Зараза (общий файл)

Данное действие было во многом вынужденным. За день до это один из членов племени заявил, что Шаманом завладели злые духи, которыми был поражён большеух и, повинуясь их воле, шаман наложил порчу на Смелую Птицу и Имбу — чёрную гриву. Масла в готовый вспыхнуть огонь мятежа подливали и шаманские повара, развязавшие свои языки и поведавшие о неприятных физических ощущениях от мяса большеуха и нежелание двух, из трёх оставшихся, первых мужчин племени избавляться от амулетов.

На охоту Имбу провожали не то чтобы очень радостно. Некоторые откровенно шептались, желая этому одержимому не вернуться.

Уже на следующее утро племя потребовало от вождя оставить эту стоянку навсегда и избавиться от амулета дарованного одержимым шаманом. Высказывания впервые прозвучали достаточно громко, чтобы достичь ушей виновника их появления. Такие слова соплеменников грозили шаману смертью. При чём, смертью весьма мучительной. От жажды. В лучшем случае.

Пощупав места, где присутствовали твёрдые опухоли, шаман решился выйти к своему народу, не забыв попросить у Богов прощения за такое действие, но моля их сохранить ему жизнь или, хотя бы, убить быстро.

Появления шамана на сходе не ожидал никто. выкрики стали как-то, вначале медленно и неуверенно, а потом всё быстрее, стихать. Те, кто увидел шамана первым, стали хлопать по плечам своих соседей, обращая их внимание на происходящее.

— Как вы смеете — громко обратился шаман к своим соплеменникам, — прерывать моё общение с Богами? Да падёт на вас их гнев.

Мужчина решительно прошёл через толпу собравшихся к жилищу вождя и коротко переговорил с ним о ситуации. Узнав, что Смелая птица отправил на охоту Чёрную гриву, шаман одобрил это решение и повернувшись к собравшимся сказал им:

— Смелая Птица Великой вождь нашего народа принял правильное решение. Скоро Имба вернётся с богатой добычей.

Последние слова, как надеялся шаман, Имба вполне сможет оправдать. Иначе бы он просто не был первым охотником племени. Думать же о том, что случится если слова не сбудутся, мужчине не хотелось.

Тут его размышления прервал новоявленный конкурент:

— Шаман! Твоими устами больше не говорят Боги!

Оскорблённый мужчина гневно обернулся в сторону говорившего:

— Если ты считаешь, что Боги теперь говорят твоими устами, пусть они тебя исцелят.

Предусмотрительно взятый с собой нож возник в животе оппонента, тут же согнувшегося и со стоном и рухнувшего на песок. А шаман быстрым решительным шагом отправился к своему жилищу, каждую секунду боясь получить такой же подарок в спину.

Но никто не решился нападать на того, кто покалечил новоявленного пророка. К тому же, все ждали, что Боги исцелят раненого. Но тот продолжал корчиться на земле, орошая её своей кровью. В итоге родственники мятежника поспешили вернуться под свою крышу, а остальные стали расходиться, получив визуальное подтверждение воли Богов. Посмевший же говорить от имени этих самых Богов изгнанный изменник лишь вытащил нож и медленно пополз, повинуясь инстинкту самосохранения, дававшему призрачную надежду на выживание "где-нибудь там", и оставляя кровавый след, к окраине поселения.

— 15 —

Управление телом я не перехватывал. Пока даже не пытался. Сейчас мне было важнее получить информацию о мире. Пусть и сильно искажённую, в силу использования в качестве источника не самого осведомлённого индивидуума. Но сначала нужно было набрать материал для изучения местного языка. А объект несколько дней вообще не предпринимал попыток выйти из своего жилища. Это удивляло. Только после того как я зафиксировал в нервной системе некие бурные процессы, сопровождавшиеся активными движениями тела, мой носитель выбрался на улицу.

Взгляд тела мельком скользнул по пятну оставшемуся от большого костра, от которого зачем-то был сделан огненный отводок, уходящий за пределы поселения. Не имея иной возможности, для выяснения деталей я отправил на изучение своё колёсное тело. В нескольких сотнях метров от поселения я нашёл останки, как бы написал следователь, "со следами насильственной смерти".

Долго оставаться тут было опасно, могли заметить, а я ещё не был готов к встрече с местными. Колонизировать же труп при наличии живых образцов смысла не было. Обезопасив своё шарообразное тело, я принялся за развитие себя в остальных поражённых субъектах.

Смотри-ка, — задумался я о своих мыслях, — я что, думаю о себе как о какой-то заразной инфекции? С другой стороны... — пожал я мысленно отсутствующими плечами.

Теперь я имел достаточное представление о строении местных разумных чтобы не тратить времени на поиск нужных нервных волокон. Сейчас я мог просто копировать свою структуру в уже колонизированном организме. Но проблема ресурсов для строительства оставалась.

