Кошмары Изумрудного города

Демоны оставили Элли на полу перед изумлённой Бастиндой.

— Мы не станем убивать её... повторно. На ней серебряные башмачки. Для демонов она недосягаема. Сама знаешь, что будет с тем, кто убьёт владельца серебряных башмачков!

— Что?.. Виллина убила Гингему, и с нею ничего не случилось!..

— Виллина — не демон. Для нас же обидеть владельца башмачков — смерть.

— Тогда я не дам вам золота! Вы не выполнили свою часть уговора!

Демоны зашумели, но Бастинда, погасив краеугольную свечу, изгнала их прочь. И, разозлённая сверх всякой меры, повернулась к напуганной и едва не плачущей Элли.

Глава 12.

Элли стояла, растерянная и напуганная, перед Бастиндой. Девочка чувствовала себя маленькой и слабой. Колдунья же в чёрном наряде и парчовой накидке выглядела пугающе — во всяком случае, для маленькой девочки.

Бастинда не говорила ни слова. Множество мыслей лихорадочно проносилось в мозгу Элли: о том, что они шли убить колдунью, и теперь она им отомстит; о том, что её спутники неизвестно где, и живы ли — если, конечно, это можно сказать о нежити; о том, что ей никогда не вернуться домой...

Девочка стала крутить полу платья, шаркнула ножкой, опустила взгляд. Ей сейчас очень хотелось расплакаться, чтобы её,быть может, пожалели и отпустили. Или просто провалиться сквозь землю, и будь что будет... Бастинда усмехнулась.

— И этот ребёнок, по словам Люпуса, представлял для меня опасность? — насмешливо протянула колдунья. — Полноте, да она не может решить, то ли ей рыдать, то ли описаться от страха. Но она мертва. И в этом горький и печальный юмор.

Бастинда недобро хихикнула и продолжила:

— Что ж мне с тобою делать, дитя?

— Не знаю, сударыня, — выдавила Элли. Голос её оказался настолько жалобным, как вой побитого щенка, что даже самой девочке стало противно. И она, вспомнив уроки матери, принялась читать нараспев:

— Господи Иисусе Христе, сыне божии, спаси и помилуй мя грешную...

— Перестань!!! — заорала Бастинда, побледнев. — Я помню эти слова... Помню костёр инквизиции, помню, как бежала прочь, стараясь не слышать треска поленьев и запаха сгораемой плоти... Кто тебя этому научил?

— Мама... — тихо сказала Элли.

— Где она, твоя мать?

— В Канзасе...

— А ты почему здесь?

— Случайно прилетела... в домике.

— А, ну да, точно. Домик принесла Виллина... И, не желая нянькаться с тобою, послала куда подальше... аж в Изумрудный город. Надеялась, видимо, что ты не дойдёшь... Но вот ты здесь. Зачем?

— Чтобы убить вас, сударыня.

Бастинда лишилась дара речи. Элли, тихонько плача без слёз, проклинала свою правдивость, но ничего поделать не могла.

— Великий Гудвинус обещал отправить меня домой, если я убью вас... И вот я здесь.

Колдунья покачала головой:

— "И вот я здесь..." Это нормально, а? Идти убивать старую женщину только из-за того, что какой-то проходимец пообещал вернуть тебя за это домой!.. Совсем молодёжь чужую жизнь не ценит! Куда катится мир?

— В геенну огненную, сударыня.

— Чего?! Ах, ну да... Эти ужасные инквизиторы, похоже, всем навязали свою отвратительную веру про сошедший с креста труп, внутрь которого ученики засовывали пальцы, чтобы убедиться, что он не привиделся им...

— О чём вы?

— А, ты ведь даже библию не читала... А мне вот пришлось. До того, как стать колдуньей, я получила превосходное образование в пансионате благородных девиц... Там есть строки о том, что Христос ходил по земле с незаживающими ранами, вот как у тебя сейчас, — Бастинда указала на Элли. — И один из учеников сказал: не поверю, пока не суну пальцы в твои раны! И сунул. Нет, ты представляешь — совать палец в незаживающую рану ходячего трупа?.. В своего же учителя? Палец? Совать? Боги, знала я одного милого мальчишку, Фрейд его фамилия, так он бы многое рассказал о таком сюжете и его истинном смысле...

— Вы пошлая, сударыня.

