Крысолов

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ:

В тексте присутствуют однополые отношения и сцены убийства.

Эротические сцены убраны из текста из соображений, что на СИ невозможно произвести проверку возраста читателя. Здесь ссылка на полную версию

* * *

Бой был уже проигран, но стремительно тающий отряд звездного десанта продолжал отчаянно сопротивляться. Изначально их было не так уж много, предполагалось, что выводить войска со всей мощью технического вооружения Земли против инопланетян, владеющих только холодным оружием — просто смехотворно. Тармаэлы внешне походили на землян, это, наверное, и породило беспечность. Они даже не выглядели мощными средневековыми воинами — тонкокостные, из одежды что-то вроде шелковых халатов до пят, голова даже шлемом не покрыта, волосы длинные как у девок. Высшие чины увешаны драгоценностями, словно на бал пришли, а не на войну. Из вооружения только длинные узкие мечи, похожие на самурайские катаны, но с более массивной и вычурной рукояткой. Никто не воспринял их всерьез. Десантники, закованные в броню, вооруженные мощными бластерами и парализаторами, разглядывали в бинокли эту пеструю толпу и перешучивались, рассчитывая уже через часок-другой попивать виски в кают-компании. Командор и вовсе обозвал этих сомнительных противников "девчонками в халатиках", что вызвало немало пошлых шуточек среди солдат, уставших от казарменной жизни в затянувшемся рейде.

Но вышло все иначе. Узколицые бестии, налетевшие как ураган, голыми руками отводили любые излучения — мановение изящной кисти и луч бластера летит обратно в землян. Поддержка с воздуха, равно, как и связь с кораблем, внезапно куда-то исчезли. Этих тварей можно было достать только напрямую, физическим ударом, но десантные ножи и приемы рукопашного боя тоже мало помогали, тармаэлы двигались с фантастической скоростью, лезвия их мечей молнией рассекали воздух и входили в броню землян, как нож в масло. Конечности и головы летели как в пошлом боевике про самураев. Остатки десанта взяли в кольцо и предложили сдаться — межпланетным языком тармаэлы владели. Десантники стояли, тяжело дыша, все в грязи и крови, и смотрели на чистеньких, словно сошедших с картинки, узколицых инопланетян, черты которых оставались бесстрастными, и теперь — когда их уже не поворачивался язык назвать "девчонки в халатиках" — фарфоровое совершенство их бледных лиц раздражало.

— Все, пиндец, ком! — процедил сквозь зубы Леха.

— Будем сдаваться, что ли? — неуверенно протянул командор Тавор.

— А м-может не ст-тоит? — Редж сплюнул, он уже и забыл, что когда-то в детстве заикался, и до сих пор — в течение пяти лет службы в звездном десанте — это о себе почти не напоминало. Ситуация отчего-то казалось дикой, и хоть тармаэлы по-прежнему внешне не выглядели монстрами, нутро просто перекручивало от дурных предчувствий и острейшего чувства опасности.

— Ну что, нас сейчас всех просто перережут или попробуем дожить до помощи с Земли? — Тавор огляделся, в живых осталось человек двадцать.

— Ты командир...

— Нахрен! — Тавор бросил нож на землю и поднял руки. — Сдаемся!

— На колени и руки за голову, — последовало требование от тармаэлов.

Солдаты нехотя подчинились. Редж еще никогда не видел подобного взятия в плен. Из кольца тармаэлов, неподвижно стоящих с обнаженными мечами, вышел один и медленно пошел сквозь ряды, стоящих на коленях людей. Остановился возле Стаса — молодого, бритоголового парня.

— Ты признаешь меня своим господином? — спросил тармаэл.

— Че? — Стас с удивлением воззрился на длинноволосую куклу, увешанную блестящими цацками, которая спрашивала у него какой-то бред.

Редж вздрогнул, от попавших в лицо брызг крови, обезглавленное тело Стаса медленно заваливалось на бок, тармаэл постоял несколько секунд, словно ждал, когда с блестящего клинка стекут последние алые капли, а потом направился к Лехе. Парень побледнел, как снег. Бесстрастный голос задал ему тот же вопрос.

— Да, — Леха закивал, глядя на тармаэла широко раскрытыми глазами. Тот внезапно выбросил руку и сжал подбородок землянина. Редж, стоявший рядом, увидел, что у тармаэла на руках длинные острые когти. Леха издал какой-то жалкий, скулящий звук, по подбородку на шею потекли струйки крови.

— Да, МОЙ ГОСПОДИН, — с нажимом проговорил тармаэл.

— Да, мой господин, — хрипло повторил Леха, с трудом двигая окровавленной челюстью.

Тармаэл сделал еще одно резкое движение и на шее землянина защелкнулся ошейник. Инопланетянин чуть ли не волоком вытащил спотыкающегося парня из круга. Тармаэлы выходили по одному и уводили тех, кто отвечал им "Да, мой господин". Тот, кто мешкал больше пяти секунд, немедленно лишался головы. Макс Рогов послал тармаэла, куда подальше. Инопланетянин со все тем же бесстрастным выражением на фарфоровом лице, схватил Макса когтями за шею и медленно по частям скрошил его тело в кровавую капусту. Редж почувствовал, как к горлу подкатывает спазм, перекидывается на челюсти, сводя их судорогой. Все — конец — за положенные пять секунд он ответить не успеет. Этот тармаэл, слава богу, прошел мимо. Почему-то именно сейчас остро захотелось жить. Редж не боялся смерти, когда шел в бой с громадными монстрами и мерзкими ядовитыми тварями, не боялся ее и пока эти длинноволосые бестии рубили их, стягивая кольцо, а сейчас внутренности скрутило страхом. И как в детстве, когда от быстрого ответа зависело что-нибудь важное, рот отказывался ему повиноваться. А сейчас на кону стояла жизнь, и спазм был такой силы, что ему зубы было не разомкнуть. Редж матерился про себя и не знал, стоит ли молиться, чтобы его так и не выбрали. Что будет с остальными? Почему-то Редж был уверен, что не заинтересовавших никого землян просто убьют. Возможно, это было бы лучшим выходом, учитывая какая дикость тут происходит, но почему-то отчаянно хотелось жить. Редж вздрогнул, вдруг осознав, что перед ним стоит тармаэл. Высокий и тонкий, как фарфоровая статуэтка, ниже плеч спадают прямые светлые волосы, подколотые у висков шпильками с синими сапфирами, и глаза, яркие и холодные, такого же цвета. Реджа до печенок пробрал этот взгляд, он как загипнотизированный уставился в две небесно-синие льдинки под дымкой светлых ресниц. Твердая линия губ разомкнулась.

— Ты признаешь меня своим господином? — голос тихий и холодный, такой же, как шелест шелковых рукавов, когда смертоносный клинок сносит голову неответившему.

Редж титаническим усилием попытался раскрыть непослушные челюсти. "Ну же, мать твою! Не сейчас! Ты же сдохнешь, заика хренов!" Пять секунд пролетели, а по лицу землянина только гримаса прокатилась, но тармаэл почему-то не спешил сносить ему голову. Медленно, как во сне, синеглазый начал поднимать меч. Редж беспомощно смотрел, как изящные пальцы с длинными перламутровыми когтями сжимают рукоять острого, как бритва клинка. Из горла землянина сквозь сомкнутые в судороге губы вырвались какие-то невразумительные звуки. Редж подумал, что надо бы зажмуриться, но неотрывно пялился в синие глаза. Тармаэл вдруг опустил меч.

— Если не можешь сказать, поцелуй мне ноги, — велел он.

"Твою-то мать, че творится!" — подумал Редж, быстро сгибаясь пополам. Он ткнулся носом в мягкую кожу белых сапог, которая, кстати сказать, была на порядок чище, чем его собственные бутсы.

"Они по воздуху что ли летают? И на тряпках своих светлых ни пятнышка!" — снова изумился Редж. На его шее защелкнулся ошейник, и землянина рывком поставили на ноги, заставив захрипеть и схватиться за горло. Новоявленный господин потащил его к кругу тармаэлов, те расступались, давая пройти, и снова смыкали кольцо.

Вдруг дыхание выбило из груди, в глазах потемнело, в ушах завыл невидимый ветер. Когда землянин проморгался, оказалось, что они находятся в помещении с высоким потолком и полом, выложенным керамической плиткой. Редж начал изумленно оглядываться — на стенах вышитые полотна, из высоких окон льется яркий свет.

— На меня смотреть! — Реджу отвесили оплеуху, когти больно задели по уху, он, задохнувшись от неожиданности, уставился на тармаэла. — Ты немой?

— Н-нет... з-за-заикаюсь, к-когда надо быстро ответить, — конец фразы он договорил уже почти нормально.

— Понятно. Раздевайся.

— Зачем? — опешил землянин.

Когти полоснули по щеке, кожу словно электрическим разрядом обожгло.

— Я не разрешал тебе задавать вопросов, раб.

— Ничессе! — Редж прижал руку к окровавленной щеке и ему тут же располосовали вторую. На землянина посыпались размеренные удары, и они были гораздо болезненней, чем можно было нанести оплеухой, даже с когтями. Этот гад, похоже, задевал болевые точки или даже как-то активировал новые. Редж закрыл лицо руками и пригнулся. Когти впились в основание шеи, породив просто адскую боль, перед глазами заплясали красные пятна, землянин упал на колени, но и это не спасло, тармаэл впился еще сильнее.

— Все-все, прости меня! Я подчиняюсь! Ох, черт, ну прекрати! Ну, пожалуйста!

— Как ко мне нужно обращаться, раб? — невозмутимо поинтересовался тармаэл, ввинчивая когти, казалось, уже в позвоночник.

— Йо мое... господин! Прости, мой господин...

Реджа, наконец, отпустили. Он, морщась, потер шею — плечо ломило, рука онемела и плохо слушалась. "Да что тут, твою мать, происходит?! Разве так с военнопленными обращаются?" Синеглазый схватил его за волосы, и землянин почувствовал, что серьезно рискует скальпа лишиться — Редж быстро и с максимально покорным выражением задрал голову.

— Прости, господин, — повторил он на всякий случай.

— Запомни, раб, если ты вызвал недовольство своего хозяина, должен просить прощения. Не получается — целуй ноги.

— Понял, — Редж уловил движение когтей на своем скальпе, — Д-да, господин! — выпалил он, матерясь про себя. Его отпустили, он секунду пребывал в ступоре, но горящие от боли щеки и плечо быстро напомнили, по какому поводу он только что пострадал.

"Ну ладно, чертова кукла", — процедил он про себя и начал раздеваться. Руку уже отпустило, и она обрела способность нормально двигаться, отзываясь болезненными мурашками. Редж стянул форменную куртку и футболку, обнажив загорелый мускулистый торс. Присев на корточки, положил одежду на пол и принялся расшнуровывать бутсы. Ситуация нравилась ему все меньше — он сдавался в плен, а не в рабство. Да еще и обращались с ним в крайне унизительной манере, не считая того, что хозяин его, похоже, тот еще садист.

"Не хотел сдаваться в рабство, можно, было просто промолчать... гм... вернее сапоги ему не лизать. Вот же дикость! Ладно, посмотрим..." — Редж выпрямился, выбрался из бутс, расстегнул ремень и избавился от остальной одежды, оставшись в армейских плавках. Тут он задумался насчет последних и вдруг почувствовал странное смущение. Редж, ощущая, что на лицо наползает абсолютно идиотская ухмылка, покосился на Синеглазого, тот, видимо, посчитал, что стриптиз от космодесанта не достоин его божественного взгляда, и рассеяно смотрел в окно, присев на подоконник. Услышав шаги, Редж резко обернулся, перед ним стоял коренастый гуманоид с серой кожей и ошейником на крепкой шее, из одежды на нем был жилет и широкие шаровары, на широком поясе висел свернутый хлыст. Он напомнил Реджу джинна из диснеевского мультика.

Тармаэл что-то сказал на незнакомом языке и вышел, больше не интересуясь присутствующими.

— Это тоже снимай, — серокожий развеял сомнения землянина насчет плавок. — Забирай свои тряпки и идем со мной. — Он взялся за цепь от ошейника землянина.

— А что теперь со мной будет?

— Увидишь, — усмешка "джинна" Реджу не понравилась. — И много будешь болтать, а особенно задавать вопросы, схлопочешь плетей, — он помахал хлыстом.

Десантник мрачно посмотрел в широкую серую спину и подумал, как бы тот заговорил, если бы сейчас схлопотал ногой по почкам. Оставались только сомнения, там ли у него почки, где прикидывал Редж.

Землянина отвели в какое-то помещение, сняли ошейник и выдали таз с водой, мыло и нечто, призванное служить мочалкой. Он смыл с себя грязь, пот и кровь. Осторожно прикасаясь к лицу выяснил, что царапины совсем поверхностные и уже начали затягиваться корочкой, на загривке тоже не обнаружилось никаких ужасных ран. Почему когти тармаэла причиняли такую боль, оставалось неясным, может, ядом каким-то намазаны. Закончив с водными процедурами, Редж получил миску с кашей, причем ложкой его не удостоили.

После скудного ужина землянина снова куда-то повели и, судя по сменяющимся интерьерам, это были апартаменты хозяина. Не то, чтобы они отличались роскошью — Синеглазый был довольно аскетичен в обстановке — но более изысканная мебель из дорогих материалов и декор стен выдавали обиталище аристократа. Конвоиры Реджа, как ни странно, остановились в спальне. Наличие широкой кровати, застеленной чем-то блестящим и струящимся, как шелк, не оставляло сомнений в назначении этой комнаты. Пока Редж осматривал обстановку, двое серокожих инопланетян приковали к стене длинную цепь и надели на землянина новый ошейник. Оставшись в одиночестве, Редж уселся голым задом на гладкий пол, и крепко призадумался. Какого черта его посадили на цепь в спальне, да еще голого?

Сколько Редж ни взывал к здравому смыслу, все время напрашивался только один вывод. "Да ну, че за бред!? — Редж затряс головой. — Это ж вроде не девка". Последнее утверждение тоже никаких утешительных выводов не принесло, скорее уж наоборот. Редж позволил себе смачно выругаться вслух. Не то чтобы он был гомофоб — в длительных рейдах в удаленные колонии каких только шлюх не попадалось — и гермафродиты бывали и мальчики-трансвеститы. А на пьяную голову так и вовсе — какая в жопу разница... но это пока ты сверху разницы никакой.

"Да ну! — Редж заставил себя усмехнуться, подчеркивая абсурдность этих мыслей. — Я здоровенный, грубый, волосатый мужик, — он подергал темные завитки на груди, — я ни грамма не похож на... ну на тех, кого можно... Тьфу, ты черт!"

В спальню вошел тармаэл, и Редж мгновенно напрягся, но тот не обратил ни малейшего внимания на сидящего в углу человека, только равнодушно скользнул взглядом, словно десантник ничем не отличался от пустого места. Синеглазого сопровождал юный тармаэл, у того была короткая стрижка и Редж определил его, как мальчика, хотя землянин бы за это не поручился. Юноша стащил с господина высокие сапоги, помог развязать пояс, закрепленный на спине замысловатым узлом. Редж нагло уставился на раздевающегося тармаэла, собираясь удовлетворить свое любопытство относительно пола взявшего его в плен существа. Тармаэл, должно быть, почувствовал пристальное внимание и словно невзначай глянул нестерпимо синими глазищами, ровно на секунду задержав взгляд. Редж чуть последним вдохом не подавился, мгновенно вспомнив пронзающую позвоночник боль, и тут же обнаружил себя смотрящим в пол и потирающим шею. "Вот ведь зараза!" — землянину стало не по себе. Юноша тем временем накинул господину на плечи халат, собрал скинутую одежду в аккуратную стопочку, расчесал длинные светлые волосы и с поклоном удалился. Как только за слугой закрылась дверь, идеально прямая осанка тармаэла разом исчезла, плечи ссутулились, на лицо легла усталость. Он сел на постель и потер виски.

— Мне надо выспаться. Чтоб ни звука! — велел он, забрался под одеяло и выключил свет, только вокруг кровати зачем-то остался светящийся контур.

Редж отнес последнюю реплику тармаэла на свой счет. "Да пошел ты, я сам устал, как собака!" — мысленно ответил землянин, но устраиваясь поудобнее на полу, постарался цепью все-таки не звякать. Пол здесь был довольно странный, с гладким пластиковым покрытием и, судя по всему, с подогревом. Лежать на нем было жестковато, но сон пришел практически мгновенно — этот день у десантника выдался очень длинным.

