Урс поклонился и побыстрее отплыл обратно. Он удивился, услышав: "через полгода". Так долго быть в Империи он не планировал. Но теперь видно: придётся.
В Колинстринне его встретили обрадованные Тор, Эсса и Канг.
— Эта дрянь осталась очищаться, — сказала брезгливо Эсса. — А ты чистый и сильный, тебя ждут великие дела.
Урс слегка попенял Эссе:
— Не называй так высокородную. У них мастерство такое.
Но в душе он был полностью согласен.
— Канг по способностям мог бы быть Великим мастером. Но его губила излишняя гордыня, — улыбнулся Тор. — Ты ему подсказал его Путь, труднейший. Но если он сумеет до конца пройти к Предназначению, прославится на века.
— Пока ты не позовёшь для отправления из Империи, я буду учиться здесь, — решительно сказал Канг.
В этот вечер была узкая дружеская пирушка, а на следующий день Урс направился в Карлинор, заодно вызвав к себе семью. Метрополию необходимо было посетить на самом деле первой, он и так несколько нарушил правила.
— А не отправиться ли тебе в Новый мир? — сказал Тор Лиру Клинагору, глядя вслед кавалькаде Урса.
— Отправлюсь. Но не сейчас. Я стану основателем новой колонии. И отец по крови ничего не сможет возразить, — неожиданно ответил Лир.
Конечно, князь Клингор разрешил каравану вновь отправиться из Карлинора, в обмен выговорив право участвовать в отборе колонистов его представителям. Они могли отвести любого жителя Карлинора. Урс, улыбнувшись, согласился: и славу метрополии удачной колонии не хочется терять, и своих людей жалко. Князь посоветовал Урсу потратить по крайней мере полгода на вербовку людей и подготовку экспедиции, и эмоции по поводу оттяжки несколько улеглись. Урс хотел было съездить в родные места, но Клингор велел ему сначала нанести визиты королям Старквайи и Валлины, затем побывать на сейме, и лишь затем заниматься личными делами. Урса сначала покоробило, а затем он понял: как и Атар много раз, ему указывают на обязанности, связанные с новым положением в обществе.
Лишь через восемь недель начался Сейм. За это время Урс нанёс визиты двум королям, каждый из которых продержал его у себя две недели. Больше ни на что времени не осталось.
— Восемь недель прошло. А завербовал достойных людей мало. Пришлось участвовать в пирах, приёмах, охотах, — скрипел Урс.
В Зооре Урса нашёл служитель Сейма с письмом от его председателя, князя Аколларра. От Урса требовалось отобрать трёх рыцарей Лиговайи и одного крестьянина без титула и дворянского достоинства, которые будут возведены в ранг делегатов Сейма и останутся в Империи до следующего посольства, дабы представлять интересы нового лена. Желающий остаться добровольно нашёлся лишь один. Но его забраковал Урс, заметив, что рыцаря Ванга Астаркора уже опутывает сладкая паутина. Пришлось назначать делегатов в приказном порядке.
* * *
И вот наконец-то начался Сейм. На первом же его заседании в самом начале было принято два решения.
— Вообще-то вопрос о приёме в Империю новых ленов решает Великий Сейм. Но принц Империи Атар получил разрешение основать имперский лен ещё до отправки на Юг. Поэтому мы просто утверждаем вхождение нового лена, княжества Лиговайи, и желаем новому имперскому государству продолжения славных дел и процветания, — сказал Император Линстор.
Решение было принято единогласно. Вслед за ним также единогласно Урсу присвоили титул владетеля Лазики, его и рекомендованных им четырёх лиц признали делегатами Сейма от Лиговайи, заодно признав рыцарей Имперскими рыцарями. Но следующее выступление короля Красгора насторожило Урса.