— Жизнь научила, дитя моё... А о том, что в одном из евангелий прямо сказано, что во время распятия отверзлись гробы, и тела многих умерших встали из гробов и пошли в город, ты тоже не знала? Невнимательно читала, значит... Библия — самая пошлая и ужасная из всех книг, если оттуда выкинуть всю благочестивую чушь...

— Не говорите этого, сударыня! Бог накажет!

— Где ж он, твой бог? Отчего не спасает тебя?

— Спасает? От кого?

— Да вот от меня!

— Вы же мне ничего не делаете...

— Пока что. Я просто не решила, с чего начать...

Бастинда направилась в соседнюю комнату. Там была её алхимическая лаборатория. Найдя там колбу концентрированной кислоты, она налила её в банку и добавила немного воды.

— Я тут вспомнила один хороший способ избавления от лишних трупов, подсказанный моим старым знакомым, Дорианом Греем... Иди-ка сюда, девочка!

Элли несмело подошла.

— Это вода, сударыня?

— Ха-ха, конечно же вода! Так что не бойся. Хм, а твои башмачки... не растворятся ли?.. Что-то я слегка пьяна, и не помню, взаимодействует ли серебро с кислотой...

— С чем? Мы ещё не учили таких слов...

— Молчи, девчонка! Слушай: мне нужны твои туфельки! Тебе-то они ни к чему, ты ими и пользоваться-то не умеешь, а вот мне...

— Не отдам! — испугалась девочка.

— Ты ж их у трупа украла!

— Ну и что! Мне обуться будет не во что! Хотя, если вы дадите мне другую обувь...

— Буду я на тебя ещё тратиться... Стой, кому говорю!

Девочка побежала к двери. Бастинда щёлкнула пальцами, и дверь захлопнулась.

— Ха-ха! Некуда тебе бежать, девочка!

Старуха побежала к девочке. Та кинулась прочь. Это были самые безумные догонялки из тех, в которые играла Элли. Бастинда была прыткой, и уже схватила девочку за ногу, стащила башмачок... Девочка отчаянно закричала, вырвалась и в отчаянии побежала в лабораторию. Но и туда дверь захлопнулась.

Бастинда надеа башмачок на ногу.

— Гляди-ка! Он на мне! — захохотала она. — Сейчас и второй заберу!

— Ах вы воровка! — едва не заплакала Элли. Она оглянулась... и увидела банку, которую Бастинда оставила на столе, боясь расплескать во время бега.

Колдунья кинулась на девочку. Та в отчаянии схватила банку и плеснула из неё кислотой на Бастинду.

Кислота зашипела и стала стремительно разъедать старческое тело. Сползла кожа, полопались мышцы, обнажая кости и сухожилия...

— Ты что наделала?! — заорала Бастинда. — Я же сейчас растаю!..

— Ой! Простите! Вам не больно?..

— А ты как думаешь?.. Я столько пила, что боли уже давно не чувствую!.. Нет, за что? За что ты меня убиваешь?!

— Простите, пожалуйста, простите! Я не знала! Я думала, там просто вода!..

— Нет, кто тебя надоу... ф-ф-ф!..

Бастинда замолчала и таяла, таяла... В этот миг дверь распахнулась, и в комнату вбежали Дровосек, Лев, Страшила и Тотошка.

— Элли! Где Ба... — закричал Дровосек, и челюсть его отвисла, насколько это возможно у живых доспехов.

Глазам вбежавших друзей предстало страшное зрелище: в тёмном зале с кровавой пентаграммой на полу, освещённом свечами, лежал труп Бастинды, на глазах расползающийся на куски гнилого мяса, которое с шипением и химическим запахом таяло и исчезало. Над трупом стояла Элли — в одном башмачке, с пятнами засохшей крови на одежде и лице, которые она так и не удосужилась вытереть.

— Господи... Элли... ты её... того?.. — выдавил Страшила. — Ты её убила? Убила страшную колдунью?

Девочка, как стояла, так и рухнула на колени. Последние силы оставили её, и девочка разрыдалась — без слёз, всхлипывая громко и жалобно, как призрак:

— Да! Да, я убила её! Я... я... я убийца!..

Глава 13.

Ранним утром путники направились в Изумрудный город.