Проснулся Редж от того, что его кто-то больно куснул за задницу маленькими острыми зубками. Десантник вскочил и разразился тирадой отборного мата. Раздался тонкий писк, по полу метнулись в разные стороны какие-то мелкие существа.

— Что за... — Редж не успел выразить мысль до конца, потому что тармаэл поднялся с постели, щелкнул выключателем и явно не в лучшем настроении направился к землянину.

— Я сказал НИ ЗВУКА, — тармаэл стоял перед ним босой, в тонком шелковом халатике до колен, с растрепанными со сна волосами, но все равно умудрялся при этом выглядеть достаточно грозно, чтобы землянин инстинктивно втянул голову в плечи и промямлил:

— Прости, господин. Но у тебя тут твари какие-то водятся.

— Это сморки. Ты затем тут и сидишь, чтобы их ловить, идиот!

— Ну так бы сразу и сказал, а то, знаешь, господин, какие мысли в голову лезут, когда тебя голого в спальне на цепь сажают?! — Редж разозлился, а потому начал паясничать: мало того, что его голый зад без предупреждений выставили в качестве приманки для местных крыс, так он еще их должен ловить и хозяину спать при этом не мешать, и это считается само собой разумеющимся и не требующим объяснений. Тармаэл что-то процедил сквозь зубы на своем родном языке, залепил землянину пощечину, от которой у того перед глазами кровавые круги вспыхнули, и отправился обратно в постель. Редж уселся на пол, чувствуя себя полным идиотом — значит, в спальне на цепь его посадили, чтобы крыс от господина отгонять. А раздели, видимо, чтобы выглядел для этих сморков поаппетитней. Боль в щеке прошла, глаза начали слипаться. "Да какого черта?! Я человек, а не животное!" — возмутился про себя Редж и позволил векам сомкнуться.

На этот раз он был готов к укусу, поэтому вместо того, чтобы вскакивать и материться, сначала саданул ребром ладони в источник зубастого беспокойства, потом открыл глаза. Тварь с писком увернулась и собралась дать деру, Редж метнулся за ней вслед и пришиб ударом кулака. Понятное дело, что они со сморком, мягко говоря, произвели звук и не один. Землянин с некоторым злорадством наблюдал, как тармаэл выбирается из постели и идет к нему. Редж встал и продемонстрировал убитого сморка, держа его за хвост.

— Прости, что разбудил, господин. Пока не получается ловить этих тварей бесшумно, они еще и пищат, когда ломаешь им хребет.

Тармаэл не ответил, он некоторое время рассматривал землянина с таким видом, словно сомневался в его умственных способностях. Редж не уловил движения, обжигающая боль в солнечном сплетении заставила его согнуться пополам и рухнуть на колени, хватая ртом воздух, не желающий проталкиваться в легкие. Тармаэл всадил когти в плечо, руку свело судорогой, Редж до крови впился зубами в губу, ему казалось, что кости его медленно расщепляют на кусочки. Следующий укол пришелся в позвоночник, тело прошило разрядом до самого копчика, Редж не выдержал и взвыл. В мозгу стремительно распускался огромный багрово-черный цветок.

Землянин очнулся у ног господина, но стоило ему пошевелиться, как тармаэл пнул его под ребра, вздернул вверх за цепь и ткнул когтем под ключицу. Редж силился разомкнуть челюсти, но смог только что-то умоляюще промычать. Его мучитель разжал руки, и землянин снова рухнул мордой в пол. Все тело разламывалось на сотню маленьких осколков, и Редж понимал, что тармаэл не остановится, пока раб не вымолит у него прощение. Он скрипнул зубами и заставил себя подползти к ногам господина. Кривясь, ткнулся ртом, куда пришлось, и вдруг замер в недоумении, кожа была просто шелковой на ощупь, и от нее исходил легкий аромат парфюма. Перед носом землянина оказались две весьма изящные ножки с острыми перламутровыми ноготками на аккуратных пальчиках. На тонкой лодыжке поблескивала цепочка с подвеской-камешком, она соединялась с колечком на безымянном пальце. Редж мог бы поклясться, что эти маленькие узкие ступни не могут принадлежать мужчине. Он снова коснулся губами этой шелковой кожи, и что-то непостижимое заставило его попробовать ее на вкус, медленно проведя кончиком языка по границе поцелуя.

— Довольно, — тармаэл отпихнул его от себя и, сдавливая ладонями виски, пошел обратно в постель.

Больше Редж заснуть не рискнул. Он сидел, привалившись спиной к стене и наблюдал, как ворочается тармаэл, как пьет воду из кувшина, как иногда садится и трет виски и глаза. Сморки наведывались еще пару раз, но Редж их ловил еще на стадии принюхивания к неподвижному бедру человека. Точный удар ребром ладони позволял жертве умереть бесшумно, а если сморк все же уворачивался, землянин не пытался его догнать. Должно быть, уже наступило утро, тармаэл ушел в боковую комнату, которая судя по шуму воды, являлась душевой, и плескался там около получаса. Когда господин окончательно покинул спальню, Редж свернулся калачиком на полу и заснул. В окна уже заглядывало солнце, а сморки, видимо, были ночными тварями, и землянину больше не докучали...

* * *

Конечно же это был бред, чтобы вооруженный современной техникой космический десант победили какие-то хлюпики в шелковых тряпках и с простыми железками в руках. Тяжелый рейд подошел к концу, и Редж с ребятами отрывался в стриптиз-баре. На подиуме танцевала цыпочка в прозрачных одеждах, стилизованных под что-то древневосточное — широкие шаровары и короткая маечка, лишь чуть прикрывающая грудь. На бедрах звенели золотые украшения в такт плавным движениям, на тонких щиколотках и запястьях блестели цепочки. Лицо и волосы закрывала короткая чадра, что еще больше распаляло воображение. Редж подошел вплотную к подиуму, в одной руке держа бутылку местного пойла, а в другой купюру. Цыпочка подплыла к нему, выводя умопомрачительные виражи бедрами, Редж отхлебнул алкоголя и расплылся в пьяной улыбке. Однако куколка не спешила скидывать штанишки и подставлять трусики под купюру, за полупрозрачной тканью мелькнула усмешка. Танцовщица провела ножкой перед носом Реджа, продолжая свой замысловатый танец. Десантник как завороженный следил за ней, забыв про выпивку. Девушка поставила ступню на его плечо, он поймал шаловливую ножку и поцеловал увитую золотыми цепочками лодыжку. Танцовщица рассмеялась и попыталась высвободиться, но Редж не пустил ее. Он лизнул умасленную благовониями кожу, пробираясь языком между пальчиками. Но красавица вдруг выскользнула из рук Реджа и упорхнула куда-то за кулисы. Десантник бросился за ней, спьяну неуклюже запрыгнув на подиум и споткнувшись. За бархатными занавесями тянулся узкий тускло освещенный коридор, красавица убегала прочь, мелькая босыми ножками. Землянин кинулся за ней — хотя в этом притоне наверняка было немало гораздо более сговорчивых девок, но он хотел именно ее, на языке ощущался ее вкус и Редж намеревался продолжить с едва опробованным лакомством. А еще он желал взглянуть на ее лицо, загадочная чадра не давала покоя, ее так не терпелось сорвать и узреть наконец обладательницу прелестных ножек. Редж почти нагнал ее, рука сама потянулась сдернуть дразнящий покров с ее головы. По белым плечам рассыпались светлые волосы, беглянка обернулась, гневно сверкая васильково синими глазищами, и залепила преследователю обжигающую пощечину.

Когда Редж проснулся, щека и правда болела от царапин тармаэла, но проснулся землянин не из-за этого. Мужчина сел на гладком полу и помотал головой. Приснится же такое! А ведь сон так хорошо начинался, ну какого черта он даже во сне видит лицо этого синеглазого садюги!?

В спальне успели прибраться, но в целом картина его унылого заточения не изменилась. И, похоже, он обречен провести оставшуюся жизнь в этих четырех стенах, ну пока будет в состоянии ловить этих мерзких тварей. И за малейший шум, потревоживший сон господина, его будут жестоко наказывать, и сколько бы он ни пытался терпеть, все равно невыносимая боль заставит его лизать ноги этому гаду. Да и смысл — терпеть? Тармаэл в конце концов просто оторвет ему голову и найдет себе другого крысолова. Надеяться на то, что Земля будет выручать пленников... нет, Редж не был настолько наивным. Осознав, во что они вляпались, правительство пойдет на переговоры, заключит мир, и о позорном начале отношений с Тармаэлидой постарается покрепче забыть, а он, майор Мэллок, так и сдохнет тут на цепи. Землянин поморщился. Надо было что-то предпринять, пусть безнадежное и бесполезное, но только не сидеть вот так и ждать конца, тем более что ожидание может растянуться на годы — пустые и отупляющие. Редж поднялся и подошел к кровати, застеленной шелком цвета кофе с молоком, намотав цепь на кулаки, проверил, хорошо ли она дотягивается до воображаемого спящего тармаэла. Беспечность хозяина спальни поражала... или тут был какой-то подвох. Сможет ли Редж скрутить его спящего? В бою он был бессилен против нечеловеческой реакции тармаэлов, но эффект неожиданности мог сработать. Правда, Редж слабо представлял, что он будет делать потом и что ему даст труп тармаэла, кроме морального удовлетворения? Но хотя бы ради этого стоило попытаться отомстить за все пережитые унижения.

Землянин убрался обратно в свой угол, там его ждала миска каши, пришлось есть руками, так как ложкой его опять не удостоили. Расправившись со скудной трапезой, Редж поморщился — на пальцах остался жир. Он поднялся и прошлепал до двери, из-за которой утром доносился шум воды. Заглянув внутрь, землянин обнаружил, что там действительно была ванная. До шикарного джакузи цепь ему добраться не позволила, но умыться из-под крана он вполне смог. Редж мрачно взглянул в зеркало на свою "разукрашенную" физиономию.

— Ндааа, красавчик! Прям Чингачгук вышел на тропу войны, — по щекам тянулись длинные кровавые полосы с подсохшей уже корочкой, конкурировать с украшением в виде щетины им не грозило — в космодесанте в ходу была "лазерная бритва", потому что солдаты иногда неделями не вылезали из скафандров. Редж осторожно попытался оттереть водой пару потеков, тянувшихся аж до шеи, в аскетичной квадратной мыльнице лежало вполне узнаваемое мыло, и землянин рискнул им воспользоваться. Вряд ли его конечно кто тут будет разглядывать, но ощущение засохшей корки на коже приятности его и без того паршивому существованию не добавляло. Редж плеснул еще прохладной воды в лицо, а потом и вовсе засунул под струю голову. Армейский ежик темных волос уже успел отрасти за время затянувшегося рейда, но подстричься ему теперь вряд ли придется, разве что этот синеглазый садюга однажды сдерет с него скальп. Попользовать белоснежные хозяйские полотенца он не посмел, плечо до сих пор побаливало, и смысла еще нарываться он не видел, поэтому десантник по-собачьи отряхнулся и снова вернулся на свое место на полу.

Редж проснулся от жажды, было жарко, сквозь щели в плотных портьерах пробивались лучи солнца, хотя по ощущениям землянина он проспал весь день и должен был быть уже вечер. Он еще раз сходил в ванную, умылся и напился из-под крана. Это его немножко охладило, но в спальне все равно было душно. Землянин заглянул за портьеру, вид из окна был довольно унылый — насколько хватало взгляда вдаль простиралось поле с желтоватой травой — то ли выгоревшей на солнце, то ли имеющей такой оттенок от природы. Редж разобрался с рамой и открыл окно, впуская в комнату немного свежего воздуха, однако на улице стояла жара и желанной прохлады его манипуляции не принесли. Землянин преисполнился мрачной решимости — сегодня ночью, как только тармаэл уснет, он попытается его убить.

Ждать пришлось долго. Несмотря на то, что Синеглазый вернулся сразу после захода солнца и довольно скоро лег спать, заснуть в такую жару ему быстро не удалось. Он долго ворочался, испытывая терпение землянина, жаждущего начать действовать. Редж, то наматывая, то разматывая цепь вокруг ладони и при этом умудряясь ею не звякать, напряженно наблюдал со своего места на полу за силуэтом на постели, окруженной контуром странного ночного освещения. Наконец, тармаэл затих и уже с полчаса не производил ни звука, кроме ровного дыхания. Землянин осторожно поднялся и медленно подкрался к постели. Кулаки сжались на металлических звеньях — вот она жертва, беспечно спит в пределах досягаемости противника... Редж моргнул: на блестящих золотисто-кофейных простынях, уткнувшись лицом в подушки спало изящное существо, навевая легенды об эльфах. Светлые волосы струящимися прядками обтекали хрупкие плечи. Узкая спина, тонкая талия, переходящая в соблазнительный изгиб бедер, чуть прикрытых жидким шелком простыней, который, казалось, вот-вот соскользнет с двух упругих полукружий, приковавших взгляд Реджа. Тень, уходящая в ложбинку, за которой дальше последовали глаза землянина, заставила кровь ударить в низ живота. Редж забыл, зачем он подошел к постели, он даже забыл, кем является пленительно прекрасное существо, спящее там. Простынь, шелковым потоком перетекающая через два соблазнительных холмика, не прикрывала стройных ног — гладких, без единого волоска на фарфоровой коже. На изящной лодыжке поблескивала золотая цепочка, и это почему-то отозвалась в теле землянина новой горячей волной. Взгляд вновь и вновь скользил от светлых прядок, доходящих до острых лопаток, по линии хрупких позвонков до треугольной тени и дальше через полоску золотисто-кофейного шелка до аккуратных пяток. Редж вздрогнул, потому что прекрасное виденье вдруг пошевелилось, село и уставилось на него сонными и недовольными синими глазищами. А землянин так и продолжал стоять столбом с намотанной на кулаки цепью. Разум напрасно пытался докричаться до мозга, в данный момент сконцентрировавшегося на блестящей лужице кофейного шелка, собравшейся на бедрах тармаэла. Землянин шумно сглотнул и выдавил из себя:

— Прости, господин, я не хотел тебя будить.

— А что, интересно, ты хотел, стоя возле моей по... стели? — фразу тармаэл закончил, как-то странно запнувшись, и ядовитой угрозы в его голосе явно поубавилось. Редж поднял голову и проследил взгляд синих глаз. Тармаэл смотрел на что-то ниже пояса землянина, и оно своим напряжением не давало о себе забыть и его обладателю. Тут Редж сообразил, что до сих пор сжимает цепь, и, возможно, именно это привлекло внимание тармаэла.

— Прости, господин, я... я гнался за сморком... — он медленно выпустил цепь, и она жалко звякнула, словно подчеркивая несостоятельность его вранья.

— Я по-твоему похож на идиота?!

Редж понял, что пора вымаливать у господина прощение, пока на его плечах еще имеется голова. Он опустился на колени, не дожидаясь, когда рухнет на пол от впившихся в болевую точку когтей тармаэла. Изящные ступни удачно оказались как раз перед носом землянина. Он коснулся губами аккуратных пальчиков с перламутровыми ноготками. Вряд ли Редж отдавал себе отчет в том, что делает, когда его язык проскользнул между пальцами тармаэла, лаская особенно нежную кожу в промежутках. Он добрался до кукольно-изящного мизинчика и втянул его в рот, это показалось землянину столь волнительным занятием, что он повторил это и с пальчиком с колечком, потом двинулся вдоль прикрепленной к нему цепочки, поддевая ее языком, дотянулся до лодыжки с браслетом, тщательно изучив губами выступающую косточку. На секунду опомнившись, Редж поднял взгляд, не переставая выводить языком узоры по гладкой коже. Тармаэл сидел с ошеломленным видом и растерянно хлопал глазами, нервно покусывая губы. Редж слышал, как тот отчаянно пытается контролировать сбивающееся дыхание. Землянин ткнулся носом ему в коленку, скрывая невольно вырвавшуюся усмешку — куколка явно не знала, что делать с инопланетным варваром, внезапно полезшим с нежностями, и не находила в себе сил его оттолкнуть.

