Дима чертыхнулся, резко поднялся на ноги и зашагал прочь. Он прекрасно осознавал, что от принца Камии ему не скрыться, но оставаться рядом с ним и терпеть откровенные издевательства основательно надоело. Наполнив ладони водой, маг умылся, а потом сотворил сигарету и закурил, поглядывая на барханы. Их изломанная жёлто-коричневая линия, отсекающая небо от земли, до тошноты напоминала его отношения с Тёмой. Особенно в последние дни. Сумасшествие застилало глаза друга, он не видел надвигающуюся опасность, зато Дмитрий, даже с неполными, разрозненными воспоминаниями, видел её чересчур ясно. "Чтобы не утверждал Артём, ни за что не поверю, что магу, сумевшему выбросить нас в Камию, не под силу прийти сюда самому! Если бы только понять, зачем ему это понадобилось? Почему он просто не убил нас? К чему такие сложности? Или он не враг, а друг, и его цель — спасти нас от чего-то более страшного?" Дима растерянно остановился и уставился на лёгкий сероватый дымок, змеящийся над сигаретой. Это предположение пришло ему в голову только что, но, как ни крути, оно имело полное право на существование.
— Но зачем было лишать нас памяти? — пробормотал маг и вдруг побледнел так, словно кто-то выпустил из него всю кровь. — Ну, конечно же. Всё просто, как дважды два! Он не хотел, чтобы мы возвращались!
— Разговариваешь сам с собой? Это нехороший признак, мой друг!— крикнул ему временной маг.
Дмитрий обернулся. Артём перевернулся на бок и, подперев голову рукой, смотрел на него и хмурил брови. Дима откинул сигарету, подошёл к другу и серьёзно спросил:
— Как ты думаешь, Тёма, в Лайфгарме у нас остались друзья?
— Сейчас прикину. — Временной маг почесал шею: — Высшие маги ненавидят нас за то, что лишились власти. Розалия Степановна считает охламонами, думающими только о выпивке и бабах. Сам мир мечтает видеть нас покорными рабами. А что касается народа... Народ безмолвствует! — Артём упал на спину и хихикнул. — Сам видишь, дома у нас друзей не осталось.
— Совсем никого? — Дмитрий присел на корточки и заглянул в насмешливые шоколадные глаза. — Подумай, Тёма, вдруг кто-то хотел нам помочь и поэтому выбросил в Камию?
— Помочь нам? — Артём, приподнялся, положил ладонь на лоб друга и участливо поинтересовался: — Это жара на тебя так действует?
Дима мотнул головой, сбрасывая его руку, и, вложив в голос максимум уверенности, произнёс:
— Сам посуди, если уж этот маг добрался до нас, то легче было бы прибить, а не проворачивать столь трудоёмкую операцию.
— Консервы, — буркнул Артём.
— Что, прости?
— Мы его консервы.
Дмитрий напряжённо уставился на друга:
— Ты что-то знаешь?
— Отстань!
— Это важно, Тёма!
— Не для меня!
Временной маг откатился в сторону и поднялся на ноги. Дима ждал, что он заговорит, но Артём не произнёс ни слова. Встряхнулся, словно собака, обдав друга песчаными брызгами, зыркнул на белое солнце и раздражённо махнул рукой. Перенос был грубым. Воздушный поток с силой швырнул Дмитрия на траву рядом с внуками Ральфа, а потом вздёрнул на ноги и впечатал спиной в дуб. Дима не смог сдержать болезненный стон, и несчастные дети, едва начавшие приходить в себя, зарыдали.
— Отправь их домой, Тёма, — с трудом выговаривая слова, произнёс маг.
— Зачем? — Лицо принца Камии перекосилось от ненависти. — Я ещё не закончил с ними. — Артём подошёл к другу вплотную, легонько пробежал пальцами по его щеке и вдруг с силой стиснул плечо: — Ты решил поболтать — я пошёл тебе навстречу, потому что знаю, как много значат для тебя разговоры.
— Спасибо.
— Не нужно слов, Дима. Ты должен отблагодарить меня по-другому. — Артём разжал пальцы, отступил, и в шоколадных глазах загорелись ледяные искры: — Верни Смерть!
— Нет!
