Они почти закончили купание, когда через маленькое окошко до них донеслись звуки суеты, беготни и безнадёжный крик:
— Помогите! Случилось страшное злодейство, помогите!
Когда Агата и Маргарет вернулись в таверну, то обнаружили там полный хаос. Стражники и служащие замка куда-то исчезли, зато все остальные сбились вокруг мальчишки-пажа, сжавшегося в комок на лавке. Одна из служанок пыталась напоить его подогретым вином, но тот только трясся и не хотел размыкать рук, которыми обхватил себя за плечи.
Маргарет подошла к хозяину, с мрачным видом уткнувшемуся в большую кружку.
— Что случилось, добрый человек? — спросила она.
— Страшное. — На лбу мужчины пролегла глубокая складка, глаза ввалились. — Страшное, мистрисс. Наш лорд, сэр Уильям Беллами, напал на свою семью. Он убил обоих сыновей, пяти и восьми лет от роду, и тяжело ранил леди. Он и её бы убил, но нож скользнул по пластинке, вшитой в корсаж, и не попал в сердце. А потом он поскакал в деревню, чтобы найти младшего сына, который ещё живёт у кормилицы, и убить его тоже. Паж поскакал сюда за стражей. Мы можем только молить Бога, чтобы они успели первыми. Лорд Беллами не знает, где искать, но паж сказал стражникам, где малыш. Надежда есть.
Потрясённая Маргарет отшатнулась в ужасе, развернулась и почти выбежала из таверны. Не задумываясь, она сжала брелок, который дал ей Робин, и прошептала:
— Туда, Кот, туда, успей, умоляю тебя!
— Думай о нем! — донеслась в ответ мысль.
Маргарет дрожала от напряжения. Зажмурившись, она попыталась представить себе человека, только что истребившего свою семью. Представить рёв крови в его ушах, кровь на его руках, храп перепуганного коня, скачку сквозь ночь. Она не заметила, как упала на колени.
— Будь ты проклят, проклят, — шептала она, раскачиваясь. — Пусть кровь твоя застынет у тебя в жилах, пусть жилы твои лопнут, пусть твоё чёрное сердце остановится!
А потом она потеряла сознание.
Маргарет очнулась в комнате, которую сняла для них Агата.
— Что? — рванулась она с кровати.
— Успокойся, — легонько толкнула ее Агата назад. — Стражники вернулись. Ребёнок жив, леди тоже жива. Лорда нашли буквально у соседнего дома, он был мёртв.
— Как? — удивилась Маргарет.
Агата пожала плечами.
— Стража тоже удивлялась. Похоже, ему в горло вцепился какой-то зверь. Но не это интересно. Лорд умер прежде, чем зверь вырвал ему горло. Шериф говорил, что в жизни такого не видел — у Беллами было абсолютно сизое лицо, и из раны не текла кровь, она словно запеклась.
— Но почему, Агата? — Маргарет села, обхватив колени руками. — Почему лорд убил свою семью? Как он мог желать убить и совсем маленького сына?
— Ревность, — тихо ответила ей Агата. — Просто ревность. Ему сказали, что его жена много лет неверна ему, и его дети — не его, а другого мужчины.
— Но даже если это и так, он не имел права их убивать! Он мог обратиться в суд, и его брак аннулировали бы. Ему бы не пришлось растить чужих сыновей, не пришлось бы обеспечивать им будущее. Да он просто зверь, этот Беллами!
— Возможно. Но вот тебе ещё один урок из жизни, девочка: нет для мужчины ничего важнее, чем продолжение рода. Окажешься бесполезной или предашь его ожидания — и твоя жизнь не будет стоить ничего в его глазах. Лорд озверел потому, что поверил, что растил подкидышей, как родную кровь. И он потерял время зачать собственных сыновей.
— Не задавайся, Агата, — мрачно ответила Маргарет. — Пусть ты пережила больше, чем я, но и мне пришлось провести некоторое время в непосредственной близости от похожего случая, не забывай.
