На всякий случай Джеймс постарался запомнить все детали, которые мог рассмотреть их коридора, морщась от света мелькавших над ним "светляков", и поспешил обратно. Кто знает, вдруг руфовцев заинтересует...
Когда число шагов перевалило за две сотни, Джеймс увидел первого мертвого тэш'ша, с момента, как покинул испепеленный зал. "Кот", скорчившись в позе эмбриона, лежал прямо на его пути. Приблизившись, Джеймс увидел, что тэш'ша мертвой хваткой держался за края прорези в накидке, от которой начинались вплавленные в ткань наплечники, как будто пытался скинуть ее с себя. Джеймс присел рядом, провел кончиками пальцев по мягкой шерсти — ее покрывала маслянистая густая пленка, остро пахнущая не то мускусом, не то вообще чем-то непонятным: смесь нагретого металла и высушенной летним солнцем степной травы. Брезгливо стряхнув липкие капли и вытерев ладонь об каменный пол, Джеймс мрачно хмыкнул: как он и думал, высокая температура убивала "котов" не менее верно, чем выстрел из рейкера в упор. Без воздуха тэш'ша могли продержаться — пускай в состоянии комы, почти неотличимой от смерти — до двух часов, но в условиях заполнившего туннели пара и сопутствующей ему адской жары должны умирать минут за десять. Как ни хорошо поработали биоинженеры Империи, адаптируя свою расу к существованию на самых разнообразных планетах, тела тэш'ша все же были устроены так, чтобы сохранять тепло, а не обмениваться им с окружающей средой.
Дальше число мертвецов только множилось. Поодиночке, парами, самое большее — свалившиеся за поворотом очередного бокового туннеля полдюжины "котов" в черных бронекостюмах. Предупредительных вихрей стало меньше, как и разрушений — такое впечатление, что коридор уводил Джеймса в сторону от наиболее пострадавшей области. В самом сердце которой, как выходит, ему довелось очнуться.
Какого черта его запихнули туда? Какого черта вообще возились с ним? Джеймс уже достаточно увидел, чтобы сообразить: он как раз приближался к центру подземной базы — чем бы оно ни было. Все больше мертвых тэш'ша, все больше не просто пустых залов и коридоров, а помещений с какой-то аппаратурой и более-менее обустроенных для нормальной жизни под землей. А то место, где его поместили в кокон — явная периферия, в которой обычно мало кто появляется без нужды.
С одной стороны, это имело смысл: пленников лучше держать подальше от важных систем, но с другой внутри кокона он был беспомощнее младенца. И, что важнее, все равно не находилось ответа на главный вопрос: почему он пережил гибель "Касабланки"? Тэш'ша зачем-то спасли его, засунули в исцеляющее существо-устройство, поместили в отдаленную пещеру или-что-там-у-них-было — "коты" не славились бессмысленной жестокостью, но и не страдали избытком альтруизма.
Зачем-то он им понадобился. Настолько понадобился, что "коты" сделали для исцеления все возможное... хотя, что там с ним серьезного было в космолете? Сьютер выдержал, кислорода хватало, разве что руку зажало в искореженном металле. Или сломало — в том состоянии он мог и не почувствовать перелома. Ладно, пускай перелом. Пускай нервный срыв. Даже пускай потеря крови. Что еще приключилось, что потребовало использовать таких средств? Существо-кокон отчетливо предостерегало во время сна, что необходимо лечение, иначе он умрет. От чего оно должно было лечить?
Джеймс приостановился за развилкой, похожей, как две капли воды, на все остальные, перебирая воспоминания о катастрофе в ангаре "Касабланки". По крупице перебирая хаотические и смазанные картины двух страшных ударов, швырнувших "Стрелу" о палубу и верхнее перекрытие ангара, крохотный отрезок, весь наполненный растущей паникой внутри изувеченного космолета, поток разорванных сообщений визора, воспроизводящего последние данные навкома.
