В одну из таких вылазок, где-то через неделю Аина наткнулась на довольно глубокую пещеру, к которой вело некое подобие тропы, местами заваленной скатившимися сверху камнями. Вход был прикрыт другой скалой, но дойти до конца её заставили довольно тревожные ощущения, как в первый день в замке. При приближении холодящие душу вибрации усилились и стали напоминать уж скорее заброшенную деревню, в которой хранился чёрный скимитар...
Аину пробрал озноб от мысли, что случившееся там может повториться. Но бросить находку просто так она не могла, поскольку эта пещера могла иметь прямое отношение к загадке Морены и её мрачных замыслов. Так что, немного поколебавшись, девушка за ужином рассказала о ней Петре.
Баронесса на удивление оживилась и попросила завтра же с утра показать ей это место. Пошли втроём с Эльбой. Аина колебалась, стоит ли предупредить о том, какая опасность им может грозить, но не успела — Петра бесстрашно первой шагнула под тёмный свод, как только они зажгли факелы. Оставшимся дамам ничего не оставалось, кроме как последовать за ней.
Вопреки ожиданиям, ничего потустороннего не случилось. Может, потому что их было трое, а может, вся жуть давно развеялась. Скалистый коридор с подтёсанными вручную полом и стенами привёл в почти круглый зал. В центре стоял большой тёмный камень с выдолбленной в верхушке чашей. Аина пошла вдоль стен и нашла кучу костей. Человеческих. Потом ещё одну. И ещё... Она содрогнулась. Значит, это алтарь для жертвоприношений?
— Что это? — требовательно спросила она, не в силах сдерживаться, поскольку чуяла, что Петра знает ответ.
— Это место первых посвящений Воинов Смерти, — не стала таиться Петра.
Девушка развернулась к ней с открытым ртом. И баронесса соизволила пояснить:
— Мало кто знает, но основоположником Ордена Смерти был именно князь Кагар. На самом деле его зовут немного иначе, но именно под этим именем он известен благодаря книге. Точнее, собственно организацией в нынешнем виде занялся его оруженосец, который был лично посвящён князем. В день решающей битвы он по приказу хозяина спрятался в горах именно затем, чтобы создать тайное общество. Именно на этом алтаре проводились все посвящения до тех пор, пока Орден не вышел из тени, не построил Обители и не создал артефакты. И да, ты верно всё поняла. В те времена ритуал требовал человеческого жертвоприношения. Но теперь... — она облизала губы. — Выйдите обе и подождите снаружи. Только факелы оставьте.
Аина взглянула на Эльбу, но та лишь невозмутимо достала из сумки запасные факелы, и девушке ничего не оставалось, кроме как помочь той поджечь их и повтыкать в имевшиеся на стенах скобы. После чего помощницы вышли на свежий воздух.
Всё-таки снаружи дышать было намного легче! И дело вовсе не в спёртом воздухе. От атмосферы в пещере Аину буквально подташнивало. Она спросила у Эльбы, что Петра может там делать, но та ответила "свои дела" таким тоном, что добиваться более подробных ответов расхотелось.
Они расположились на камнях на солнышке, которое пока ещё не сильно припекало, а лишь приятно грело и принялись ждать. Спустя какое-то время Аине послышался исходящий из пещеры то ли гул, то ли вой.
— Ты слышишь? — встрепенулась она.
— Оставь, — отрезала Эльба. — Это не нашего с тобой ума дело. Если будет нужно, она позовёт.
Пришлось ждать молча. Аина сорвала травинку, и стала её жевать, чтобы хоть чем-то заняться. Потом растянулась на камушке, наблюдая за полётом большой птицы в вышине. Для сипа она была маловата, а для стремглава великовата. Орёл? Да, по полёту похож...
