Криста всегда вела себя так непосредственно, что окружающие к этому привыкали. И привыкали не сомневаться в искренности её реакций. Между тем как Дэнимон знал — Криста предпочитала разыгрывать наивную доверчивость и любовь ко всем вокруг даже тогда, когда вовсе не склонна была доверять хоть кому-то. Она тонко чувствовала тех, с кем имеет дело, но при острой необходимости прекрасно умела не выдавать своих чувств. Просто чаще всего не считала это острой необходимостью.
Впрочем, теперь Дэнимон был даже рад тому, что иномирной девчонке с невозможным снежным именем удалось её обмануть...
Фаник проснулся резко, словно от кошмара. Рывком сел в постели, судорожно озираясь, явно не понимая, что происходит.
А потом увидел брата.
— Дэн? — выдохнул он. — Тебя же...
— Да, меня похитили дроу. А тебя похитили люди. — Дэнимон встал: лишь сейчас, когда брат проснулся, позволив себе в полной мере ощутить облегчение. — Как ты?
— Я... не слишком хорошо. Будто меня долго били. — Фаник уставился на свои руки, лежавшие поверх одеяла. — Меня похитили? Последнее, что я помню — люди... трое, и маг прочитал заклятие, а потом... наверняка слуги тёмных, чтоб их! — Он бессильно упал обратно на подушку. — Где мы? Ты сбежал от дроу вместе с Кристой, да? И нашёл меня? Или Вини всё-таки поймала наследника Ильхта и спасла тебя?
Какое-то время Дэнимон думал, как бы деликатнее преподнести братишке последние новости.
И не придумал.
— Вообще-то... мы у дроу, — мягко вымолвил принц. — И это они помогли мне найти тебя. И спасти. А твоих похитителей нанял кто-то из эльфов... во всяком случае, я в этом уверен.
Взгляд Фаника весьма красноречиво отразил сомнения в здравом уме старшего брата.
А быть может, просто в том, что это не ещё один сон.
— Ты. Хочешь сказать. Что меня. Похитили. Светлые. А спасли. Тёмные?
Заговорил он после о-очень долгой паузы. Явно не доверяя тому, что говорит. И вместо ответа Дэнимон, коротко выдохнув, прошёл к кровати, чтобы сесть рядом с братом.
Потому что прекрасно понимал: этот разговор выйдет куда дольше, чем пауза перед ним.
* * *
Я проснулась в своей постели у камина. Рядом с Бульдогом, привычно пускавшим слюни на мою подушку.
И почти сразу вспомнила, что засыпала вовсе не в своей постели.
Я нашарила очки, которые кто-то заботливо положил рядом. Нацепила их на нос, повернулась — и встретила взгляд Морти.
— С пробуждением.
Принцесса дроу сидела в кресле с книгой, и я подскочила в постели, судорожно пытаясь понять, чем обязана её присутствию. Должно быть, когда я уснула, Лод перенёс меня сюда — но, может, Морти успела прийти и застать, как мы лежим в обнимку? И теперь хочет устроить мне...
— Спасибо, что помогла Лоду, — добродушно произнесла принцесса. — Во всех смыслах.
От тепла её улыбки торнадо лихорадочных мыслей мигом утихло.
— А... не стоит благодарности. — Я растерянно моргнула. — Простите, но...
— Что я тут делаю? — когда я замялась, понимающе закончила Морти. — Все заняты на совете, а меня туда не пускают... так что решила подождать здесь. Какая мне разница, где читать? Заодно смогу поблагодарить тебя, когда проснешься. И передать слова Лода.
— Какие слова?
Морти кивнула на стол. Там лежало знакомое зеркальце с серебряной крышкой — которым я не пользовалась с достопамятного вечера, в который Алья развлёкся с Навинией.
— Лод немного его доработал. Решил, что тебе полезно будет знать, о чём идёт речь на встрече с послом лепреконов... Если откроешь зеркало, оно покажет зал совета.
— Ух ты, здорово! — я обрадовалась совершенно искренне — но лишь на миг. — А... вы? Разве вам неинтересно?..
