Банджо умолкло. Девушка опустила голову.
А Линнурт погладил струны рукой, улыбнулся впервые в жизни и взял еще несколько аккордов, которых не понял никто. Только вздрогнула Эланхалу, только с несказанным изумлением смотрела она на своего победителя слепыми глазами, только растерянно дрогнула струна под ее пальцами...
Но требовательно и уверенно играл Линне, но единым вопросом рокотала гитара.
И прижал музыкант ладонью струны. И снова наступила тишина. И окаменели слушатели, оглушенные этой тишиной. И почти не расслышали тихий ответ банджо...
Вот так — без единого слова — объяснились они. И Линнурт перестал быть Линнуртом. Он снова стал Линне тонИртэлонна.
Позже, вечером, Эланхалу спросила у Линне:
-Глупый вопрос! Почему я?
-А кто? — удивился Линне.
-Как кто? Разве мало в вашей земле красивых девушек? — не поняла Эланхалу. И, не сдержавшись, добавила с горечью: — Зрячих!
Ничего не ответил Линне. Только осторожно взял руку девушки и приложил к своему лицу.
-Ты улыбаешься? — изумилась Эланхалу, отнимая руку.
-Да, моя принцесса. Улыбаюсь.
-Почему?
-Да потому, что ты права. Почти! Да! Много красивых девушек в нашей земле! Есть девушки красивее тебя. И зрячие. Но они — не мои. Не моя Судьба. Поэтому — ты. Именно ты.
-Это все слова, мастер! А что ты скажешь, когда тебе надоест подавать мне еду и водить за руку? Буду ли я еще твоей Судьбой? Нет, мастер. Я -...
Линне рванул струны, заглушив последние ее слова. А потом снова приложил ее руку к своему лицу.
В лице девушки проявилось непонимание, затем его сменило изумление, и, наконец, растерянность... А Линне, тем временем, ответил:
-Да! — жестко отрезал он. — Ты — убогая. И я жалею тебя! Но не потому, что ты — слепа! Мой отец тоже был слеп. Мне жаль тебя, Эланхалу! Ты не веришь в себя. Ты! Не веришь! В себя!!! Твоя музыка в тебя верит, люди в тебя верят, я в тебя верю, а ты — нет. Мне жаль тебя, Эланхалу. Ты слепа — слепо твое зрение души...
Он хотел сказать еще что-нибудь, но увидел ее глаза, полные слез.
-Прости... — тихо сказал Линне тонИртэлонна, осторожно вытирая ей слезы платком.
Так Эланхалу стала его женой.
-Что? Почему он — тонИртэлонна? Да, ты прав. Он не волк. Но второе человеческое имя — имя отца, а не матери, как у нас! А имя его отца Иртэлонна унесла с собой в могилу. Никто не знает этого имени. Отныне и навеки имя его великого отца — Музыкант. ...Да, разумеется! Он — человек. Но его мать, сестра и двое братьев — вейры. Дети его — вейры. Он прожил со стаей шесть лет, сражался с нами рядом. Поймите, парни: боевое братство — много больше, чем простое родство. И стая решила даровать ему право на второе волчье имя.
Через два года закончилась война. И мы начали восстанавливать мирную жизнь. Боги мои! Как же было тяжело! За четыре века войны так много было забыто! Ученые и инженеры Та-Сета нам помогали, как могли. Без их знаний нам пришлось бы плохо. Но даже их помощи не хватало. Несчастная Арьерэ моталась по Континенту, Медведь — тоже. Мы строили дороги и города, восстанавливали рудники, открывали верфи... Мы старались обеспечить работой и едой сотни тысяч людей. Мы пытались приучить к мирной жизни тех, кто привык только воевать...
Вот когда пробил час Линне и Эланхалу — Повелителей души. Их музыка будила радость, вдохновение, возвращала силы. Под их музыку легче и быстрее работалось и все удавалось. Вместе с княжеской четой они носились от стройки к стройке, из города в город. Они давали по четыре концерта в день. Князь и княгиня стали их друзьями, почти родичами.