Эротические сцены убраны из текста из соображений, что на СИ невозможно произвести проверку возраста читателя. Здесь ссылка на полную версию

Землянин заставил себя проглотить горьковатую субстанцию, медленно сполз с кровати, не решаясь поднять глаза, и принялся покрывать извиняющимися поцелуями стопы тармаэла. Редж припомнил, что он там болтал во время секса, умоляя не вышвыривать его из постели, и внутренности скрутило в холодный узел — зря он, конечно, подал пару идеек, может, у Синеглазого и не хватило бы фантазии на такие дикие казни.

— Мм, — тармаэл издал какой-то невнятный звук, отнимая ногу. И с явным нежеланием вообще двигаться свернулся в комок, слепо шаря ладонью в поисках простыни. Редж, несмотря на весь грозящий ему ужас за несусветную наглость, не смог сдержать улыбки, благо синие глаза были плотно закрыты. Он подобрал скомканную простыню и укрыл ею тармаэла.

— Спи, господин, завтра меня накажешь.

— Пошел вон, раб! — лениво отмахнулся тот, зарываясь носом в подушку.

Редж усмехнулся себе под нос и ретировался в свой угол, и там еще долго сидел с идиотской мечтательной улыбкой, периодически облизываясь, как кот, добравшийся до крынки со сметаной. Терпкий привкус на губах уже не казался ему слишком противным. Это, как с какой-нибудь экзотической пищей — сначала ты заставляешь себя попробовать эту "гадость", а потом не можешь забыть послевкусие и вскоре уже выписываешь себе это за кучу бабок. Мысли о том, что утром с него возможно шкуру живьем сдерут, почему-то уступали воспоминаниям о соблазнительном теле тармаэла. Редж уже пару раз прокрутил в голове все в подробностях, смакуя то обстоятельство, что синеглазая куколка настолько прибалдела от новых ощущений, что не смогла прогнать наглого раба. Ох, какое это должно быть непотребство — с грязным инопланетным крысоловом! Вскоре Редж обнаружил, что его ладонь потянулась к паху... За сморками он этой ночью следил с особым тщанием, искренне не желая потревожить сон Синеглазого.

* * *

Утро неминуемо наступило и перспектива содранной шкуры вновь обрела актуальность. Редж настороженно проследил, как тармаэл проснулся, как-то неуклюже выбрался из постели, завернулся в халат и, морщась, прошлепал босыми ногами в ванную. Своего раба он не удостоил ни единым взглядом. Редж с неприятным чувством подумал, что у тармаэла после вчерашнего остались болезненные ощущения, несмотря на то, что землянин был очень терпелив и деликатен. Однако после посещения ванной к Синеглазому вернулась легкая походка, и Редж с облегчением решил, что ошибся по поводу причины дискомфорта своего вчерашнего любовника. Тармаэл ушел, время приближалось к полудню, на землянина никто внимания не обращал, только миску каши принесли на завтрак. Редж решил, что будет разбираться с последствиями по мере их появления и завалился спать. Жизнь уже не казалась удручающе пустой и бессмысленной, планы по убийству своего господина превратились в планы по соблазнению.

Ему снова снилась несговорчивая красотка, только на этот раз он ничего не имел против гневного фарфорового личика под чадрой, очень скоро исказившегося беспомощной гримасой лишавшего воли удовольствия.

Раньше, когда он не рассматривал тармаэла, как объект желания, не замечал, насколько тот красив. А сейчас землянин взгляд не мог отвести от струящейся по его фигуре шелковой ткани и как при движении волнительно обрисовываются контуры стройных бедер. По-девичьи узкая спина с идеально прямой осанкой, длинные светлые волосы, тонкие запястья, прячущиеся в шелковых рукавах. Юный слуга помог господину стянуть сапоги, у Реджа быстрее забилось сердце, когда он уловил блеск цепочки на лодыжке. Интересно, юноша, когда-нибудь мечтал о своем господине — неужели это пленительное создание можно не хотеть?! Шелк длинного, похожего на кимоно платья упал в руки слуге, Редж затаил дыхание. Он был уверен, что Синеглазый чувствует его жадное внимание, но почему-то сегодня тот не осадил его леденяще-строгим взглядом, иначе Редж бы наверное кинулся целовать ему ноги прямо при его мальчишке. Землянин чувствовал, как ему неотвратимо сносит крышу. Тармаэл остался в одной короткой тунике и отослал слугу. Как только дверь за юношей закрылась, Синеглазый резко повернулся, и Реджа обжег взгляд, полный холодной ярости. Землянин не отвел глаза — не из упрямства, а просто глупо застыл, восхищенно пялясь на разгневанное фарфоровое совершенство. Ткань туники была такой тонкой, что на груди угадывались кружочки сосков, и тень пупка на подтянутом животе. Плечи были обманчиво хрупкими, землянин хорошо знал, на какую силу удара тот способен. Впрочем, нет, это нечеловеческая реакция и хорошее умение приложения силы. Реджа до спазма в низу живота прошила мысль, что если бы ему удалось застать врасплох и зафиксировать руки с острыми когтями, куколка не смогла бы из-под него выбраться.

— Как ты смеешь на меня так смотреть, раб?! — процедил сквозь зубы тармаэл и с угрожающим видом сделал шаг к землянину.

— Думаю, в чем бы провиниться, чтобы поцеловать твои ноги, господин, — хрипло ответил Редж.

Тармаэл несколько секунд смотрел на него сверху вниз, а потом презрительно усмехнулся, синие глаза опасно загорелись — ярость сменилась чем-то новым, не предвещавшим ничего хорошего.

— Хочешь в мою постель, сморколов?

Редж заставил себя сделать глубокий вдох и выдох прежде чем снова открыть рот. Неправильный ответ мог стоить ему жизни — он сильно сомневался, что это приглашение. Он видел эти жестокие синие льдинки беспомощно тающими, а это очень опасное знание.

— М-мне... — проклятье, он снова начал заикаться. — мне х... хотелось доставить тебе удовольствие, господин.

Целую вечность тарамаэл смотрел на него с непроницаемым выражением лица.

— Хорошо, — наконец, выдал он бесстрастным голосом. — Иди сюда, доставишь мне удовольствие.

Последнее слово он произнес таким тоном, что Редж начал подозревать — удовольствие сейчас тармаэлу доставит его окровавленная тушка. Он подошел к Синеглазому и встал на колени у его ног, глядя в пол.

— Ну и чего ты ждешь?

— Прости, если я разозлил тебя, господин.

Он склонился к изящным ступням и начал покрывать их поцелуями.

Эротические сцены убраны из текста из соображений, что на СИ невозможно произвести проверку возраста читателя. Здесь ссылка на полную версию

— Я был нежнее с тобой, господин, — хрипло пробормотал Редж, глядя в пол. Ему уже было все равно даже если за эту реплику он получит болезненный удар, все как-то притупилось, хотелось лечь где-нибудь, свернувшись в комок, и чтобы никто не трогал, а его еще ждала ночь со сморками. Тармаэл на это никак не прореагировал, и Редж решился еще открыть рот.

— Господин, можно мне в душ, а то я тебе весь пол в крови перепачкаю? — спросил он, не поднимая глаз — смотреть на эту красивую бестию ему расхотелось.

Тармаэл, по-прежнему молча, расстегнул ему ошейник.

— Спасибо, господин, — Редж бросил короткий взгляд на своего мучителя и ожидаемого злорадства на фарфоровом лице не увидел.

Неуклюже переставляя ноги, он добрался до ванной и сел там в джакузи под включенный душ. Теплые струи били по макушке и плечам, Редж посидел с закрытыми глазами, а потом глянул вниз — из-под него вытекал чуть розоватый ручеек, надо было включить холодную воду, чтобы остановить кровь, но сил подняться не было. Редж снова закрыл глаза, не такое уж сильное кровотечение, чтобы об этом беспокоиться, правда, ближайшая неделя будет весьма неприятной.

Он проснулся, вздрогнув, от того, что кто-то осторожно хлопает его по щеке, и ошеломленно взглянул в обеспокоенные синие глаза.

— Прости, господин, я заснул, — Редж заворожено уставился на смутившегося тармаэла и осознал, что несмотря на причиненную боль, ему хочется притянуть его к себе. Синеглазый отдернул руку и склонил голову, пряча лицо за упавшими волосами, отступил и прислонился спиной к стене, обняв себя руками.

— Я подумал, вдруг я тебе что-нибудь повредил, и ты потерял сознание, — нехотя пояснил он.

— И ты испугался, что тебе будут мешать спать сморки, пока не найдешь другого сморколова? — улыбнулся Редж.

— Я вижу, с тобой уже все в порядке, — Синеглазый поднял голову. — Свали из моей ванны, мне тоже нужно в душ.

— Я мог бы тебе спинку потереть, господин.

— У тебя уже ничего не болит? — язвительно поинтересовался тармаэл.

— Надеюсь, хоть ты получил от этого удовольствие, господин, — проворчал Редж и, морщась от боли, медленно выбрался из ванны.

— Полотенце возьми, от тебя лужа на полу будет.

— Спасибо, господин.

Пока Редж вытирался, Синеглазый так и стоял у стены, кутаясь в халат, наброшенный поверх туники, и не спешил раздеваться. Землянин решил, что тот его стесняется, хотя после того, что тармаэл с ним сделал, это выглядело по меньшей мере странно. Он пожал плечами и вышел.

* * *

Ни обиды, ни унижения Редж не чувствовал. Понятное дело, что аристократ испытывал растерянность и стыд от того, что так откровенно отдался рабу для ловли крыс, да еще и показал слабость и только беспомощно стонал в его руках, не в силах оттолкнуть. И ему, Реджу, не хватило такта ... и мозгов вести себя поскромнее на следующий день. Так что он совершенно справедливо нарвался на демонстрацию, кто в доме хозяин. И несмотря на существенную боль в заднице на физиономию так и просилась усмешка при воспоминании о смущенном фарфоровом личике.

Больше Редж в открытую пялиться на тармаэла не рискнул. Только украдкой разглядывал его из-под опущенных ресниц, жалея, что у него самого они не такие длинные, как у Синеглазого — весьма полезно для маскировки тоскливых взглядов. По ночам десантник часами смотрел на облитую шелком фигуру на постели и через пару таких ночей его рука потянулась к паху. Он представлял, как стягивает шелковую простыню, как та скользит по светлой коже, как он склоняется над тармаэлом и слышит по сбитому дыханию, что тот не спит, но продолжает смирно лежать, уткнувшись носом в подушки, даже когда на него наваливается вес землянина. Ему не было покоя ни ночью ни днем от этих фантазий и от воспоминаний той первой ночи, когда он смотрел в ошеломленные синие глаза. Каждый вечер, когда тармаэл приходил и укладывался спать, Редж думал о том, как бы его еще раз соблазнить. Он был даже готов потерпеть боль в заднице, но потом — после того, как сначала еще раз послушает его стоны.

* * *

В этот день Синеглазый почему-то отослал своего юного слугу еще с порога. Силуэт тармаэла, тонкий и как всегда безупречно прямой, отчетливо вырисовывался в дверях, пока он отдавал последние распоряжения и уверял, что уже поужинал и ему ничего не нужно. А потом он вдруг словно сломался — резко ссутулился и, хромая и морщась от боли, еле доковылял до постели. И долго сидел там, низко опустив голову, завесившись своими длинными волосами и в наступившей тишине слышалось тяжелое дыхание, вырывавшееся сквозь зубы.

Редж решился осторожно подобраться ближе и сел у ног тармаэла.

— Господин, что-то случилось? Тебе плохо?

— Я с лошади упал, — глухо ответил Синеглазый. — Кто-то подрезал седельный ремень.

— Кости сломаны?

— Не знаю, — тот покачал головой.

— А врач разве...

— Мне нельзя к врачу... Жестокие боги, как все не вовремя! — он, наконец поднял голову, с силой проведя ладонями по лицу до висков и отводя волосы назад.

Редж подумал, что у них тут странные нравы или у его господина весьма неординарные тайны.

— А можно я посмотрю?

— Что?! — с усталым раздражением спросил тармаэл.

— Твои травмы. В рейдах всякое бывает, мы все проходили курсы взаимопомощи.

— И с чего ты такой добрый? Думаешь, если разок трахнул меня, то теперь обязан заботиться?

Редж не сдержал усмешки:

— Ничего такого я не думаю, господин. Зря ты так. Да и какая разница, я ведь из твоей спальни уже не выйду. Только в виде трупа разве что. Давай хоть разуться тебе помогу, — он ухватился за высокий сапог из мягкой белой кожи.

— Осторожно, лодыжка, — тихо попросил Синеглазый.

Редж бережно стянул сапог, поддерживая ногу. Сустав немного припух и покраснел, но ничего особо страшного на вид не было. Землянин избавил его и от второго сапога, а затем ощупал поврежденный сустав. Тармаэл терпел молча, хотя Редж почувствовал, как он пару раз едва сдержал дрожь.

— Ушиб и растяжение связок, вывиха нет. Где еще болит?

— Плечо.

— Ты не против, если я помогу тебе раздеться?

— Давай.

Редж встал с колен, цепь на его шее тихо звякнула. Он не сразу разобрался с мудрено завязанным поясом, но упрямая лента, наконец, соскользнула с тонкой талии тармаэла. Редж не мог точно сказать в полумраке спальне, но ему показалось, что на бледных щеках разлился румянец, когда он медленно, чтобы не причинить боли, стянул с плеч тармаэла его шелковое одеяние. Плечо выглядело хуже. Редж прикоснулся, как мог, осторожно, но тармаэл закусил губу.

— Вывих, господин, надо вправить.

— А ты умеешь?

— Да, но будет больно, может, есть обезболивающее?

— Не надо, я потерплю.

— А ты можешь попросить принести льда?

— Льда? — светлые брови удивленно взлетели вверх.

— Так отек быстрее спадет и заживет соответственно быстрее. Ты совсем ничего не знаешь о травмах, господин?

— На это есть врачеватели.

— А тебе к ним нельзя, — кивнул Редж. — Ладно, обойдемся своими силами. Так что насчет льда?

— Я могу его сделать.

— Сделать?

— Ты совсем ничего не знаешь о биополях? — передразнил его тон Синеглазый. — Идем в ванную, — он начал осторожно спускаться с кровати.

Редж прервал его мучения, подхватив на руки.

— Пусти, я сам могу дойти.

— Зачем лишний раз травмировать ногу? И мне приятно таскать тебя на руках, господин.

Тармаэл покосился на него из-под упавших на лицо волос и, молча, расстегнул ему ошейник. Редж принес его в ванную и аккуратно опустил на имевшуюся там скамеечку.

— Много нужно льда?

— Чтобы на компресс хватило.

— Найди там какую-нибудь склянку и наполни ее водой.

Редж порылся на полках, выбрал мыльницу, вытряхнул ароматный кубик и наполнил ее водой. Тармаэл просто подержал над ней раскрытую ладонь и протянул землянину полную плошку льда. Тот удивленно взял в руки обжигающе холодную мыльницу.

— Ничессе!

Чтобы вытряхнуть лед на полотенце из насквозь промерзшей мыльницы, пришлось подержать ее под струей горячей воды. Редж соорудил один компресс и снова наполнил мыльницу. Когда было готово два куска льда, завернутых в полотенца, Редж приложил один к поврежденному плечу и передал его Синеглазому.

— Подержи так, хоть какая-то анестезия.

Сам он уселся на пол и положил к себе на колени пострадавшую ногу тармаэла, бережно обернув ее тканью со льдом. Из пушистого полотенца выглядывали изящные пальчики, поблескивая перламутром.

— Господин, а можно глупый вопрос?

— Ну задавай, раз у тебя уже все зажило.

— Ты ногти красишь или они у тебя от природы такие? — спросил Редж, обводя подушечкой большого пальца блестящий ноготок.

— От природы, конечно. Я же мужчина, зачем мне краситься?! — он хмыкнул, заметив, какие взгляды кидает на него раб. Белая кожа вновь окрасилась румянцем, заставляя сердце десантника биться чаще. Редж поборол желание провести ладонью вверх до гладкой коленки, тармаэл был сейчас слишком уязвимым — потом он этого не простит.

— Пора заняться твоим плечом, — Редж поднялся.

Тармаэл со вздохом оторвал компресс от больного сустава и склонил голову, пряча лицо за волосами.

— Кричи, господин, я не стою того, чтобы передо мной геройствовать.

