Но Париж выделялся даже посреди всеобщего благоденствия. Древняя Лютеция перестала быть центром мировой политики, но по-прежнему не собиралась никому уступать свой титул прекраснейшей столицы Европы. Город на Сене дышал тем особым шармом, что заставлял забывать обо всем на свете, и, впервые выбравшаяся за границу, Кристина сполна ощутила на себе его ни с чем несравнимое очарование.
Едва вселившись в отель, ничуть не растратившая за прошедшие годы свою неуемную энергию, фрау Нойнер тут же потащила супруга на прогулку, которая растянулась с раннего утра до самого вечера. Ганс, по большому счету, не имел ничего против. В послевоенное время он был загружен работой по самые уши, занимая различные штабные должности, начиная от офицера Ic* в 6-ой танковой армии и вплоть до одного из заместителей начальника отдела в ОКВ. В таких условиях в отпуск удавалось вырваться максимум на пару недель, да и то зимой. Причем это время, традиционно, проводилось на одном из горнолыжных курортов в Альпах.
Ситуация изменилась лишь в прошлом году, когда Гитлер погрузил всю Германию в траур тихо скончавшись в своей постели от многочисленных болячек. А, фактически правивший страной в последние пару лет, Гейдрих, при молчаливой, но эффективной поддержке армии и промышленников, произвел мирный переворот, окончательно отстранив от власти "старых соратников фюрера". Гиммлер тогда полностью утратил контроль над полицией и СС, а по стране прокатилась волна кадровых чисток. Старая государственная бюрократия торжествовала, одержав убедительную победу над новой партийной номенклатурой. НСДАП вообще вынуждена была потесниться, т.к. новый рейхсканцлер (титул "фюрер" остался за Гитлером навсегда) и президент Нордического союза возобновил нормальную работу Рейхстага, куда тут же вошла Консервативная Христианская партия, выражавшая интересы буржуазии и старой аристократии. Национал-социалистам пришлось довольствоваться тем, с чего они когда-то начинали — поддержкой рабочих и мелких лавочников.
Для Нойнера же политические преобразования вылились в новое назначение — в возрасте 29 лет Ганс вернулся туда, где начинал свою головокружительную карьеру, возглавив дивизию "Тотенкопф" и став самым молодым генералом ваффен-СС. После чего, чтобы достойно вознаградить себя и свою вторую половину за все предыдущие неудобства, и был разработан план покорения французской столицы. Собственно, отпуск в Париже, помимо прочего, был еще и этаким запоздавшим свадебным путешествием.
Прекрасный майский вечер тихо спустился на землю, венчая собой долгий, насыщенный событиями и впечатлениями день. Солнце уже скрылось за горизонтом, но фонари еще не зажглись, давая насладиться приятными сумерками. Дневной шум большого города на время отступил, и легкий ветерок с Сены игриво шуршал по-весеннему яркой листвой тенистых аллей, донося до гуляющих парижан и туристов лёгкий аромат цветущих каштанов. Набегавшаяся и переполненная впечатлениями Кристина наконец-то угомонилась и согласилась вернуться в гостиницу. Ганс, поддерживая супругу под ручку, наслаждался приятной прогулкой, неспешно прокручивая в голове довольно-таки фривольные планы на грядущую ночь, когда дремавшее со времен войны чувство опасности внезапно напомнило о себе. Увы, слишком поздно.
— Папочка!
С этим радостным возгласом светловолосая девчушка лет семи в нарядном платьице и аккуратных туфельках, растопырив ручонки, стремительно кинулась к не ожидавшему такой подлянки Гансу от ближайшей парковой скамейки. Глаза Кристины, только что мечтательно и безмятежно глядевшие куда-то в неведомые дали, вдруг распахнулись так, что приобрели практически идеально круглую форму, а бросивший быстрый взгляд на супругу Ганс отчетливо увидел в глубине этих двух бездонных озер отблески стремительно приближающейся грозы. Рука жены с силой сжалась на запястье Нойнера, девочка, что-то невнятно попискивая, с абсолютно счастливым видом обнимала Ганса за ногу, а шестое чувство бесстрастным голосом подсказывало, что сейчас его будут бить. Возможно даже ногами. Всё, что бригадефюрер смог предпринять в такой незавидной ситуации, так это погладить незнамо откуда взявшегося ребенка по головке и, призвав на помощь всё свое знание французского, вполне искренне поинтересоваться у столь оригинальной причины назревающего семейного конфликта:
— Привет. А ты... кто?