Морти усмехнулась.
— В детстве я вечно крутилась под дверьми. Пыталась шпионить. Потом привыкла, что Лод с Альей просто рассказывают мне, что обсуждали и что решили. Дозированно. — Она слегка пожала плечами. — Женщинам дроу, даже из правящего дома, издавна не дозволяется следить за советами Повелителя, и с помощью магии — в том числе. Это традиция, которую я не собираюсь нарушать. Подслушивать тайком недостойно принцессы из рода Бллойвуг.
— Тогда почему Лод дал зеркальце мне?
— Наверное, потому что ты не дроу? — весело заметила Морти. — За меня не беспокойся. В конце концов, там зачастую обсуждают многие вещи, в которых я ничего не соображаю... и о которых мне знать не нужно.
— Вряд ли я соображаю больше вашего.
— Должно быть, больше.
Морти опустила взгляд в книгу, и я сочла, что спорить будет лишним. Встала, ожидаемо обнаружив себя полностью одетой, сунула ноги в мягкие туфли и побрела в ванную.
Забавно. Я уже имела возможность убедиться, что риджийские законы и обычаи сильно отличаются от законов и обычаев нашего мира: начиная с судебных тонкостей, которые я наблюдала на примере истории с Артэйзом, и заканчивая отношением к близости до брака. В отличие от нравов аналогичной эпохи нашего мира, похоже, в Риджии никому нет дела до девичьей невинности. Если сопоставить то, что Лод рассказывал мне о дроу, 'предсвадебные путешествия' эльфов, о которых мельком упоминала Навиния, и бурную личную жизнь Повелительницы людей...
И всё это казалось мне куда более правильным, чем отвратительные интрижки, о которых я столько читала, изучая историю и литературу. Зацикленность на целомудрии нисколько не способствовала искоренению измен — нет, она лишь приводила к тому, что измены старательно скрывали, тщательно заметая весь сор под ковёр. Отвратительное лживое лицемерие, которого я никогда не понимала; а тем более не понимала, почему даже в наше прогрессивное время многие придают огромное значение этой глупой традиции. Чистой условности. Какая разница, есть у твоей избранницы в определённом месте какая-то там перепонка или нет? Ты ведь не с перепонкой жить собираешься, тем более что её в любом случае придётся ликвидировать. А некоторые девушки, гордившиеся, что сохранили свою перепонку до свадьбы... с тем же успехом можно гордиться, что тебе посчастливилось ни разу не сломать ногу.
Нет, риджийские нравы мне импонировали куда больше. Действительно: если ты собираешься жить с кем-то долго и счастливо — прежде, чем давать брачные обеты, совсем не лишне проверить вашу совместимость во всех планах. Но, видимо, даже в Риджии есть место предрассудкам, так что женщин всеми силами стараются не допустить к правлению. Если не прямо, как Морти, то тихо, как Навинию.
А при таком раскладе, если у меня не получится вернуться домой...
Хотя ладно, думать о будущем пока рано. Для начала стоит выпутаться из настоящего.
Умывшись, я оперлась руками на край раковины. Вскинула голову, слушая ровный шум воды, глядя на своё отражение: к счастью, очки я сняла, так что вместо лица взору представало лишь бледное пятно с размытыми чертами.
И всё-таки... почему Морти ведёт себя так? В отношении меня и Лода?
Первый вариант: она бесконечно уверена в своём избраннике. И знает, что он в любом случае сохранит ей верность.
Но... уверенность уверенностью — а я сомневаюсь, что при таком раскладе ты будешь не только не препятствовать сближению своего избранника с девушкой, влюблённой в него, но и всячески обоих к этому подталкивать. Как говорится, на бога надейся, а сам не плошай; не люблю эту поговорку по причине убеждённого атеизма, да и вряд ли в Риджии она есть, однако всякий умный человек прекрасно понимает этот принцип. А Морти бесспорно умна.
Второй вариант: она не уверена в своём избраннике. И таким образом устраивает ему испытание, дабы проверить, сохранит ли он верность ей.
