Система производства устроенная таким образом, даёт огромные выгоды уменьшая расходы на транспорт — однако требует абсолютной взаимозаменяемости всех частей автомобиля и, значит — невероятной для промышленности того времени точности, доходящей до 0,0025 мм.
"Стандартизации", то есть.
Рисунок 64. Плакат сталинских времён.
Когда Генри Форд только начинал свою деятельность в самом начале 20 века, во всем мире был лишь один специалист, умевший делать измерительный инструмент с такой исключительной точностью. Этим человеком был швед Карл Иогансен.
Форд понял, что такие точные инструменты будут настоящим сокровищем для задумываемого им производства и, купил патент на монопольное право выделки таких инструментов в США. Он сделал шведа участником своего предприятия с условием, чтобы Иогансен продолжал совершенствовать свои измерительные приборы только у него.
Результат сотрудничества двух гениальных людей был воистину ошеломляющ!
Иогансеновские измерительные плитки, изготовленные из закаленной отшлифованной стали, с точностью в одну пятитысячную миллиметра — обладали абсолютно плоской поверхностью, приближающейся к теоретически возможной. Приложенные друг к другу, они "прилипали" друг к другу с силой давления, равной 33 атмосферам!
Форд, применяя такой инструмент, производил детали машин с величайшей точностью и достиг их полной взаимозаменяемости. Как я уже говорил, это в свою очередь позволило производить сборку фордовских автомобилей в любом месте — хоть в Австралии или в Бразилии, с таким же успехом, как на головном заводе в Детройте.
Стандарт стал высшим законом в "Ford Motor Company" и, этот "закон", обеспечивали идеальные зеркально-блестящие, абсолютно точные иогансеновские плитки.
Стандартная модель автомобиля, стандартные станки, стандартные инструменты, стандартное обучение персонала и стандартные движения рабочих при работе. Стандарт — это экономия материала, движений, времени, общих расходов на транспорт.
Стандарт, это массовое производство, значит — высокое качество, устойчивость спроса и, при низкой цене — миллионные прибыли. Новые заводы и их филиалы строились по стандартным чертежам, оборудовались стандартными станками, укомплектовывались стандартно обученным персоналом и, так же стандартно легко начинали выпускать стандартную продукцию.
Стандартизация и унификация — вот к чему должен любой ценой стремиться любой попаданец-прогрессор!
Как я уже говорил, советское руководство не обошло своим вниманием успехи Генри Форда. Попытки тейлоризации в нашей стране совпали с введением государственных стандартов в 20-х годах, чему способствовал переход на метрическую систему измерений. Был создан общесоюзный Комитет по стандартизации и, к 1929 году — по числу утвержденных стандартов СССР уступал только Германии, Великобритании и США. Для тогдашних ученых и инженеров — как и большевистских вождей, унификация стала синонимом цивилизованности.
* * *
Однако, вернёмся из фордовской Америки в советский городок Ульяновск на собрание волостной партячейки. Итак, я продолжаю жевать хроноаборигенам-коммунистам прописные истины:
— ...Второе соображение — парни более мобильны! Отучится такой ухарь у нас, да и уедет куда-нибудь в столицу, — продолжаю перечислять свои соображения и обращаюсь непосредственно к Анисимову, — вот посели мужика одного в избе в лесу — что произойдёт?
Пожимает плечами и не задумываясь, выдаёт:
— Если ноги есть и "что" меж ног болтается — сбегит к какой-нибудь бабе.
— А если бабу в лесу поселить, положим?
Под общий хохот:
— Знамо дело — к ней мужик прибегит!
Поднимаю указательный палец вверх и торжествующе:
— А коль прибегит мужик к бабе и забацает ей ребятёнка — население Ульяновска начнёт увеличиваться, что мы с вами и поставили своей целью...
— Ну, а это уж как водится! — все, как хором.
— Вот то-то и оно... Соображать надо, товарищи.
* * *
Кроме того, в бывшем Ульяновском концлагерь, вернее — "стане принудительных работ", мною мутится организация первой в истории страны, так называемой "шарашки"[47]. То есть, конструкторского бюро тюремного типа под руководством НКВД, где работают осуждённые специалисты. Как были устроены "реальные" подобные учреждения я знаю мало — но я планирую создать нечто подобное советскому "научно-производственному объединению". Значит, в моей "шарашке" — вместе с специалистами-инженерами должны сидеть высококвалифицированные рабочие и ударно трудиться на благо выполнения "Первого пятилетнего плана в отдельно взятой волости"...
Нехорошо, говорите, эксплуатировать подневольный труд? А где и каким макаром ещё, интересно, прикажите мне взять-достать кадры? Которые, говоря бессмертными словами будущего Вождя — "решают всё"?
"Безработица", говорите? Однако, парадокс этого времени заключается в том, что вместе с переизбытком на рынке совершенно неквалифицированной "лимиты" — имеется жутчайший дефицит "рабочей аристократии". Заманить в Ульяновку более-менее опытного токаря или слесаря с "Красного Сормова", к примеру — это совершенно невыполнимая задача. Без предоставления ему неких "райских кущ", конечно, желательно — с вышнотелыми "гуриями"...