В 51 году Победы его, как и многих из нас, позвал Боргильдсфольд. Линне был уже стар. Но он пошел. И Эланхалу шла с ним.
...Меч великана Сурта испепелил его вместе с гитарой. Но даже пепел продолжал петь...
Десятая
В 53 году воины, выжившие в пламени Рагнарекка, возвратились домой. Среди них шли девять незнакомых воинов в черных плащах с капюшонами. И с ними шагала Эланхалу. В таком же черном плаще с капюшоном, надвинутом на глаза. За ее спиной был приторочен клинок, подаренный некогда назгулом Иртэлонне Ульфдоттир арнМеттере. А в руке Эланхалу было банджо — ее оружие на Боргильдсфольде.
А на ее пальце сверкало стальное кольцо с кусочком янтаря.
Глава 24. Победительница
(390 — 405 годы Нашествия)
Детство Третьей
Вы никогда не слышали выражение "Радужный щит"? Конечно, слышали. Я и не сомневался, что вы! А знаете, как и почему появилось это выражение? А! Кое-что даже вы не знаете!
Третья Безымянная родилась в 390 году Нашествия.
Первые три месяца жизни девочка была чрезвычайно довольна судьбой. Еще бы! Родители так ее обожали, что разрешали ей буквально все. Третья носилась по ставке, сломя голову, лезла без разрешения в чужие хижины, шатры, пещеры. Какие увлекательные были Догонялки! Весь лагерь за ней гонялся, валились оружейные стойки, шатры, прохожие... Шуму было!
А как здорово было играть в Прятки в пещере! У-у-у!
И вдруг все хорошее в жизни кончилось: ее обратили. Мало того! Ее запеленали.
В дурацком человеческом облике она не могла не только бегать, а даже стоять! Ну, и как прикажете сбегать при таких обстоятельствах? И этого родителям показалось мало! У несчастной княжны не оказалось даже зубов! Чем прикажете кусаться? Деснами?
Княжна пыталась кусаться деснами, но результат ее обескуражил. Вместо того, чтобы, как положено, орать от боли или ругаться, а потом ловить ее и шлепать, все умилялись и снова совали ей пальцы в пасть. Или как она называется в человеческом облике? А! Рот!
Положение было безвыходным. Бедная княжна даже зареветь не могла: какой смысл реветь, пока тебя не шлепают?
Когда ей исполнился год, Третья уже ходила и даже говорила. Все обожали ее слушать. Это было приятно. Одно только теперь омрачало девочке радость: кроме мамы никто, решительно никто ее пламенных речей не понимал.
Вскоре Третья научилась бегать. Правда, на паре ног далеко не убежишь, это же не четыре лапы! Зато теперь можно было обижаться по всем правилам.
Снова начались Прятки.
Однажды девочка спряталась в складах. Туда ей ходить не разрешали.
"Ох, и влетит!" — думала она, заранее потирая часть тела, по которой влетит.
Влететь ей должно было еще и за то, что она слишком долго пряталась. Уже и есть хотелось! Только упрямство не давало ей вернуться самой.
Тогда девочка залезла в какую-то конуру с ржавой цепью и начала обижаться. Обижаться она умела здорово! Для того, чтобы, как следует, обидеться, надо, во-первых, найти укромное место, где тебя никто не отвлечет от дела, во-вторых, уяснить, что во всех твоих бедах виноват именно тот, на кого ты и обижаешься!
Ах, каким прекрасным местом для обижания оказалась эта конура!
Там ее и нашла мама.
Но, вместо того, чтобы кричать и шлепать, мама села на пол возле конуры и заплакала.
Девочке даже стало немного стыдно. Она мигом вылезла из конуры и потянула маму за рукав.
-Мама, я больше не буду!
А мама только обняла ее и продолжала плакать. Девочка подумала немного и тоже заплакала.
Потом они обе успокоились, и мама мягко сказала:
-Пойдем, Арьерэ. Нас уже обеих ищут, наверное! Только не говори никому, что я нашла тебя здесь.