Элли снова была в серебряных туфельках. Страшила понял, что это была за "вода", которой девочка убила колдунью, и очистил похищенный башмачок — а заодно и лужу, оставшуюся от Бастинды — при помощи щёлочи. Отдавая Элли башмачок, живое чучело не удержалось от шутки о том, что она уже во второй раз снимает его, фактически, с трупа, и надевает на себя. Девочка ничего не ответила, только глубоко вздохнула и посмотрела на Страшилу огромными выразительными глазами. А потом всю ночь мыла и чистила башмачок. И под утро надела его на ногу.

Дровосек прошёлся по городу, по кабакам. С трудом собрал наиболее трезвых и рассудительных граждан, объяснил им ситуацию. Большинству было, как они выразились, "фиолетово", умерла Бастинда или нет. Но те, кто ещё могли мыслить здраво, стали спорить, кому наследовать власть. Поняв, что дело не пойдёт, Дровосек парой увесистых тумаков успокоил собравшихся, и сказал, что сам будет управлять ими. "Вы у меня враз станете самыми трезвыми, сильными и умелыми", — пообещал он. Те неохотно согласились. Дровосек пообещал вернуться как можно скорее, назначил наместника, и до утра проводил совещание с ним и остальными, кто ещё мог мыслить здраво. Постепенно до всех дошло, что Дровосек — лучший кандидат на управление Фиолетовой страной.

Лев и Тотошка спокойно проспали до утра. Лев, правда, то и дело вздрагивал, видимо, снова и снова видел во сне победу над Люпусом.

Наутро все отправились в Изумрудный город.

Элли шла, ни на кого не глядя и не отвечая на вопросы. Впрочем, ей и не докучали. Все понимали, каково сейчас ей.

В полдень путники уже были в Изумрудном городе. Тут же направились к Гудвинусу.

В тронном зале царила тишина и безлюдье. Дровосек оглянулся.

— Где ты, Гудвинус?

— Везде! — ответил голос. — Я могу быть невидимым, если захочу.

Тотошка задумчиво понюхал воздух.

— Кхм, знакомый запах... А ну-ка...

Он кинулся за тяжёлую штору у окна... и легко вбежал за неё. За шторой, в неглубокой нише, прятался напуганный человек. Он хотел было пнуть собаку, но Дровосек и Страшила схватили его и выволокли на середину зала.

— Кто ты? — удивлённо спросила Элли.

— Я... я... просто проходил мимо...

— Говори правду, дружище, — проговорил Страшила. — Я уже давно догадался...

— Прошу, не выдавай меня горожанам! Я тогда... я... оставлю тебе Изумрудный город! Я обещаю!

— А кто ты? — удивился Лев. — Впрочем, если судить по запаху...

— Я — великий Гудвинус! — воскликнул человек и, дрожа, стал перед ними.

Все удивлённо переглянулись, и особенно Элли. Потому что Гудвин был... негром! У него была чёрная, как эбонит, кожа, седые волосы и наметившееся брюшко. Он был одет в домашний халат зелёного цвета.

— То-то я смотрю, запах знакомый, — проворчал Тотошка. — Уж я негра за версту учую!..

— Ты спрятался за занавеской, когда мы вошли? — спросил Дровосек. — Почему?

— Ник, ты же знаешь... Ты и раньше видел меня...

— Я думал, это лишь один из твоих обликов!

— Так и есть... понимаете... Я не знал, чего от вас ждать... Вы ведь убили страшную Бастинду!.. Я испугался, думал, что просто отсижусь, и вы уйдёте...

— Погодите! — закричала Элли. — Так вы обманывали нас?! А как же зверь, голова, готическая дева?.. Вы ведь превращались в них!

— Погодите, я всё расскажу, только не выдавайте мою тайну горожанам! Они ж меня на куски порвут... Я никакой не волшебник, ни демон, я вообще никто!.. Пожалуйста!..

— Не выдадим... пока, — сказал Дровосек. — Рассказывай.

Гудвинус подошёл к пустующему трону и сел в него. затем тихо спросил:

— Бастинда... правда мертва? Как вам удалось...

— Не нам. Ей, — Дровосек указал на Элли, та сникла. Гудвинус от изумления едва не упал:

— Как? Эта маленькая мёртвая девочка... Убила колдунью?!

— Хватит, прошу! — взмолилась Элли. — Хватит напоминать, что я — убийца! Ну пожалуйста!..