Тармаэл бросил на него мрачный взгляд из-под светлых прядей.

— Расслабь руку. Вообще весь расслабься, — землянин запустил ладонь ему под волосы и провел от основания шеи до затылка. — Доверься мне на минутку.

Редж отвел ему плечо и резко дернул, вправляя вывих. Тармаэл всхлипнул, судорожно втягивая воздух сквозь зубы.

— Все, господин, — Редж снова приложил лед к пострадавшему суставу.

— Я рукой-то смогу двигать? — спросил Синеглазый, болезненно морщась.

— Сможешь, но сейчас лучше оставить ее в покое хотя бы до утра.

— А лед еще долго держать? — он сгорбился, обнимая больное плечо здоровой рукой.

— Пару часов, чтобы отек спал.

В ответ тармаэл страдальчески застонал.

— Потерпи еще немного, зато быстрее заживет, — Редж опустился у его ног и приложил компресс к лодыжке, она выглядела уже намного лучше. — Смотри как отек быстро спадает. У тебя такая быстрая регенерация?

— Нормальная. Как у всех.

— За сколько у тебя заживает перелом?

— Я никогда ничего не ломал. Но обычно за три недели, а если поработал врачеватель, то за полторы.

— Круто. У тебя уже почти нет отека.

— Тогда можно убрать лед? Я замерз, — у тармаэла уже губы посинели и его бил озноб.

— Плечо еще надо поморозить. Давай одеяло принесу.

— Может, лучше я сам пойду в постель?

— Лед тает, намочишь там все.

— Я высушу.

— Как?

— Так же, как воду заморозил, — он осторожно попытался отнять ногу от землянина.

— Ну ладно, пойдем я тебя отнесу.

— У меня нога уже не болит.

— Хочешь, чтобы заболела? — Редж подхватил тармаэла на руки и тот со вздохом позволил отнести себя в постель.

— Там еще одеяло есть, — Синеглазый указал на шкаф. Редж принес еще одно и укутал им дрожащего тармаэла.

— Давай я подержу, — он разжал закоченевшие пальцы с перламутровыми когтями и подвинулся ближе, устраиваясь поудобнее. — А у меня тут есть совершенно бескорыстный теплый бок.

— Бескорыстный? — Синеглазый бросил на землянина скептический взгляд.

— Абсолютно! — Редж для убедительности еще похлопал ресницами.

— Это, видимо, бескорыстие мне в бедро упирается?

— Намерения были самые бескорыстные, мой господин, но ты такой красивый, я не могу контролировать реакции своего тела, — Редж чуть отодвинулся и обнял его так, чтобы только согревать, не слишком смущая. Тармаэл фыркнул на него и отвернулся. Он немного согрелся и скоро задремал, уронив голову к Реджу на плечо. Десантник сидел, замерев, и боялся шевельнуться, как будто на него присела редкая птичка. Физиономия так и расплывалась в глупой улыбке. Лед сильно подтаял, Редж сжимал уже насквозь мокрое полотенце, он осторожно высвободился, укладывая тармаэла на здоровый бок. Тот только вздохнул, и землянин, укрыв его одеялом, еще минуту простоял, разглядывая точеный профиль и длинные ресницы, бросающие бархатные тени на узкие скулы.

* * *

Тармаэл обычно просыпался с рассветом, но сегодня за окном уже разлился серый утренний свет, а тот все еще спал. Редж прикинул, не стоит ли его разбудить — ведь если ему даже к врачу нельзя, то вряд ли можно больничный. Он подошел к кровати и еще несколько секунд в нерешительности стоял над ним. В голову забрела мысль, что вот сейчас у него наверняка бы получилось его придушить, но цепь вместе с ошейником, который тармаэл забыл застегнуть на рабе вчера вечером, сиротливо валялись в углу, да и Редж хотел от своего захватчика уже совсем другого. Землянин наклонился к спящему и хотел тронуть его за плечо, но, вспомнив, что оно травмировано, не без удовольствия положил ладонь на бедро. Тармаэл издал что-то типа "уммф" и плотнее зарылся в подушку. Редж опустился на постель, обнял его за талию и прошептал, касаясь губами ушка:

— Я, честно, не хотел бы тебя будить, господин, но уже утро. Скажи, что у тебя сегодня выходной, и я от тебя отстану.

— Мммф, сколько времени? — между светлых ресниц образовалась синяя щелочка. — Жестокие боги! — он резко сел и тут же зашипел, схватившись за больное плечо.

— Осторожнее, господин. Давай я посмотрю, как поживают твои травмы.

— Что ты делаешь в моей постели?! — устало спросил тармаэл, потирая лицо здоровой рукой.

— Бужу тебя, господин. Не беспокойся, ночь я провел на полу, отгоняя от тебя сморков.

— Где ты провел ночь, меня сейчас наименее беспокоит. Я остался без душа и без завтрака. И сейчас еще останусь без титула, если немедленно не вылезу из постели. Жестокие боги, как все болит!

— Дай посмотрю, — Редж заглянул под одеяла. Отек с лодыжки спал и сменился багровым синяком. Плечо выглядело чуть хуже. — Надо повязки тугие наложить. Что тут можно пожертвовать на бинты?

— Там в шкафу есть поясные ленты.

Редж перевязал его и помог одеться. Правильно завязать пояс ему не удалось, и тармаэл позвал своего слугу. Потом обернулся на землянина и похлопал двумя пальцами по горлу. Редж потрогал свою шею и понял, что на нем нет ошейника, он подобрал его с пола и протянул Синеглазому. Тармаэл торопливо нацепил его на него и жестом отправил в угол. В дверях появился юноша и начал что-то причитать, неодобрительно качая головой — должно быть, по поводу позднего подъема своего господина. Из комнаты Синеглазый вышел, не хромая, но Редж подозревал, что оно ему дорого стоило.

* * *

Вечером, отослав слугу, тармаэл сник прямо у порога и, прислонившись спиной к входной двери, похоже, вознамерился сползти на пол, страдальчески запрокинув голову. Редж подскочил к нему и подхватил на руки — на этот раз ни единого возражения не последовало. Землянин опустил его на постель, бережно стащил сапоги и размотал поясную ленту на изящной лодыжке.

— Отека нет, но ты совсем не берег свою ногу, господин.

— У меня нет сейчас такой возможности, — тихо ответил тармаэл, в изнеможении лежа на спине с закрытыми глазами.

Редж поднялся с пола и осторожно склонился над ним, опуская одно колено на постель. Светлые ресницы дрогнули, синие глаза с удивлением обнаружили прямо напротив лицо землянина, тонкие брови чуть нахмурились.

— Хочешь, сделаю тебе горячую ванну, господин? — спросил Редж, ощущая, как дыхание стремительно уходит из-под его контроля, и Синеглазый тоже не может удержать свое. И так хочется преодолеть эти оставшиеся сантиметры и заставить мягкие губы раскрыться...

— И как лед совмещается с горячей ванной? — голос тармаэла прервал мечты Реджа.

— Лед нужен только в первый день травмы, потом наоборот полезно тепло.

— Это лучшая новость за сегодняшний день.

— Расстегни мне ошейник, господин, и я пущу горячую воду в ванну, а потом помогу тебе раздеться.

— А он у тебя не застегнут, — возможно, Реджу показалось, будто уголок губ тармаэла дрогнул в подобии улыбки.

— И ты не боишься, что я сбегу?

— Замковая охрана все равно тебя пристрелит, — пояснил тот будничным тоном.

— И тебе совсем меня не жалко, господин?

Ответом ему был скептический взгляд.

— А кто будет тебя лечить и носить на руках, когда ты устал? И охранять твой сон? И будить по утрам, если проспишь? — Редж каждой клеточкой ощущал, что его обнаженное тело отделяет от тармаэла эти проклятые несколько сантиметров, и тот до сих пор не согнал наглого раба с постели, а спокойно лежит под ним и смотрит глаза в глаза из-под длинных ресниц.

— А ты собрался от меня сбежать, раб?

Редж шумно сглотнул. В данную минуту он не был уверен в ответе на этот вопрос.

— Так у меня будет сегодня горячая ванна или ты ждешь какого-то ... поощрения? — тармаэл вложил в этот вопрос явное предупреждение, но Реджу на секунду почудилось, что тот его дразнит.

Землянин втянул воздух сквозь зубы и заставил себя отстраниться, он бы сейчас душу продал за это "поощрение", но намеки понимать не разучился. Ошейник действительно легко расстегнулся, Редж быстренько отрегулировал температуру воды, а когда вернулся в спальню, обнаружил, что тармаэл все еще лежит на постели в той позе, в которой он его оставил.

"Боже, дай мне сил вынести это испытание!" — сказал себе Редж и начал развязывать атласный пояс. Шелк легко скользил под пальцами, и землянин ничего не мог с собой поделать, его руки сами собой обводили соблазнительные изгибы талии и бедер господина, стягивая его легкие одеяния. На тармаэле осталась только полупрозрачная туника, и когда ладони землянина смяли невесомую ткань, тот резко сел и одернул его:

— Ты не слишком увлекся, раб?

— Я... — Редж облизал пересохшие губы, — Я хотел сразу отнести тебя в ванну. Ну... в воду опустить. Ты побереги свою лодыжку, господин, не надо ходить, когда я могу носить тебя на руках. Можно?

Тармаэл пару секунд побуравил его пронзительным взглядом, потом стянул тунику через голову и кивнул. Землянин подхватил его на руки, думая. что он сейчас с ума сойдет — они оба были обнажены и прекрасное создание было уже у него в руках — ладони сами сжались, прижимая соблазнительную ношу к груди. Редж не знал, как он удержится от того, чтобы не опуститься в ванну вместе с ним и не отыскать в горячей мыльной воде вход в это гибкое стройное тело, но этот великий подвиг ему все-таки удался. Тармаэл откинулся на бортик, вытягиваясь в воде. Потом поморщился и потер плечо.

— Болит?

Ответом ему был слабый кивок.

— Давай, сделаю массаж, мышцы расслабятся, будет легче, — Редж уже перелезал через бортик просторной квадратной ванны, где помимо них вполне могли поместиться еще двое человек. Синеглазый подвинулся и неодобрительно покосился на раба, Редж ответил ему кристально честным взглядом. Землянин встал рядом с ним на колени и стал осторожно, чтобы не причинить боли пострадавшему суставу, разминать плечи тармаэла. Тот издал какой-то невнятный звук.

— Больно, господин?

— Нет... хорошо...

— Давай, мы устроимся удобнее, чтобы равномерно распределять нагрузку.

Землянин заставил его отодвинуться от бортика и наклонить голову, а сам передвинулся к нему за спину. Массаж так, действительно, делать было сподручнее, и Редж в этом был мастер. Тармаэл полностью расслабился под его руками и землянин, устроившись поудобнее, откинул его голову к себе на плечо. Его пальцы продолжали разминать мышцы, нажим постепенно ослабевал, превращаясь в поглаживания. Он внимательно следил за опущенными светлыми ресницами, но синие глаза оставались закрытыми, а лицо расслабленным.

Эротические сцены убраны из текста из соображений, что на СИ невозможно произвести проверку возраста читателя. Здесь ссылка на полную версию

Синеглазый вздрогнул всем телом и обмяк, уткнувшись лбом в плечо землянина, а тот гладил его по волосам, целовал в висок и шептал:

— Я сейчас отнесу тебя в постель, господин, и ты будешь крепко спать до утра. А завтра ты меня за все это отдерешь, как захочешь.

— Ммм, тебе обязательно после секса болтать всякую чушь? — глухо проговорил Синеглазый, укладывая поудобнее голову на плече землянина.

Редж улыбнулся и осторожно выбрался из ванны с тармаэлом на руках.

— Можно я тебя на минутку поставлю на пол, чтобы вытереть полотенцем?

— В бездну полотенце! — тармаэл зевнул, крепче обнимая землянина за шею.

Через минуту Редж с великим сожалением опустил свою ношу на постель и укрыл одеялом, тармаэл свернулся калачиком, не обращая внимания, что от влажной кожи и сырых волос промокает золотистый шелк простыней.

* * *

Синеглазый все-таки умудрился проснуться сам с рассветом и сонно уставился на стоявшего рядом раба.

— Я уже хотел тебя будить, господин, — объяснил Редж, поспешно опуская глаза.

— Угу, — неопределенно буркнул тармаэл и, одевшись, ушел завтракать. Правда перед уходом заглянул снова в спальню, где землянин уже спал после ночной смены по сморколовлению.

— Эй, — Синеглазый деликатно потряс его за плечо.

— Что случилось, господин? — Редж непонимающе моргнул.

— Перевяжи мне лодыжку и плечо.

— Да, конечно, прости, я думал, ты уже ушел.

Он замотал шелковыми лентами травмированные суставы, удивляясь, как быстро рассасываются синяки, тармаэл благодарно кивнул ему и ушел до вечера.

* * *

Прошлый урок Редж усвоил хорошо и вел себя скромнее некуда. Ошейник сам на себя загодя нацепил и глаз от пола не поднимал, про себя гадая, влетит ему за вчерашние вольности или нет. Не то, чтобы он боялся боли в заднице — это конечно неприятно, но зато было за что потерпеть — однако смущать и злить Синеглазого ему искренне не хотелось. К тому же тот опять вернулся измотанным и подавленным. Если кто-то специально подрезал ему седельный ремень, то, должно быть, ушибленная лодыжка и вывихнутое плечо, которые даже врачу нельзя показывать, не единственные его неприятности.

— Сделать горячую ванну, господин? — спросил Редж, стараясь невозмутимо помогать ему раздеваться.

— Не надо, ограничусь душем.

Землянин остановился на тунике, набросил ему на плечи халат и подхватил на руки.

— Эй, ну пусти, — вяло возразил Синеглазый. — Лишней парой десятков шагов по собственной спальне я хуже уже не сделаю.

— Как скажешь, господин, — Редж опустил его на пол, правда, уже возле порога ванной комнаты.

Десантник сидел на полу, слушая шум воды, и думал, что сегодня его заднице уже, видимо, ничего не грозит. То ли вчерашний грех его не был так уж велик, то ли он сегодня избрал правильную тактику поведения, а, может, тармаэл просто слишком устал. Редж криво усмехнулся — кажется, он обнаружил у себя внутри что-то похожее на разочарование, когда тармаэл, не взглянув в его сторону прошлепал мимо босыми ногами, нырнул под одеяло и погрузил во тьму всю комнату, кроме контура вокруг кровати. Однако и облегчение, опустившееся на него вместе с темнотой, Редж тоже почувствовал.

— Эй, раб!

Землянин вздрогнул, услышав что про него все-таки вспомнили.

— Да, господин? — обеспокоенным тоном отозвался он, поднимаясь и подходя к постели.

Тармаэл сонно прищурился на него и его губы тронула усмешка — должно быть, у Реджа было слишком красноречивое выражение на физиономии.

— Не буди меня завтра. У меня выходной.

— Хорошо, господин, — Редж продолжал изображать столбик возле постели тармаэла, завороженно глядя, как фарфоровая куколка купается в темно-синем шелке.

— Тебя ждут сморки, раб, — напомнил тармаэл, все еще загадочно усмехаясь.

Прошла еще пара дней, лодыжка у Синеглазого окончательно зажила и повод таскать его на руках исчез к вящему сожалению Реджа. Ему снова оставалось лишь украдкой кидать тоскливые взгляды на своего господина и мучиться по ночам от неуемных фантазий. Тармаэл вновь установил между ними негласную дистанцию — холодные отстраненные взгляды и ни одного слова с тех пор как ему больше не нужны были перевязки. Землянин начал снова задумываться, в чем бы провиниться, чтобы ему не сразу начали отрывать голову, а сначала позволили повымаливать прощение у соблазнительных ножек — уж он бы постарался.

* * *

Тармаэл в этот вечер что-то сильно задерживался, и Редж даже начал волноваться, не случилось ли чего. Однако, уже за полночь, господин наконец устало вошел в комнату, на ходу стаскивая с себя одежду и бросая ее прямо на пол. После короткого душа Синеглазый рухнул в постель навзничь и, не глядя, натянул на себя простыню. Укрылся он ею весьма условно и Реджа ждала очередная мучительная ночь. Шелк сегодня был темный и светлая фигура, утопающая в нем, казалось, излучала свет. Редж решил дать господину покрепче заснуть, а после облегчить свои страдания собственными силами. Однако тармаэл все ворочался, то забираясь под простыню, то скидывая ее с себя, словно нарочно мучая землянина. Пару раз до его слуха донесся тяжелый вздох, словно тот никак не мог унять боль. Наконец, десантник не выдержал и подошел ближе к кровати.