Кстати, получалось, что Орден Смерти не зря так стремился посадить в замок Малфир именно своего человека. Они ведь наверняка изначально знали о присутствии здесь первого алтаря. Вот почему Петра так оживилась. Интересно, что они будут с ним делать? И имеет ли он какие-то свойства, которых лишены их теперешние артефакты? Или это просто реликвия? Но вряд ли постороннему просто так это расскажут. А соваться глубже желания не было. Как бы своими вопросами не вырыть себе яму.
Из пещеры продолжали доноситься странные звуки. Гул перешёл в уханье, потом в клекотание и наконец раздался протяжный рёв. Аина изо всех сил делала вид, что не обращает внимания, но на деле не могла не задаваться вопросом, что же там делала Петра под такой странный аккомпанемент. Барама иногда издавала отдалённо похожие зыки, когда камлала...
Девушка незаметно потянулась в пещеру ощущениями и вдруг с удивлением поняла, что мрачный ореол стремительно теряет силу. Совсем, как в замке. Только там всё прошло незамеченным. Неужели это тоже было делом рук Петры? В таком случае, похоже, Аина пристала не просто к Отступнице, а к очередной жрице той самой Тёмной Матери! И раз та без утайки рассказывала ей о своих делах, значит, тоже хотела прибрать воительницу к рукам... Впору задуматься, зачем она им всем далась!
Её размышления прервал слабый окрик из пещеры:
— Эльри!
Помощница сорвалась с насиженного камня и стрелой метнулась в пещеру, сделав Аине запрещающий жест. Как будто она сама не догадалась бы, что раз позвали только одну, второй не стоит входить...
Впрочем, минут через пять они обе появились. Петра выглядела измученной, но довольной — она чуть ли не сияла, правда, тьмой, а не светом. У неё даже морщины вокруг глаз разгладились... Девушка мысленно присвистнула. Про Бараму, наверное, тоже не зря говорили, что та жила слишком долго. И опыта ей было не занимать. И спорить с ней никто не решался. Хотя... Чёрт, она ведь служила Морене, хотя явно была намного старше той. Кто же тогда такая ахсара?
И снова Аина не успела додумать мысль — пришлось бодро улыбаться, чтобы скрыть своё волнение от таких страшных догадок. Ей всеми силами стоило прикидываться дурочкой, которая ничего не заметила и не поняла...
— Ну как, всё благополучно? — спросила она.
Петра кивнула с насмешкой, полной такого непередаваемого превосходства на ровном месте, что стала удивительно похожей на Морену. Боги, куда же Аина снова встряла? И не знак ли это, что от судьбы не уйти? Но нет уж! Дудки! Дождётся старост и свалит. Нужно забрать Меч. И нельзя нести его сюда. Ладно, потом подумает...
* * *
В оставшуюся до полнолуния неделю Аина старалась как можно меньше пересекаться с Петрой. К счастью, Отступница не предпринимала каких-либо попыток вовлечь её в свои дела, которые теперь вызывали нехорошие подозрения. Только один раз попросила помочь в поисках подземелья, которое должно быть в замке.
Девушка показала место в кладовке, где на неё накатила уверенность в наличии прохода. Думала, придётся вспоминать навыки поиска тайных дверей, но баронесса извлекла из ридикюля большой ключ и довольно быстро нашла скважину в щели между камнями. Выходит, и этим её снабдили в Ордене? А может, здесь нашла... Спрашивать было не с руки, а сама Петра не спешила делиться.
Навалиться на дверь пришлось вдвоём с Эльбой, потому что металлические части давно не смазывали, и полотно поддавалось с трудом, хотя помощница баронессы предусмотрительно захватила с собой пузырёк салидорского масла, которым щедро полила, куда следует.
Изнутри пахнуло затхлым холодом. Аину пробрал озноб, хотя скорее, от чужих воспоминаний. Внутри всё оказалось именно так, как ей тогда представилось: глухой коридор, каменная лестница без перил, ведущая вниз, и десяток крошечных "камер" для узников. От мысли о том, что в таком мрачном месте держали леди Айеленну становилось не по себе. Правда, судя по книге, туда её заперли не сразу, а уже ближе к штурму, исключительно по причине строптивости, в качестве "урока". Князь Кагар надеялся, что леди не выдержит такого содержания и станет покорней.