— Не скажи, — не согласилась Агата. — У вашего короля есть наследники. У него есть дочь, которая должна стать королевой. И у него есть сыновья. Не знаю, почему он признал только одного, и почему у него не получаются сыновья именно с его королевой.
— О, это имеет объяснение! — Маргарет повозилась в кровати, устраиваясь поудобнее, и продолжила: — Понимаешь, если король признает всех своих бастардов, то произойдёт ПРЕЦЕДЕНТ. Вообрази, сколько бастардов имеется по королевству почти у каждого лорда или барона, да и у помещиков. Если права своих признает король, то оба суда королевства просто захлебнутся в исках! Имения будут раздроблены, многие семьи разорены, старшинство семей полностью перепутается.
Агата нахмурилась:
— Знаешь, у меня есть довольно простой способ на уме, как этих бед избежать. Пусть каждый муж будет верен своей жене, вот и все. Хотя вряд ли ты меня поймёшь в этом вопросе, — не удержалась она от колкости.
-Злая ты, Агата, — беззаботно отмахнулась Маргарет. — К тому же — дура. Как будто верность можно регулировать королевскими указами! Ты бы ещё посоветовала выпустить указ, обязывающий всех замужних леди производить в год по наследнику для удовлетворения династических амбиций своих супругов!
— Вот это как раз было бы прямым путём к разорению, такая прорва наследников! — рассмеялась Агата.
— Что касается короля, — продолжила Маргарет, — то стремление получить наследника мужского пола для него — не только продолжение династии. Ты слышала о проклятии Тюдоров?
— Нет! — теперь даже Агата выглядела вполне обычной, изнемогающей от любопытства женщиной.
"Ну и любим же мы все посплетничать", — мельком подумала Маргарет и приступила к рассказу.
— Говорят, что когда-то давно один английский король взял в жену французскую принцессу, отец которой убил великого магистра одного могущественного рыцарского ордена. Перед смертью, тот магистр его и проклял, и всех его потомков до тринадцатого колена. Что исчезнет их род по мужской линии с лица земли. Вообще-то, понять его можно, его же заживо сожгли. Ну вот, а у Гарри, получается, проклятие в роду сразу по обеим линиям. Он — потомок сына той самой принцессы, но и отец его — тоже внук принцессы из французского рода, который тоже проклят. А Гарри ненавидит все предрассудки и пророчества. Когда умер его старший брат, то астролог предсказал его матери, что та родит сына и проживёт до восьмидесяти лет. А та умерла родами, и ребёнок умер, и была это девочка, а не мальчик. С тех пор Гарри и не может о пророчествах слышать, просто в бешенство приходит. Вот и представь, что начинается каждый раз, когда у королевы случается выкидыш.
— Очень хорошо представляю, — холодно заметила Агата. — Пока королева лежит, истекая кровью, и рыдает от боли, горя и страха, её муж раздаёт затрещины каждому, кто достаточно глуп, чтобы выразить сочувствие.
Маргарет смутилась, потому что приблизительно так дела и обстояли. Правда, Гарри никогда не сказал жене ни слова упрёка, но он никогда и не выразил ей сочувствия. Он предпочитал вести себя так, словно ничего не произошло.
— Что касается исчезновения рода, — неумолимо продолжала Агата, — то это и вовсе глупость. У вашего короля есть несколько сыновей-бастардов и здоровая, красивая дочь, рождённая в законном браке. Линия, знаешь ли, не прервётся, если наследники будут у дочери, а не у сына. Можно даже поспорить, через кого передаются кровные узы, через сына или через дочь.
— Ладно, — отмахнулась Маргарет, — ты дальше слушай. Есть ещё одно проклятие. Говорят, что отец Гарри казнил, на всякий случай, племянника предыдущего короля. Бедняга был слабоват умом и совершенно безобиден, но он был Плантагенетом, и кто сказал, что у не могло бы быть в будущем сильных, здоровых детей, которые будут оспаривать корону? В общем, отец Гарри проявил осторожность, бедный малый был казнён, а в народе заговорили, что за пролитую невинную кровь новая династия расплатится исчезновением.