Дмитрий дёрнулся, стремясь разорвать невидимые путы, но тщетно.
— Не торопись с ответом. Подумай, у тебя есть несколько секунд.
Принц Камии развернулся и направился к толпившимся на краю поляны гвардейцам. Почти сразу магические путы исчезли, и Дима сполз на траву. Жадно глотая губами воздух и потирая ноющую грудь, маг подполз к мальчишкам и загородил их собой. Машинально поискал глазами саблю, но её нигде не было — принц предлагал ему сражаться голыми руками. "Нет, не так. Он хочет, чтобы сражался Смерть". Дима боялся заглянуть в своё сознание, и без того чувствуя, как отчаянно бьётся за барьером сокрушительная магия. Выпустить её было проще простого, но вряд ли Смерть стал бы спасать детей. Мрачно глядя, как гвардейцы выстраиваются в ровные цепи, Дмитрий думал о том, что, так или иначе, внуки Ральфа обречены. "Они умрут по моей вине! Я должен был достучаться до Тёмы, а я не смог".
Артём ухмыльнулся мыслям друга, вскочил на белоснежного жеребца, вскинул руку, и гвардейские цепи пошли в атаку. Дима попытался встретиться с другом глазами, но тот упорно смотрел на солдат, взглядом толкая их на верную гибель. "Мы оба знаем, что сейчас произойдёт", — мысленно произнёс Дмитрий и, чувствуя, как внутри закипает гнев, воскликнул:
— Остановись, Тёма! Пожалуйста!
Щека временного мага дёрнулась. Он плотнее сжал губы, вздёрнул подбородок, и ледяной серебряный свет заплясал в безумных глазах: Тёма воплотился в Смерть, давая понять, что ждёт от Димы того же.
— Не дождёшься! — сквозь зубы процедил маг и выбросил руки вперёд.
Мощные водяные струи устремились к гвардейцам, но в полуметре от них вспенились и испарились. Солдаты даже с шага не сбились. Плотной стеной они надвигались на мага, и в их безразличных глазах не было ни страха, ни сожаления.
Дрожа от гнева, Дмитрий вскочил на ноги. Но даже сквозь огненный поток ярости, захлестнувший сознание, маг осознавал, что справиться с сотней гвардейцев голыми руками ему не по силам. Мальчишки сжались в комок. Ужас в детских сердцах достиг критической точки, и Дима чувствовал, что с минуты на минуту ощутит аромат их безумия. Желание смести прозрачный барьер, выпустить Смерть и сокрушить всё и вся стало невыносимым, и маг зарычал, как взбешённый зверь. Лёгкое покалывание в глазах немного отрезвило его, но остановиться Дима уже не мог. Всё его существо взывало к битве.
— Ну, давай же! — проревел принц Камии, приподнялся на стременах и впился в друга ледяными серебряными глазами.
Но Дмитрий не услышал его крика. Под неистовый вой Смерти, он вытянул руку ладонью вверх и воззрился на неё так, словно увидел кровоточащую рану.
Артём нетерпеливо заёрзал в седле, отчего его белоснежный конь беспокойно фыркнул и загарцевал на месте. Быстрым движением пальцев принц успокоил животное и вновь устремил взгляд на друга: белые искры в Диминых глазах едва угадывались, но начало было положено. Одно движение, одна оборванная жизнь, и Смерть возродится. "Мы снова будем вместе!"
"Мне очень жаль, Тёма", — донёсся до него тихий голос друга, но отреагировать на его слова принца не успел. За долю секунды перед дубом произошла два события: внуки Ральфа исчезли, а в руке Дмитрия блеснул кинжал. Ошалев от неожиданного поворота, Артём тупо смотрел, как блестящий клинок описывает дугу и врезается в живот друга, разрывая кожу и вспарывая внутренности.
Жалобно вскрикнув, Тёма опустил голову и испуганно уставился на расплывающееся по чёрной рубашке пятно.
— Почему? — прошептал он, и жгучая резкая боль захлестнула его, заставив согнуться и обхватить живот руками.
Почти ничего не соображая, Артём перенёсся к дубу и рухнул на колени рядом с другом. Увидев окровавленного принца, гвардейцы замерли, как вкопанные. Они не смели поверить глазам: сын великого Олефира истекал кровью словно обычный камиец.