Девочка поняла даже больше. Серьезно посмотрев на мать, она пообещала:
-Не скажу.
И целых десять лет держала слово.
С тех пор Третья опять стала считать, что с Судьбой ей повезло. Потому, что у нее появилась настоящая подруга. Самая лучшая на свете подруга! Ее мама.
Ariere versus Fatum
Росла она долго. Десять лет. Сначала она играла со сверстниками, потом с их детьми, потом — с внуками.
Она училась в школе. Фехтованию ее учил старый целитель, который помог ей когда-то появиться на свет. Его выбрал папа. Очень многие изумились этому выбору.
Зато девочку очень повеселило всеобщее потрясение, когда она одним учебным клинком в считанные мгновения обезоружила десяток спецназовцев.
Теперь она могла бы снова начать играть в Прятки, но это было уже не интересно: начни она прятаться, никто бы ее никогда не нашел! Кроме целителя, конечно.
Ей стали позволять иногда обращаться в волчицу. Ненадолго. Только для уроков волчьей борьбы или тактики.
Зато в дни рождения ее на целый день отпускали в лес, и она до ночи играла там с другими волчатами. Жалко, что дни рождения бывают так редко!
Она не плакала, когда умер отец. Она сидела, окаменев, три дня. Ее кормили, вели куда-то и что-то говорили. Она не помнила этих дней. До конца жизни не помнила.
А потом она две недели сидела возле умирающей мамы. И тоже не плакала.
Кэти не ела, не пила, она смотрела воспаленными глазами, никого не узнавая. Даже свою дочь.
Девушка стояла рядом, оцепенев.
Только в конце, когда она со странным облегчением поняла, что жить маме осталось несколько минут, она беззвучно заплакала.
А Кэти, вдруг придя в сознание, прошептала: "Не сдавайся! Сражайся с Судьбой, дочка! Победи эту стерву хоть ты!"
Свадьба Третьей
В 405 году нашествия армия Сопротивления штурмом взяла столицу. Черные отступали на всех фронтах. Военно-морской флот заблокировал гавани черных, захватывая или отправляя ко дну любой корабль. До победы все еще было далеко. Армия черных все еще превосходила числом армию Сопротивления. Черные все еще контролировали половину континента.
Но исход войны сомнения уже не вызывал.
Третья Безымянная разместила свой штаб в замке. В том самом замке, где началась вся эта история, где князь Грауд женился на вейре, где они погибли...
Третья уверенно командовала армией, но начали появляться новые проблемы. Такие проблемы, в решении которых никто на свете не мог ей помочь: надо было налаживать мирную жизнь.
Ее учили командовать армией, стратегии и тактике, разведывательно-диверсионному делу, практике десантных операций и многому другому.
А вот как обеспечить людей работой? Где брать деньги и сколько их надо? Как их применять? Как обеспечить сырьем ткачей и портных, сапожников и строителей? Где искать экономистов? Где брать бумагу для писцов? Куда девать мародеров, грабителей и прочих бандитов? Не убивать же их всех? И как, йотуны их всех зажарь, налаживать мирную жизнь?
Этому ее не учили.
Пришлось учиться на ходу. Какое счастье, что князь Стуре Изобретатель приказал создать библиотеки и свозить туда любые книги, которые удастся найти!
Комната княгини тонула в донесениях, петициях, жалобах и доносах. Там круглые сутки толпились люди. Одни уходили, другие приходили, всем было что-то очень надо. Стоял шум. Третья с головой ушла в дела.
Поэтому она пропустила мимо ушей напоминание Военного Совета о том, что негоже княгине нарушать закон, согласно которому она как можно скорее должна выйти замуж и родить ребенка.
-Прямо сейчас? — бухнула княгиня и отмахнулась: — Я занята. Давайте завтра утром. Пришлите кого-нибудь. Я выберу.
