— Будьте великодушны, Хо-сенсей, — криво улыбнулся он, щуря острые ястребиные глаза, — Я извинился так, как мне следовало. Это наша культура и наше наследие. Я виноват перед вами больше, чем вы видите в том моей вины. Ничего. Я осознал свою ошибку.
Хо чуть воздухом не подавилась.
Вообще-то ей пояснять про извинения носом в пол не надо; она помнит эти самые традиции от Курицы. Курица ещё и не так кланялась.
А водитель Кейго-сан как раз недавно подновил воспоминания Хо. Догэдза. Поза наивысшего уважения и покаяния.
До сих пор эта догэдза казалась девушке самым дном унижения. Придурки стукнутые — все те, кто ползает по полу.
Вид Нагачики Тетсумару, гордого и умного мужчины, лбом вниз — как-то в голове не укладывалось.
После четырёх выдохов на счёт, Хо убедила себя, что просто недостаточно пропиталась местной культурой. А пора бы!
...
Несколько дней Хо обходила главный особняк огороженной территории Нагачи-кай. Девушка была не в силах встретиться с местным боссом, который довёл её до культурного шока и тут же пристыдил.
У Кэйго-сана такого не получилось и не получилось бы.
Но когда Хо немного успокоилась и положительно ответила на очередное приглашение к чаепитию, всё неуловимо поменялось. Несколько дней обыкновенных чаёвничаний, без церемоний и специальных домиков, зато с ватрушками, совершили чудо.
Или это догэдза была не такой уж и глупой традицией?
Одним словом, дружественные отношения с Нагачи-кай перешли на некий новый уровень. Хо краснела, бледнела, оглядывалась, успокаивалась, снова краснела... Нагачика посмеивался.
Хо пыталась понять, не надо ли ей самой вот так же извиниться за что-нибудь. Вот только за что?
За то, что барьер лопнул?
За то, что, будучи молодой, глупой и некомпетентной ведьмой не оправдала ожиданий, даже зная, что может случиться, не предупредила о такой возможности своих союзников.
За то, что приютила гуля Киришиму и своими необдуманными действиями приманила гуля Уту.
...
Нет, до земных поклонов Хо так и не дошла.
Однако раньше она резко отрицательно относилась к необходимости чрезмерно сотрудничать с якудзой. А теперь её резкое неприятие испарилось разом. Хо взялась за дело, и, взявшись, отрабатывала его всерьёз.
К её извинениям она отнесла даже не только барьеры и зачарования, а кое-что ещё.
Небольшие бумажки офуда с написанными на них "заклинаниями" наполнили склады Нагачи-кай. Над Нагачи-кай всё ещё висел дамоклов меч. Начиная от пропажи младших членов клана, заканчивая слитой конкурентам информацией.
Пока что наличие ведьмы (вроде бы) воспринималась, как шутка. А заигрывания с гулями — не всплыли. Однако серьёзная угроза пристального внимания CCG оставалась. Рыльце в пушку было не только у Хо, но и у самих Нагачик.
Как признался Тетсумару на последнем разговоре по душам, если преступная организация не сотрудничает с гулями — это означает неизбежные потери среди бойцов. Причина проста. Братья якудза — полупреступные личности: все знают, что за душой у них какой-нибудь да грешок, но пока ничего не доказано.
Пропажа брата — не слишком большая потеря для общества, её всерьёз не расследуют, зато часто перекидывают между инстанциями. Полиция посмотрела, увидела следы зубов: значит, поработал гуль; CCG посмотрели, увидели кроме следов зубов ножевую рану: значит, фэйк, не гуль.
Словом, на государственные институты рассчитывать не приходилось.
Почти все кланы якудза договаривались о сотрудничестве с бандами гулей. Именно поэтому базы четырёх крупнейших кланов находились в 20-м районе. У следующих двух — в 1-м, под боком у CCG. И мелкие кланы либо не имели связей с людоедами, либо договаривались со случайными мелкими группами.
