея оглянулся, и его лицо озарила улыбка.

— Неуклюжий, как койя, — он подождал землянина и пошел медленнее.

— Что такое койя?

— Зверь такой. Большой, сильный и неуклюжий.

— Ясно, что-то вроде медведя, хотя, говорят, неуклюжесть их только кажущаяся. Твоя шуба случайно не из него?

— Нет, это мех яртанга. Это ловкий и опасный хищник. Вернее их было двое. Я сам их убил.

— Ты этим гордишься?

— А что, охота — достойное занятие для воина.

— Здесь они водятся? — Редж огляделся, вдруг сообразив, что он безоружный в инопланетном лесу.

— Да. Но не бойся, они не нападут на того, кто носит на плечах шкуру их собрата.

Редж рассмеялся и сгреб тармаэла в охапку, целуя:

— Иногда ты говоришь восхитительно первобытные вещи!

Марвея с улыбкой пожал плечами, синие глаза заискрились.

— Я буду по тебе скучать, — Редж уткнулся носом в морозно-холодный поток его волос.

— Ты будешь свободен, — тармаэл погладил его по щеке.

— А ты?

— Я...

— То, куда ты уезжаешь навсегда... это ведь не ссылка? Не изгнание? — Редж с тревогой заглянул ему в лицо.

— Не-ет, просто отправляют на службу на другую планету. И я совсем не против — устал от интриг при дворе, устал каждый день доказывать... — он махнул рукой, не собираясь продолжать фразу.

— Ты... ты едешь воевать?

— Нет, это мирная миссия. У меня слишком часто бывают травмы, принц решил, что там я буду полезнее.

— Слава богу... прости, я знаю, ты потомственный воин, для тебя это наверно не очень хорошо, но я хоть буду чуть меньше волноваться за тебя.

— Не надо за меня волноваться, я уже взрослый мальчик, справлюсь сам, — усмехнулся Марвея.

— Каждый человек, хоть иногда нуждается в... том, чтобы о нем кто-то переживал и заботился.

— Наверно... А ты? Ты опять пойдешь в наемники?

— Нет. Я проиграл и должен был сдохнуть в плену, но судьба дала второй шанс, и не стоит ей перечить. Найду себе какое-нибудь другое занятие. В космосе приключения можно найти не только на войне.

— Опять приключения, — Марвея улыбнулся. — А почему ты не заведешь семью? У тебя ведь не должно быть с этим проблем.

— Не встретил пока... человека, с которым можно остаться навсегда.

Тармаэл кивнул:

— Береги себя, Рэй... Я хочу, чтобы кому-то повезло.

— В смысле? Кому повезло?

— Девушке, на которой ты женишься, — его губ коснулась нежная улыбка, и у Реджа отчего-то вдруг тоскливо сжалось сердце. Он на секунду сильнее сжал объятия, и они так простояли пару минут, пока Марвея не сказал:

— Пойдем. Ты так замерзнешь — стоять на морозе.

Им пришлось спускаться с горки, Редж поскользнулся и съехал вниз на заду. Марвея снова рассмеялся и обозвал его койей, подавая ему руку. Землянин дернул его к себе, и он упал в его объятья:

— И хитрый, как йелска, — добавил тармаэл в перерывах между поцелуями. Редж скользнул ладонями по шелковистому меху яртанга и попытался забраться под шубу.

— Мы не дошли до водопада всего сотню шагов — прошептал Марвея.

— Давай дойдем, — Редж убрал руки, и они поднялись из снега, отряхиваясь.

Шума слышно не было. Лесная речушка, низвергающаяся в глубокий овраг, на дно которого они спустились, замерзла и медленно сочилась сквозь ледяной панцирь, в который превратился водопад. Потоки воды застыли причудливым нагромождением пойманных морозом наплывов, а припорошивший их снег казался пеной — и чудилось, что водопад еще бурлит в остановившемся мгновении. Здесь внизу образовывалось крошечное озерцо, покрытое ледяной корочкой только по краям, от него змеилась еще не замерзшая полоска реки, убегающей дальше по дну оврага меж нависающих по склонам деревьев. От темнеющей среди белых снегов воды поднимался едва различимый парок, добавляя ирреальности открывавшемуся виду.

— Наверное, надо было прийти сюда осенью, — заметил Марвея.

— Ничего, и так очень красиво... необычно. Такое не забудется.

— Да... — тихо согласился Марвея, вздыхая о чем-то своем.

Редж обнял его сзади и прижался щекой к виску, продолжая безмолвно созерцать застывший водопад.

Дома их ждал разожженный камин, горячий обед и подогретое вино со специями.

Зимой солнце садилось рано, и за окном уже спустились синие сумерки. Марвея задумчиво потягивал вино из керамического кубка, а Редж следил, как он подносит его ко рту, как осторожно слизывает красные капли с губ, как тонкие пальцы с перламутровыми когтями сжимают чашу.

— Марвея...

— Мм?

— Иди ко мне.

Тот улыбнулся, поставил кубок на столик и перебрался к землянину на колени. Редж обнял его и уткнулся лицом ему в шею. Говорить не хотелось, слова казались тяжелыми, тягучими и бессмысленными. Вечер неумолимо таял и без всяких разговоров, и ничего с этим поделать было нельзя.

Никто из них не сказал ни слова о том, что это их последняя ночь. Они просто легли в постель и занялись любовью.

Редж думал о том, что через много лет он не вспомнит, как острые когти впивались ему в болевые точки, он запомнит, как они нежно царапали ему плечи... Он не будет помнить, как его заставляли унизительно вымаливать прощения у господина, целуя ему ноги — в памяти останется блеск цепочки на изящной лодыжке... И запах его кожи, и тихие вздохи, и шорох шелка, и этот взгляд нестерпимо синих глаз... Редж неотрывно смотрел в них, пока медленно двигался в нем, растягивая удовольствие в одну сверкающую бесконечность, и в сердце что-то тоскливо сжималось, стоило заглянуть в эти синие бездны чуть поглубже... в тот миг, когда с губ Марвеи срывался стон, и он ничего не мог спрятать от любовника...

Утро неминуемо наступило.

— Просыпайся, Рэй, у нас мало времени, — и тармаэл быстро выскользнул из объятий, не дав даже поцеловать.

Редж вылез из постели и оделся. Пришел слуга, помог Марвее облачиться в строгие официальные одежды. Им принесли завтрак, тармаэл откусил хлеба с сыром и долго пережевывал единственный кусочек, глядя в пространство и машинально запивая горячим чаем. Больше он к еде не притронулся. Встал и вышел из спальни, бросив, чтобы Редж ел, а он скоро вернется.

— Ты готов? — Марвея стоял на пороге. Осанка идеально прямая, на лице бесстрастная маска.

— Да, — Редж подошел к нему.

— Идем, — Марвея уже развернулся, когда землянин поймал его за локоть.

— Подожди.

— Что? — тонкие брови нахмурились.

— У нас ведь больше не будет возможности попрощаться.

Марвея закусил губу и несколько секунд неотрывно смотрел на землянина.

— Прощай, сморколов, — наконец проговорил он. — Удачи тебе, и береги себя.

— И ты... береги себя и... — Редж сгреб его в объятия, на мгновенье прижав к груди и вдохнув запах его волос. — Будь счастлив, господин.