Княгиня была опытным и талантливым полководцем. Она умела выиграть сражение с минимальными потерями. При этом княгиня была очень симпатичной девушкой, доброй и заботливой, совершенно незлопамятной. За все это ее обожала вся армия. Княгиня славилась умением молоть всякую чушь. Иногда она выдавала такое, что у всех отвисали челюсти! Потом все улыбались и прощали ей все ее перлы.
А еще она никогда не смотрелась в зеркало. Просто она не знала — что такое зеркало.
Поэтому настоящим шоком для нее явилось то, что она увидела наутро, выглянув в окно. Площадь перед дворцом была забита народом. Там были люди, вейры и волки.
-Ой! Что такое? — прошептала княгиня. И ей коротко ответили:
-Женихи.
-Идиотка! — обозвала себя княгиня, яростно соображая, что же делать. Затем ей пришла в голову идея.
Третья на всю площадь объявила, что выйдет замуж за того, кто отучит ее говорить, не подумав, и плести всякую чепуху! И площадь начала пустеть. Сначала Третья с удовлетворением следила, как редеет толпа. Потом она с некоторым огорчением думала, что не так уж она и безнадежна, чтобы так вот от нее разбегаться.
И, в конце концов, глядя на опустевшую площадь, совершенно расстроенная, девушка сказала сама себе: "Ну и пусть! Ну и не надо! Скажу им, что желающих жениться не нашлось! У меня дел по горло!"
Но огорчилась она рано. Из тени выступил еще один человек. Зато, какой это был человек! Он появился в спецназе лет семь назад. Настоящего имени его никто не знал. Все называли его — Медведь. И по делу: это был огромный мужик, двух с половиной метрового роста, с широченными плечами. При своем огромном росте и весе он отличался не только неимоверной силой, но и ловкостью и быстротой. Он был умелый борец, опытный разведчик, превосходный фехтовальщик.
Третья немного испугалась — уж больно Медведь был огромен!
-А, может, он по делу? Ну, в самом деле! Мало ли, какое дело может быть у капитана спецназа к княгине? — обнадежила себя Третья и выпрыгнула из окна на площадь.
-Тебе чего? — спросила она, подходя к Медведю поближе.
-Прошу разрешения выполнить ваш приказ, княгиня! — почтительно ответил Медведь. Однако в его узких, поднимающихся к вискам, глазах пряталась усмешка. И что-то еще.
-Какой приказ? — удивилась Третья.
-Отучить вас говорить, не подумав, и плести всякую чепуху!
У Третьей расширились глаза.
-А как ты будешь это делать?
Медведь улыбнулся углами рта и пояснил:
-Шлепать буду!
Княгиня покосилась на его ручищу и заявила:
-А я убегу!
-А я догоню! — спокойно возразил Медведь.
-А я в волчьем облике убегу!
-А я все равно догоню!
Третьей стало не до шуток: как это человек может догнать волка? Она подошла почти вплотную к Медведю. Чуть помешкала. С досадой дернула ворот платья и спросила осторожно:
-Ты кто?
-Медведь! — ответил он и, выразительно дернув ворот своей рубахи, повторил: — медведь я.
-Тогда догонишь! — вздохнула княгиня.
-Это означает согласие? — осторожно спросил медведь.
-Это означает, что ты меня еще ни о чем не просил! — возразила Третья.
Медведь кивнул, отступил на шаг и торжественно произнес:
-Княгиня Арьерэ дотКатерина! Я, Медведь, капитан первого корпуса специальных операций, прошу вашей руки и согласия стать моей женой.
-Шлепать будешь? — усмехнулась Третья.
Медведь с сомнением рассмотрел свою ручищу и с сомнением ответил:
-Буду. Наверное.
-Тогда я согласна! — развела руками княгиня. Медведь мигом ее облапил.
-Ой! — только и успела пискнуть Арьерэ и они начали целоваться.
Это оказалось ужасно увлекательным занятием.
-Неужели хоть я по-человечески выйду замуж? — воскликнула княгиня несколько позже.
Медведь расхохотался и снова ее облапил.