Иногда какой-нибудь клан обвиняли в связях с гулями и умудрялись это доказать. Тогда главу клана и нескольких его ближайших соратников предавали смертной казни, младших братьев рассаживали по тюрьмам или даже отпускали.
Иногда какой-нибудь клан находили полностью исчезнувшим, съеденным до последнего человека.
Потому — 20-й район, Нэрима-ку. Или 1-й, Тиёда-ку.
В Нэриме жили самые адекватные гули. В Тиёде гулей не было вообще.
Хо со страхом и болезненным интересом внимала историям из жизни клана якудза.
— Гули-обжоры — обычно одиночки, их можно и заказать другим гулям, — пояснял Тетсумару-сан, — Не нашим местным хозяевам, а кому-нибудь из дальних районов... Кроме одиннадцатого и тринадцатого, там живут полные отморозки и нацисты.
— Нацисты? — поёжилась Хо. На ум приходил символ свастики; воображаемые гули-нацисты смотрелись органично в немецких мундарах и фуражках.
Хо усилием воли выкинула из головы глупую картинку.
— Или расисты, — пожал плечами Нагачика, — Как вы ещё таких назовёте? Радикально настроенные людоеды. Я, признаться, не понимаю, почему одиннадцатый и тринадцатый ещё не обезлюдели. Жить там опасней, чем в горячих точках в Дальневосточной Европе или в Африке.
Разговоры с Нагачикой о гулях были настоящим откровением для Хо.
Девушка прониклась.
В её репертуаре появилось немало площадных чар на бумажках, которые она щедро настрогала и для якудзы. Одноразовые барьеры, убийственные проклятия, останавливающие сердце противника — то, что раньше Хо даже не думала использовать сама, не то что кому-то передавать.
Пришлось предупредить Нагачику, что надёжность её офуда находится под большим сомнением. Заставить заколдованные бумажки реагировать на волю обычных людей было не просто. Так ещё возможный противник будет обладать собственной, противодействующей волей. У самой Хо летальное проклятие может не сработать. А тут опосредованное влияние!
Подействует хорошо если на каждого пятого.
Но Нагачика лишь покивал на предупреждения и принял новое оружие якудзы с благодарностью.
Шансы справиться с гулем у обычного человека ничтожны. Нужно специальное оружие, коротое не распространяется вне государственной службы. Понятно, что заполучить такое оружие якудза смогли. Но немного и не для всех.
Зато проблем с гулями у преступников оказалось куда больше, чем Хо подозревала.
— Мы, якудза, являемся полузаконной организацией, — пояснял Тетсумару. — К нам идут изгои, потомки обесчещенных и прочих меньшинств. И разборки между кланами — дело не новое. Мы, Хо-сенсей, наиболее удобные жертвы для гулей. Сразу после наркоманов и бездомных. Если какой-нибудь хитрый гуль обставит смерть нашего кобуна, как результат стычек борёкудан, то поисков того гуля можно не ждать. Скажут, мы сами виноваты. Собственно, порой мы сами не знаем, виноват ли гуль или кто-то ещё. Ситуация сложная, Хо-сенсей.
Хо сочувствовала, честно. Но привлекать своего Киришиму к разборкам якудзы и гулей в качестве охотника-киллера она не позволит. Разве офуд не достаточно? А Киришима у неё слишком домашний, нечего его ставить в положение раком, он не для того.
Вот только у неё ли? Не сбежал ещё? Раньше отчёты о работе заносил сам и каждый день. А теперь вот, Канеки получила письмо по почте со списком приехавших, уехавших — и всё.
То есть, хорошо конечно, что он ещё работает.
Но был любовник, да сплыл.
Прояснение статуса Араты-куна Хо оставила на потом. Пока что в первой очереди у неё стояла куда более важная задача: установка барьера вокруг младшей школы Тодзики. Кен-чан уже вторую неделю туда не ходит, а занятия давно идут. Скоро уже невместно будет Хиде-куну дома сидеть. А когда это случится, то, чтобы удержать Кен-чана, его придётся к себе привязывать.