Страшила и Дровосек переглянулись со снисходительными улыбками. Мол, наивная девочка, придёт время — она этим гордиться будет!..

— Вот оно как, — пробормотал Гудвинус. — Что ж, я расскажу свою историю. Я жил в Канзасе...

— Как? И вы из Канзаса? — изумилась Элли.

— Да, дитя моё... Но я бежал оттуда. Как, почему — не ваше дело... Я занимался, скажем так, не очень законными делами. Я перебивался случайными заработками на ярмарках, когда... нет, простите, не хочу это вспоминать... В общем, я бежал оттуда на воздушном шаре. Меня занесло сюда, в волшебную страну. Здесь я познакомился с Бастиндой, она тогда ещё была молода и привлекательна... Хм, да, я поступил с ней не очень красиво, но и я был молодой, глупый и самоуверенный... Жители Изумрудного города думали, что моё колдовство защищает их от злых колдуний, но на самом деле я всего лишь хороший психолог. Я знал, что Бастинда не выйдет из алогольной депрессии и не нападёт на нас...

— Это всё интересно, но где часть про голову и остальное? — вскричал Лев.

— Ах, это... Это чучела. Я был неплохим таксидермистом...

— Давайте только не про это, — скривился Страшила и поёжился. — Терпеть не могу таксидермистов...

— Хорошо... Я сделал чучел и с их помощью дурачил людей. Люди вообще охотно верят обману, и если дать пищу их воображению...

— Дальше!..

— А что дальше? Пожалуй, это всё! Вот теперь вы раскрыли меня. И вопрос времени, кому это удастся следующему...

— Значит, вы не можете дать сердце Дровосеку, мозги Страшиле, смелость — Льву, а нас с Тотошкой вернуть домой?.. — опечалилась Элли.

Гудвинус задумался.

— Пожалуй, кое-что могу. Дровосек, ты верой и правдой служил мне. Я возвращаю тебе все привилегии. И возвращаю Пурпурное сердце! — Гудвинус порылся в кармане и извлёк небольшой орден на цепочке в виде сердца. — Носи его с честью!

Дровосек взял орден, кивнул и задумался, глядя на него.

— Теперь у меня есть право действовать от имени закона... — прошептал он. — Вот только... кто теперь для меня закон?..

— Ты сам себе — закон. Всё, что было до этого, нужно было лишь для того, чтобы выработать в тебе привычку идти светлою стороною, — торжественно сказал Гудвинус. — И теперь ты готов. Отныне ты — сам себе закон и сам себе судья. Не подведи... себя!

— Не подведу, — проговорил Дровосек и надел орден. — Спасибо. Для меня это честь, кем бы вы ни были, Гудвинус: великим волшебником или великим обманщиком.

— А мозги? — спросила Элли.

— Чего ж проще? Я проводил исследования на покойниках. У меня полно заспиртованных мозгов. бери себе любые! Моя лаборатория и все мои записи — в вашем распоряжении, господин Страшила!

Гудвинус повёл их в свою лабораторию. Там было множество колб и реторт, чучела вдоль стен, операционные столы, гальванические батареи и препарированные животные и люди.

— Не бойтесь, трупы я похищал на кладбищах, для опытов. Я никого не убивал, честно, — сказал Гудивнус. — Когда я спустился сюда на воздушном шаре, люди решили, что я великий волшебник и падший ангел, и я не стал их разубеждать. А опыты в стиле Гальвани меня влекли к себе давно... Раньше я устраивал шоу с танцами мертвецов при помощи электричества, но здесь я значительно расширил свои знания!..

Страшила нехотя лёг на операционный стол. Гудвинус осторожно вскрыл ему голову, сунул внутрь емкость с мозгом, оплетённую проводами, и зашил голову Страшиле.

— Вот и всё, теперь у вас есть мозги!.. Можете менять их, если эти надоедят. Я не научился полноценно оживлять их, но научился извлекать из них память, мышление и так далее... Поэтому не удивляйтесь, если внезапно научитесь играть на музыкальном инструменте, вспомните что-то необыкновенное или начнёте размышлять вдвое быстрее, а пятизначные числа — в уме перемножать... Очень полезная штука, говорю я вам, когда можно заставить чужие мозги и заставить их работать на себя!