Но... использовать в качестве объекта для подобного испытания меня, когда Лода не прельстила Навиния, лезшая к нему и так, и эдак, и косинусом вперёд? Да, хорошая шутка.
Третий вариант: Морти знает, что Лод ко мне ровным счётом ничего не испытывает. И поэтому так спокойна, и поэтому отправила меня к нему — чтобы любимый хальдс использовал свою живую куклу по назначению. И нет, не по тому назначению, какое мужчины обычно уготавливают куклам в человеческий рост.
А вот это уже похоже на правду. Но теперь вспоминаем, что я не сомневаюсь в Лоде, а ещё не замечала за Морти хотя бы намёка на цинизм — и ищем четвёртый вариант.
А четвёртый...
Я замерла, вдруг осознав одну вещь, о которой должна была задуматься давным-давно.
Ну конечно. Лод и Морти вместе уже не первый год, и он всего лишь её хальдс, но не супруг. Учитывая, что они прекрасная пара, и Алья явно не имеет ничего против их союза... если они до сих пор не узаконили отношения, значит, на то есть причина.
И наверняка эта причина в том, что короли, как известно, могут всё, кроме одного.
'Браки среди знати часто заключают по договору', сказал мне Лод. И, скорее всего, принцессе уготована блестящая партия в виде какого-нибудь дроу из славного древнего дома... но, с другой стороны, чем плох Лод? Тем, что человек? Раз уж Алья сделал его своим Первым Советником — непохоже, чтобы для Повелителя дроу это имело значение; а в конечном счёте, как я понимаю, судьбой сестры распоряжается именно он. Или одно дело Советник, а другое — супруг принцессы? Знать бы, как у дроу тут всё заведено...
Впрочем, если моя и догадка верна, то ничего не меняет. Лод ведь говорил, что замужество вовсе не обязывает разрывать отношения с хальдс. Ничто не мешает колдуну оставаться фаворитом принцессы, даже если она выйдет замуж не за него, а ко мне всё это не имеет никакого отношения. И из всех найденных мною вариантов логичнее всего будет остановиться на третьем.
А потом, вспомнив, что он мне не подходит, наконец вернуться к волшебному зеркальцу и послу лепреконов: потому что это куда важнее, чем мои домыслы по поводу чужой личной жизни.
Когда я вошла в лабораторию колдуна, Морти сидела на том же месте и увлечённо читала. На столе перед ней, по соседству с зеркальцем, появился знакомый серебряный колпак — видимо, Акке успел принести мой завтрак.
Но между завтраком и государственным советом, пожалуй, я выберу второе.
Морти проследила, как я беру зеркальце со стола.
— Ты куда? — спросила она, когда я направилась к двери в библиотеку.
— Ухожу в другую комнату. — Я обернулась. — Ну, чтобы не вышло так, что вы... следите за советом.
— Принцессе из рода Бллойвуг не пристало подслушивать, — с достоинством ответила Морти, — однако никто не в силах помешать ей спокойно читать, пока рядом подслушивает кто-то другой. — И задорно мне подмигнула. — А пока ты будешь отсиживаться в спальне у Лода, твой завтрак безнадёжно остынет.
Что ж, хотя бы одна из причин, по которой Морти решила дождаться моего пробуждения, стала мне ясна.
Понимающе хмыкнув, я вернулась к столу. Села на табурет, откинула серебряную крышку, коснулась стеклянной поверхности кончиком пальца. Положив зеркальце на столешницу, потянулась к колпаку, укрывавшему мою еду: раз уж я остаюсь в лаборатории, то можно совместить полезное с полезным.
И наконец-то, как дома, поесть за просмотром чего-нибудь интересного.
— ...самим не по душе вся эту ситуация, Повелитель, но вы же понимаете...
Встреча проходила не в кабинете, где Алья судил Артэйза: это был небольшой круглый зал, отделанный чёрным мрамором, типичным для дворца дроу. За столом, прямоугольным и длинным, спокойно разместились десять дроу, включая Алью, Лод — и трое лепреконов: вылитые эльфы, только не выше восьмилетних детей, да волосы не золотые, а рыжие, как мандаринки.