Воспользовавшись тем же методом, что и в предыдущем случае, мне удалось наблюдать в живую то, что происходило с первым образцом. А так же существенно пополнить фонетическую базу, пока, увы, малополезную.

Когда на телах сразу трёх существ появились твёрдые опухоли, они прибежали к моему образцу. Не понимая их речь, я всё же уловил почтительные интонации.

Значит не такой уж незначительный источник мне попался, — отметил я.

Что именно было посоветовано моим подопытным, я сумел наблюдать во всех подробностях со стороны. Как стало ясно из действий, мой источник оказался местным шаманом. Во всяком случае, такое определение из человеческого языка соответствовало его занятию. Это существенно повышало ценность объекта и заставляло сожалеть о том, что я пока не могу с ним контактировать.

Все трое усердно молились, а шаман проводил с ними некие ритуалы, используя всякие благовония. Слушая всё, что говорили разумные, я пополнял словарный запас, формируя прежде всего словарь первой необходимости. Ритуальные слова давали мало текущего материала, но, сопоставляя слова и действия, я смог получить названия не только некоторых сакральных предметов, но и целого ряда бытовых предметов и действий.

В течение всего моего роста в трёх телах все они, включая шамана, оставались в его жилище. Еду им приносили ко входу. Когда мой освоенный образец выходил, то вскользь осматривал происходящее в поселении. Не имея опыта, я мало что мог понять, а переводить образное мышление пока не получалось. Лишь пополнялся словарный запас не связанный с конкретными образами. Провоцировать галлюцинации было рискованно, но без подобного я был бы вынужден тратить многие годы на освоение языка.

Тут меня посетила идея колонизировать новорождённого или даже беременную. К этому времени я уже был достаточно уверен в том, что местные разумные внешне, да и внутренне, неотличимы от людей и в осуществление этой идеи стал производить неспешную колонизацию нужных органов.

В связи с тем, что я не имел возможности следить за происходящим на улице, я предпринял осторожную попытку внедрения из двух других своих осколков имевших контакт с органическими структурами. Видя, что достаточно быстрый процесс вызывает ненужную реакцию, уже не раз к шаману приходил кто-то весьма высокопоставленный, вероятно вождь, и что-то обеспокоено говорил, пришлось отказаться от сколь-нибудь ускоренного освоения. Однако от проблем это не спасло. Спустя ещё три дня раздались выстрелы, следом за которыми в жилище вбежал другой разумный и возбуждённо жестикулируя стал что-то объяснять моим образцам, что заставило их быстро схватить некоторые вещи, прежде всего оружие, которое, как я успел заметить, сильно напоминало ружья второй половины земного девятнадцатого века, и стали выбираться приподняв заднюю стенку.

Снаружи жилище действительно сильно походило на индейский вигвам. Только кожи служившие основным кроющим материалом были расписаны иначе.

Все пятеро очень быстро побежали. Но не в сторону от селения, а вокруг него, максимально скрытно, как выяснилось вскоре, к стаду... Верблюдов. Совершенно обычных земных двугорбых верблюдов желтоватого оттенка.

Я был так удивлён, что едва не послал свой сигнал в колонизированную нервную систему. Хотя, возбуждённые неприятностями, образцы вряд ли бы это заметили и далеко не сразу выяснил, что местное название этого животного горнь.

Уехать по-тихому на безопасное расстояние не удалось. За моими образцами началась погоня. Животные у обеих сторон были свежие и ни одна из них не имела преимущества в скорости. Закономерно послышались выстрелы.

Мне оставалось только смотреть и слушать, надеясь, что навыков у моих подопытных хватит для собственного спасения. О причинах же приведших к столь поспешному бегству оставалось только гадать.

Что я сделал не правильно? Интенсификацией процесса освоения спровоцировал подозрения в заразной болезни?

Проверив положение всех частей себя, обнаружил, что один фрагмент находится достаточно далеко от поселения. В относительной безопасности.

Когда шаман, в ходе воспринимаемых мной как метания из стороны в сторону движений, обернулся, я смог, вместе с ним, увидеть, что в селении поднимаются два дыма. Явно лишних и слишком больших. При этом с фотошерсти поступали данные об очень высокой температуре.

Возвращаться домой своей последней частью было нельзя. Но та часть совершенно не внедрялась, и я не имел даже теоретических шансов перерезать управление конечностями своего последнего подопытного.

А если так? — попробовал я по зрительному нерву передать образ стрелки, указывающей в нужную сторону.

В результате сильно возросла активность мозга шамана и, несмотря на продолжавшееся преследование, он изменил направление движения, что-то крича своим спутникам, одновременно обогащая мой словарный запас терминами, обозначающими конкретные действия.

Остальные, очевидно, поняли не сразу, но быстро догнали своего шамана, продолжая убегать от своего поселения, вряд ли думая о том, как они будут выживать дальше. Я же, когда направление бегства точно вышло на курс к моей последней части, просто убрал указатель из зрения освоенного тела.

