Эмоции принцессы дня угасли, а на плечи словно бы опустилась тяжесть всех прошедших лет. Глядя на этого жеребца, она видела то, что он не остановится... и не будет слушать её слов. Учитывая же его силы, то и тюрьма не сможет удержать от побега, за которым последует новая бойня.
— За преступления, совершённые против народа Эквестрии, ты приговариваешься к смерти, — выдавливая из себя каждое слово, крылато-рогатая пони подняла алебарду. — Властью монарха Западной Эквестрии, я отпускаю тебе твои грехи. Покойся с миром.
Звук рассекаемого воздуха оборвался ударом, отделившим голову существа, которое когда-то было пони, от его тела. До ушей донеслись звуки хлопков крыльев, а на востоке забрезжил рассвет, окрасивший горизонт золотистым заревом...
"Как всегда... вовремя", — стряхнув с лезвия капли тёмной крови, аликорница опёрлась на алебарду, словно на дорожный посох, а затем осмотрелась вокруг.
Город остался далеко в стороне, а над его стеной поднимались столбы дыма (к счастью, их было не так много). Рядом кругом приземлились пегасы, молча склонившиеся в поклоне. Командир крылатой гвардии выпрямился и начал доклад:
— Ваше Высочество, я оставил часть отряда...
Щёлк... Щёлк-щёлк-щёлк...
— Чт... — попыталась задать вопрос Селестия, увидев как из груди её гвардейца показался кончик арбалетного болта, но тут и её догнала боль от удара в спину.
Ноги подогнулись, руки разжались и принцесса дня упала на корточки, ладонями упёршись в землю. На языке и губах появился вкус крови, перед глазами всё поплыло, но она услышала и увидела, как её пони сцепились между собой. А затем вспыхнуло зелёное пламя, ломающее верных гвардейцев словно куклы.
...
"Как же всё удачно сложилось", — улыбнулась Кризалис, при помощи ментальной магии давя на белую аликорницу, получившую смертельное (для других пони) ранение, а также отравленную ядом.
— Месть так сладка, Селес-с-стия, — почти ласково прошептала королева чейнджлингов, держащая за руку безучастного пегасика. — Особый привкус ей добавляет то, что ты ещё послужишь мне...
Жест свободной рукой, и один из верных детей пинком опрокинул принцессу на бок, заставив её тихо застонать. Сама же правительница перевёртышей обратилась к своему молодому спутнику:
— Малыш, закрой её разум и волю. Мне нужно, чтобы поверх нынешней личности можно было создать то, что будет полностью подконтрольно.
Не произнеся ни слова, маленький летун опустился рядом с белой аликорницей на колени, а затем в его руке появился маленький золотой ключ, который он приставил к виску кобылы. Миг сопротивления и магическая структура погрузилась в голову крылато-рогатой пони. Два оборота спустя, взгляд правительницы Западной Эквестрии перестал выражать хоть какие-то эмоции.
— Молодец, — похвалила помощника Кризалис, принимая облик Селестии. — А теперь, малыш, запри меня в этом обличии, чтобы никто не смог заставить меня сменить личину против моей воли.
Ещё несколько секунд спустя приказ был исполнен. После этого королева чейнджлингов создала в воздухе иллюзию двери, которую "меченый" летун открыл, а за ней оказался лесной дом, куда перевёртыши побросали убитых пегасов. Один из них поднял на руки Селестию и шагнул за порог, забрав с собой и жеребёнка.
Дверь закрылась и исчезла без следа, оставив на поле минувшего боя одну кобылу и трёх жеребцов.
"Ну а теперь... пора насладиться любовью моих подданных".
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
Восьмая арка — 1
Солнце восходило над архипелагом из семи больших и дюжины малых островов, разделённых широкими проливами и сравнительно небольшими реками. Три из семи вулканов привычно дышали столбами чёрного дыма, поднимающегося из жерл, в которых плескался жидкий огонь, волны бескрайнего моря разбивались об многочисленные причалы, густо усеивающие облагороженные берега клочков суши, на которых тут и там виднелись дома, сложенные из обтёсанных умелыми мастерами каменных блоков.