— ...мы чужды предрассудков, вы знаете. Мы не в обиде на призраков прошлого, и в той истории на пиру для нас тоже осталось много белых пятен... хотя, откровенно говоря, наш народ вздохнул с облегчением, когда венценосный отец нашего Повелителя не вернулся в своё королевство, — говорил один, и низкий, размеренный, рассудительный голос никак не мог принадлежать ребёнку. — Но, хоть нам и стоило бы сказать 'спасибо' тому, кто прервал правление взбалмошного полудурка, мы пытались найти истинного виновника резни. Однако тот выбрал слишком удачное время и место для своего преступления, а без содействия эльфов и людей, для которых всё было очевидно, наше расследование быстро завершилось ничем. Учитывая все эти обстоятельства, мы помогали вам по мере своих скромных сил, и эти восемнадцать лет — тоже. Мы не хотим этой войны, мы не будем воевать с вами... но эльфы и люди хотят, и в открытом столкновении с ними — что мы можем? — Лепрекон покачал головой. — В армию людей, кажется, собрали всех мужчин от двадцати до пятидесяти. Эльфы после пропажи принцев возненавидели вас с новой силой. У светлых огромное войско, сильное войско, и этому войску не терпится стереть вас с лица земли. А нас, как и вас, так мало...
— Триста лет назад Тэйрант тоже был силён, — бесстрастно произнёс Алья. — Однако тогда вы примкнули к проигрывающей стороне.
— Триста лет назад войну выигрывал сумасшедший фанатик, который после уничтожения эльфов и людей переключился бы на нас. — Лепрекон пожал плечами. — Без обид.
— Что вы, какие обиды.
В зеркальце лицо Альи разглядеть было трудно, но, откусывая очередной кусок тёплой румяной булочки с сыром, я услышала его усмешку.
— Однако сейчас место Тэйранта занял другой сумасшедший фанатик, — заметил Лод.
— Вы в выигрышном положении. У вас есть шансы победить в этой войне, просто отсидевшись под горами, и шансы эти...
— В этот раз светлые не отступят, — тихо проговорил дроу, сидевший по левую руку от Альи. Неожиданно — темноволосый, и черноту длинных прядей лишь подчёркивала белизна одежд, сдержанно расшитых алым шёлком. — Ни за что.
Белый и красный. Цвета дома Рауфгата, вдруг вспомнила я.
Того же дома, к которому принадлежал Артэйз.
— Они задавят нас количеством, — продолжал дроу. — Им плевать, сколько народу они потеряют в наших тоннелях. Потому и забирают в армию всех, кого могут. Тысячи умрут, зато остальные пройдут по трупам — и вырежут нас, как паппеев в норах. Но вам всё равно, верно? Вы ведь...
— Лу.
Алья сказал это без угрозы. Почти шёпотом. Всего одно короткое слово: видимо, имя того, кто говорил.
Но дроу моментально смолк.
— Мы понимаем ваше тяжелое положение. И, помимо информации, поможем чем-то более существенным, — любезно произнёс лепрекон. — Мы дадим вам коней, пищу и другие припасы... и даже не возьмём за это платы. — Последнее он добавил весьма неохотно, а товарищей его так и вовсе передёрнуло. — Но это всё, чем мы можем помочь.
— Нет, не всё, — вежливо поправил Лод. — Вы могли бы отдать нам драконьи жемчужины.
Лепреконы уставились на колдуна долгим молчаливым взглядом, а я замерла, не донеся чашку с чаем до губ.
Что ещё за жемчужины?..
— И чем же они вам помогут? — наконец спросил один из посланцев маленького народца.
— По̀лно. — Лод улыбнулся: для переговоров он предпочёл снова натянуть маску плюшевого мишки. — Вам ли не понимать, насколько это полезные вещицы. Особенно в нашей ситуации.
— Большинство жемчужин хранится в сокровищнице нашего Повелителя и никогда не покидает дворца. Мы считаем их справедливой платой за всех, кого мы потеряли в Войне Пяти Народов.