* * *
Жизнь обычных людей, не осведомлённых о подоплёке недавних событий, текла своим чередом.
Стычку с гулями посреди одного из самых рафинированных и безопасных кварталов Токио обсуждали на каждом шагу все, от мала до велика. Хо слышала репортажи в новостях, болтовню на улицах и даже крики посреди парков.
Впрочем, отвлекаться ей времени особо не было. Ведьма работала.
Нычек и контор у якудзы оказалось многовато. Хо не подозревала, что ей будут настолько доверять, что покажут так много. Но, назвавшись груздём, ведьма полезла в кузов, то есть колдовала на совесть, а жить вообще перебралась к Нагачикам. Временно, конечно.
О последствиях великого побоища гулей и следователей ей докладывал телевизор, подслушанные разговоры местных жителей и реже — сам Тетсумару.
Тем более, что про прочие свои дела Одуванчик особо не болтал. Хо и не настаивала.
Что до Битвы при Тодзики (это название не она придумала)...
Учитель Юдзиме Юрие выжил после похищения гулями, дал интервью новостному каналу. Щуплый молодой человек заметно заикался, но уверял, что особо ничего не помнит. Ни кто напал, ни кто спас, ни как он выжил. От Тетсумару пришла другая информация: парень врёт и не краснеет. Или даже врёт и краснеет! Но в целом ситуация не критическая, не якудзе за него отвечать.
Учителя выписали из больницы через три недели после происшествия, и уже на следующий день он вышел на работу. Потому что, как выяснилось, даже конец света не служит оправданием прекращению занятий в младшей школе.
Вот так-то.
Всем родителям учеников вечером эпичного дня пришли короткие уведомления. Оказалось, что занятия школьников продолжатся в штатном порядке, но проходить будут в соседней школе, где нашлись свободные классы.
У Хо слов не было. Японцы! И пусть огромный пласт памяти ей достался в наследство от Курицы, некоторых вещей она до сих пор не понимала. Например, как можно идти работать или учиться на следующий день после терракта? Нападение гулей Хо приравняла ко взрыву бомбы.
А успокоить детей? А успокоить родителей?! Нет, хватило записочки с адресом занятий на завтра — и всё.
Как ни странно, мнение ведьмы поддержал коренной японец Нагачика.
— Вот закончите меры безопасности, так и отправим детей в школу. А пока — пусть тренируются.
Хо подумала, и решила, что школу Тодзики заколдует последней. От успеваемости Кен-чана не убудет, зато пока ведьма выкладывается по полной, ребёнок будет под круглосуточным приглядом ответственных, бывалых людей, знающих, чему следует учить молодое поколение.
...Хо поверить не могла, как изменились её приоритеты за каких-то три-четыре года жизни в стране, населённой двумя кошмарными категориями людей: трудоголиками и людоедами.
Прямо так и опасаешься заразиться. От одних — трудоголизмом. От других — фантастическим невезением.
Кстати, если говорить о гулях... Киришима заглох. Пропал, не звонил, не приходил: сигналка вокруг особняка не дёргалась. Хо знала, что семейство Киришима всё ещё живёт в общежитии и носа на улицу не кажет. Видимо, затаиться решили, пока в округе бродят следователи.
Хо решила не трогать своего любовника до поры до времени. Позвонит ему ещё через недельку. Спросит, как дела в Общежитии (где деньги, милый?), собирается ли он менять школу для Тоуки-чан (с намёком, мол, пора вылезать из раковины).
У ведьмы было, чем заняться. Неделю с лишним было, чем заняться. Поначалу — взаправду, потом — с натяжкой.
Наконец, настал день, когда Нагачика за завтраком сказал прижившейся у него ведьме, что откладывать фортификацию младшей школы больше нельзя. Оказывается, есть древние самурайские традиции, согласно которым не дело воину чураться битвы.
То есть, если Хо срочно не обработает младшую школу Тодзики, то Хиде-кун отправится туда по-старинке, без осадных барьеров авторства Канеки-сенсея, союзницы клана Нагачи-кай.