И, наконец, он увидел то, на что не обратил внимания в туннеле, сопровождаемый тенью-двойником. "ПРЕВЫШЕН ПРЕДЕЛЬНЫЙ УРОВЕНЬ..." — и сминаемый искажениями виртуальный экран, спроецированный визором, гаснущий слишком быстро, чтобы прочесть окончание фразы.
Но недостаточно быстро, чтобы не увидеть зло мерцающий знак радиационной опасности.
Джеймс прикрыл глаза и прислонился к еще теплому камню стену. Значит, радиация. Достаточно высокий уровень, чтобы заставить навком слать тревожные сообщения, но недостаточно — чтобы убить на месте, а лишь отсрочить этот момент на дни. Или же часы.
Джеймс теперь вспомнил, что "Касабланка" вышла из битвы с минимальными повреждениями. "Арки" прикрытия и "Зеленые" эскадрильи потрепало изрядно, а вот линкор умудрился выдержать сразу четыре боя с тэш'шскими кораблями без сквозных пробоев брони. Защитный экран работал на полную мощность, к тому моменту, когда "Стрела" Джеймса заходила на посадку "Касабланка" уже начинала набор мощности перед прыжком...
И была уничтожена, судя по всему, одним ударом.
Джеймс горько и зло рассмеялся в темноту. Естественно, он не видел и не мог видеть этого, но догадывался, что единственным объяснением случившемуся был выход тэш'шского корабля из гиперпространства точно за линкором. Когда работали главные двигатели, а эмиттеры экрана на корме, соответственно, — нет. Тэш'ша оставалось только навестись и выстрелить, словно на учениях.
Случайность. Идиотская и страшная случайность. Ну что стоило этой твари выскочить десятью секундами позже или хотя бы немного в стороне? Да черт с ним, пускай бы даже он вышел там, где вышел — но с чуть другой ориентацией оси корабля. Времени, нужного "коту" на маневр, хватило бы "Касабланке" за глаза.
Забывшись, Джеймс саданул по стене кулаком с зажатым в нем кинжалом. Лезвие звонко цокнуло, высекло сноп искр, а по земле застучал град посыпавшейся каменной крошки. Отлепившись от стены туннеля, он пошел дальше, не забывая посматривать по сторонам, и продолжая размышлять о гибели линкора.
Выстрел тэш'ша не уничтожил на месте "Касабланку" — при попаданиях в корму такое могло произойти лишь при крайне неудачном стечении обстоятельств. Несомненно, все секция двигателей исчезла без следа, вероятно, мгновенная вспышка гасимой распадом материи волны Веллера захватила еще и часть инженерных отсеков, но до реграва она не добралась. Автоматика успела заглушить реграв, не позволив начаться неконтролируемой реакции, но спасти линкор уже не могло ничего.
Радиация — мысль юноши опять и опять возвращались к сообщению навкома "Стрелы". На линкорах ангары располагались в передней трети корабля, чуть ли не под носовой оконечностью с волноводами, так что огромная масса металла, многочисленных систем защиты, "пояс безопасности" вокруг секции регравов — все это обязано было послужить щитом, хоть как-то ослабить выплеснувшееся после удара излучение. Сама "Стрела" имела слабую, но все же защиту, и сьютер, вполне пристойно защищавший от радиации.
Ничего не помогло. Волна Веллера смела двигатели, инженерные отсеки, исчезла — и оставила после себя яростный шквал жесткого излучения, буквально "просветившего" остатки линкора насквозь. Еще одна гримаса судьбы: оставшаяся после полного затухания волны энергия выделилась в основном в виде гамма-излучения, лишь малую долю оставив на все прочее. И на "Касабланке" в считанные секунды не осталось практически ничего живого.
Неудивительно, что "коты" решили проверить, что интересного можно найти на не сильно — внешне — пострадавшем линкоре. Неудивительно, что они пошли самым простым и быстрым путем — через ангары, где не успели полностью сомкнуть внешние створки. Неудивительно, что они почти сразу же наткнулись на изувеченную "Стрелу", из которой вытащили потерявшего над собой контроль пилота.
Удивительно другое — снова Джеймс вернулся к тому же вопросу: почему они взяли его на борт, отвезли куда-то... вероятно, на Изольду, и принялись лечить? Ответа не было. И Джеймс подозревал, что ответ — если он когда и узнает правду — вряд ли сильно его обрадует.
Коридор, по которому шел юноша, в отличие от всех предыдущих, на первый взгляд бессмысленно менял направления — почти все время под прямым углом, и каждый раз в противоположную сторону. В другое время Джеймса, может, и заинтересовало бы, кто приложил руку к этому лабиринту коридоров и проходов — на творение слепой природы не походило, да и на работу тэш'ша тоже, — но сейчас ему хотелось только одного: выбраться отсюда, как можно дальше пещер и подземелий. О, разумеется, от "котов". Пока он не встретил ни одного живого тэш'ша — умирающего можно не считать, — но надо быть чересчур оптимистом, чтобы и впредь полагаться на везение. Поэтому к каждому повороту он старался подобраться как можно тише, останавливался и долго прислушивался, пытаясь уловить нечто отличное от непрекращающейся вибрации где-то далеко в глубине. Первые три излома туннеля ничего особенного не принесли, но у четвертого Джеймс услышал далекий звук: резкий и короткий, как ломающаяся под ногой сухая ветка.
И слабый ветерок, словно поджидавший его все это время за поворотом, дохнул в лицо свежестью.
Странный звук повторялся, снова и снова, становясь то чуть громче, то слабее. Джеймс не мог уловить ни смысла, ни ритма в отрывистых отдаленных ударах, хотя и чудилось нечто знакомое. Но что — он не мог вспомнить.
За четвертым поворотом туннель внезапно прекратил менять направления и превратился в прямой как стрела проход, по-прежнему сохраняющий небольшой уклон вверх. Метрах в двадцати впереди очередной вихрь вращался у выхода, а совсем близко смятой куклой привалился к стене мертвый тэш'ша. Причина смерти была та же, что и у десятка предыдущих: пронесшийся по туннелям поток раскаленного пара.
Где-то впереди громко треснуло, отозвавшись гулким эхом: сейчас звук уже напоминал не ломаемую палку, а щелкнувший хлыст. Джеймс раздраженно тряханул головой: узнавание казалось таким близким, но нужная мысль упрямо ускользала. Еще раз посмотрел на труп тэш'ша, и, наконец, решившись, наклонился над мертвецом.
Как назло этот тэш'ша оказался на целую голову выше юноши: не тот гигант, у которого он разжился оружием, но все равно слишком крупный. Вытащив труп на середину прохода, он со второй попытки смог стянуть накидку. Джеймс понятия не имел, каким образом на уровне пояса накидки "прилипает" к одежде "кота", натягивая идущую от наплечников ткань так, что она плотно облегает мощную грудь тэш'ша, и сперва пытался при помощи кинжала заставить ее "отлипнуть". Но, как оказалось, достаточно с небольшим усилием просто потянуть наплечники на себя: черная материя, зашуршав, высвободилась — дальше оставалось просто вытянуть ее из-под тела тэш'ша.
Джеймс с огромной охотой не притрагивался бы ни к "коту", ни к его одежде, но в туннелях становилось все холоднее. От дувшего в лицо ветра кожа покрылась мурашками, и, изучая в тускло-алом сумраке трофей, Джеймс поежился. Если так пойдет и дальше, то холод может стать столько же большой проблемой, как и поначалу жара и нехватка воздуха.
Лезвие тэш'шского кинжала резало невесомую, но прочную ткань, как бумагу. Со стуком откатились в сторону наплечники, пока Джеймс быстрыми уколами проделал ряд дырок сразу под обрезом. На глаз укоротив полы, тут же располосовал получившиеся остатки на узкие ленты и ими стянул вместе обе половинки тэш'шской накидки. Не ахти как вышло, но на скорую руку сгодиться, решил юноша, затягивая последний узел: с наплечниками все равно выходило еще хуже. Мало того, что великоваты для человека — случись ему по пути тесный проход, так и не развернешься, — они еще и весили с полтора килограмма. Вроде и немного, но Джеймс ни на секунду не забывал своей догадки, что он держится пока что на введенных ему существом-коконом стимуляторах. Любой лишний вес в его положении — непозволительная роскошь, и уж точно лучше иметь под рукой оружие, чем бессмысленный элемент тэш'шской одежды.
Накидка мягко скользнула по коже, мешковато обвиснув на плечах. "Липнуть" к поясу на человеке ткань отказалась, так что пригодился импровизированный ремень, за который Джеймс вновь засунул кинжал. Прежде чем двинуться дальше, он быстро осмотрел труп тэш'ша, но ничего полезного не нашел. Такой же стилетоподобный кинжал, продолговатая черная штуковина непонятного назначения рядом с ним. Запястье "кота" охватывал массивный браслет без надписей, но с вычурной и — на первый взгляд бессмысленной — гравировкой, напомнившей Джеймсу узор на дента-ша тэш'ша, у которого он забрал посох и нож. И, наконец, небольшой пакет на бедре, но с ним вопросов не возникало: там "коты" обычно таскали свой молитвенник. Или священную книгу. Или чем-она-там-еще-была — Джеймс не особо интересовался этим в Академии, да и рассказывали им мало. Религия тэш'ша людей мало волновала, а военных — тем более.
Подумав, он забрал нож, запихнув рядом с первым трофеем. Посох, два кинжала — не совсем то, с чем бы он хотел бродить по тэш'шской базе, но, опять же напомнил себе Джеймс, выбирать не приходилось.
Почему-то, пока он осторожно преодолевал последние метры до выхода, ему вспомнился год выпуска и охватившее тогда Академию безобидное поветрие придумывания коротких — или не очень — историй. Естественно, на военную тему. Естественно, с массой героических побед бравых солдат Конфедерации над ордами тэш'ша. Джеймс усмехнулся про себя, подумав, что в любом подобном рассказе он бы давно нашел склад оружия и прорубался бы через полчища "котов", оставляя за собой горы трупов.
Что ж, трупов позади и вправду хватало — только он к ним отношения не имел. Да и со складом вооружения как-то не складывалось.
И, вплотную подобравшись к трансформирующемуся в схему-карту вихрю, Джеймс вспомнил слова Бабая: "...хорошо, когда молодежь, воодушевленная такими историями, идет на фронт. Плохо, когда, попав на фронт, продолжает считать эти истории правдой ". Вспомнил выворачивающий желудок смрад сожженной плоти. Кровавое месиво среди камней. Бесконечный, казалось, подъем по каменной кишке во тьме.
Искорка хорошего настроения испарилась, оставив по себе горечь. Джеймс активировал тэш'шский посох и нырнул под кружащихся "светляков", — и тут же скользнул вдоль стены от выхода.
Гулкий отрывистый грохот вновь обрушился на него, но теперь не приглушенный расстоянием и камнем. Джеймс даже присел — настолько оглушающим вышел звук, а сверху ударил бледный бело-голубой свет, как от вспыхнувшей совсем рядом электрической дуги. Не прошло и секунды, как снова загрохотало — чуть слабее, но все равно громко.
Джеймс потряс головой, чтобы избавится от кругов перед глазами, оглянулся — и не удержался от удивленного вздоха. Он-то ждал очередную развилку или небольшую пещеру, а оказался в громадной подземной полости, уходящей по обе стороны от него насколько хватало глаз — и скудного освещения.
Сразу было видно, что катастрофа, постигшая тэш'шскую базу, здесь нанесла сильнейший удар. Джеймс с трепетом посмотрел на черный пятнадцати-двадцати метровый провал, разделивший колоссальную пещеру пополам. Судя по следам на камнях, по выбоинам на стенах, по черной копоти повсюду -именно снизу ударило пламя и пар, разорвав землю, разворотив все, что только можно. Джеймс, даже не оборачиваясь к входу в туннель, вспомнил этот участок: своеобразная ось базы, пересекающая всю карту. К ней сходились основные коридоры и проходы, она, несомненно, была сердцем базы — и теперь это сердце лежало в руинах.