— Ты чего не спишь, господин? Плечо болит?

— Угумф, — промычал в подушку тармаэл.

— Надеюсь, ты не падал снова с лошади? — Редж присел на постель и стал разминать господину плечи, тот тихонько застонал и этот звук почти болезненно отозвался у землянина внизу живота.

— Нет, но пришлось много махать мечом сегодня.

— Рано ведь еще плечо нагружать, — укоризненно проворчал Редж.

— Я не имею права уклоняться от участия в сражениях. Это мой долг.

— Было сражение? — Редж на секунду замер. Идет война? С Землей? Здесь, на этой планете?

— Не с твоей расой, — словно прочитав его мысли, ответил тармаэл. — У нас много планет, которые требуют защиты от вторжений.

— А с моей расой...

— Если ты пришел задавать вопросы, то лучше сам уйди, пока у меня не появилась повода тебя вышвырнуть, и не только из постели.

— Прости, господин, — Редж на секунду оторвался от его плеч, чтобы поцеловать изящную ступню в ямку под выступающей косточкой.

— Это должен быть жест смирения, — заметил тармаэл.

— Разве у меня получилось недостаточно смиренно? — Редж беззвучно ухмыльнулся и вернулся к массажу плеч. Господин в ответ вздохнул, и землянину очень захотелось поверить, что разочарованно.

А мышцы у него и правда были каменные от неспадающего напряжения. Редж внимательно прощупал их пальцами, отыскивая рефлексогенные точки. Тармаэл снова издал стон, и он вовсе не был похож на выражение боли — мышцы под руками землянина расслабились, кожа потеплела. Редж с нажимом обводил рельефные контуры мускулатуры, массировал позвонки подушечками больших пальцев. Синеглазый выгибался, поводил плечами и вновь и вновь постанывал в подушку. Еще через пару этих умопомрачительных звуков, Редж начал подозревать, что его специально провоцируют... впрочем, он к тому времени не был в состоянии связно мыслить, его губы уже покрывали поцелуями гладкую белую кожу, опускаясь все ниже к узкой пояснице и дальше... Синеглазый не выказал ни тени протеста, стоны сменились не менее соблазнительными вздохами. Редж мысленно умолял его, чтобы он только вот так лежал спокойненько и не мешал ему его ублажать. От кожи тармаэла пахло парфюмированным мылом и едва ощутимым мускусным ароматом и эта смесь кружила голову. Когда землянин добрался до ложбинки между двумя упругими полушариями и углубился туда языком, тармаэл издал удивленный всхлип. Редж старательно смочил слюной пульсирующее от его прикосновений мышечное колечко и лишь немного помассировал его пальцами прежде чем погрузить их в бархатную глубину горячего тела. И снова ему не стали препятствовать, а звуки, доверенные подушке, слишком явно походили на поощрение. И когда вес землянина осторожно вжал в матрас стройную фигуру тармаэла, тот только чуть раздвинул ноги, заставив Реджа глухо чертыхнуться и замереть, чтобы все это не кончилось прямо в ту же секунду. Синеглазый под ним что-то нетерпеливо промычал.

— Господин, умоляю тебя, подожди секундочку... одну... маленькую... подожди — срывающимся шепотом запричитал землянин, — Я очень хочу, чтобы тебе было хорошо, но я боюсь, что... я... ты... ты... там... такой... ммм, боже! — он начал медленно двигаться, под плотно зажмуренными веками вспыхивали звезды, и тармаэл, как назло, не сдерживался больше и стонал в голос. Но все же Реджу удался этот подвиг — он с облегчением отпустил железный контроль над собой, только когда тармаэл судорожно задергался под ним, заглушая подушкой надрывный всхлип. Их тела почти одновременно обмякли. Редж шевельнулся, перекатываясь на бок. Хотелось закрыть глаза и позволить теплой ватной слабости накрыть себя и так и уснуть, прижимаясь щекой к шелковой спине. Но Редж заставил себя приподняться на локте и отыскать в спутанных светлых прядях аккуратное ушко:

— Отнести тебя душ, господин?

Тот лишь неохотно промычал что-то неразборчивое.

— Ладно, сейчас принесу полотенце.

Редж протопал в ванную, принес смоченное теплой водой полотенце и вытер бедра тармаэла, так и лежавшего, уткнувшись носом в подушку. Секунду поколебавшись, Редж осторожно перевернул его на спину. Тот зевнул, сонно жмурясь, землянин провел мокрой тканью по плоскому животу и попытался оттереть пятно на простыне.

— Ммм, ну какого родда, ты тут развел такую бурную деятельность посреди ночи? — лениво спросил Синеглазый, снова зевая.

— Прости, господин, — Редж поцеловал его чуть ниже коленки. — Спокойной ночи, — он не смог отказать себе в удовольствии, чтобы слезть с постели через тармаэла и по пути не удержался и поцеловал мягкие полуоткрытые губы. Синеглазый неожиданно сразу ответил, и они посвятили несколько минут медленной утомленной ласке.

Редж с сожалением оторвался от тармаэла — тот почти уже засыпал — и тихонько спросил:

— Тебя завтра нужно будить, господин?

Тармаэл приоткрыл один глаз и с усмешкой спросил:

— Думаешь, сам не проснусь после того, как ты постарался?

— Я не имел ввиду... Но ты же устал после сражения, господин, и уснуть долго не мог... — землянин честно пытался изобразить смущение, но физиономия против его воли расплывалась в довольную улыбку, —

Ладно, я пойду, — Редж решил ретироваться, пока не влетело за наглость. Он уже двинулся окончательно вылезти из постели, но вокруг его шеи вдруг обвились руки тармаэла, удержав его.

— Останься.

Редж изумленно замер — предложение было заманчивое, но...

— Я был бы счастлив, господин, а как же сморки? Они ведь спать тебе не дадут...

— А... эти твари, — тармаэл недовольно поморщился, но безапелляционно толкнул десантника на бок, а сам перегнулся через край кровати и чем-то там щелкнул — весь пол в спальне залило ровное свечение.

— Ааа..?

— Они боятся света, — прокомментировал тармаэл, поворачиваясь к землянину и обнимая его, да еще для верности закинув ногу ему на бедра, чтобы уж точно не сбежал.

— Понятно, — протянул Редж, — а меня, значит, на цепь голозадого посадил просто чтобы поиздеваться.

— Неа, — усмехнулся тармаэл, уткнувшись носом в широкое плечо, — Я просто не могу спать со светом... не мог... — он еще раз зевнул и поплотнее спрятался от света у землянина на груди.

Редж счастливо вздохнул и укрыл господина простыней, заключая в объятия обманчиво хрупкие плечи.

Вечера десантник ждал в весьма странном смятении чувств. Вчерашнее приглашение остаться в постели выглядело, как переход отношений на новый уровень, однако что это им обоим сулило было непонятно. Утром они оба проспали, и тармаэла разбудил постучавший в дверь слуга, в результате чего Редж был поспешно выгнан на пол — так что никакой смены статуса ему не светило. Впрочем, Редж уже давно не находил заточение в спальне господина чем-то скучным или утомительным. Он готов был охранять его сон, любым способом — хотя конечно непосредственно в постели было предпочтительнее.

Когда тармаэл наконец появился на пороге спальни, Редж решительно не знал, как ему себя вести. На осторожное предложение сделать горячую ванну Синеглазый ответил отказом и удалился в душ. Редж остался растерянно сидеть на полу. Тармаэл вышел из ванной обнаженным и небрежно бросил на кресло ворох скомканной одежды, в то время как Редж с учащенным сердцебиением не мог отвести взгляда от соблазнительных изгибов стройного тела. Синеглазый нырнул в постель и щелкнул выключателем, потолочную люстру сменил светящийся пол. Редж продолжал озадаченно сидеть в своем углу — если сморки боятся света, то теперь что? Ему просто спать?

— Эй, раб! — окликнул тармаэл, и у Реджа чуть сердце из груди не выскочило. — Тебе нужно особое приглашение? Я не могу спать со светом или мне его выключить, раз ты очевидно предпочитаешь проводить ночь со сморками?

— О, мой господин, я готов охранять твой сон, как ты пожелаешь, — Редж озвучил давно посещавшую его мысль и последнее слово прошептал уже в изящное ушко, прижимая к себе стройную фигуру господина.

Новый способ охраны сна господина Реджу безусловно нравился. Хотя ему далеко не всегда разрешали распускать руки, но засыпать, обнимая тонкую талию тармаэла было не в пример приятнее, чем гонять противных тварей на жестком полу. Кроме того, ему, наконец, позволили одеться, выдав штаны с замечанием, что слишком частая и откровенная демонстрация его "бескорыстия" по отношению к господину... это лишнее.Жара спала, за окном все чаще накрапывал дождик. В ожидании, когда вернется Синеглазый, Редж тренировал навыки единоборств — он, конечно, понимал, что ему вряд ли еще придется их применить, но предпочитал оставаться в форме, да и время надо было чем-то занять. Однажды тармаэл оставил на столике книгу, и Редж, полюбопытствовав, обнаружил, что она на межпланетном. Это был приключенческий роман, и Редж с удовольствием его почитал. Правда, закончить до прихода господина не успел, но тот не забрал ее и на следующий день, а потом стал регулярно оставлять Реджу книги. Жизнь десантника стала вполне сносной, а местами даже приятной, да и кормить его стали получше.Но однажды, тармаэл выгнал его из постели рано утром и снова посадил на цепь.

— Я сделал что-то не так, господин? — обеспокоено спросил Редж, но тот лишь отрицательно покачал головой и ушел. А в спальне началась бурная деятельность, слуги собирали вещи и складывали их в некое подобие рюкзака.

Значит, Синеглазый собрался куда-то уехать, Редж тяжело вздохнул, подумав, сколько ему теперь предстоит просидеть на цепи и спать на жестком полу без своей фарфоровой куколки. Землянин надеялся, что это продлится пару дней... но в голову забредали тревожные мысли, что возможно его господин отправляется на войну... а оттуда ведь можно и не вернуться... От последнего предположения в груди пробежал неприятный холодок. Хоть бы попрощался что ли, хоть бы слово сказал, что уезжает...

На пороге спальни появился Синеглазый собственной персоной и недовольным тоном разогнал слуг, порылся в рюкзаке, извлек оттуда целую охапку вещей и запихал обратно в шкаф, зато прихватил что-то другое. Его юный слуга прибежал с каким-то свертком, источающим аппетитный аромат, и затараторил на тармаэльском, Синеглазый не смог от него отделаться и сунул подношение в рюкзак. Потом коротко взглянул на землянина и, резко развернувшись на каблуках, вышел. Редж обругал себя, что не решился его окликнуть, но оставшийся возле постели рюкзак вселял надежду, что он еще его увидит. Тармаэл вернулся с арбалетом и ошейником в руках, за ним семенил слуга и что-то монотонно бурчал, но это не производило ровно никакого эффекта на бесстрастном лице Синеглазого. О, эта маска Реджу была очень хорошо знакома, однако он знал один способ ее разрушить... но сейчас, увы, об этом и думать было нечего.Синеглазый мановением руки остановил поток излияний своего слуги, подошел к землянину и сменил ему ошейник на тот, что принес с собой. Реджа не слишком вежливо дернули к ногам господина, но он без возмущений присел возле него на полу, как преданный пес, и вопросительно уставился на тармаэла снизу вверх. В глазах десантника застыл немой вопрос: "Какого хрена происходит?" Но ответом его не удостоили, ладонь с перламутровыми когтями легла ему на загривок и настойчиво прижала к бедру — ну против такого соседства Редж не был против, несмотря на бесцеремонное обращение с ним, как с собакой. Он бы даже украдкой потерся об него, но уж больно вызывающей опасения была вся эта возня с утра пораньше. Тармаэл взял из рук слуги рюкзак и кивнул. Редж ощутил знакомое уже головокружение, и у него перехватило дыхание, в лицо ударила волна свежего воздуха с запахом прелых листьев. Десантник моргнул и обнаружил вокруг деревья с раскрашенной по-осеннему листвой и прозрачное бледно-серое небо над головой.

— Я тебя достал, и ты решил прикопать меня в лесочке, господин? — поинтересовался Редж, осторожно высвобождая голову из-под пальцев с когтями.

— Я бы обошелся менее хлопотными мерами, — ответил тармаэл и, потянув за поводок, заставил встать. — Значит так, мы все еще на Тармаэллиде, причем в моих родовых владениях, здесь твоих сопланетников нет и быть не может, — начал объяснять он, расстегивая десантнику ошейник. — Поэтому, если ты сбежишь, то рано или поздно нарвешься только на то, что тебя пристрелят.

— А ты будешь по мне скучать, господин? — Редж облапал тонкую талию и потянул куколку к себе.

— Я серьезно.

— Я тоже. Ты прольешь по мне хоть одну слезинку, господин?

Синие глаза целую долгую секунду разглядывали его лицо.

— А ты собираешься сбежать? — медленно произнес тармаэл.

— Ну как я могу сбежать... если ты не можешь спать со светом... один? — Редж прижался к мягким губам. Синеглазый редко отвечал сразу, обычно он застывал на несколько секунд, как ледяная статуя, испытывая терпение... в общем-то непонятно чье больше — свое или Реджа — но рано или поздно, его губы начинали отвечать, а когти легонько царапали плечи или затылок землянина, когда тармаэл увлекался.

— Все! Этим мы и дома можем заняться! — Синеглазый отпихнул от себя раба и пару раз глубоко вдохнул, восстанавливая дыхание и заодно душевное равновесие. — Я думал, тебе уже осточертело сидеть в четырех стенах.

— Вообще да, но мы так внезапно здесь оказались... — Редж с удивлением еще раз огляделся и вдохнул полной грудью свежий воздух. — Что я никак не могу поверить, что деревья не галлюцинация. Вот, если бы ты меня чинно вывел к выходу, я бы попрыгал как щенок возле двери и повизгивал бы в нетерпении, пока ты снимал ошейник, а потом умчался бы в лес с громким лаем, не дослушав что-то там про убийство беглых рабов.

— Странное поведение для взрослого мужчины, — скептически отозвался тармаэл, но в синих глазах заплясали веселые искорки.

— А все-таки зачем мы здесь, господин?

— У меня отпуск. Пойдем в дом вещи бросим, — тармаэл поднял с земли рюкзак и закинул его на плечо. Редж попытался его отобрать, но был остановлен строгим взглядом. Они зашагали к скромной деревянной избушке с засыпанной желтой листвой крышей. На загородную резиденцию аристократа это ничуть не походило, скорее на охотничий домик или дачу. Как только Редж отлепился от тармаэла, то начал ощущать, что на дворе осень, и зябко поежился, обнимая руками обнаженные плечи.

В доме было не намного теплее, чем на улице, а еще заброшено и пусто — хозяина никто не ждал, и печку истопить было некому.

— А тут тоже есть сморки? — спросил Редж, заметив, что здесь деревянные полы и вряд ли их можно осветить.

— Нет пока. Там, где месяцами не бывает еды, сморки не водятся.

— Хм... значит, меня ты взял... — Редж протянул с вопросительной интонацией, но тармаэл не пожелал закончить его фразу. Десантник пожал плечами и продолжил осмотр. Домик был не такой уж маленький, лестница с резными перилами вела на второй этаж. На первом же располагалась печка с низким жерлом и вертелом. Стол, табуретки, пара кресел с клетчатой обивкой, с одного из них свисал светло бежевый плед. Редж подобрал его и накинул на плечи.

Тармаэл в это время рылся в рюкзаке и сначала наткнулся на сверток, который впихнул ему в последнюю минуту слуга.

— Можешь съесть это, если голодный. Обед будет только, если мы что-нибудь к нему поймаем.

— Поймаем? — Редж заглянул в сверток. Там была запеченная птица — в ощипанном и приготовленном виде весьма напоминающая земную курицу. Десантник выломал ножку и вгрызся в чуть жестковатое мясо.

— Ну да. Здесь водятся звери. Будем охотиться, — тармаэл кивнул на лежавший на столе арбалет.

