— Уточните еще раз — они оба заражены? — поинтересовался настоятель.
— Да. Говорю же: проказа — очень опасная и заразная болезнь, а эта парочка... У них еще раны не зажили, а они, тем не менее, сунулись к прокаженным! Нужно быть совсем без головы, чтоб решиться на подобное! И вот результат...
— Насчет заболевания проказой — это точно? — еще раз спросил настоятель.
— Вы же знаете — в подобных случаях я никогда не ошибаюсь! — с легкой обидой в голосе заявил лекарь. — Конечно, у этих двоих людей заболевание еще в самой начальной стадии и до мутиляции еще очень и очень далеко, но и в этом случае все зависит от индивидуальных особенностей организма...
— До чего еще далеко? — переспросила Олея. Сейчас, после слов лекаря о том, что они с Белом подхватили-таки проказу, женщина все еще не могла придти в себя, и думать об услышанном было по-настоящему страшно. Мало ей известия о порче, так еще и это... Остается одна слабая надежда — вдруг лекарь ошибся? Ведь случается такое, что врачи ставят неверные диагнозы...
— Мутиляция — отторжение конечностей при проказе... — любезно ответил лекарь. — А с течением времени она обязательно начнется. Надо сказать, весьма и весьма неприятное зрелище. Кстати, у двоих из той толпы прокаженных, среди которых вы пришли сюда, мутиляция уже идет вовсю. Удивлены? Зря. Проказа — это хроническая, генерализованная болезнь...
— Какая? — такого слова женщина тоже ранее никогда не слышала.
— Та, что распространяется по всему организму! — рявкнул лекарь. — Понятно? Поражается все: кожа, слизистые оболочки, внутренние органы, нервная система...
— Но почему же тогда вы не боитесь заразиться? — все еще не могла придти в себя Олея.
— Дело в том, что в монастыре Святых Дел собраны и те, у кого есть иммунитет к проказе... — любезно произнес настоятель.
— Есть чего? — и это непонятное слово Олея слышала впервые в жизни. Еще немного — и голова у нее пойдет кругом от этих незнакомых слов, смысла которых она не знала и не понимала.
— Скажем так: здесь собраны те, кто не может заразиться проказой! — кажется, настоятель едва ли не резвился, втолковывая Олее прописные истины. К тому же все это время Бел молчал, не произносил ни звука, так что было понятно — настоятель, разговаривая с Олеей, обращается и к Белу. — Кроме того, как это ни прискорбно звучит, нам все же приходится дополнительно применять некоторые магические заклинания и обряды: увы, но когда имеешь дело со столь опасной болезнью, как проказа, и с теми, что ею заражены — тут лишние предосторожности не помешают. Что ни говори, а сюда приходят люди с самыми разными заболеваниями, так что без неких защитных ритуалов нам просто не обойтись... Брат-лекарь, благодарю вас за оказанную помощь. Вы свободны.
Когда за лекарем закрылась дверь, настоятель вновь обратился к сидящим перед ним людям.
— Итак, что скажете?
— О чем? — устало спросила Олея.
— Где артефакты? — резко спросил настоятель.
Олея промолчала — все одно она не знала ответа. Впрочем, настоятель иного ответа и не ожидал.
— Вы храбрые люди, раз решились на подобный безумный шаг — перейти границу в группе прокаженных, но этот риск себя не оправдал. Мы, честно говоря, и не надеялись вас увидеть, но сумели вычислить вас, сладкая парочка, по присланным нам приметам. Итак, выслушайте мое предложение: вы мне — артефакты, я вам — выздоровление. Вы и сами понимаете — гнить заживо и терять пальцы, ухо или нос — это так некрасиво! Поверьте мне на слово, я уже насмотрелся на подобное... Где артефакты?
— Не знаю... У нас их нет.