Хотя... если в книге описаны действительные события, разве так бывает? Судя по всему, что Аина могла понять о князе из увиденного в замке Малфир, он не стал бы церемониться. Изнасиловал бы пленницу — и дело с концом. Такой ход вещей больше соответствовал и эху отвращения, которое она ощущала вместе с наваждением, что он ждёт её в столовой... Да, наверное, историю сильно приукрасили для книги. Но тогда за что же леди могли бросить в подземелье? Ведь если Аина улавливала эхо её ощущений (в чём была необъяснимо уверена), то здесь героиня однозначно побывала... Впрочем, может, лучше и не знать настоящей истории? По крайней мере, в семь лет это точно было бы лишним. Да и кто теперь расскажет правду?
От этих мыслей Аине сделалось настолько не по себе, что она спросила у Петры, не нужна ли ей больше, и, получив отрицательный ответ, удалилась. Наверняка, там где-то была ещё и сокровищница, если её не разграбили после победы над князем Кагаром, но, по большому счёту, зачем ей подобное знать? Она ведь не собирается превращаться в профессионального расхитителя тайников... Хотя по нартским меркам это было было достойно славы.
Посещение подземелья настолько лишило Аину сил, что она совершила набег на кухню, прихватив там кувшин местной браги на ягодах такки, четверть буханки хлеба и пол-кольца колбасы. Утащила это всё к себе в покои, наелась, напилась и завалилась спать.
Весь интерес к замку у неё выветрился, как, впрочем, и к собранию старост, но из чистого упрямства девушка кое-как докоротала оставшиеся дни в компании наёмников — с кем-то разминалась, с кем-то соревновалась в меткости, с кем-то на охоту ездила. А по вечерам выпивала вместе с ними, чтобы легче было заснуть.
Не обошлось, конечно, без поползновений, но пара заломов пальцев и подзатыльников расставили всё по своим местам. На вопрос, что ей мешает "развлечься", девушка столь серьёзно ответила "отсутствие любви", что начавшиеся было смешки стихли. Больше её с этим не трогали, хотя она впоследствии, на случай повторных вопросов, заготовила ещё и едкую отповедь о том, что с площадными девками пусть развлекаются, а она в этих целях с удовольствием скрутит желающих в бараний рог. В целом, её уважали — может, не совсем как равноценного соратника, но близко к тому.
Людей из привычного им мира осталось мало, и поэтому чужая ранее "кочевница", теперь стала своей, "княжичной" — даже предрассудки по поводу "слабого пола" перестали играть заметную роль. Конечно, парни хотели знать, останется ли она, и Аина, кривя душой, отвечала, что ещё думает — дабы не оказаться снова посторонней раньше времени. Хотя уже понимала, что нет, и желательно сюда больше никогда не возвращаться.
Большое Собрание продлилось несколько дней. Среди старост попадались интересные люди. Но с политической точки зрения Аина не могла даже заставить себя как следует вникнуть в вопросы, которые они решали. Сами методы переговоров и то, как менялись мнения — ещё куда ни шло, но долго ли нужно, чтобы усвоить из утомительных дней разговоров несколько принципиальных ходов? А по-существу, даже если она вернёт себе провинцию, там совершенно другие люди и условия, так что большинство местных решений ей совершенно не пригодятся. Но на самом деле даже думать о власти с души воротило. Всё это баронство казалось чередой нескончаемых и совершенно ненужных забот.
И вообще, любые мысли о будущем были какими-то беспросветными. Вот если бы Клед... Да кого она обманывает? Скорее всего, ей лишь примерещилось в нём что-то родственное, раз он так легко исчез. Лучше забыть его поскорее! А то сердце саднит...