— А вот зачем ты меня притащил — в качестве охотничьей собаки!

— Что такое собака и зачем она на охоте? — спросил тармаэл, достав из рюкзака пару каких-то шмоток.

— Собака... — Редж запнулся, не зная как объяснить, — Ну это такое животное, которое вот как раз прыгает возле двери перед выходом на прогулку, повизгивает в нетерпении и носится с лаем.

— Очень полезное животное, — кивнул тармаэл. — Теперь понимаю, зачем ваша раса берет их на охоту.

— Разве вы не держите домашних зверушек просто для забавы? Ну, чтобы рядом было живое и преданное тебе существо. И любило тебя просто за то, что ты есть.

— Ага, и даешь есть ему.

— Нет, вот то животное, про которое ты говоришь — кошка, а я про собаку.

Тармаэл с задумчивым видом потеребил ткань, которую держал в руках, а потом, вспомнив, зачем ее достал, шагнул к Реджу.

— На вот, оденься, а то замерзнешь в лесу.

— Спасибо, — Редж скинул с плеч плед и нацепил на себя нечто вроде пончо из плотной материи, — А ты, господин, в этом пойдешь?

Тармаэл был одет в свой неизменный шелковый балахон наподобие кимоно, и только до пояса его прикрывала тонкая светлая накидка.

— Это сделано из тончайшей шерсти горных коз, она на самом деле очень теплая.

— Да я не об этом. Ты вот прям в этих светлых шмотках пойдешь в лес?

Тармаэл ухмыльнулся:

— Это простолюдины вынуждены носить темную практичную одежду, — он ткнул Реджа в грудь перламутровым когтем. — А у меня защитное поле.

— О, меня повысили с "Эй, раб" до "Эй, простолюдин"? — усмехнулся Редж, снова притягивая господина к себе поближе.

— Тебя повысили с "Эй, сморколов" до "Эй, постельная грелка".

— Мне можно приступать к обязанностям прямо сейчас, господин? — руки землянина сползли с талии на ягодицы тармаэла.

— Ты еще о чем-нибудь способен думать?

— Когда ты ко мне так близко подходишь — нет, — честно признался Редж.

Они все же отправились в лес, землянину вернули его армейские ботинки, и он с наслаждением шуршал разноцветными листьями под ногами. Тармаэл бесшумно плыл и даже колючие кусты сами уворачивались от его летящих одежд. Редж присвистнул:

— Как это у тебя получается, господин?

— Что именно? — не оглядываясь, уточнил Синеглазый.

— Ветки перед тобой сами раздвигаются. Твое защитное поле... это какой-то прибор или ты сам его делаешь?

На этот раз он обернулся через плечо.

— Это тебе знать необязательно, раб.

— Да ладно тебе, господин — Редж нагнал его и пошел рядом. — Мне просто любопытно. Для себя. Ну, кому я это могу рассказать?! Ты сам сказал, здесь нет и не может быть моих сопланетников.

Тармаэл продолжал идти молча.

— Ой, может, ты думаешь, на мне сохранились какие-нибудь передатчики? Ну хочешь, обыщи меня, — он забежал вперед и задрав пончо продемонстрировал мускулистый торс. — Я могу подсказать, где можно поискать, — добавил он с широкой улыбкой. Редж не уловил, что произошло, только он вдруг оказался прижатым спиной к дереву и с двух сторон от шеи почувствовал острые когти.

— Мы с тобой враги, сморколов, — тихо, одним дыханием проговорил ему в лицо Синеглазый. — Ты может быть наемник и для тебя это ничего не значит. А я потомственный воин, у меня есть долг перед своим народом и... — землянин с удивлением заметил, как вспыхнул румянец на бледной коже, — и как бы мне ни было хорошо с тобой в постели, это не заставит меня забыть, что... — он тяжело вздохнул.

— П-прости меня, г-господин, — ошарашено прошептал Редж. Тармаэл продолжал мрачно смотреть ему в глаза, втягивая воздух сквозь зубы.

— Прости меня, господин, — повторил уже тверже Редж. — Если ты меня отпустишь, я поцелую тебе ноги.

— Не надо, — он убрал когти и отстранился. — И... не надо мне... — он склонил голову, опуская на лицо светлый занавес своих волос. — ... напоминать...

— Прости, — Редж обнял его за плечи и поцеловал в висок. — Ну я дурак... я забылся... я не должен был...

— Я просто хочу отдохнуть и забыть все хоть ненадолго, — устало сказал тармаэл, мягко высвобождаясь. — Меня так все достало, представить не можешь! А тут ты еще со своими дурацкими вопросами.

— Все-все, я буду молчать, господин.

— Не надо молчать. Просто не лезь не в свое дело.

— Хорошо. Давай я тогда тебе лучше про собак расскажу.

— Давай, — согласно кивнул Синеглазый.

Их шаги и болтовня вспугнули с дерева большую птицу. Синеглазый вскинул арбалет на хлопанье крыльев и выстрелил. Птица вскрикнула и тяжело шлепнулась вниз.

-Лихо! — присвистнул Редж.

— Принеси.

— Ага, все-таки в качестве охотничьей собаки.

— Это и твой обед тоже, — невозмутимо пояснил Синеглазый.

— Господин, это съедобно? — Редж сорвал с куста большую красную ягоду.

— Да.

Землянин попробовал и обнаружил, что она не просто съедобная, а еще и очень вкусная. Он остановился на минутку, сунул дичь подмышку и набрал горсть ароматных ягод. Тармаэл, заметив, что десантник отстал, топтался на месте, подбрасывая носком сапога шуршащие листья. Редж догнал его и протянул ягоды.

— А сам чего не ешь? — он взял одну ягодку кончиками пальцев.

— Я ем, но чем-то вкусным приятно делиться.

— Да? Я всегда думал, что все обстоит наоборот.

— Значит, до сих пор тебе попадались одни жадины, — Редж отправил пару ягод себе в рот.

Охота с тармаэлом больше напоминала прогулку по грибы. Они просто шли и болтали, а Синеглазый иногда вскидывал арбалет, так что через час десантник тащил на себе уже три увесистые тушки.

— Думаю, достаточно, — объявил Синеглазый, и они повернули к дому.

Дрова для костра и печки были заготовлены и лежали в аккуратной поленнице позади домика. Редж набрал еще хвороста и сложил костер. В сенях нашлась решетка на высоких ножках. Землянин начал было ощипывать птицу, давалось это с трудом.

— Надо воду вскипятить. Тут есть какая-нибудь кастрюля?

Тармаэл отобрал от него тушку и перья с нее осыпались сами, просто от его прикосновения.

— Или ты просто чая хотел? — уточнил Синеглазый, протягивая руку за второй птицей.

— Чай тоже бы не помешал.

Тармаэл закончил с перьями и удалился в дом, вернулся он с металлическим, хорошо закопченым чайником. Во дворе имелся колодец, так что далеко за водой идти не пришлось. Чайник сунули прямо в костер, повесив его за крючок под решетку, а на ней самой расположили тушки птиц. Тармаэл вытащил во двор плетеные кресла и принес еще пледы, когда осеннее солнышко закатилось за деревья и стало холодать. Мясо прожарилось, и Редж, обжигаясь, жадно на него накинулся.

— Горячее ведь, — заметил тармаэл.

— Есть офэнь хофэться, — прочавкал землянин.

Тармаэл провел рукой над его куском, и мясо из обжигающего стало просто теплым.

— О! Спасибо, — ошеломленно поблагодарил Редж.

— Будешь? — Синеглазый достал из-за пазухи фляжку и протянул землянину.

— Алкоголь? — тот понюхал содержимое.

— Ты не пьешь?

— А по мне похоже, что я такой праведник? — усмехнулся десантник, опрокидывая в себя хороший глоток.

Костер догорал, на небе зажигались звезды, постепенно вырисовывая незнакомые землянину созвездия. Они снова согрели чайник и пили чай из больших глиняных кружек, грея о них пальцы.

— Хорошо здесь, — заметил Редж, наслаждаясь тишиной и прозрачностью осеннего воздуха. — На моей планете такое только в лесопарках осталось, но там нельзя разжигать костры. Ну и еще у кого-нибудь в частных владениях наверно. Но это все равно не то. Все равно чувствуешь, что цивилизация где-то рядом, да и воздух уже не такой чистый. Лучше прикупить дачу где-нибудь в подходящей колонии — и то, наверное, дешевле обойдется.

— Зачем вы сделали такое со своей планетой?

— Земляне очень быстро размножаются. Пока мы нашли пригодные для жизни колонии, нашу планету поглотило перенаселение. Так что экспансия на другие планеты происходит не только от жадности.

— Если все ваши мужчины такие как ты, я могу понять, почему у вас перенаселение, — усмехнулся Синеглазый.

Редж расплылся в ответ:

— Нет, господин, далеко не все. Я вообще один в своем роде, можешь мне поверить.

Тармаэл фыркнул.

— А ты собираешься завести наследника, господин?

Тот вздохнул и как-то грустно улыбнулся:

— Мои данные недостаточно хороши, чтобы мне позволили продолжать род. Мне не всегда удается скрывать свои травмы. У моих братьев будут дети, чтобы продолжить род.

Редж замолчал, не зная, что сказать.

— Или ты таким образом хотел узнать, почему у меня нет женщины? — тармаэл криво усмехнулся.

— Полагаю, это не рабское дело, — Редж усиленно ковырял палочкой землю у себя под ногами.

— Хм, — тармаэл приложился к фляжке еще. — И тем не менее я аристократ, хоть и не самый удачный экземпляр. Но рисковать произвести на свет ублюдка я не имею права.

— Не надо, господин, потом ведь будешь жалеть...

— О чем? О том, что мало того, что сплю с рабом, еще и откровенничаю с ним по пьяни? А думаешь, у меня есть еще кто-то, с кем я могу об этом поговорить?

— Мне можешь сказать, все, что угодно. Об этом никто никогда не узнает, — Редж поднял глаза.

— А ты сам о себе что-нибудь расскажешь? — неожиданно спросил Синеглазый.

— Если тебе интересно, господин.

Тот кивнул.

— Ты правильно сказал, я наемник. Хоть и служу в армии своей планеты, но я ж не родину защищаю, а добываю новые территории для богатых ублюдков. Можешь меня презирать за это... Но на нашей старушке-Земле все равно нечем заняться, кроме как либо работать на этих самых богатых ублюдков, либо стать одним из них. Все, чего ты можешь добиться, это возможностей больше и круче потреблять. Все твои старания, успехи, карьера все равно сведутся к этому. Впрочем, ты можешь и ничего не делать, тебе будут выплачивать пособие по безработице, и на него ты можешь хоть и паршиво, но жить. С голоду не помрешь. Если нет своего жилья, значит, определят в социальное общежитие. Так ради чего вообще там рыпаться?! Что бы ты ни делал, да даже и вообще ни черта не делал, результат будет отличаться только в степени потребления, выраженного в денежных единицах, которые ты через себя прокачиваешь. И смысл этой бредовой жизни, чтобы этот поток не останавливался. На этой перенаселенной планетенке не осталось ничего настоящего. Ничего, чтобы не выражалось в цифрах банковских счетов. Ни приключений, ни авантюр, ни творчества. Все, чем ты можешь рискнуть, это деньгами. Все пронизано сферой услуг, каждый шаг просчитан, обсчитан и заложен в сметы. Даже если ты художник, степень твоего таланта все равно будет измеряться тем, насколько дорого продаются твои картины.

— А ты художник?

— Нет. Не художник и не писатель, и даже не поэт. Я просто разглагольствующий мечтатель. Только мне скучно мечтать о деньгах, о вот той новой тачке с рекламного плаката, о новом навороченном гаджете... еще о чем-то, чему смысл придает только лишь правильно построенная рекламная кампания. И я решил отправиться на поиски приключений. Настоящих, а не рекламных. В космос! Там еще есть неизведанное, настоящие приключения... все настоящее, понимаешь? Проверка на прочность, а не на способности потреблять. Там моя жизнь зависит от меня — не буду рыпаться изо всех сил, просто сдохну. Ведь моему командованию плевать на расходных пешек — у нас у всех есть страховка для родственников.

— Как должно быть, тяжко сидеть на цепи такому как ты... — задумчиво проговорил тармаэл, внимательно разглядывая на землянина.

— Ну да — ничего хорошего. Но я не жалуюсь на судьбу. Я сам ее выбрал, рискнул и попался. Пусть проиграл, но зато все по-настоящему, нельзя сделать сэйв и откатить назад, — он усмехнулся.

— Знаешь, ты самый свободный человек, которого я когда-либо встречал.

— И это ты говоришь парню в рабском ошейнике?

— Во-первых, сейчас его на тебе нет, а во-вторых, нельзя сделать рабом того, для кого рабство ничего не значит.

— Я же тебе подчиняюсь, господин.

— Ты не ломаешься, только гнешься, когда сам решил, что так тебе выгодней. А если никакой выгоды не имеется... думаешь, я не понимаю, зачем ты тогда к моей постели подошел с цепью на кулаках?

— Я залюбовался... ты слишком красив, господин... когда спишь и не дерешься.

— Только поэтому я все еще жив?

— Да брось, я тоже не настолько наивен, чтобы рассчитывать, что у меня всерьез бы получилось. Иначе ты не оставил бы цепь такой длинной.

— Тогда зачем пытался?

— Да ведь и не попытался даже.

— "Бескорыстие" помешало?

Редж рассмеялся, качая головой:

— Я забыл, зачем вообще туда подошел.

— Но ведь что-то заставило тебя подойти, пока кровь не оттекла от мозга. Все-таки надеялся, что есть шанс придушить гада? И что дальше, ведь ты же не дурак? Или просто месть?

— Да не надеялся, а месть это вообще глупости — я ж наемник захватнической армии, кормящей ненасытную систему потребления. За что мне мстить? За то, что оказался недостаточным профессионалом? Просто, сидеть на цепи и подыхать с тоски — это не мое. Я человек действия.

— Это я заметил. И тебе просто удалось найти действие позанятней, — кивнул тармаэл.

— Мне удалось найти занятие по душе.

— Теперь это называется душа?

— Кажется, я сегодня сплю на коврике, — заключил Редж.

— Вот еще, одному в постели холодно. Печку ведь никто не стопил...

— Черт! Не подумал об этом. Я сейчас затоплю, — он вскочил с кресла и направился было за дровами, благо, две луны давали достаточно света.

— Ты не хочешь согреть меня собой? — донеслось до него вдогонку.

Он остановился на полушаге.

— Если я согрею тебя собой, не мешало бы иметь в доме горячую воду, а костер уже все равно догорел.

— Логично. Мне повезло отхватить такого смышленого раба, — тармаэл откинулся в кресле и еще приложился к фляжке.

Утро было сырым и прохладным. Редж осторожно выбрался из постели, не потревожив спящего тармаэла, пробежался по холодной росе за дровами, затопил печку и снова вышел во двор, чтобы размяться. После очередного комплекса по боевому самбо, он обернулся и заметил, что за ним, сонно жмурясь, наблюдает Синеглазый. Он стоял, прислонившись к дверному косяку и зябко кутаясь в плед, изящные пальцы обнимали горячую кружку с чаем.

— Доброе утро, господин.

— Хочешь спарринг? — лениво улыбнулся тармаэл.

— А смысл? Ты меня за секунду на травке разложишь.

— Я буду поддаваться, — тармаэл поставил кружку на крыльцо и стянул плед с плеч. — Ну, давай, — он встал напротив землянина, — Я буду двигаться с твоей скоростью и только защищаться.

Редж смерил взглядом обманчиво хрупкую фигурку в шелковой тунике, босые ступни утопали в мокрой траве.

— Тебе не холодно? — чуть хрипловатым голосом спросил Редж.

— Если ты так и будешь стоять и пялиться на меня, я, пожалуй, и, правда, замерзну, — его губ коснулась дразнящая усмешка.

Десантник сделал внезапный обманный выпад, одновременно подсекая противника под ноги, но Синеглазый уклонился, скользящим движением уйдя влево. Редж обрушил на него серию яростных ударов, уверенный, что тармаэл с его нечеловеческой реакцией контролирует ситуацию. Синеглазому действительно не составляло труда их парировать, он легко порхал по траве, уходя от выпадов или ставя железные блоки с идеально выверенным балансом, и продолжал дразнящее улыбаться. А вот Редж уже взмок, он оставил попытки достать противника вот так прямо и закружил вокруг тармаэла, пытаясь придумать новую тактику.