— Не спорю — в данный момент их при вас действительно нет, но вы их где-то спрятали, и вот вопрос — где именно? С высокой долей вероятности могу предположить, что артефакты спрятаны здесь, в монастыре, и, поверьте, мы перетряхнем все, но их отыщем. Конечно, я могу допустить и то, что в минуту опасности вам пришлось укрыть артефакты где-то в Ойдаре, в укромном месте. Конечно, вряд ли вы вновь рискнете пойти туда, но можете передать своему начальству точные координаты того места, где вы их спрятали.
— У нас нет никаких артефактов.
— Перестаньте твердить одно и то же — это просто неуважение к этой обители и моему сану! Я по-прежнему надеюсь, что вы честно ответите на мой вопрос, иначе мы будем вынуждены перейти к более жестким методам допроса. Поверьте, милая девушка, после него вы уже не будете столь очаровательны...
— Я ничего не знаю! — у Олеи отчего-то перехватило горло.
— Ох, женщины! — мило улыбнулся настоятель. — Ничего-то вы не знаете, и правды ни у одной вас никогда не узнаешь! Вначале у каждой девичьи секреты, потом женские тайны, а затем старческий маразм.
Вновь раздался стук в дверь, и в комнате появился еще один служка в серой одежде последователей Двуликого.
— Ну? — настоятель с заметным нетерпением посмотрел на вошедшего.
— Отец настоятель, мы ничего не нашли... — склонил голову вошедший. — Мы самым тщательным образом несколько раз обыскали повозку, простукали все ее стенки — пусто...
— Вы в этом твердо уверены?
— Насчет повозки — да. Осмотрено трижды.
— Ладно, теперь обыскивайте помещение, где они сидели.
— А тех, кто все еще находится там... С ними что делать?
— Отправляйте, как обычно... — чуть поморщился настоятель. — Отправляйте, и обыскивайте помещение со всей тщательностью. Кроме как в том месте, артефакты спрятать было негде.
Поклонившись, слуга исчез за дверью, а настоятель вновь повернулся к сидящим перед ним людям.
— Итак, где артефакты?
Олея и Бел молчали, но заговорил мужчина с глазами фанатика и хлыстом в руках:
— Нечего с этими греховодниками впустую разговоры вести! Мне не понадобиться много времени, чтоб заставить их выложить все! Я предлагаю спуститься в подвал — там у меня все готово для выяснения истины!
Мужчина взмахнул рукой, хлыст взвился в воздух и больно ударил женщину. От неожиданности Олея взвизгнула, но в этом возгласе непроизвольно прозвучало и облегчение — суда по замаху, и по тому, как этот мужик ударял хлыстом, женщине стало понятно: высоким мастерством кочевого народа этот человек не владел ни в коей мере — уж в этом Олея разбиралась. Бить он умел — но и только. Будь у Олеи в руках сейчас хоть старая веревка — все, даже в поединке этот мужик был бы ей не соперник. Хоть одна хорошая новость...
Мужика с глазами фанатика возглас Олеи не удивил — он как раз ожидал чего-то подобного, но вот Бел... Без сомнений — он что-то понял из ее голоса, недаром покосился чуть удивленно. Ну да, он вообще понятливый парень...
Еще Олее стало понятно одно: сейчас у нее одна задача — ей исхитриться, и каким-то образом забрать у мерзкого мужика этот хлыст — и тогда у них появится реальный шанс уйти отсюда. Верно! Надо постоянно следить за этим крайне неприятным человеком, и если он еще хоть раз попытается ударить их этим хлыстом... Понятно, что у нее будет только одна попытка завладеть этим оружием кочевого народа, и потому надо действовать наверняка. Совершить вторую попытку ей никто не позволит.
— Отец Вал, не всегда стоит применять ваши методы дознания, до подвала этих людей мы всегда успеем довести! — поднял руку настоятель. — Я пока что пытаюсь достучаться до их разума, и придти к соглашению. Оно может быть взаимовыгодным. К тому же у этих молодых людей есть реальная возможность спастись, рассказав нам все, что они знают.