— Ещё большая глупость, — фыркнула Агата. — Каждая новая династия всегда убивает всех представителей предыдущей. Ошибкой отца вашего короля было то, что он сделал это явно. Если бы кровь всех бесчисленных тайно задушенных, отравленных, зарезанных возможных конкурентов действительно взывала к отмщению, в христианском мире не осталось бы уже ни одного королевского рода.
— Да и в варварском мире тоже, — прибавила она, подумав.
— Значит, ты думаешь, что никакого проклятия нет? — спросила Маргарет с любопытством.
— Я не знаю, — ответила Агата. — Проклятия существуют, конечно, но... В общем, сложное это дело и ненадёжное. Давай-ка лучше спать. Завтра нам надо добраться до вечера в Лондон, если мы не хотим снова встрять в какое-нибудь происшествие в этой вашей лесной глуши.
Глава 5
Спать Маргарет не хотелось. Мысль о Лондоне будоражила её и пугала. Нечего было и думать о том, чтобы явиться прямо во дворец. Во всяком случае, в своём обычном виде. Ричард и Агата имели дело к королеве, а нынче королева могла быть вовсе не там, где король. Нарваться же на Анну Болейн Маргарет совсем не хотелось, даже в невидимом состоянии. Было у неё противное предчувствие, что Анна её увидит в любом случае. Или почувствует, если точнее. Анна — это не Марджи, её одной серебряной цепочкой не скрутишь, в этом Маргарет была совершенно уверена, как и в том, что Анна — ведьма, и ведьма очень сильная.
Была возможность разузнать последние новости во дворце опекуна. Но кардинал по каким-то своим соображениям помог Гарри от неё избавиться. Что, кстати, было само по себе непонятно. Допустим, она королю просто надоела. Случается. Когда речь идёт о Гарри, то случается достаточно часто. Или возлюбленная вдруг объявляет, что она с ребёнком, или у неё оказывается слишком много родственников, за которых она начинает просить, или становится требовательной в отношении подарков. Помимо того, что король был скуповат, он не переносил, когда им пытались управлять — животом ли, молящими ли речами, капризами, все равно. Благодарным или обязанным он быть не умел и не хотел.
Но она-то никогда и ничего у короля не просила, родни у неё не было, и награждать любовника ещё одним бастардом она не собиралась. Допустим, Анна решила избавиться от всех, кто мог более или менее доверительно общаться с королём. Но Гарри, находясь в здравом уме, просто дал бы ей хорошую оплеуху за такие поползновения. Значит, в здравом уме он точно не находится. Крутя амуры с ведьмой, здравый ум сохранить невозможно.
Загадка в том, что Гарри, будучи помазанным на царствие королём, должен был быть защищён от любого магического воздействия. Как Анне удалось эту защиту обойти? Сама Маргарет знала о магии слишком мало, чтобы судить. Возможно, знает Дикон. Все-таки сам прошёл через коронацию.
Зачем её надо было поить зельем подчинения, везти в провинцию, венчать — это, возможно, объясняется совсем просто. Зная характер Маргарет, Гарри мог предположить, что она будет сопротивляться попытке похищения и поднимет такой скандал, что об этом тут же доложат иностранным послам, а репутация у Гарри была в последнее время и так подпорчена. Но не слишком ли сложно? Ему достаточно было приказать, и ей пришлось бы подчиниться. Впрочем, план мог и не принадлежать Гарри. Том говорил, что если Мардж что-то ему приказывала, ему приходилось подчиняться, хотел он этого или не хотел. Может быть, что так же дела обстоят с Гарри и Анной. Мысль неприятная, но вероятность есть.
Возможно, дурацкий план с похищением и замужеством принадлежал Болейнам. Имеет смысл, если вспомнить появление отца и сына в Бликингхолле. Что там говорил Томас Болейн? Что она может одним росчерком пера разрушить все, что он строил годами? Насколько Маргарет знала, её росчерк пера не мог разрушить ничего. Хотя Дикон и намекал, что с её происхождением не так всё просто, и Том тоже косвенно подтвердил, что кардинал лгал, говоря о её родителях. Она ни на минуту не верила, что её отцом был кардинал. Именно потому, что кардинал уделил ей несколько больше милостей, чем собственной дочери. Бедная малышка Дороти... Хоть разыскать бы, в каком она монастыре, проверить, как она там. Но как всё это могло угрожать планам Болейнов?