Стрельба постепенно стихла, а преследователи отстали. Скорее всего животные стали уставать, а разумным нужно было ещё вернуться к своему поселению. Моей же группе разумных возвращаться было некуда. А я по-прежнему не мог вступить с ними в вербальный контакт и объяснить ситуацию. Всё так же оставалось только слушать, как шаман что-то объяснял уже бывшему вождю. Судя по интонациям, это касалось того видения, которое я ему послал, а так же, может быть, и всего произошедшего за последнее время. Шамана внимательно слушали, но стали как-то, косо что ли, посматривать. Похоже, выходило, что он виновник всех бед. Оставалось надеяться, что уважение, свойственное в примитивных обществах к лицу такого ранга и то, что теперь они все в одной лодке, позволит избежать гибели моих образцов в закономерных последствиях взаимных обвинений.

— 16 —

С другой стороны я теперь мог не прятаться и действовать быстро. Но всё ещё через посредство шамана.

Как? Как его заставить сделать больно своим соплеменникам? Ведь мне всё равно нужно обездвижить образцы пока я не смогу пересечь связь головного мозга с телом. Или...

Все тела я пока парализовать не мог, но мог сделать это частично. Этого было вполне достаточно, чтобы заставить образцы сесть, а то и лечь. А дальше было, как говорится, дело техники.

Но обойтись без страха не удалось. А что вы хотите? Представьте, что бы вы сами чувствовали, когда у вас отнимается какая-нибудь часть тела... Глазами шамана я видел испуганные взгляды существ сейчас очень похожих на тех людей, к которым привык на земле. Минутную слабость удалось подавить, вспомнив, что уже не один месяц я нахожусь в совершенно ином теле. Да и повода считать этот мир Землёй не было совершенно. Не имея полного представления о мыслительных процессах местных разумных, я даже не мог сказать, сколь они похожи на людей. Внешность ведь бывает порой обманчива...

Шамана я обезвредил последним, одновременно посылая ему образы дома полного еды и прочих наслаждений. Правда, как мне показалось по интенсивности нервных импульсов, попытка успокоить дала совершенно противоположный эффект.

Разберусь с их представлением о покое в этом и потустороннем мире позже, — решил я и принялся за интенсивную колонизацию.

Сразу появился дефицит энергии. Пока я работал медленно, той энергии, что я получал за счёт разности температур, мне хватало. Но сейчас...

Что делать?

Ну конечно. Вечный вопрос, возникающий в самый неподходящий момент.

Но ведь я как-то же уже передаю энергию со своих стационарных структур на подвижное тело... — подумал я после нескольких минут мозгового штурма, — при чём, способом отличным от радиосвязи. Почему бы не попробовать сделать это и сейчас? Надеюсь, размеров тела хватит, чтобы поймать передаваемую энергию.

Направив своё тело на колёсиках в сторону своей подопытной группы, я предпринял попытку передачи энергии со стационарных тел на развивающиеся колонии, которые были заметно меньших объёмов, чем подвижное каменное тело и не имели антенн, могущих служить приёмниками. Хотя, в необходимости последних, восприятие ещё трёх осколков шара при первом разделении заставляло сомневаться.

За то я придумал шаману новую образную посылку — "переверни своих спутников на спину, и они станут сильнее". Последнее я изобразил как наращивание мышечной массы.

Передача энергии удалась. Хотя процент улавливаемой энергии оставлял желать лучшего, мои возможности в освоении тел разумных существенно увеличились, позволив расти постоянно с максимальной скоростью. Кремния-то и так было вокруг более чем достаточно.Оставалось дождаться, когда кремний окажется в пределах досягаемости.

Как только рассвело, и разумные проснулись, осознав, что всё так же лишены возможности нормально двигаться, я послал придуманный накануне мысленный образ шаману, вызвав у того новый приступ страха, сопряжённый ещё и с возвращением подвижности.

Обретший видимую свободу разумный тут же стал что-то говорить, весьма эмоционально, остальным. Но переворачивать не спешил. А сами они тем более не спешили переворачиваться.

Значит, придётся делать всё самому, — мысленно вздохнул я и взял тело шамана под полный контроль, перехватив управление. Не обращая внимания на мечущиеся мысли последнего, перевернул нужным образом остальных разумных и стал втягивать кремний из окружающего песка, разращивая от своих нитей выходящих к коже на груди и животе сеть подобную той, что вырастил в шерсти большеуха, чтобы максимально интенсивно втягивать строительный материал.

Выявилось побочное действие передачи мною энергии — при любом движении мышцы подконтрольных существ стали затрачивать гораздо большее усилие, как будто под перегрузкой. У меня сложилось впечатление, что им стало очень тяжело дышать. Словно им на грудь положили массивные плиты. Достигнутый эффект натолкнул меня на мысль, что стоит попробовать так же обездвижить и последний образец. И я попробовал, наверно получилось, так как я понял, что моё тело там оказалось окружено кремнием. Я тут же стал прорастать в органическое тело.