Между прочим, сам Тетсумару-кун ходил в школу как положено, без телохранителей. Те ждали за три квартала и ближе не подходили.
Выжил как-то.
Хо тяжело вздохнула.
Ей дали время. Немного, до конца недели. Ей дали людей. И врача. Осталось только выполнить свою работу да съехать, наконец, от якудзы.
Чтоб им всем икалось!
...Последнее ведьма благоразумно не колданула. Хватит с неё приключений.
* * *
Возвращаться в Тодзики было немного страшно. Хо десять раз пожалела, что не выковыряла Киришиму из своего общежития. Подчинять своего мужчину, как марионетку, Хо совершенно не хотела — пробовала уже, до сих пор гнилое чувство во рту. А значит, придётся ему объяснять, зачем идти к младшей школе; затем рассказывать, кто она; что она знает, кто он.
По-хорошему, стоило бы.
Хо снова малодушно отложила этот вопрос.
Вместо собственного гуля-охранника Канеки Хо нашла кое-что другое. Среди запасников Нагачики ведьма обнаружила огромную цельно-металлическую биту. Всегда о такой мечтала!
Махаться этой махиной самостоятельно не получалось совсем. Штуковина была слишком крупной, слишком тяжёлой. Но ведьма она или кто? Одна мысленная команда, и поднимается в воздух, после чего начинает кружиться вокруг ведьмы, как огромная ветряная мельница. Противников буквально сдувает.
Самое то!
Битой Хо планировала воспользоваться, если ей снова на кривой дорожке встретится кто-нибудь вроде гуля Уты или следователя Мадо. Те, кому все защитные барьеры на один зуб.
Конечно, сама возможность открытого конфликта с Мадо не доказана. Хо не гуль, верно? Вот и безумный следователь до сих пор действовал в рамках общественного договора. Но это не значит, что так будет всегда. Настанет день, какой-нибудь фанатик вспомнит, что "ворожеи не оставляй в живых". А потом допишут законы, добавив к законам право на охоту на ведьм.
Если подумать, хорошо, что ведьма оказалась в теле Канеки Хо, в Японии. А не где-нибудь, например, в Ватикане.
Пусть здесь по улицам бродят гули, зато теперь у Хо (наконец-то!) есть Большая Бита?, которая крутится по 5-метровой орбите быстрее, чем может уловить глаз. Самое то. Кого-то сдует, кого-то зацепит, а там уж и земля разверзнется, и деревья зашевелятся, взлетят камни... Словом, если ведьме придётся себя защищать, на магию она не поскупится.
Авось, что-нибудь да сработает.
...Но в следующий раз следует взять с собой Киришиму. Хо прекрасно осознавала свою основную слабость — малую скорость реакции. Попадётся кто-нибудь быстрый, сумасшедший и агрессивный — и поминай как звали. А ведь таких в Токио полно.
...Может быть, Ватикан безопасней?
— Мне бы научиться пользоваться этой штукой, — заявила Хо Ямато Рьючи-сану, тому самому козлу, которого хотелось бы видеть просто дедулей с заскоками; но получалось это плохо.
Дедуля Рьючи-сан весело посмотрел наведьму, демонстративно перевёл взгляд на висящую рядом в воздухе Большую Биту?.
— А как ты себе это представляешь, Цветочек? Оружие, чтоб ты знала, должно быть по руке.
— Оно по руке, — мрачно ответила Хо.
Чтобы доказать свою правоту, девушка протянула ладонь и ухватилась за тонкую часть изделия. Кажется, это место называется так же, как и у меча: рукоятью. Наверно.
Дед был настроен скептически. Хо вздохнула.
"Лёгкая", — подумала она. Простое зачарование на небольшой предмет легло без сучка, без задоринки.
Чем-то заколдованная Бита напоминала воздушний шарик. Толстый воздушный шарик, который ни капли не гнётся. Хо экспериментально стукнула бочонком биты по ладони. Раздался звук шлепка о гладкую деревяшку.