В небе парили белые птицы, оглашающие окрестности пронзительными криками, под звон колоколов из домов выходили взрослые минотавры, одетые в широкие и короткие штаны, мешковатые рубахи, жилеты... либо вовсе красующиеся оголёнными торсами. Рыбаки спешили к своим лодкам, состоящим из натянутых на деревянные каркасы кусков кожи, обработанной специальным составом, отталкивающим воду; кузнецы отправлялись вглубь больших островов, туда где были построены большие кузни (самые искусные вовсе работали в пещерах, пронизывающих действующие вулканы); плотники, к которым из-за малого количества доступной древесины требования были особенно суровыми, шли работать на верфи, где ремонтировались старые и строились новые корабли. Лучшие каменщики были собраны на отдельном небольшом островке, где им предстояло создать величественную и неприступную крепость, которая одним своим видом будет внушать трепет как слугам Великого Совета, так и врагам Триумвирата.
В то время как быки занимались охотой на морскую дичь, строили, ковали и готовились к дальним плаваниям, их жёны и телята готовили еду, ткали одежду, чистили, мыли, стирали, ну и тренировались. Минотавры были строго патриархальным, а также весьма воинственным народом, что накладывало свой отпечаток на внутренний уклад их общества, а также взаимодействие с другими расами.
...
Проснувшись от первых же ударов колокола, тёмно-синий минотавр, рога коего были покрашены золотом, потянулся на широкой постели, с удовольствием ощущая как перекатываются валуны мышц под шкурой. Доски деревянной кровати, само наличие которой говорило о высоком статусе хозяина дома, скрипнули под весом тяжёлой туши, когда могучий воин принял сидячее положение, скидывая с себя и своей супруги тонкое одеяло.
Взгляд, скользнувший по скрытыми под коврами стенам, стоящим на резных коралловых столиках золотым кувшинам, серебряным зеркалам и дубовым шкафам, остановился на соблазнительной фигуре молодой красавицы. Тёлочка же, чья бархатистая шёрстка имела молочно-белый цвет, широкие бёдра и высокая пышная грудь являлись предметом зависти всех соперниц, делая вид будто ещё не проснулась... весело посвёркивала глазами из-под прикрытых век.
"Гррр", — зажмурившись и сжав кулаки, Посейдон помотал головой, стараясь задавить в себе несвоевременное желание продолжить род прямо здесь и сейчас... раза три-четыре... до полного взаимного удовлетворения (всё же его ждали на совете, куда было очень нежелательно опаздывать).
— Персефона, не смей соблазнять меня с раннего утра, ибо необуздан я в желаниях своих, — пророкотал бык, ощущая напряжение в своём самцовом естестве. — Дождись хотя бы срока дня, когда закат окрасит небеса.
— Неужто мудрый господин, что так силён, непобедим, в укор мне ставит красоту, что для тебя я берегу? — перевернувшись на бок, тёлочка опёрлась на левый локоть, ладонью подперев голову и невинно похлопала глазами, правую же руку согнув под грудью, тем самым визуально делая её ещё больше.
— Змею согрел я на груди: оставь меня; к себе иди, — посетовал "меченый", на душе которого были отпечатаны слова "Владыка Вод".
— Как пожелаешь... господин, — соблазнительно потянувшись, Персефона села, мимолётно прижавшись грудью к спине мужа, а затем жарко прошептала: — Я буду ждать; вернись один.
Не дожидаясь реакции быка, тёлочка соскользнула с постели, подхватила с резного стула длинный бархатный халат красного цвета, в который завернулась и, подвязав пояс, с самодовольной улыбкой вышла через дверь, состоящую из лакированного дерева с золотыми украшениями. В мыслях она посмеивалась над своим супругом, который пусть и взял её из семьи силой, но теперь был словно горячий воск в руках опытного скульптора, даже не замечая того. Даже её откровенное поведение наедине, слишком агрессивное и навязчивое, заставляло главу Триумвирата едва ли не сбегать из дома.
