— Ах... надо было сказать, что перед тобой было совершенно бесполое существо, — уж не знаю, его или её руки... пока будут её... Они оторвались от моих плеч, и моим глазам предстала молодая женщина в очень тёмном платье с теми же ядовито-красными волосами и неестественно большим бюстом, который совсем не сочетался с её пропорциями в целом.
— Знаешь, это довольно-таки удобно...
— Это довольно-таки мерзко, — я скривил лицо.
— Не стоит грубить, — она улыбнулась, села передо мной на колени и положила свои ладони на мои. — Давай немного вместе подумаем, что бы ты мог получить в обмен на свою душу...
— Ничего мне нужно! Мне и с моей душой хорошо! — выпалил я.
— Хорошо? — она изобразила удивление. — Тебе хорошо с этим маленьким испуганным и израненным существом, что прячется сейчас где-то здесь?
Её рука потянулась к моей груди.
— Я так не думаю... Ты ведь пережил совсем недавно большую утрату... очень большую...
— Молли... — мои глаза вмиг наполнись влагой.
— Прелестное имя, — она поднялась на ноги и приобняла мои плечи. — Как жаль, что звучит оно теперь только в твоих мыслях и останках твоего разбитого на мелкие осколки сердца... Ведь на её могиле не осталось ни камня, ни креста...
Мои глаза судорожно начали бегать из стороны в сторону. Влаги стало больше...
— Как же ты будешь дальше без неё? Её нежных ласк, тепла?.. Не боишься скатиться на самое дно от горя?..
Ничего не ответил... Её руки подобно змеям просочились под сюртук и начали гладить рубашку на груди.
— Ведь ты снова хочешь, чтобы она была рядом... чтобы она была жива... держать её в своих руках... Ты ведь её хочешь... Просто напиши в этом свитке...
Я занёс перо над чернильницей, но тут же остановился.
— Но если у меня не будет души... зачем мне Её возвращать?..
— Ты этого не хочешь? — она потянула руки на себя, я почувствовал её ногти.
— Хочу, но...
— Но?
— Но она будет лишь страдать, живя рядом с бездушной тварью, какой я стану, оставив здесь свою подпись. В этом я точно уверен.
— Уверен?.. — она усмехнулась. — Что-то внутри тебя подсказывает мне, что не до конца... Перо уже в твоих руках, просто напиши... Я обязуюсь выполнить со своей стороны все обязательства...
— Нет.
— Нет?
— Я не согласен и не участвую в сделке, — перо, свиток и чернильница легли на траву.
— Готов смириться с болью, что сейчас терпит твоя душа?..
— Не готов подвергнуть её большим страданиям, отправив в Ад. Полного восстановления не будет, я знаю, но со временем боль утихнет...
— Бедный наивный Патрик, — посмеиваясь, она прошла за мной полкруга и, держась за плечо, наклонилась ко мне, шепча на ухо. — В твоей душе будет зиять огромная рана, которую ничто не сможет затянуть, ни время, ни хмель, ни женское тепло... Ты же будешь искать исцеление именно там, да... Но с каждым прожитым годом, с каждой выпитой чаркой и с каждой ночью в женских объятиях рана будет становиться лишь шире и глубже... Подумай об этом.
— А что её ждёт в Аду? — я нахмурил брови. — Вечные муки и страдания, которые ни в какое сравнение не идут с тем, что происходит с ней сейчас? Я правильно понял?
— Кто знает, — она прижалась к моей щеке. — В любом случае, договор отсрочит все муки, какими бы они не были... Да и ты сам окажешься в неплохой позиции, не так ли?..
— Не так. Я склонен ответить отказом, — я скрестил руки на груди.
— Значит, нет? — она отошла от меня на шаг-полтора.
— Нет, твёрдое нет. В выигрыше будет только одна сторона, заключившая договор — ты. Не думаю, что это так уж и честно.
— Значит, ты готов носить рану на своей душе до конца дней своих? — её черты начали постепенно искажаться. Формы тела снова стали мужскими, а платье сменилось на пугающего вида чёрный балахон.