Другой вопрос: по-вашему пускай лучше дефицитные "кадры" — на лесоповал едут? Там им будет комфортнее срок мотать с двуручной пилой — чем за чертёжным кульманом, что ли?!
Хотя здесь, я несколько неправ: "на лесоповал" в это время ехали в основном "политические", а с ними дело иметь — пока воздержусь...
Опять же — поспорили, подрали горло насчёт "жулья", что в город понаедет — да и, проголосовали единогласно за мой проект постановления и расписались под резолюцией.
* * *
Но, я всё никак не угомонюсь:
— Товарищи! Как городу с таким названием — "Ульяновск", не быть центром расширенного воспроизводства носителей самого "передового классового сознания"?
— Товарищ Свешников! Ты бы не мудрил, рассказал бы как попроще... А лучше рукой показал.
Объясняю "на пальцах":
— Ульяновск, должен стать кузницей кадров для всей советской страны. Предлагаю ходатайствовать перед товарищем Луначарским — о создании в нашем городе школ фабрично-заводского ученичества.
В отличии от "потерянного" на крутом повороте истории царизма, воспроизводством "гегемона" на государственном уровне — большевики озаботились с самых первых же лет своего правления. Массовой формой подготовки рабочих в 1921-25 годах стали школы фабрично-заводского ученичества. Школы "ФЗУ" возникли как форма реорганизации ремесленного ученичества при предприятиях, поэтому ко мне был один вопрос:
— Так ведь у нас ни одного действующего завода нет? Не одобрят товарищи в Москве...
— Ничего страшного, — отвечаю, — в этом году начнём с педагогического училища — готовящего преподавателей для начальных школ, а там и заводы подоспеют.
На всю "Первую пятилетку" же, запланировано создание индустриально-технического, сельскохозяйственного, медицинского, экономического, юридического и, даже — художественного училища. Кроме этого предусматривается создание краткосрочных курсов, готовящих средне-технический персонал: мастеров, бригадиров, механиков.
Приниматься в школы ФЗУ должны подростки 12-15 лет с образованием примерно в объеме школы I ступени — не только из самого Ульяновка, но из всего Ардатовского уезда и даже Нижегородской губернии. Учебные планы включали общетехнические предметы — общая технология, черчение, машиноведение, механика, материаловедение, организация производства, специальные — спецтехнологии, спецкурсы и общеобразовательные дисциплины. Сроки обучения три года...
В 1922 школы ФЗУ были включены в систему народного образования РСФСР как разновидность общеобразовательной школы, дающая одновременно профессиональную подготовку и позволяющая продолжать обучение в школах II ступени, техникумах или на рабфаках. На просвещении и образовании у нас числился Наркомпрос товарищ Луначарский: вот к нему с соответствующими проектом и был направлен товарищ Конофальский.
Главный довод: город носящий такое имя — не может не быть кузницей подготовки кадров пролетариата!
Пробивать все эти проекты в этот раз, вместе с товарищем Конофальским — как с уже бывалым человеком по беготне по кремлёвским кабинетам да коридорам, поедет лично товарищ Кац. Хотел было вместе с ними отправить и Фрола Изотопича, но тот не захотел оставлять "лавку" без хозяйского присмотру:
— А ты знаешь, товарищ Свешников, сколько ко мне всяких "входящих и исходящих" бумаг приходит? До тридцати тысяч в год! Без малого в три раза больше чем при царе в волостное управление.
Сочувственно ему киваю и тяжело вздыхаю:
— Такая же беда! Ко мне на полустанок — как бы не в десять раз больше, чем даже ещё полгода назад.
Действительно, бюрократизм в СССР развивался просто лавинообразно и, все идущие одна за другой шумные компании борьбы с ним — напоминали попытки гоголевской вдовы высечь саму себя.
Даже Ленин, придя в себя после первого удара, ужаснулся "чудовищному бюрократизму". Вопросы о монополии внешней торговли, о результативности НЭПа, о принципах создания союзного государства и прочее, отошли для него на второй план и превратились лишь в повод для последней схватки вождя с созданным им же Левиафаном, олицетворенным в Сталине и его аппарате государственного бюрократизма. Всемогущее и несокрушимое "зло" — абсолютное в своей власти над обществом в целом и каждой личностью в отдельности государство, стало реальным воплощением — материализацией ленинских же, революционных идей.
Ленин всматривался в созданного им монстра и не хотел узнавать себя в его бюрократических чертах. Бесконечное недовольное его брюзжание между двумя ударами по адресу "бюрократизма", видимо прикрывали растерянность в отношении всей системы в целом. Получившееся типичное "хотели как лучше, а получилось как всегда" заставило Ильича как-то бросить в сердцах: "Не нам принадлежит этот аппарат, а мы принадлежим ему!".
В случае же с Фролом Изотоповичем, дело вовсе не в его предельной занятости... Его заместители прекрасно справляются — точнее отписываются от бумажной лавины. А если не будут справляться — он их заменит на других, или ещё примет ещё кого в и без того неприлично распухший штат волисполкома.