Маргарет вздохнула и перевернулась на бок. Том говорил, что кардинал выглядел испуганным, когда они виделись в последний раз. Не мудрено, если он знал, что Анна — ведьма, и король находится в её подчинении. Опекун был, конечно, коварен, эгоистичен и во всем искал выгоду, но он не был плохим человеком, это Маргарет знала. И ему не было всё равно, что будет с королевством. Допустим, он согласился, чтобы её убрали подальше от короля, ради неё самой? Или ради того, чем она была опасна его врагам? Знать бы ещё, чем. Во всяком случае, он верил в то, что она выберется из ловушки. Или точно знал, что она выбралась. Конечно, в стране свирепствовала эпидемия, но кардинал вряд ли прервал отношения с сетью своих шпионов. Скорее, наоборот — именно в это время информация дорогого стоила. Возможно, деревенский констебль оказался не таким невнимательным, как решил Ричард.
Ричард... Ричард, его оруженосец, и его Агата. Братья по оружию, везущие таинственный красный камень королеве Англии из каких-то далей, где действуют странные и страшные силы, где воеводы и бароны пользуются некромантией. Маргарет не сомневалась, что её компаньоны не просто пытаются увидеть королеву для того, чтобы передать ей привет от племянницы. Для таких задач есть послы, которым не возбраняется видеться с королевой. Пока не возбраняется. Она помнила бившие из камня лучи той ночью, когда Ричард и Агата стояли напротив Болейнов. Не простой это камень. Но почему его везут именно королеве? Что стареющая, брошенная мужем женщина может сделать такого, чего не могла бы сделать эта троица?
Маргарет подумала, что Ричарду она почему-то инстинктивно доверяла. Возможно потому, что он был один-в-один похож на тех бессчётных рыцарей из историй для дам, которыми так увлекались при дворе. Правда, лично с ней он поступил отнюдь не по-рыцарски, подчинившись приказу обвенчать, в каком бы состоянии она ни находилась. А что, если бы не случилось эпидемии, не случилось бы смерти семейства Берли? Нашла бы новая леди Берли друга в приходском священнике? Судя по его реакции в ночь, когда он увидел её в церкви, не нашла бы. Значит, убрать её из окружения короля планировалось навсегда. Почему-то. И все-таки злиться на Ричарда у Маргарет не получалась. Джон, его оруженосец, и вовсе вызывал странное чувство узнавания. И тоже, наверное, потому, что выглядел надёжным и могучим.
Маргарет почувствовала, что окончательно отлежала бока. Спать ей не хотелось совершенно, но мысли утратили чёткость, и думать о своих собственных делах она тоже была не в состоянии. Как правильно заметила Агата, в душе Маргарет надеялась, что переделка, в которой она оказалась, разрешится сама собой. Она вздохнула, тихонько поднялась с кровати, накинула на рубашку плащ и отправилась к выходу из комнаты. Под дверью что-то белело. Маргарет подняла клочок бумаги, вышла в коридор и при свете свечи прочла записку, в которой было всего два слова: "Три Бочки".
* * *
Маргарет, улыбаясь и хмурясь одновременно, тихонько выскользнула из таверны в садик на заднем дворе. С одной стороны, она чувствовала огромное облегчение, зная теперь, что Ричард с Джоном были где-то неподалёку, и что место встречи в Лондоне точно известно. С другой стороны, она не могла не упрекать себя за это чувство облегчения. Сама ведь додумалась до того, что для доверия к этой парочке у неё других оснований, кроме романтических бредней, нет. Скорее всего, она просто нужна им по той самой причине, которую честно высказал вслух Ричард: помочь им незаметно добраться до королевы. И все же дышать ей стало значительно легче.