Артём же, обеими руками держась за живот, растеряно смотрел на Диму.
— Почему? — вновь прошептал он, медленно опустился на траву и вгляделся в исполненные состраданием и нежностью голубые глаза.
Несмотря на дикую, всепоглощающую боль, Дмитрий опасаясь, что Тёма сорвётся, не позволил себе даже застонать. Кожа его бледнела, грудь, ловя последнее дыхание, вздымалась всё реже и реже. Дима надеялся, что друг не позволит ему умереть, но безмолвная агония заворожила временного мага. Артём смотрел в угасающие голубые глаза до тех пор, пока не почувствовал жуткую усталость. Тогда он лёг рядом и, уткнувшись лицом в шею Димы, дрожащим голосом произнёс:
— К дьяволу Смерть, если ты так хочешь. Только не покидай меня. Никогда не покидай.
"Я всегда буду рядом", — отозвалось в его голове, и Артём счастливо улыбнулся.
Глава 13.
Учитель и ученик.
— Так принц Камии предотвратил восстание рабов в Зандре, — закончил рассказ Кевин и с удовольствием запихнул в рот последний кусок орехового рулета.
Алекс, Клара и Нил недоумённо переглянулись. Они давно просили камийца рассказать о приключениях Артема в загадочной Камии, о которой часто судачили их родители, но теперь, когда Кевин сдался и приоткрыл завесу тайны, чувствовали себя обманутыми.
— Ты всё придумал, да? — наконец произнёс Нил, покраснев от досады. — Считаешь нас маленькими? Любителями страшилок?
Клара накрутила на палец каштановый локон, наморщила нос и скривила пухлые губки:
— Артём конечно странный, но чтобы устроить такое... Скорее это похоже на короля Годара.
— Ну, до того, как он стал королём, — уточнил черноглазый и взъерошенный, как драчливый галчонок, Нил.
Кевин со вздохом поднялся с травы и взглянул на темнеющие вдалеке замковые башни. Он ругал себя за то, что поддался уговорам и распустил язык. "Знал же, что не поймут", — мысленно пробормотал он, стряхивая с плаща травинки. Юноша и хотел бы рассказать о принце забавную историю, но таких не было. По его мнению, в родном мире вообще не было ничего забавного.
— Можете считать, что я всё выдумал, — тихо проговорил Кевин, не отводя глаз от своего нового дома. — Но это правда.
Лицо камийца застыло мрачной каменной маской. Дети тревожно переглянулись: пикник, обещавший стать одним из лучших событий недели, грозил обернуться размолвкой. А обижать Кевина ребятам не хотелось, он был отличным парнем, немного застенчивым, но весёлым, и шалости с его участием получались феерически удачными. Алекс любовно подёргал длинную чёлку, которую мать третью неделю грозилась подстричь, исподтишка показал приятелям кулак и встал. Иногда Кевин словно забирался в раковину и захлопывал створки, не желая никого подпускать. Родители да и остальные взрослые обитатели замка говорили между собой, что такое поведение следствие долгого пребывания в рабстве, но что такое рабство Алекс представлял плохо. Когда же он попытался расспросить об этом отца, тот ответил, что рабство мерзко и отвратительно, и, пробормотав: "Оно отнимает у человека всякую надежду", отправил сына гулять...
Алекс подошёл к Кевину и легонько тронул его за руку:
— Эй, не сердись.
— Я не сержусь, — бесцветным голосом отозвался юноша.
Алекс обернулся к Нилу и Кларе, словно прося поддержки, а потом решительно обошёл Кевина и встал перед ним:
— Дело в том, что для нас Артём не принц Камии. — Он посмотрел в печальные голубые глаза юноши, спрятал руки за спину и, ковыряя ногтём палец, продолжил: — Понимаешь, Кеви, мы никогда не слышали, чтобы он... Говорят, что у Артёма глаза горят так же, как у Смерти. Но он не такой, как наш король. Он конечно убил императора Фёдора и прогнал кровожадных вилинов, но, всё равно, то, что ты рассказал...