— С этими грешниками надо не договариваться, в наставлять на путь истинный, пусть даже помимо их воли! — в этом у отца Вала не было ни малейших сомнений.
— Если мы не договоримся, то я буду вынужден отдать эту парочку в ваши руки на исправление, отец Вал. Чтоб вы знали, молодые люди: отец Вал любого заставит раскаяться в непонятном упрямстве, и при более тесном общении (у меня в этом нет ни малейших сомнений) вы выложите ему все, словно своему духовнику на исповеди. К сожалению, методы выяснения истины отца Вала несколько... жестковаты, и обычно бывает так, что после его... вразумлений подследственные отдают свою душу в руки Двуликого, а мне бы не хотелось доводить до этого.
Бел все еще молчал, и Олея поняла, что пока должна говорить она. Отчего же Бел молчит? Что ж, пока ей придется вести разговор за двоих. Ну, ляпнет что не то, или брякнет невесть какую чушь, так на это не обратят особого внимания — что с дуры-бабы взять?!
— А пока что, дорогие гости... — продолжал настоятель, — пока что я обрисую вам ситуацию, так сказать, проведу общий обзор, ну, а вы, как разумные и трезвомыслящие люди, должны будете сделать правильный выбор. Давайте попытаемся договориться по-хорошему, без ломания костей, выкалывания глаз, медленного поджаривания на костре и прочих весьма болезненных и крайне неприятных процедур...
— Но богоугодных и способствующих вразумлению грешников! — добавил отец Вал.
— С этим утверждением я не спорю... Так вот, молодые люди, вас все еще ищут в Ойдаре. Вы умудрились уйти из Берена, но с тех пор Берен вместе с Ойдаром страстно желают вернуть вас назад, вернее не вас, а те артефакты, которые вы сумели утащить — выпускать из своих рук такие деньги никто не желает. Власти Берена их упустили, а в Ойдаре — проворонили... Правда, мне до сих пор непонятно — как можно упустить подобную ценность?!
— Их разум затмил Двуликий! — провозгласил отец Вал. — И я скажу больше: он вел этих двух грешников сюда, прямо к нам!
— Склонен согласиться. Тамошние власти уже прекрасно осведомлены, что вас едва не прихватили вместе с артефактами, но вы все одно умудрились уйти совершенно непонятным образом. Естественно, что сейчас все силы брошены на ваши поиски. Знаете, отчего вас так упорно ищут на границе? Простая логика. После того как вы сбежали, устроив взрыв, было понятно, что возвращаться назад в Берен, естественно, ни один из вас не будет, идти куда-либо в Ойдаре — слишком опасно, так что иного пути, кроме как через Вайзин, у вас нет. Сообразив это, власти Ойдара быстро перекрыли границу, и сейчас на территориях, прилегающих к границе, идет настоящий повальный обыск. Ищут вас, вернее, ищут артефакты. Кстати, хочу вам сообщить, что власти Берена и Ойдара уже столковались между собой в вопросе, какие условия они выдвинут вашему Правителю за возвращение артефактов, а заодно и договорились, как будут делить полученные денежки. Вас интересуют подробности? Сейчас это уже не секрет. Думаю, вам их стоит знать, хотя эти самые условия другим словом, кроме как грабительские, и не назвать.
— Можно. Эти условия можно назвать безбожными! — поправил настоятеля мужчина с хлыстом в руках.
— Против такого определения мне возразить нечего!.. — вздохнул настоятель. — Думаю, скоро об условиях, при которых артефакты могут предложить Правителю Руславии, станет известно всем. Первоначально Берен, на территории которого были спрятаны артефакты, хотел просить у Правителя Руславии за их возвращение четверть всех доходов вашей страны в течение ста лет...
— А они не подавятся? — вырвалось у Олеи.