Тут дело в особенностях менталитета: товарищ Анисимов, он — как петух в курятнике... Выгнал других петухов-конкурентов, забрался на насест и теперь лишь "кур топчет", да зорко по сторонам зыркает — чтоб, не прозевать претендента на это место... Ну и кукарекает изредка, чтоб про него не забывали. Должность и такое положение вещей его вполне устраивает.
Другое дело Абрам Израилевич...
Этот будет лезть всё выше и выше — пока не оступится, не упадёт и не свернёт себе шею. Ну, или его сбросят — а "лебединую" шею помогут свернуть, для верности. Но, сам не остановится!
Товарищ Кац где-то накосячил меж своими, как мне кажется... Возможно свинины или ещё чего некошерного поел — истины, мне скорее всего никогда не узнать.
Да, оно мне и не надо!
Главное, он из своей кожаной куртки готов выпрыгнуть — чтоб реабилитироваться, только не знает как. Я ему подкинул идейку и, он вцепился в неё всеми своими четырьмя конечностями.
Всей комячейкой опять писали письма во все инстанции, главной из которых теперь считался НКВД-ГПУ СССР и его глава товарищ Дзержинский Феликс Эдмундович. В письмах были все приводящиеся выше соображения и аргументы, экономические расчёты, графики, списки... Ну и, весьма блестящие и заманчивые для Советской республики и дела всей мировой революции перспективы — куда в это время, без этой пропагандисткой трескотни!
Кроме того, я написал инструкции для всей делегации — особенно подробные конечно же, для её главы. Предвидя некоторые вопросы, которые могут возникнуть у вышестоящих товарищей к товарищу Кацу, я составил целый опросник с готовыми вопросами-ответами и вдоволь порепетировал их с ним в присутствии Певницкого Аристарха Христофоровича.
— Главное, товарищ Кац, отвечать уверено и безапелляционно.
И, главный волостной мент отнёсся к делу серьёзно и ответственно — как начинающий актёр к репетициям на первую свою главную роль в спектакле, обещающим стать хитом сезона. Наш режиссёр даже спросил его по окончанию:
— Роль Духа отца Гамлета не желаете сыграть как-нибудь, Абрам Израилевич? ...А, жаль! Голос у Вас вполне подходящий.
Борис Александрович, исходя из своего прошлогоднего опыта поездки в Первопрестольную, делая большие глаза, требовал сопровождения — побольше да поздоровее:
— Вы просто не представляете себе, товарищи, сколько в Москве развелось хулиганов! Прилично одетого человека, выглядящего хоть мал-мальски интеллигентно, толкают и оскорбляют на каждом шагу.
Действительно, в двадцатые годы была просто эпидемия "пролетарского хулиганства"... Распустила Советская власть всякую "классово близкую" шпану!
Он снизил голос до шёпота:
— А то и оплевать или избить могут... За что, спрашивается, мы с Самодержавием боролись? Чтоб нам — борцам, в морды плевали...?!
Это ещё что! Когда, он только-только вернулся прошлой осени, расплакаться был готов — то того его прежние представления о победившем угнетателей народе, расходились с реальными — воочию увиденными своими глазами.
Конечно, следовало бы ему ответить: "За что боролись — на то и напоролись...". Однако, я утешил как только мог перед трудным заданием:
— Это всё временные трудности, Борис Александрович! Вот поднимем уровень народного благосостояния, воспитаем нового человека...
"...Оденем каждого в синие штаны и дадим ему хату, харнитур, тачку и жвачку", — мысленно продолжил.
Увы... В "лихие 90-е", борцам с режимом — точно также будут в рожи харькать. Ибо, если история чему и учит — то лишь тому, что она никого не учит. Всегда наступаем на одни и, те же грабли и скачем на них — до кровавых мозолей на лбу...
Конечно же просьбу товарища Конофальского удовлетворили и выделили группе "ходоков", аж пять человек сопровождающих мужиков поздоровее, половчее в драке — да "побрутальнее" на морду лица.
Шоб все боялись!
* * *
10 марта В.И. Ленин перенёс третий инсульт и, окончательно прекратил политическую деятельность. Меж тем, весна несмотря на это — вступила в свои законные права и, всё дожившее до неё живое — ожив, принялось лихорадочно озираться вокруг в поисках того — с кем можно потрах...
Сотворить новую жизнь!
И, до нашего Богом забытого медвежьего уголка, стали доходить некоторые модные столичные веяния.
Одним из главных завоеваний революции по праву считается отмена прежней буржуазной морали. А так как, что такое "новая коммунистическая мораль" — никто не понимал и, Карл с Фридрихом — в своих книжках забыли об этом уточнить, то всяк стал строить её по своему... Порой, по мере своей половой распущенности — в прямом смысле этого слова.
Дочь генерала дворянка-большевичка Александра Коллонтай возглавила так называемый женотдёл ЦК РКП(б) — целью которого была борьба за уравнение в правах женщин и мужчин, борьба с неграмотностью среди женского населения, информирование о новых условиях труда и организации семьи... И заодно объявила половые отношения — "общественным, всенародным достоянием".