— Это бесполезно, — десантник с досадой покачал головой, опуская руки.

— И это все? — светлые брови разочарованно взлетели вверх.

Редж пожал плечами, сделал шаг, намереваясь пройти мимо, и вдруг бросился на него сбоку.

— Это нечестно! — рассмеялся тармаэл, снова ловко отпрыгнув в сторону, — Жульничаешь, раб!

Редж разочарованно зарычал и вновь попер напролом, не обращая внимания, что пару раз его осадили уже достаточно болезненно. То ли тармаэл на что-то отвлекся, то ли поддался, то ли десантнику просто повезло, но очередная подсечка под коленки наконец сработала, и он завалил эту неуловимую бестию на траву. Редж придавил его всем телом к земле, жадно впившись в губы...

Редж скатился с него, тяжело дыша и вытирая тыльной стороной ладони пот со лба, по телу еще гуляли отголоски острого, звериного удовольствия, и землянину казалось, что от него сейчас должно быть пар идет.

— Хорошо, что моя раса сильнее и быстрее твоей, представляю, во что превратилось бы поле боя! — тармаэл смеялся, продолжая валяться на спине с раскинутыми ногами. — Это у вас традиция такая — трахать побежденного? Или это лично твоя традиция? Ты хоть предупреждаешь тех, кто встает с тобой в спарринг...

Редж не выдержал и, резко обернувшись, затащил его на себя.

— Что, опять?! Животное! — выдавил сквозь смех Синеглазый, правда, даже не пытаясь отбиваться.

— Да сам успокойся уже! Я просто боюсь, что ты простудишься на холодной земле... господин.

— Не суди по себе. Я не настолько хилый... Что? — спросил он, заметив, каким взглядом смотрит на него землянин.

— Ты смеешься, господин. Я до сих пор не видел, как ты смеешься.

Синеглазый еще несколько мгновений смущенно хлопал ресницами, а потом мягко высвободился из обнимающих его рук землянина:

— Давай, сам уже хватит валяться "на холодной земле", — он поднялся на ноги одним плавным движением и протянул Реджу руку. Тот поборол желание снова дернуть его к себе и встал, отряхиваясь, как собака.

— Фу! — тармаэл заслонился ладонью от брызг. — Ты разучился вести себя, как человек? Или никогда и не умел?

— Ты напрашиваешься еще поваляться на травке? — Редж сделал угрожающий шаг к тармаэлу.

— Не забывайся, я тебе поддавался.

— Черт! — Редж схватился за плечо, даже не уловив молниеносного движения, как когти ткнули его в болевую точку под ключицей.

Вечер прошел безмятежно, без разговоров за жизнь и даже без выпивки. Они просто сидели у костра и смотрели на огонь и пили чай, пропахший дымом. Небо было пасмурным и иногда принималось моросить мелкой дождевой пылью, заставляя костер потрескивать. С деревьев с тихим шорохом все чаще срывались листья, устилая землю лоскутным ковром. Некоторые породы, уже полностью сбросили листву и торчали голыми ветками среди своих, пока еще пестрых, собратьев. С низкого серого неба быстро спустилась осенняя ночь, угли замерцали красным под седой патиной пепла, по траве неясными клоками пополз туман.

— Пойдем спать, — тармаэл поднялся с кресла. — Завтра рано вставать. Мы уезжаем.

— У тебя такой короткий отпуск? — разочарованно протянул Редж. Лично он бы здесь был не прочь провести месяц, а то и больше. Зимой бы пришлось чаще топить печку и теплее одеваться, чтобы ходить на охоту. Землянин даже замечтался о хрустком, пушистом снеге по колено, и господине в белых мехах, который, небось, как эльф, умеет бегать по снегу, не проминая его.

Но тармаэл подтвердил, что отпуск окончен, и подхватил свое кресло:

— Залей костер и прибери здесь все

Зима пришла даже быстрее, чем Редж ожидал. Ветер начал завывать с утра, бросая в окна замка колючими иголочками первого снега. Белая дымка поземки закружилась над желтой травой. Господин с утра ушел на службу, и землянин коротал день, глядя в окно. У него была книжка на межпланетном и еще учебник тармаэльского, который Синеглазый не посчитал секретной информацией и выдал Реджу, когда тот попросил. Однако ни читать, ни учить язык не хотелось, он никогда не видел вживую, как мир засыпает чистым, белым снегом. На земле в городах всегда была слякоть, на снег можно было посмотреть в горах или на полюсах, но он там всегда был. Увы, никаких медленно падающих белых хлопьев не было, зима на Тармаэллиде началась с метели.

Температура за окном падала, Редж взял из шкафа шерстяной плед и завернулся в него. К вечеру ветер усилился, и по спальне загуляли сквозняки. Солнце давно уже село, а господин все еще не вернулся. В душе землянина постепенно нарастала тревога. За окнами бушевала не на шутку разыгравшаяся стихия и от ее яростных порывов дребезжали стекла в окнах. Редж спасался от лютых сквозняков на кресле у камина — жаль, его нечем было растопить — и думал, могла ли буря помешать Синеглазому вернуться. Хотя, он ведь может телепортироваться, значит, что-то другое его задержало... Редж надеялся, что воевать в такую погоду никому не захочется, хотя она ведь такая не на всей планете... да и на другие они летают... то есть телепортируются... или как они там перемещаются...

Дверь в спальню открылась, и Редж радостно подскочил, но это был всего лишь серокожий слуга, притащивший дров для розжига камина. Он недовольно посмотрел на засевшего в кресле, да еще и под пледом, раба и буркнул:

— А ну пошел отсюда.

— Отвали от меня, — поморщился Редж.

Серокожий свалил дрова у камина и достал плетку. Землянину попало по плечам, он прорычал что-то нецензурное, но с кресла слез, не желая доставлять Синеглазому каких-нибудь проблем. В камине заплясало пламя, серокожий бросил напоследок:

— Не смей загаживать хозяйскую мебель, — и ушел.

— А ты не смей загаживать хозяйский воздух, — проворчал себе под нос Редж, проводив инопланетянина недобрым взглядом.

Десантник уселся на корточках у огня, чтобы погреться, потом присел поудобнее. Хотелось, конечно, подтащить кресло и там уютно устроиться, но нарываться он не хотел, серокожий мог вернуться. Пока камин горел, было не холодно, но воздух в спальне прогревался неохотно из-за проклятого сквозняка. Редж подбросил в камин последние полешки и привалился боком к теплой каменной стенке, укутавшись в плед.

Полночь уже минула, а тармаэл так и не вернулся. Был и еще один вариант, почему молодые, да еще такие чертовски красивые люди не возвращаются ночью домой, и этот вариант заставлял Редж играть желваками, мрачно глядя на догорающий огонь. У Синеглазого могла, наконец, появится и личная жизнь — трах с рабом для ловли крыс ведь личной жизнью не назовешь. Редж помнил все, что Синеглазый говорил про его сложности с женским полом из-за каких-то диких правил для аристократов, но ведь, кто знает, может, нашлась та, ради которой захотелось рискнуть. А, может, это и не женщина... Редж скрипнул зубами. Потом потер кулаком глаза — он тут всякие глупости думает, а Синеглазый, может, сейчас мечом машет где-нибудь за миллионы километров.

Редж открыл глаза, почувствовав осторожное прикосновение — кажется, сон его все-таки сморил, несмотря на практически гуляющий по полу ветер и тревожные мысли.

— Господин?

Синеглазый выпрямился и потер замерзшие руки над огнем камина — кто-то принес новых дров и снова разжег его.

— Иди в постель. На полу холодно. Заодно и согреешь, пока я буду в душе.

— Да, у тебя тут жуткие сквозняки, — Редж поднялся, кутаясь в плед и разминая затекшие конечности.

— Вентиляцию на зимний режим не перевели, заклинило там что-то. Метель уляжется, починят. Ну, чего ты ждешь?

— Ты поздно сегодня...

— И что, ты отвык на полу спать?

— Нет... я просто... не знал, что с тобой... Хочешь, ванну тебе сделаю?

— Не надо, я очень устал, душ быстро приму и хватит.

— Что же тебя так утомило, господин? — с легким раздражением проворчал Редж, — ...Или кто?

Тармаэл поднял глаза и чуть нахмурился:

— Это что? Сцена ревности, что ли?

— Ну что ты, господин, не рабское это дело — ревность, — процедил Редж, отвечая ему тяжелым взглядом.

— Я тоже так думаю, — Синеглазый отвернулся и снова уставился на огонь.

— Я знаю свое место, но... тебя нет пол ночи... я же не знаю, где ты... на войне или в чужой постели, — примирительно добавил Редж.

— Второе, — устало бросил Синеглазый и, не взглянув на землянина, ушел в ванную.

— Черт! — Редж осатанело сорвал с себя плед и, скомкав, бросил на пол.

Ну а чего он хотел? Чтобы аристократ был верен рабу для ловли крыс?! Наверняка у него получше ухажеры найдутся... Он отправился в постель, забрался под одеяло и попытался притвориться, что это все не его дело, и через минуту обнаружил, что сжимает кулаки.

— Черт! Черт! Черт! Чертова синеглазая кукла!

Тармаэл не заставил себя долго ждать, дрожа от соприкосновения холодного воздуха с мокрой после душа кожей, он нырнул в постель, полежал полминуты рядом и вдруг уткнулся лбом в плечо землянина. Редж не шелохнулся — лежал, как деревянный, и смотрел в потолок. Синеглазый придвинулся ближе, прижался всем телом, закинув ногу на бедро землянина.

Редж не выдержал, повернулся и сгреб в охапку хрупкую, жмущуюся к нему фигуру. Пробормотал, жадно, остервенело целуя шею и плечи:

— Там тебя плохо грели, в чужой постели, господин?

— Не надо, перестань, — тармаэл оттолкнул его.

— Крысолов, значит, уже не годится... — с укором прошептал Редж.

— Дурак, мне больно... будет...

Редж моргнул и только сейчас заметил, какой надломленный у тармаэла голос и какие-то совсем больные глаза.

— Б-больно? Ч-что с тобой?

— Мне точно надо отвечать на этот вопрос?

И еще Редж только что сообразил, что дрожит тот не от холода.

— Ты... тебя... это что, не было добровольно?

Тармаэл надтреснуто рассмеялся.

— На Тармаэллиде есть только трое, кому я по статусу не могу отказать. Принц крови и пара герцогов. Но у герцогов, слава Небу, есть жены.

— Черт, ну и нравы у вас, — Редж нервно сглотнул.

— Да ладно... ты же знаешь, какая у нас регенерация. К утру все заживет. И потом младшие мне тоже отказать не могут, а как я это делаю, ты на себе испытал.

— А с женщинами вы также?

Тармаэл на миг закусил губу, по лицу прокатилась болезненная гримаса.

— Ну откуда я знаю?! Мне же... — он судорожно сглотнул.

— Прости, — Редж медленно наклонился и стал очень нежно целовать его грудь, живот, постепенно опускаясь все ниже.

— Ну, отстань уже от меня, я же сказал — к УТРУ, — Синеглазый вяло попытался отпихнуть его.

— Я и не собирался... ничего такого... ну от чего, может быть больно... просто хочу помочь тебе расслабиться. Или ты спать хочешь?

— Не знаю, — он беспомощно улыбнулся.

Эротические сцены убраны из текста из соображений, что на СИ невозможно произвести проверку возраста читателя. Здесь ссылка на полную версию

— Ох, — выдохнул Редж, упираясь лбом в стенку и все еще вздрагивая в отголосках оргазма. — Ты настоящий... а я думал, какая у меня натуралистичная фантазия...

Тармаэл фыркнул и завозился, пытаясь выбраться из-под землянина. Редж отстранился и, зарывшись ладонью в мокрые светлые прядки, нежно и благодарно поцеловал его.

— Ммм, ну все, твоя фантазия уже на ногах не держится, пойдем спать. И не вздумай меня завтра разбудить, принц расщедрился на выходной после моих заслуг перед отечеством, — добавил Синеглазый с кривой усмешкой.

Редж проснулся и не обнаружил рядом тармаэла. Он встревожено приподнялся на локте и увидел, что тот сидит с ногами на широком подоконнике, подтянув колени к груди. Буря улеглась, поля за окном покрывал девственно чистый снег, и Синеглазый безучастно смотрел на него, чуть запрокинув голову. Редж подошел к нему, но тот не обернулся, и тогда землянин просто осторожно обнял его за плечи.

— Я уезжаю, — тихо сказал тармаэл, все еще глядя в окно, но переложив голову на плечо Реджу.

— Надолго?

— Похоже, навсегда...

Редж замер. Молчание, казалось, длилось целую вечность.

— А... а там, куда ты уезжаешь, тебе не нужны сморколовы...

Синеглазый покачал головой:

— Я не могу взять тебя с собой.

Редж снова помолчал, а потом все же спросил:

— Это из-за принца, да?

— Нет, — Синеглазый грустно усмехнулся, — Принц просто решил меня вчера ... напоследок... хотя аудиенция была на тему моего отъезда, да.

— И сколько у нас осталось времени?

— Десять дней.

— Так мало! — Редж повернул его к себе и поцеловал в мягкие, отчего-то чуть солоноватые губы. Он развел его колени и притянул ближе, встав между бедер тармаэла, но тот прервал поцелуй:

— Подожди.

— У тебя еще не все зажило?

— О боги, ты еще хоть о чем-нибудь думаешь?! — он взял лицо землянина в ладони, — Разве тебя не интересует, что с тобой будет?

— Да и так понятно, — Редж пожал одним плечом. — Пустят в расход... или продадут и тогда меня пристрелят при попытке к бегству.

— А, может, охмуришь нового хозяина? — усмехнулся тармаэл, и только синие глаза не смеялись. Они потемнели еще вчера, и утренний свет так и не разогнал в них тьму.

— Нет, господин. С меня хватит. Я больше ни для кого на цепи сидеть не буду, — он накрыл ладонью тонкие пальцы на своей щеке и, чуть повернув голову, коснулся губами руки тармаэла.

— Не будешь, — кивнул Синеглазый. — Я тебя отпускаю, — он осторожно убрал руки.

— Как это? — Редж ошеломленно моргнул.

— Твоя планета наладила с Тармаэллидой дипломатические отношения. Оформим, как передачу военнопленного. Акт доброй воли к новому соседу.

— Т-ты серьезно?

— Конечно. Такими вещами не шутят.

— Спасибо, — все, что нашел сказать Редж, не в силах еще пока осознать эту новость.

— Пожалуйста, — улыбнулся Синеглазый, — И... у меня все зажило.

Эротические сцены убраны из текста из соображений, что на СИ невозможно произвести проверку возраста читателя. Здесь ссылка на полную версию

Землянин качался на волнах тихого, тягучего, как сироп, удовольствия и заворожено смотрел, как дрожат длинные ресницы, как ярко в дневном свете горит румянец на фарфоровых щеках. А за окном вновь пошел снег, и белые хлопья, медленно кружась, осыпались на землю...

Десять дней — это, как оказалось, еще меньше, чем Редж думал. Синеглазый все время где-то пропадал, то улаживал дела, то прощался с родственниками и еще с кем-то и чем-то на Тармаэллиде.

Редж сидел, запертый в четырех стенах спальни, и думал, как бездарно он проводит эти последние дни, но конечно, кроме раба, которого тот знал меньше года, у господина были еще вещи, с которыми нужно было попрощаться на родной планете.

Мысль о скорой свободе казалась головокружительной, но Редж не желал, чтобы эти дни неслись с такой ужасающей скоростью. Навсегда. Что он почувствует, когда Синеглазый навсегда исчезнет из его жизни?! Любовник, с которым он провел столько незабываемых ночей... их еще осталось... уже пять... и то, он к родителям собирается уехать на пару дней, и раба с собой, конечно, взять не сможет.

Редж опять смотрел на снег за окном и часы ожидания, когда Синеглазый вернется, казались бесконечными... и в то же время дни уносились прочь, утекали, как песок сквозь пальцы. Последние дни. Он никогда больше не обнимет обманчиво хрупкую фигурку, не увидит, как тают синие льдинки, не зароется пальцами в прохладный шелк светлых волос. Но там свобода и родная планета... хорошо, что выбора у него все равно нет... да и не выбрал бы он рабство... даже такое...