Ясно было одно: надо забрать и перепрятать Меч. Лишь этот план хоть немного воодушевлял Аину. И хотя она по-прежнему не знала, как сохранить реликвию дальше, мысль о ней грела душу. Поэтому, как только старосты разъехались, засобиралась и она. Петра сполна с ней расплатилась, и добавила пару алмазов из тех, что успели преподнести ей в дар "амахаги".
Ну, прощай, замок Малфир!
Глава 27.
Сюрпризы
Клед уезжал из Гостердома в лёгком раздражении. Нет, приняли его неплохо, хотя сразу вычислили Наречённого и отправили догуливать Вольницу. Конечно, прикрытие "думаю вступить в Дружину Совета" было не идеальное. Спасибо хоть накормили и переночевать оставили. Правда не даром.
Малбет, тот замаскированный Кинжал, который приходил им на помощь против банды Южного Князя, оказался начальником разведки и вечером за кувшинчиком ронга попытался выведать всё, что можно, по поводу обстановки в Долине Восьми Озёр. Правда, Клед приметил там среди новичков на плацу двух наёмников, с которыми они провели путешествие, но видимо, те мало что полезного могли сообщить.
Он рассказал всё, что знал, в общих чертах, стараясь не особо выдавать подробности жизни "амахаги". Прошёл якобы один через болота на юге, едва спасшись от яратика среди скал, лошадь потерял — то есть, дорога для войск непригодная. И рискнул раскрыть карты, чтобы получить нужную информацию в обмен. Конечно, не всё, как есть, выложил, а вроде как от аборигенов услышал историю об неком артефакте, хранившемся в одном из баронских замков по юго-восточной границе. Тот якобы делал владельца непобедимым, а значит, пригодился бы в борьбе против нартов, к которым у него были особые счёты за убийство остальных членов семьи.
Малбет только посмеялся над "сказочками", а потом вздохнул: хорошо бы, конечно, иметь нечто подобное, но увы. Оказалось, что Воины Смерти обследовали Гостердом, который был вычищен подчистую, включая тайники в подземном ходе, и начали в нём ремонт уже почти два года назад. То есть, задолго до того, как Санат сообщил о недавнем перемещении Меча. Получается, Клед зря сделал лишний крюк.
Единственная польза, которую он вынес из посещения тренировочной базы Дружины Совета — это знание о том, что почти весь старший офицерский состав был из Воинов Смерти. Значит, инициатива и тут принадлежала Ордену. И, судя по расспросам Малбета, основной их целью было выяснить вовсе не как провести войска, а как наладить сообщение с замком Малфир. То есть, алмазы предназначались на финансирование именно этого мероприятия. По крайней мере частично. Правда, что давало ему это знание? Пока ничего особенного. Хотя как знать, в будущем может пригодиться.
Однако раздражение Кледа было вызвано в большей степени чувством, что он где-то свернул с правильного пути, и поэтому постоянно натыкался на препятствия, начиная ещё с яратика. Да и вообще, душа была не на месте. Но как иначе он мог поступить? Оставаться в замке? Чего ради? Перед глазами встал образ Алины.
Нет, ерунда какая-то. В других обстоятельствах, возможно, он бы за ней поухаживал. Если бы оба они остались тем, кем были рождены. Но сейчас подобное было трудно себе представить. Как ухаживать за злой кочевницей, которая постоянно смотрит на него с какой-то претензией? Смысл которой, к тому же, чаще всего непонятен. Да ещё и в присутствии Петры, которая сама не прочь прибрать его к тёплому боку... Тогда как перед ним самим стоят совершенно другие задачи, не располагающие ни к любовным похождениям, ни, тем более, к долгим знакомствам.
Клед внезапно осознал, что крутит в пальцах камушек, подаренный ему Санатом, как оберег, с наказом передать его своей "половинке"... И вспомнилось вдруг обещание Абель не забывать о мечте — "чтоб по любви". Стало ещё противнее от истории с Петрой и до боли в сердце кольнуло сожаление об Алине.