— Это уж куда лучше предложенного вами варианта, сударь, — я поднялся со стула. — Для меня и для окружающих.
Он развернулся и просверлил меня взглядом из своих горящих глаз.
— Окружающих?.. Ты задумываешься о себе, да, но не так часто... Ведь та стрела должны была лишить жизни тебя, не её? — он усмехнулся. — И этот юноша, идущий к признанию себя праведником, говорит, что душа его не чиста?!...
— Не быть мне праведником, и я могу перечислить, по каким причинам...
— Не стоит себя утруждать...
— А что касается души... Так уж нужна в Аду чистая душа?
— Она стоит не одну тысячу душ заблудших, — Дьявол хищно улыбнулся. — Сам уже знаешь, Ад пустует...
— Мои, что ли, проблемы? — я засмеялся. — Не пробовал претендентов на грешников непосредственно с Земли поискать?
— Что?! Ты бы видел проклятую толпу перед Вратами в Ад! Я их туда не пущу, мне не нужны уже испепелённые, искалеченные души, и, уж тем более, те, что не соизволили убить в себе безразличие!..
— Сэр, вы слишком привередливы, — я сделал на лице ухмылку.
— Поэтому я оказался здесь и сейчас!.. Но выходит, что зря...
— Не стоит расстраиваться...
— Замолчи. Я ещё не признал своего поражения!..
— М? — я чуть склонил голову вбок. — А кто сражался? По-моему, тут шло просто обсуждение договора, точнее, стоит ли его заключать вообще...
Он резко подался вперёд и схватил меня за воротник.
— Уоу! — я попытался отстраниться от него.
— Хочешь ли ты того или нет, но эта душонка будет моей!..
— Не ты ли говорил, что не являешься сторонником принудительных действий?!
— Я зол!
— Так успокойся...
— Нет уж! Так просто я от тебя не отделаюсь! Возьми свиток, заполни его и подпиши!
— Не... на таких тонах я вообще отказываюсь говорить... Да и вы, сударь, крайне непоследовательны...
— Не испытывай моё терпение!..
Я запустил пробный шар по направлению к остаткам мыслей... и тут же меня осенило. Я улыбнулся, негромко прокашлялся и...
Отче наш, сущий на небесах!
Да святится имя Твое;
Да придет Царствие Твое;
Да будет воля Твоя и на земле, как на небе;
Хлеб наш насущный дай нам на сей день;
И прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим;
И не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого.
Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки...
Не хочу создать о себе ложное впечатление, но Дьявола мне стало чуть жалко. По мере прочтения молитвы бедняга испытал с дюжину агоний и готов был в любую секунду разорваться на части или сам себе изломать все кости... Интересно, а у Дьявола они есть?.. В любом случае, долго он это переносить не мог и в течение звучания последних слов ежесекундно цедил сквозь зубы:
— Прекрати!..
— Аминь... — закончил я и перекрестился. В ту же секунду пространство вокруг на одно единственное мгновение наполнилось горячим воздухом, с исчезновением которого пропало всё: стулья, пергамент и сам Дьявол...
В голове, кажется, кто-то начал играть в бильярд...
Я прижал ладонь к виску и почувствовал абсолютное бессилие, воцарившееся в моём теле. Ноги подкосились, двигаясь невообразимым зигзагом, я рухнул в траву в паре ярдов от места, где буквально только что стоял. Хорошо хоть ничего не болит, иначе чувствовал бы себя просто невыносимо: лежать без возможности хоть как-то пошевелиться и испытывать боль... Ужас... Мне и этого вполне хватало...
Да уж, общение с Дьяволом — выматывающее занятие, никому не рекомендую... если, конечно, вы не горите особым желанием... Такое чувство, что мерзавец, желая того или нет, но высосал из меня часть жизненных сил... Тех самых, которых хватило бы на остаток ночи и следующее утро...
Попытался подняться на руках... бесполезно, слишком слаб... Да и какой смысл?.. Дальше этого холма я никуда не уйду... Лёг так, что голова лежала в той стороне, куда я шёл, и провалился в сон...