На последние пару дней тармаэл остался дома, собирать вещи и... прощаться. Редж уже не хотел секса — они этим половину ночи занимались, но было уже за полдень, а из постели они так и не выбрались. Землянин просто обнимал его, осторожно лаская, целуя, купаясь в запахе его кожи, волос.

— Никак не могу в это поверить, — вдруг сорвался с языка обрывок мыслей, терзавших Реджа.

— Что ты скоро увидишь родную планету? — тихо спросил Синеглазый.

— Что я больше никогда не увижу тебя.

Тармаэл ничего не ответил.

— Можно задать тебе личный вопрос, господин? — решился Редж.

— Не думаю, что стоит, но наказание тебе уже в любом случае не грозит.

— Как тебя зовут?

Синеглазый помолчал несколько секунд...

— Зачем тебе? Через пару дней мы расстанемся, и ты даже не будешь знать, в какой части Галактики я нахожусь. К чему тебе мое имя?

— Я никому не собираюсь ни о чем рассказывать, если ты об этом беспокоишься, — Редж приподнялся на локте, чтобы видеть его лицо. — Но я хочу хоть в воспоминаниях тебя по имени называть.

— Послушай, мы с тобой сейчас разбежимся и больше никогда не встретимся. Ты будешь свободен, вернешься к нормальной жизни... не надо тебе это вспоминать. Нам лучше друг друга забыть.

— А если я не хочу... забывать?.. Ладно, не хочешь — не говори. Знаешь, как я тебя для себя называю? — он убрал светлую прядку с его лба.

— Хм... ну вряд ли конечно "господин". Белобрысый садюга?

Редж не сдержал усмешки:

— Ну, так тоже иногда. А вообще — Синеглазый.

Тармаэл улыбнулся:

— Марвея.

— Что?

— Меня так зовут — Марвея.

— У тебя даже имя чертовски красивое, Марвея — Редж коснулся его уже припухших от поцелуев губ.

— А как меня зовут, тебе не интересно, — констатировал землянин после непродолжительного молчания.

— Реччинальд Мэллок Тендерленд. Извини, я не все буквы твоего имени могу выговорить.

— Черт! — потрясенно проговорил Редж. — Ты... ты что, в голове моей покопался?

— Нет, в личном деле, — усмехнулся Марвея. — Протокол передачи военнопленных уже начался.

— В моем личном деле есть даже фамилия деда?

— А имя тоже дед выбирал? Реч-чи-нальд... боги, как вы это произносите?!

— Можно просто Редж... или Рэй, если не выговорить.

— А ты, оказывается, потомок знатного рода, Рэчч... Рэй.

— И это тоже есть в моем личном деле?!

— Да, очевидно ваши специалисты по межпланетным связям решили, что к аристократу даже в плену будет особое отношение. И, кажется, они не ошиблись, — усмешка снова коснулась его губ.

— Все эти пыльные титулы на нашей планете уже давно ничего не значат, — слегка раздраженно буркнул Редж. — Или для тебя так важно, что ты спал не с простолюдином, а с аристократом? Правда, во мне простолюдинской крови, думаю, больше, чем аристократической... если от нее вообще что-нибудь осталось.

Тармаэл рассмеялся в ответ:

— О даааа, ложась под сморколова, я всегда тайно надеялся, что он окажется принцем!

— Я не принц, конечно, но, надеюсь, мне удалось убедить тебя, что в постели титулы не главное? — Редж перекинул ногу через его бедра и навис над тармаэлом.

Но тот улыбнулся как-то совсем грустно, и землянин виновато поцеловал его в кончик носа и невпопад сказал:

— Тебе, наверно, пора завтракать.

— Скорее уж обедать, — Марвея лениво потянулся под ним, землянин отпустил его и вылез из постели.

Потом Марвея неторопливо собирался, задумчивый и рассеянный. Редж, сидя в кресле, наблюдал за ним. По спальне сновали слуги, но на землянина уже никто не обращал внимания. Казалось, все условности стали неважны. В замке царила атмосфера растерянности — хозяин покидал его, и слугам, и рабам, видимо, было неуютно от некоторой неизвестности в их дальнейшей судьбе.

— А что будет с замком после твоего отъезда? — спросил Редж, когда со сборами было покончено, и они вдвоем устроились в кресле у камина.

— Отойдет к сыну моего брата, — ответил Марвея. Он сидел у землянина на коленях, положив голову ему на плечо, уютно свернувшись в кольце обнимающих его рук.

Редж хотел спросить, неужели на Тармаэллиде не останется ничего, чтобы могло дождаться Марвею на случай возвращения, но передумал — к чему такие вопросы? Они молчали, глядя на огонь, и слова казались лишними...

Редж открыл глаза и в них ворвался дневной свет. Это был его последний день на Тармаэллиде. Марвея еще спал, и землянин долго разглядывал его профиль — то ли не мог налюбоваться, то ли хотел запомнить каждую черточку...

Тармаэл проснулся и, сонно жмурясь на него, улыбнулся, правда, получилось не очень весело.

— Ну, вот и последний день твоего рабства.

— Рабства... — повторил Редж, наклоняясь к мягким, теплым губам.

— Ммм, чувствую, из постели меня сегодня не выпустят.

— Господин... Марвея, а мы можем пойти в тот лес, где мы были осенью?

— Можем, — слегка озадаченно кивнул тармаэл. — Только надо найти тебе теплой одежды. Там мороз на дворе.

Они позавтракали вместе в спальне, потом тармаэл пропадал с полчаса в недрах замка и явился в серебристой с белыми подпалинами шубе, а Реджу достался подбитый темным мехом тулуп.

— Ничего лучше на твой размер не нашлось.

— Главное, чтобы теплый был, — отозвался десантник, накидывая тулуп на плечи.

Тармаэл протянул руку, Редж сжал ее в своей ладони, и ощутил знакомый вихрь перемещения. Холодный воздух коснулся кожи, землянин огляделся: их окружали деревья — в тармаэльском лесу не было хвойных, и клочки лиловато-серого неба обрамляли лишь тонкие ветки в хрустальных иголочках инея. На земле чистым, пушистым покровом лежал снег, в морозном воздухе разливалась первозданная тишина.

— Жалко, сегодня пасмурно, — заметил Редж, представляя, как бы это все переливалось в лучах солнца.

— Да, может, еще даже посыплется, — тармаэл запрокинул голову, разглядывая облака. — Ну, вот тебе лес, ты здесь чего-то определенного хотел? — он повернулся к землянину.

— Нет, просто... зимний лес, — Редж пожал одним плечом. — Осенью нам тут было так хорошо...

— Да, хорошо. Только драться я с тобой больше не буду. Секс на снегу это слишком.

— А ты не поддавайся, — землянин расплылся в мечтательной улыбке и притянул его к себе.

— Хочешь поваляться в снегу в гордом одиночестве? — светлая бровь саркастически взлетела вверх.

— Ладно, забыли про драки, — поспешно согласился Редж. — Пойдем, лучше прогуляемся, снег, вроде, еще неглубокий.

— Пойдем... а знаешь, тут не очень далеко есть водопад. Может, он еще не совсем замерз. Можем туда сходить.

— Давай.

Под ногами уютно захрустело свежим снежком. Они углубились в лес, тармаэл легко скользил между деревьев, а Редж вяз в снегу, и ему иногда приходилось запыхаться, чтобы не отстать. Марвея оглянулся, и его лицо озарила улыбка.

— Неуклюжий, как койя, — он подождал землянина и пошел медленнее.

— Что такое койя?

— Зверь такой. Большой, сильный и неуклюжий.

— Ясно, что-то вроде медведя, хотя, говорят, неуклюжесть их только кажущаяся. Твоя шуба случайно не из него?

— Нет, это мех яртанга. Это ловкий и опасный хищник. Вернее их было двое. Я сам их убил.

— Ты этим гордишься?

— А что, охота — достойное занятие для воина.

— Здесь они водятся? — Редж огляделся, вдруг сообразив, что он безоружный в инопланетном лесу.

— Да. Но не бойся, они не нападут на того, кто носит на плечах шкуру их собрата.

Редж рассмеялся и сгреб тармаэла в охапку, целуя:

— Иногда ты говоришь восхитительно первобытные вещи!

Марвея с улыбкой пожал плечами, синие глаза заискрились.

— Я буду по тебе скучать, — Редж уткнулся носом в морозно-холодный поток его волос.

— Ты будешь свободен, — тармаэл погладил его по щеке.

— А ты?

— Я...

— То, куда ты уезжаешь навсегда... это ведь не ссылка? Не изгнание? — Редж с тревогой заглянул ему в лицо.

— Не-ет, просто отправляют на службу на другую планету. И я совсем не против — устал от интриг при дворе, устал каждый день доказывать... — он махнул рукой, не собираясь продолжать фразу.

— Ты... ты едешь воевать?

— Нет, это мирная миссия. У меня слишком часто бывают травмы, принц решил, что там я буду полезнее.

— Слава богу... прости, я знаю, ты потомственный воин, для тебя это наверно не очень хорошо, но я хоть буду чуть меньше волноваться за тебя.

— Не надо за меня волноваться, я уже взрослый мальчик, справлюсь сам, — усмехнулся Марвея.

— Каждый человек, хоть иногда нуждается в... том, чтобы о нем кто-то переживал и заботился.

— Наверно... А ты? Ты опять пойдешь в наемники?

— Нет. Я проиграл и должен был сдохнуть в плену, но судьба дала второй шанс, и не стоит ей перечить. Найду себе какое-нибудь другое занятие. В космосе приключения можно найти не только на войне.

— Опять приключения, — Марвея улыбнулся. — А почему ты не заведешь семью? У тебя ведь не должно быть с этим проблем.

— Не встретил пока... человека, с которым можно остаться навсегда.

Тармаэл кивнул:

— Береги себя, Рэй... Я хочу, чтобы кому-то повезло.

— В смысле? Кому повезло?

— Девушке, на которой ты женишься, — его губ коснулась нежная улыбка, и у Реджа отчего-то вдруг тоскливо сжалось сердце. Он на секунду сильнее сжал объятия, и они так простояли пару минут, пока Марвея не сказал:

— Пойдем. Ты так замерзнешь — стоять на морозе.

Им пришлось спускаться с горки, Редж поскользнулся и съехал вниз на заду. Марвея снова рассмеялся и обозвал его койей, подавая ему руку. Землянин дернул его к себе, и он упал в его объятья:

— И хитрый, как йелска, — добавил тармаэл в перерывах между поцелуями. Редж скользнул ладонями по шелковистому меху яртанга и попытался забраться под шубу.

— Мы не дошли до водопада всего сотню шагов — прошептал Марвея.

— Давай дойдем, — Редж убрал руки, и они поднялись из снега, отряхиваясь.

Шума слышно не было. Лесная речушка, низвергающаяся в глубокий овраг, на дно которого они спустились, замерзла и медленно сочилась сквозь ледяной панцирь, в который превратился водопад. Потоки воды застыли причудливым нагромождением пойманных морозом наплывов, а припорошивший их снег казался пеной — и чудилось, что водопад еще бурлит в остановившемся мгновении. Здесь внизу образовывалось крошечное озерцо, покрытое ледяной корочкой только по краям, от него змеилась еще не замерзшая полоска реки, убегающей дальше по дну оврага меж нависающих по склонам деревьев. От темнеющей среди белых снегов воды поднимался едва различимый парок, добавляя ирреальности открывавшемуся виду.

— Наверное, надо было прийти сюда осенью, — заметил Марвея.

— Ничего, и так очень красиво... необычно. Такое не забудется.

— Да... — тихо согласился Марвея, вздыхая о чем-то своем.

Редж обнял его сзади и прижался щекой к виску, продолжая безмолвно созерцать застывший водопад.

Дома их ждал разожженный камин, горячий обед и подогретое вино со специями.

Зимой солнце садилось рано, и за окном уже спустились синие сумерки. Марвея задумчиво потягивал вино из керамического кубка, а Редж следил, как он подносит его ко рту, как осторожно слизывает красные капли с губ, как тонкие пальцы с перламутровыми когтями сжимают чашу.

— Марвея...

— Мм?

— Иди ко мне.

Тот улыбнулся, поставил кубок на столик и перебрался к землянину на колени. Редж обнял его и уткнулся лицом ему в шею. Говорить не хотелось, слова казались тяжелыми, тягучими и бессмысленными. Вечер неумолимо таял и без всяких разговоров, и ничего с этим поделать было нельзя.

Никто из них не сказал ни слова о том, что это их последняя ночь. Они просто легли в постель и занялись любовью.

Редж думал о том, что через много лет он не вспомнит, как острые когти впивались ему в болевые точки, он запомнит, как они нежно царапали ему плечи... Он не будет помнить, как его заставляли унизительно вымаливать прощения у господина, целуя ему ноги — в памяти останется блеск цепочки на изящной лодыжке... И запах его кожи, и тихие вздохи, и шорох шелка, и этот взгляд нестерпимо синих глаз... Редж неотрывно смотрел в них, пока медленно двигался в нем, растягивая удовольствие в одну сверкающую бесконечность, и в сердце что-то тоскливо сжималось, стоило заглянуть в эти синие бездны чуть поглубже... в тот миг, когда с губ Марвеи срывался стон, и он ничего не мог спрятать от любовника...

Утро неминуемо наступило.

— Просыпайся, Рэй, у нас мало времени, — и тармаэл быстро выскользнул из объятий, не дав даже поцеловать.

Редж вылез из постели и оделся. Пришел слуга, помог Марвее облачиться в строгие официальные одежды. Им принесли завтрак, тармаэл откусил хлеба с сыром и долго пережевывал единственный кусочек, глядя в пространство и машинально запивая горячим чаем. Больше он к еде не притронулся. Встал и вышел из спальни, бросив, чтобы Редж ел, а он скоро вернется.

— Ты готов? — Марвея стоял на пороге. Осанка идеально прямая, на лице бесстрастная маска.

— Да, — Редж подошел к нему.

— Идем, — Марвея уже развернулся, когда землянин поймал его за локоть.

— Подожди.

— Что? — тонкие брови нахмурились.

— У нас ведь больше не будет возможности попрощаться.

Марвея закусил губу и несколько секунд неотрывно смотрел на землянина.

— Прощай, сморколов, — наконец проговорил он. — Удачи тебе, и береги себя.

— И ты... береги себя и... — Редж сгреб его в объятия, на мгновенье прижав к груди и вдохнув запах его волос. — Будь счастлив, господин.

Они вышли из спальни, прошли по коридорам и оказались в просторном вестибюле. Там их ждали другие тармаэлы. Марвея поговорил с ними о чем-то на своем языке, подписал какие-то бумаги, потом взял землянина за руку, и после мига головокружения они оказались в незнакомом космопорте. Редж увидел землян — официальные лица в костюмах с нашивками дипломатической службы и военные. Им его и передали. Вокруг него немедленно засуетился какой-то парень в штатском, судя по вкрадчивому голосу и дежурным фразочкам — психолог. Реджа подвели к трапу шатла и велели подождать здесь. Он оглянулся. Марвея все еще был в космопорту. Редж с тоскливо сжимающимся сердцем смотрел, как тармаэл о чем-то говорил с дипломатами, затем подписывал какие-то бумаги. А потом он последний раз вежливо кивнул и ушел прочь, на полушаге растворившись в воздухе. На его месте осталось только дрожащее марево, и на Реджа внезапной волной накатило осознание, что он больше его не увидит никогда...

Кто-то вдруг сгреб его в объятия, он вздрогнул и обернулся — это был Леха — улыбающийся от уха до уха и что-то радостно вопящий ему в лицо.

Если можешь, живи без меня —

Я тебе подарю свободу.

Мы с тобой не минули огня,

Так минуем хотя бы воду.

Твои пальцы коснутся лица,

Но глаза я оставлю сухими.

Я хотел разорвать до конца,

А ты увозишь с собой мое имя.

Отчего солон вкус моих губ,

Я надеюсь, что ты не узнаешь.

И кольцо твоих рук разомкнув,

Я тебя навсегда отпускаю.

За спиной догорают мосты,

В сердце ниточки тайные рвутся.

Сколько стоило, знал бы ты,

Мне уйти и не оглянуться