— Совет королей постановил, что вопрос, достойно ли новое княжество статуса королевства должен быть решён, как и положено, Великим Сеймом. Но наш Сейм может рекомендовать или не рекомендовать дарование статуса. Поэтому предлагается после того, как сейм покончит с неотложными текущими делами, заслушать подробный рассказ делегатов Лиговайи о положении га Юге, после чего всё тщательно обсудить и принять решение.
Таким образом, всё опять оттягивалось. Ещё две недели пришлось провести на Имперском острове, выслушивая мелкие дрязги. Единственно, что за это время Урс провернул авантюру. Высокородная Эройсса показалась ему достойной. И у него взыграл азарт. Атар смог соблазнить нескольких Высокородных в колонию. А я что, хуже? Он "поддался чарам" Эройссы, не смевшей бросить вызов, поскольку все знали об индульгенции, и действительно уговорил её вместе с несколькими ученицами и клиентками записаться в колонисты. В ходе этих похождений Урс краем глаза отметил, что его жена, судя по всему, ещё раньше стала любовницей короля Красгора, но ведёт себя согласно правилам чести и приличия. Он потребовал от неё не принимать противозачаточного и ехидно подумал про себя: "Ну хоть второй мой сын от агашки будет настоящей крови".
Через две с лишним недели начались слушания. Три дня делегаты от Лиговайи с утра до вечера рассказывали об устройстве государства, введённых законах и порядках, соседних народах и отношениях с ними, статусе неграждан. Ещё три дня длились бестолковые (как казалось лиговайцам) обсуждения, в ходе которых всё время приходилось отвечать на вопросы. Затем Сейму предложили отдохнуть два дня, пока будет совещаться Совет Королей. И в итоге было принято постановление, обрадовавшее членов делегации, но Урса заставившее схватиться за голову.
Империя признала Лиговайю достойной стать королевством. Для приёма потребовали личного присутствия на Великом сейме Атара Основателя. И в связи с этим утвердили дату следующего Великого Сейма, дабы он смог своевременно прибыть. Всех лиговайских рыцарей признали Имперскими рыцарями, баронов — владетелями, шуринов Атара и Убийцу Ханов Таррисаня — графами Империи, а вот Урса — герцогом. За всем этим прослеживались внутриимперские интриги и заодно стремление заранее вбить клин между самыми влиятельными домами Лиговайи и получить рычаг для вмешательства во внутренние дела. Урса освободили от обязанности присутствовать на Сейме, в связи с неотложными делами.
Новый герцог Лазанский Урс решил: с паршивой овцы хоть шерсти клок. Он истребовал у Красгора решение о возвращению роду Ликаринов Старших из деревни Кинатарус графства Орлинтир гражданства и о прощении им всех долгов и проступков. По обычаям, отказать вновь поднятому в статус высшей знати было нельзя, а право помилования являлось непререкаемой прерогативой монархов. С грамотой о возвращении достоинства направился он в родную деревню, где его трактовали как труса и ничтожество. Граф Орлинтира (уже не тот, что разорял семью, а его сын) прибыл в свите Имперского герцога как низший.
Жители деревни изо всех сил пытались оставаться хладнокровными и не терять лица. Сосед, внёсший на самом деле главный вклад в потерю семьёй статуса (разорение не понижало сословия, и можно было вновь подняться; а вот пойманных на утаивании части имущества от конфискации понижали, а то и делали рабами), вздохнул:
— Оценила бы Лурунисса тебя, была бы герцогиней.
Урсу было стыдно, что он в своё время безжалостно обошёлся с Луруниссой. Но слабости нельзя было проявлять. Он жёстко ответил:
— Женился бы я на ней, остался бы незаслуженно презренным в нашей деревне.
После убийственных слов он вручил соседу сто золотых. Своей семье он оставил пятьдесят.
Без охоты возвращался Урс в Великий Монастырь, но раз обещал и прошло полгода, пришлось отставить временно неотложные дела и отправиться в паломничество. "Из-за этих святош ещё на месяц откладывается отплытие" — промелькнула мысль у Однорукого, и он постарался отогнать её.
В монастыре его, после дня молитв и поста, провели в мастерскую. С культи сняли протез, на столе посреди мастерской лежала отлично сделанная металлическая рука, судя по всему, титановая. Оценить это изделие сразу не удалось. Урс попал в руки врачевателей, и они стали частично сдирать кожу с культи, затем она была смазана едкой мазью. Конечно же, Ликарин не подал вида, как ему больно, хотя его иногда спрашивали об ощущениях. В конце концов старшая целительница не выдержала и сказала:
— Сколько раз целителям мешала излишняя показная смелость и спесь целимых.
После этого Урс стал отвечать на вопросы о характере боли.
Затем на саднящую и болящую культю надели металлический протез. Стало вдобавок щипать раны. Но через пару минут Урс заметил, что пальцы металлической руки дёргаются.
— Всё в порядке. Ты машешь пальцами, чтобы унять боль, — сказал брат-механик Кун.
Урсу стало стыдно, и он стал держать руку неподвижно.
— Зря. Пытайся двигать ею, как будто она полностью твоя. Иначе ты и нам помешаешь, и пользоваться ею затем полноценно не сможешь.
Пришлось двигать кистью и махать ею от боли. Даже когда Урс показал два кукиша целителям и механикам, те лишь одобрительно рассмеялись. Заодно они делали заметки на дощечках.
Потом протез сняли, ещё немного подрали культю, вновь смазали и надели протез. Трижды в сутки приходил механик и целительница. Смазывали культю, грели протез на огне, затем давали ему остыть, смазывали и надевали вновь, требуя двигать рукой.
— Без нас не обязательно тренировать руку. Всё-таки кисть не живая и может делать лишь изначально в неё заложенное. А для совершенствования управления наших упражнений достаточно. Очень важно следующее. Кое-что эта кисть может почувствовать и передать тебе. Но, конечно же, не так совершенно, как живое тело. Учись понимать её ощущения.
В укромном уголке Урса поймал неприметный монах, показал тайный знак жёлтых и тоном приказа велел ему после встречи с владыкой отойти в отхожее место, по дороге его встретят и проводят к самому Тайному имаму Жёлтых, их главе.
Через три дня, когда культя поджила, а титановая рука стала полностью повиноваться Урсу, состоялась демонстрация её возможностей в присутствии самого Пресветлого. Пожатием металлической кисти Урс раздробил дюймовую доску. Да, такая рука даже сама по себе смертоносное оружие. Схватив врага ею, можно спокойно раздавить его кости.
— Мы могли бы попытаться отрастить кисть руки заново, — сказал Пресветлый Владыко Тунг. — Ты заслужил. Но заняло бы это полгода, а то и больше, и ты был бы вынужден отойти от всех дел на это время. Рука, даже если бы всё прошло удачно, получилась бы слабая, неуклюжая и уродливая. А тебе нужна сильная шуйца. Эта титановая рука не станет частью твоего тела. Но никто не сможет повлиять на её разум так, чтобы она стала слушаться другого, перестала подчиняться тебе или повредила тебе. Тебе нужно подкармливать её солнечным светом и теплом очага, омывать специальным составом. Всё написано в этой тетрадке, береги её и следуй указаниям.
— Но ведь такая рука стоит невероятно много даже в деньгах, не говоря уже о втором, очевидном: необходимость использовать ваши тайные знания. Посему я осмелюсь спросить прямо и грубо. Зачем монастыри накапливают богатства? Ответь без обиняков и притч, владыко!
Стоявшие вокруг монахи были шокированы бестактностью вопроса. Но владыко Тунг лишь улыбнулся.
— Ты спрашиваешь потому, что внутри тебя идёт борьба между догмами Жёлтых и здравым смыслом, подкреплённым фактами. Догмы ты до сих пор считаешь описанием идеального состояния общества, но давно уже понял, что путь к нему должен быть постепенным и разумным, а не идиотским бунтом. Теперь ты начал осознавать, что ничего идеального человек создать не может, и в самой основе догм есть дыры. Отвечаю на твой прямой вопрос. Частично ты сам внутри уже на него ответил и ждёшь лишь подтверждения. Выскажи свою догадку.
— Чтобы сделать уникальное, требуется много сил и средств. Если все лишь живут в достатке и нет тех, кто распоряжается громадными ресурсами, не будет высших взлётов. И общество постепенно выродится.
— Почти правильно, даже нет смысла тебя поправлять. А теперь второе. В годины бедствий кто спасал чаще всего окрестных людей? И бедствия могут ведь длиться десятилетиями.
Осознав свои ошибки, Урс неожиданно для себя пал ниц.
— Благодарю, Владыко, за наставления! Я теперь понял, почему недостаточно Великих монастырей. В каждой области должны быть крепости, где может спастись народ и где нужно хранить запасы на чёрные годы.
— Внутри тебя есть ещё один вопрос. Почему же тогда многие монастыри ведут себя так, будто хотят подтвердить народные предрассудки о жадности и скаредности монахов?
— Кажется, понял. Есть две стороны. Недоумки и завистники могут истолковывать хозяйственность как скупость и мечтать: "Вот если бы мне такие запасы! Я бы знал, что с ними делать. Накупил бы массу ненужного и растранжирил бы на низкие удовольствия". Вторая: у людей всегда есть опасность скатиться, перейдя меру, особенно если их дело на грани добра и греха. Очень легко рачительность и экономность переходит в жадность и скупость.
— И поэтому, в частности, нужны Жёлтые, чтобы напоминать сбившимся с Пути об их ошибках. Если необходимо, огнём и мечом.
Ликарина передёрнуло. Он считал открытое ношение символов Жёлтого высшего ранга демонстрацией свободы и уверенности, вызовом традициям. А оказывается, его рассматривают как страшилку для зарвавшихся аристократов и монахов. Заодно стало ясно, что бунт использовали в своих целях не только высшие Жёлтые, но и, как минимум, иерархи религии. Надо было, чтобы два извращения столкнулись и уничтожили друг друга. Опять принцип непрямого действия, о котором он столько читал в книгах по стратегии и политике. Ведь после признания народом Лазики монахи начали подсовывать ему фолианты, предупреждая, чтобы он не разглашал прочитанное. В открытых для народа книгах этот принцип описывается косвенно, в лучших исторических романах, в окружении приключенческого антуража.
Тайный имам оказался невзрачным иеромонахом. Как казалось Урсу, никто не мог бы заподозрить в нём главу могущественной тайной секты. Он благословил Урса и неожиданно сказал:
— Слышал я о твоём намерении создать жёлтое государство на юге и самому его возглавить. Герцогский титул очень тебе поможет в этом. Ты ведь не жирный Высокородный, а Титановорукий Лазанец, Гроза Гор, сам выбившийся наверх и заставивший спесивую знать признать себя одним из высших.
Урса передёрнуло вторично за этот день. Он считал, что его тайное, и не до конца ещё принятое решение остаться в Ихиларе с женой и детьми никому не может быть известно: ведь он ни слова не говорил даже жене. Но по его действиям и настроениям вычислили, и раз Имам смог, значит, это знают и Император, и короли, и иерархи. Но почему-то не препятствуют. Впрочем, понятно. Решение устраивает все четыре стороны. Урсу можно избежать позора возвращения в Лиговайю с весьма двусмысленными итогами: для себя получил герцогский титул, а для царя не смог утвердить королевский. Жёлтые будут иметь крепкий плацдарм и "опытную площадку". Империя удаляет из себя потенциальных бунтовщиков. Атар избавляется от грозного потенциального соперника.
И ещё одно понял Урс. Теперь действительно пришло время заказывать оружие в Колинстринне с учётом новой руки. Это тоже задержит на пару недель.