Знакомое кресло... давненько я в нём не сидел...
— Не вы ли это, Ваше Величество? — я лениво распахнул веки и встретился взглядом с её глазами.
— Здравствуй, Патрик, — грустным голосом сказала королева.
— Здравствуй, — я тяжело вздохнул. — Надеюсь, сей визит не касается купли-продажи моей души? А то... кто вас знает? И хватит уже на сегодня...
Она покачала головой и взяла со столика бокал с вином. Я схватил свой и опрокинул в себя, будто передо мной был стакан с виски... Как вода... просто как вода...
— Хотите успокоить или пожалеть?
— Нет...
— Что же тогда?..
— Поговорить с тобой... Мы так давно не общались... И я не хочу, чтобы ты совершил необдуманное...
— Например? — я округлил глаза.
— Посмотри на свои руки, Патрик, — видимо, королева решила начать издалека. Я поднял ладони на уровень глаз. Похоже, что они в крови... Естественно, мне явно было не до мытья!..
— Вода смоет всё это... но алого на твоих пальцах может стать больше...
— Определённо! — я вытер одну из ладоней о другую так, чтобы можно было увидеть порез, который я продемонстрировал королеве.
— Да... ты поклялся на крови, — она отпила из своего бокала и снова наполнила мой. — С этим уже ничего нельзя поделать...
— Прошу прощения?
— Патрик — она изящно "слетела" с кресла на пол и опустилась передо мной, — слышал ли ты себя, когда твой нож впился в твою руку?
— Прекрасно слышал, — отрезал я.
— Я не говорю о словах... Что молвила твоя душа?
— Она произнесла клятву, слова которой, полагаю, вам известны.
— Тебе мало? — возмущённо спросила она, поднимая брови. — Ты уже семь раз помог Смерти. Тебе этого мало?!
— Да. Похоже, мне этого мало, — отчеканил я. — Пока ублюдок, по чьей вине это произошло, не опустится в землю, я не успокоюсь!..
— Я не желаю слышать брань в своих покоях...
— Прости...
— Не хочешь взглянуть правде в глаза? — она переместилась чуть ближе. — В твоей дорожной сумке лежит послание, не так ли?
Я кивнул.
— А знаешь ли ты, что в нём?
— Не имею привычки читать чужие письма.
— В нём мольба о помощи. И брат написавшего его решится на убийство, ведь так он отомстит за смерть...
— Значит, послание не будет доставлено.
— Ты дал обещание.
— Значит, я приложу все усилия, чтобы опередить адресата!..
— Патрик... ты не успокоишься, пока на твоих руках не окажется и его кровь, — она поднялась и поставила бокал на столик. — Я беспокоюсь за тебя... я не хочу, чтобы кто-либо ещё погиб на твоём пути к исполнению клятвы, а с пролитием крови Тогга полилась кровь всех, кто близок к нему... а их много...
— Одного... Тогга будет достаточно, — я осушил ещё один бокал и поднял на неё глаза. — Почему вы решили, что тот человек уже мёртв?..
— Ветер несёт на своих крыльях вести и из недавнего прошлого, — королева села на подлокотник моего кресла. — Его убили в своём доме этой зимой...
— Кем он был?..
Королева пожала плечами и задумчиво опустила глаза. Я встал с кресла и подошёл к окну — там царила кромешная тьма...
— Прошло ведь всего две недели? — еле слышно прозвучал её голос.
Ничего не отвечая, я тяжело вздохнул и опустил глаза. Смысл отвечать? Она и так знает... Неожиданно почувствовал на своих плечах её ладони...
— Что ты чувствуешь?..
— Ничего, — я попытался пронзить взглядом тьму за окном. — Ничего...
— В твоём сердце глубокая рана...
— Я не чувствую боли... И мне страшно... Рано или поздно она о себе напомнит... и будет напоминать...
— В такие моменты не хочется жить...
— Или хочется поддаться животному бешенству, — мои кулаки сжались. Королева, видимо, заметив это, обхватила их своими пальцами.
— Патрик...