"Быть покорною женой можно по-разному, мой до-ро-гой", — мысленно посмеялась первая красавица архипелага.
— Змея, — вздохнул тёмно-синий минотавр, раздосадованно почёсывая основание правого рога. — Как есть — змея. И всё-таки... она — моя.
Тяжело вздохнув, Посейдон поднялся на ноги, размял плечи, шею и несколько раз наклонился из стороны в сторону. Подхватив с прикроватного столика золотой кувшин, он приник к узкому горлышку, залпом ополовинивая содержимое.
Утолив жажду разбавленным вином, бык смачно рыгнул, утёр морду левой рукой и вернув сосуд на прежнее место, направился к трофейному шкафу. Внутри он нашёл свободные чёрные штаны, широкий кожаный пояс с кармашками и большой пряжкой, рубаху и чешуйчатую кольчугу, похожую на рыбью чешую. Последними были шлем, оставляющий открытой морду, а также позолоченный трезубец, украшенный крупными сапфирами и рубинами, который всю ночь простоял в дальнем углу (вещь была статусной, но и драться ей правитель архипелага умел неплохо).
...
Из дома, похожего на двухэтажную маленькую башенку с четырёхугольной пирамидальной крышей, сверкающей в солнечных лучах полированным золотом, к которой были пристроены правое и левое одноэтажные крылья с покатыми крышами, тёмно-синий минотавр вышел в сопровождении двух телохранителей. Бойцы из его команды, прошедшие со своим капитаном немало сражений, после обретения "метки" и захвата власти на архипелаге, превратились в личную гвардию лидера Триумвирата (каждый из них был кровно заинтересован в том, чтобы Посейдон оставался живым и здоровым). Вооружённые короткими двухлезвийными секирами, облачённые в чешуйчатые кольчуги рубаки, одним своим видом внушали уважение и страх... При этом, их единственной задачей было отразить первый удар, чтобы дать подзащитному время призвать силу.
Пока что единственный полноценный город архипелага Олимп, расположенный у подножия самого большого вулкана, носящего аналогичное название, встретил правителя стуком молотов, скрипом колёс, лязгом железа, монотонным рокотом разговоров, смехом телят и иными звуками, добавляющими свою лепту в какофонию шума. В воздухе стояли запах дыма от печных труб, ароматы готовящейся еды, вонь отхожих ям, помоев и пота, которые смешивались в настолько омерзительный букет, что голова начинала идти кругом...
"Нужно срочно искать "меченого", который сможет с этим разобраться: нельзя допускать того, чтобы подобное стало нормой для моих островов", — пронеслось в голове тёмно-синего минотавра, проявляющего недюжинную выдержку и самообладание, сражаясь с желанием протереть слезящиеся глаза.
Положение немного спасало то, что шли они по широкой улице, вдоль которой по обочинам тянулись дома капитанов кораблей и наиболее уважаемых воинов, в то время как трактиры, жилища работяг и членов экипажей стояли дальше от грунтовой дороги (во втором-третьем рядах). Ну а кузни и им подобные сооружения находились на самой окраине. Правительство заседало в столичном порту, на втором этаже большого каменного сооружения, которое когда-то использовали для хранения древесины, необходимой для ремонта больших кораблей.
По мере продвижения Посейдона по Олимпу, встречные быки, в зависимости от статуса и рода деятельности, приветственно кивали или кланялись, а тёлочки, одетые в длинные светлые туники, смущённо опускали взгляды и заливались румянцем. Однако же все, от самых бедных ремесленников и до самых умелых воинов, при виде главы Триумвирата расступались, открывая широкий проход через толпу. Впрочем, не обходилось и без накладок, вроде выбегающих наперерез совсем маленьких телят, которых родители или соседи спешили ухватить за ухо и утащить в сторону...
...
Войдя в комнату совета, украшенную красочными гобеленами, шелками, изделиями из кости, золота, дерева и драгоценных камней, Посейдон с неудовольствием понял, что явился последним. Двое других членов Триумвирата, братья-близнецы Арес (обладающий силой "Деление"), и Гефест (получивший метку "Умножение"), уже сидели с двух сторон треугольного стола, рядом с коим собрались и их капитаны.
"Не надумали ли они чего против меня?", — подумал тёмно-синий минотавр, кивками приветствуя соратников.
— А вот и ты, наш славный вождь... — радостно оскалился предводитель воинов, время от времени промышляющих благородным делом изъятия у жителей материка излишков богатств... в пользу бедных островитян.
— ...нам срочно нужен сильный дождь, — подхватил за братом лидер мастеров-ремесленников. — Терпеть уже нет больше сил...
— ...ты вонь бы эту укротил, — закончил приветственную речь старший из близнецов.
"Шуты", — одарив обоих болтунов недовольным взглядом, бык, который был признан всеми островами главой, уселся на кресло со своей стороны стола, тут же услышав как позади выстраиваются верные уже ему минотавры.
— Что за беда опять стряслась, что собралась тройная власть? — взгляд Посейдона скользнул по мордам соратников, а затем и по их подчинённым. — Утеште мой кузнечный горн: сейчас я сильно возмущён.
"Придумали же — использовать дар для уборки улиц... Будто для этого рабочих рук мало. А если мало, то могли бы захватить рабов", — сохранять невозмутимый вид становилось тяжело, но и делать поспешные выводы не стоило.
Пусть члены Триумвирата и понимали, что находятся на вершине лишь до тех пор, пока держатся вместе, это им не мешало время от времени "кусать" друг друга. Благодаря своим меткам, они могли контролировать весь архипелаг: Посейдон, усиленный Гефестом, легко устраивал шторма, призывал грозы, а если было нужно — насылал огромные волны, в то время как Арес мог ослабить врага... либо разделить силу союзников между их воинами. К примеру дюжина повелителей воды, после обработки "умножением", могли в разы ускорить корабли флота минотавров, либо же как-либо воздействовать на суда противника.
— Ты прав: не время для забав, — нарушил тишину старший из близнецов. — Доносят дальние дозоры, что к нам летят послы грифонов.
— От нас нужны им корабли, щиты, доспехи и мечи, — Гефест постучал пальцами по столу, а затем усмехнулся. — Что будем требовать от них? Решать давайте напрямик.
* * *
— Сомкнуть щиты! — кричал крупный жёлтый земнопони с рыжей гривой, одетый в доспехи из дублёной кожи с металлическими вставками. — Вместе мы...
Брошенный ловкой рукой кинжал, отвратительно сбалансированный, но хорошо заточенный, удачно попал жеребцу прямо в горло, заставляя командный голос смениться хрипом и захлёбывающимся бульканьем.
...это была уютная, тихая деревня...
— Да ну к Дискорду! — бросив щит, молодой конь развернулся и бросился бежать, но между двумя горящими домами его настиг тёмный силуэт, на один лишь миг задержавшийся рядом с жертвой, чтобы тут же исчезнуть в новом рывке. Спустя ещё пару секунд обезглавленный труп упал на землю, заливая её алой кровью.
...здесь вперемешку жили пони, лошади, и даже несколько зебр...
— Колосс, да сделай же что-нибудь! — синий единорог, окруживший себя и напарников тусклой магической плёнкой, держа в руках арбалет пытался поймать в прицел вёрткую тварь, успевшую ополовинить их отряд из двадцати двух бойцов.
— Сейчас я её... — земной пони грязно-песочного цвета стал покрываться бронёй из песка, которая нарастала словно вторая кожа.