— Его любит принцесса Вереника, — добавила Клара. — Я помню, как они перестраивали замок. Артём делал фонтанчики и цветы... Он такой красивый...
Девочка мечтательно закатила глаза и вздохнула. Нил покосился на подружку, нахмурился и с силой потёр переносицу:
— А как же нападения на гномьи обозы?
— Брешут! Это из-за того, что он умеет превращаться в волка. Но Артём не убийца! Он вырос в волшебном лесу. А бабушка рассказывала, что Белолесье прекрасное, доброе место. Деревья там живые, они разговаривают с людьми, если конечно захотят, и могут поведать человеку будущее. Именно поэтому в Белолесье живёт провидица! А ещё там водятся такие птицы и животные, которых нигде больше нет...
— Провидица?
Кевин обернулся и с интересом посмотрел на девочку. Обрадовавшись, что приятель проявил интерес к беседе, Клара быстро закивала:
— Самая настоящая. Не то, что гадалки с ярмарки. Вот Люси ходила зимой к одной, заплатила целый серебряный, и ничего не сбылось. А ведь...
— Погоди. — Кевин стремительно опустился на траву рядом с девочкой и взял её за руку.
Клара зарделась от удовольствия: ученик Витуса был почти такой же красивый, как Артём, и, к тому же, был рядом. Кокетливо улыбнувшись, девочка похлопала ресницами и опустила глаза. Она видела, как это делают благородные дамы, и, надеялась, что у неё вышло не хуже. Нил осуждающе засопел, а Алекс прыснул в кулак. И лишь Кевин не проявил интереса к девичьим уловкам.
— Расскажи мне о провидице, — настойчиво попросил он и бросил молниеносный взгляд на замок.
Клара почувствовала, как её уши горят от стыда. Она столь откровенно намекнула Кевину на свои чувства, но этот камийский чурбан остался совершенно равнодушным. "Теперь мальчишки меня заклюют", — расстроено подумала девочка, чувствуя, как подступившие слёзы щиплют глаза.
— Что с тобой, Клара? — взволнованно спросил Кевин. — Тебя кто-то обидел?
Он заботливо погладил девочку по плечу, но дружеское участие лишь разозлило её.
— Дурак!
Клара оттолкнула юношу, вскочила и опрометью кинулась к замку. Кевин растерянно посмотрел на Нила и Алекса:
— Что это с ней?
Алекс неопределённо пожал плечами, а Нил хитро прищурился и подмигнул Кевину:
— Она влюбилась. В тебя!
Камиец посмотрел на стремительно удаляющуюся девочку:
— Это глупо. — Он перевёл глаза на Алекса и вернулся к волнующей его теме: — Так что там с провидицей? Она действительно предсказывает верно?
— Она высший маг, как и господин Витус, — пожал плечами рыжеволосый мальчишка. — А ещё она мать Артёма. — Алекс упёр руки в бока, как это частенько делала наместница Розалия, и осуждающе уставился на Кевина: — А теперь, может, догонишь её?
— Клару?
— Да!
— Зачем?
Алекс сердито дёрнул плечом:
— Иногда ты такой кретин, Кеви. Она любит тебя!
— И что с того?
— А то! Мог бы хоть улыбнуться ей.
Но Кевин продолжал думать о провидице. Любовные заморочки одиннадцатилетней девочки его не волновали, а вот возможность узнать своё будущее... Юноша скользнул безразличным взглядом по удаляющейся фигурке и упрямо мотнул головой:
— Глупость какая-то. Я и так ей улыбаюсь, мы же друзья.
— Сомневаюсь, — буркнул Алекс, отвернулся и побежал за Кларой.
Кевин вопросительно посмотрел на Нила, но тот лишь досадливо поморщился:
— Алекс прав: ни фига ты не понимаешь.
— Объясни!
— Не стоит.
Нил поднялся на ноги, подхватил корзинку с остатками сладостей и быстро зашагал к замку. Кевин лихорадочно соображал, что же произошло. Наверняка он понял только одно — если сию минуту что-то не предпринять, друзей он потеряет. С камийской точки зрения ситуация выглядела абсурдной, но юноша давно усвоил, что в Лайфгарме люди думают иначе. Мотивы их поступков часто оставались для Кевина тайной за семью печатями.