— Люди вообще способны проглотить много, а уж переварить сожранное — тем более в состоянии. Возможно, у Берена могло исполниться желание получить четвертую часть доходов огромной страны, но, милые мои, из-за вашего ослиного упрямства и стремления самим доставить артефакты домой, к своему Правителю... В общем, ситуация поменялась, причем не в лучшую сторону, и, прежде всего, это касается тех условий, что собираются выставить Руславии. Прежде всего, вас, крайне ловкую парочку, теперь ищут уже две страны — Берен и Ойдар, и упускать артефакты из своих рук они не намерены.
— Эти два грешных государства снюхались самым непотребным образом! — вновь влез в разговор отец Вал
— Можно выразиться и так... — чуть улыбнулся настоятель. — Говоря иносказательно, количество игроков на поле увеличилось вдвое, а, значит, уменьшается возможная доля прибыли для каждого из них, что, естественно, для любой из этих двух жадных стран заранее встает поперек горла. Теперь Берен и Ойдар намерены потребовать с Правителя Руславии уже не четверть, а треть всех доходов страны, и в течение не ста, а ста пятидесяти лет.
— Интересно, почему не половину? — съязвила Олея.
— Разумеется, они бы предпочли половину, и не на сто пятьдесят лет, а навечно, но понятно, что на такие условия никто не пойдет — соглашаться с подобными требованиями просто нет смысла, ни одна страна не потянет такое финансовое бремя. По сути, это полное разорение. Есть шанс, что Правитель, скрепя сердце, будет вынужден согласиться на третью часть, но на половину... Откажет, не раздумывая. Так что даже очень жадным людям приходится быть реалистами и трезво смотреть на происходящее.
— Треть всего дохода страны... На это никто не даст своего согласия!
— С чего вы так решили? — приподнял брови настоятель. — Когда к горлу приставили нож, то человек обычно соглашается если не на все, то на очень многое. А хотите знать, что в вашей Руславии будет твориться после того, как она будет вынуждена принять эти условия? Треть всех денежных поступлений... Это огромные деньги, и чтоб контролировать такой денежный поток, а заодно следить за тем, чтоб денежные средства не утаивались — для этого в Руславии будут постоянно находиться особые представители Берена и Ойдара, которые, помимо той трети доходов, тоже примутся активно набивать себе карманы из казны Руславии. Этим людям будут предоставлены особые полномочия, они войдут в состав правительства, защищая интересы своих стран, а, кроме того, они будут выкачивать из вашей страны все, что только можно. Более того: у каждого из этих представителей будет небольшая армия для защиты интересов своих стран, постепенно они начнут вводить свои порядки, строить свои дворцы и храмы... Между прочим, за сто пятьдесят лет подобное может превратиться в самую настоящую оккупацию, и Руславия уже никогда не стряхнет с себя это ярмо, тем более что Берен и Ойдар за долгие годы уже крепко подсядут на дополнительный приток огромных денег и в дальнейшем не смогут без него обходиться. К хорошему привыкаешь быстро...
— Все одно на такое условия Правитель не пойдет... — в искренности своих слов Олея была полностью уверена.
— Не исключаю такую возможность... — согласился настоятель. — Тогда Берен и Ойдар предложат артефакты за ту же цену хоть Танусии, хоть Уреалу — любая из этих стран согласится, не раздумывая, ведь даже при таких грабительских условиях у них останется немало: ведь если у какой-либо из этих двух стран на руках будут артефакты, то Руславия перейдет под власть той страны. По сути, это просто дополнительные денежные поступления, или, как говорится в определенных кругах, халявные деньги, и деньги не просто хорошие, а очень, очень, и очень хорошие! Знаете, меня просто поражает людская жадность! Как же некоторые желают нагреть свои руки на чужих бедах!
— А вы разве нет? Можно подумать, артефакты вам нужны только для того, чтоб посмотреть на них и тут же вернуть назад! Или же в знак доброй воли вы собираетесь отвезти их в Руславию и просто так вернуть Правителю?