Спасение пришло с неожиданной стороны. Мягкий, чарующий женский голос за спиной негромко произнес по-немецки с заметным французским акцентом:
— Прошу прощения. Кажется, моя малышка доставила вам беспокойство?
Ганс медленно обернулся, уже зная, кого он там увидит. Не узнать Мадлен было просто невозможно. Они встретились весной сорок третьего — прибывший с востока гауптштурмфюрер от холодного взгляда которого веяло смертью, и веселая вдова, владелица одного из лучших ресторанов юга Франции. Ей было двадцать девять лет, и последние четыре из них она слыла первой красавицей Тулузы. Причем весьма неприступной красавицей, разбившей за время своего трехлетнего вдовства (да и до него) немало мужских сердец. И только Гансу как-то удалось подобрать ключик к таинственной женской душе. Их роман развивался стремительно и закончился внезапно, хоть и ожидаемо, когда батальон Нойнера, вместе с прочими частями корпуса Хауссера, покинул гостеприимные равнины Франции, отправившись на рандеву с 5-ой американской армией под Салерно.
Любила Мадлен страстно, обнимала нежно и целовала жадно, словно зная, что расставание не заставит себя ждать. Она была старше и мудрее всех прочих гансовых подружек и, видимо поэтому, никогда не пыталась его удержать. А когда пришла пора прощаться, отпустила без слез и упреков... Чтобы встретиться вновь спустя семь долгих лет на тенистой парижской аллее под сенью цветущих каштанов.
Взгляд Нойнера скользнул по длинным ногам и округлым бедрам, ничуть не пострадавшим за прошедшие годы, мазнул по плоскому животу, едва не запнулся за высокую грудь, плотно обтянутую тонкой тканью летнего платья, прошелся по точеным плечам, на которые водопадом ниспадали роскошные каштановые локоны, и... утонул в зеленом омуте колдовских глаз. Мадлен что-то щебетала, объясняя недоверчиво щурящейся Кристине, что произошла досадная ошибка: она всегда говорила дочке, что ее папа самый красивый, он был немецким офицером, девочка услышала немецкую речь и... ах, ваш муж тоже офицер? Какое совпадение! Неудивительно, что малютка ошиблась. Вас можно поздравить — у вас прекрасный супруг. Девочка недоуменно крутила головой, переводя взгляд с матери на чету Нойнеров и обратно. Кристина, все еще подозрительно поглядывая на мужа, потихоньку оттаивала под потоком льющихся на нее комплиментов, мертвая хватка на гансовом запястье понемногу слабела...
Через пару минут супруги вполне мирно распрощались с Мадлен и маленькой Шарлиз, уносящей подаренную ей по случаю знакомства большущую коробку конфет. Кристина с томным вздохом прильнула к плечу мужа — конфликт можно было считать исчерпанным, жизнь вновь входила в привычное русло. Красавица-жена рядом, в Баварии, под присмотром бабушек и дедушек, дожидаются возвращения родителей трое сыновей, впереди блестящая карьера и безоблачная семейная жизнь..., но что-то всё-таки заставило Ганса обернуться. Девочка весело помахала ему рукой, Мадлен, игриво поведя плечиком, послала воздушный поцелуй... как в далеком сорок третьем. Нойнер тихо вздохнул — давно отгремевшая война всё еще не хотела выпускать его из своих цепких объятий.
— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —
* Офицер штаба Ic — начальник разведки.
109