— А вам это знакомо?.. Когда на ваших глазах перестаёт биться юное любящее сердце?.. Вы когда-нибудь видели агонию?.. Чувствовали, как разрывает изнутри?..
— Не надо... этим не поможешь...
— А что мне делать? Что мне сейчас делать?
— Жить... Жить дальше. Жить так, как ты жил за две недели до сегодняшнего дня... Был бы ты моим собратом — ты бы не услышал от меня этих слов. Перед тобой стоял бы выбор...
— Покончить с собой или избрать новый путь жизни, как это сделала Лоя... Как она, кстати?
— Она отправилась на южные рубежи... — королева разжала мои кулаки и крепко взялась за мои ладони. — Патрик, тебе не надо искать новый жизненный путь, он у тебя уже есть... Просто вспомни себя две недели назад...
— А... я понял... Предлагаете мне забыть прекрасное создание по имени Молли и всё, что с ней меня связывает? Я правильно понял?!
— Не кричи.
— Прошу меня простить за мою раздражительность, — голос становился грубее и грубее. — Не каждый день предлагают продать душу и лишиться столь милых сердцу воспоминаний о, да, самом прекрасном, что я испытал в этом мире! И вы думаете, это вообще возможно?! Посмотрите сюда! Что вы видите?
Я ткнул себя большим пальцем в грудь. Королева чуть опустила брови.
— Что же вы молчите? Что там?
— Там боль и скорбь, — негромко проговорила она. — Ты чувствуешь только второе... ты помнишь о своей ране... И ты должен о ней забыть...
— Забыть?! Да как у вас язык повернулся такое сказать?!
— У тебя и до этого были потери...
— Они ничто по сравнению с тем, что случилось сегодня днём!
— Патрик...
— Я уже почти второй десяток лет Патрик! — я отстранился от неё. — Вы себя слышите?! Вы предлагаете вырезать из сердца огромный его кусок!.. Господи, вы с такой лёгкостью это сказали, будто там (тычок в сторону её груди) уже ничего не осталось после подобных операций! Много ли их было?!...
Королева размахнулась и со всей силы влепила мне по щеке. Почувствовал, будто внутри что-то щёлкнуло, во рту отдало знакомым привкусом... Не успел я вернуть лицо в начальное положение, как по другой щеке снова ударила её ладонь, но уже тыльной стороной. Её глаза горели гневом, не удивлюсь, если меня сейчас попытаются разорвать на части...
— Я ненавижу прибегать к силе, — отчеканила она. — Тем более, ненавижу это делать, когда приходиться образумить ополоумевшего смертного!..
— О, как мило, — прошёл к креслу, вытирая об ладонь выступившую на губы кровь. Сколько же в её руках сил? — Ополоумевший смертный, значит? Так, просто дорожная грязь, так и грозящая запачкать ваше беленькое платье?
Нахмурив брови, она развернулась ко мне.
— Ответьте, только честно, зачем я вам? Если бы всё дело было в похоти, то не думаю, что имели бы место ваши визиты в моих снах. Зачем вам, как вы сказали, "ополоумевший смертный"?
— Зачем?! — она тут же оказалась передо мной. — Молчи и слушай!
Она схватила мою голову и довольно грубо прижала к себе так, что моё ухо оказалось на её груди... Я расслышал частое биение...
— Ты слышишь? — совсем мягко спросила она.
Я кивнул.
— Ты до сих пор думаешь, что бессердечный камень, коим ты меня считал мгновение назад, может так?
Помотал головой.
— Теперь ты понимаешь?..
— Да... я теперь всё понимаю... — я выскользнул из её объятий и снова отправился к окну. — Мне теперь абсолютно всё ясно... Я определённо хочу проснуться...
— Патрик?..
— До встречи, Ваше Величество, рад был повидаться... Заглядывайте ещё, — я в беге сорвался с места и со всей силой оттолкнулся от пола в ярде от окна... Уши наполнились оглушительным звоном, в руки вонзилось стекло... Колено и ступни задели оградку балкона, я камнем устремился вниз... как и хотел... камнем полетел к земле в потоках хрустального дождя... И громом сверху раздался крик:
