Последний день докашивал в одиночестве. "Ты, — говорит, — не моя добыча. Прощай, пока не передумала", — вздохнула, грудь её — вверх-вниз, и облизнулась по-людоедски. Оглянулась на букеты — девять их было. И... Поморщила губки, огляделась, натянула перчатки, и из ближайшей копны выдернула куст черношипа. Очинила черенок и рядом с другими прямо в землю воткнула.
" — А это кому?
" — Блейку. Пусть и у него будет клан.
На прощанье своими зайчиками плесканула. И ускакала. А я вслед смотрел. И пока силуэтик Женькин на лошади видел — улыбался. Ничего с собой сделать не мог — лыбился во все свои тридцать два зуба, да и всё.
Когда косить закончил, жать на кнопку красную не пришлось. Без того понаехали глайдеры, и роботы все её кучки с травой избранной и мои копёшки — с травой всякой, и даже ещё не собранную, ещё не высохшую — в пять минут упаковали. Меня к Пристанищу подкинули тоже. Хоть на кобыле три часа трястись не пришлось. Вот так...
— ...
— ...
— А я был давно был уверен, что все эти "богини" — это комконовские игры.
— Да я тоже... Только вот...
— Что — "только"?! Миссионеры же тебя туда на потребу "Ментры" откачивать "Ратху" отправили? Миссионеры! Ведь так?! Миссионеры, значит — КОМКОН.
— Так оно так...
— Ну?!
— Да ещё... Я провёл в степи на косьбе четырнадцать дён.
— И что?
— А то, посмотри по архиву, когда мы здесь прошлый раз ругались...
— Давай, договаривай!
— Тринадцать дней тому назад. Тринадцать. Понимаете — тринадцать! А у меня прошло — ровно две недели. Ровно.
— ...
— ...
— Ты что хочешь сказать?...
— Ничего. Слов у меня нет. И всё. Ксень, ты ещё здесь?
— Тут.
— В Гайвань придёшь?
— Приду.
27. Воссияние
Дверь схлопнулась. Изнутри она слабо флуоресцировала, и Блейк тут же заблокировал её знакомой уже механической защёлкой.
Галина Осиповна вытащила из кармашка рюкзака фонарь, сдвинула отражатели, включила. Теперь он больше походил на факел. Хотя, конечно, никакой факел не давал такого мощного, такого ровного света. Огляделась. Да-а-а... Из всей цивилизации — только эта самая диафрагмовая дверь, а остальное... Пещера большой не была — с комнату, только ни нормального пола, ни стен, ни даже потолка у неё не было — валуны, плиты, выпирающие, пересекающиеся, налезающие друг на друга... И ещё из цивилизации — у прохода, уходящего в темноту, пластиковая доска с надписью огромными неровными буквами: "Проход не исследован. Не входить!"
— Нам туда, — улыбнулся Блейк. — Идём?
— Передохнуть не хочешь?
— Здесь? — пожал трежер плечами. — Неуютно как-то уж совсем. И... Не хочется мне здесь оставаться: они могут двери выбить. Помнишь, который с усатым говорил, грозился?
— Это Телегин. Владелец комплекса.
— Что он хозяин, я понял. Но если тут даже толстуха пытается блюдцами, как сколами, швыряться... Нет, играть в индейцев ни с Бекиром, ни с его дружком, ни со всеми прочими я не собираюсь, — он опять улыбнулся: — Уж лучше поиграем в дварфов. Пошли.
И это — тоже! Ей это в нём нравилось тоже. Он колеблется, он обдумывает, он занудливо перечисляет опасности, но решив — делает! А сделав, не жалеет, что сделал, и не ворчит, не виноватит других в сделанном. Конкретно — не делает виноватой её.
— Веди, — протянула она ему свою влажную ладошку.
Взявшись за руки, долго походить не удалось: проход был под стать пещерке — заколдобистый и перекореженный. Приходилось и прыгать, и пригибаться. В паре-тройке мест — даже вставать на четвереньки. Два ответвления Блейк словно не заметил — продолжил движение прямо.
— Отметку на развилке поставить не хочешь? — после второго спросила его Галя.
— Нет. Десять-двенадцать первых я и так запомню, а если нас будут преследовать — зачем давать им подсказку?
К тому времени уже было видно, что Блейк устал, но он не останавливался, всё шёл, прыгал, полз... И не покидала его его кошачья грация! И минут через двадцать Богиня вознаградила упорство: их подземная тропка пересеклась с подземной дорогой — широкой, ровной, почти прямой...
— Что это? — осмотрелась научница, выведя на полную мощность свой электронный факел.
— Не знаю, — трежер вскочил на невысокий валун, осмотрелся: — Похоже на русло пересохшей реки.
— А где ж тогда вода?
— Может, подмыло где вверху, всё и завалило... Тысяч с десяток лет тому назад... Или с тысячу. Или хотя бы с сотню...
— Передохнём?
— Да. Выбирай место.
— Вон, — показала она на недалёкую нишу, — Уютненькая каморка.
— Угу, — легко согласился он. — Но что ж я так устал-то...
— Это что за неприличные намёки! — возмутилась Галина.
— Да нет! — заоправдывался парень: — Это не то, о чём ты подумала!
— Я подумала, что ты на меня хочешь спихнуть всё наше здешнее обустройство. А ты о чём? — улыбнулась девушка.
— А я о другом, совсем о другом, — не стал лукавить парень: — Утро пришло. Утро.
Девушка опять улыбнулась.
— Я хочу посмотреть рисунки.
— Сейчас сброшу скрины.
— Нет. Подлинники.
— Что так?
— Ночь растревожила. Паралич этот сонный... Слишком он явственный, слишком подробный и...
— И?
— И захватывающий... Когда к волкам бежала... Эйфория полная... Ощущение всемогущества... Знаешь...
- Кажется, знаю.
-У?
— Когда вас рисовала, когда, вот, Блейка рисовала.. и когда рисовала Н'Дого, и...
— И?
— Когда Фрэнка.
— Покажешь!
— Нет.
— О-о...
— А ты думала!
...
...
— Ох...
— Что?
— Ты не давала просмотреть ничего из этого... божественного... специалистам?
— А что?
— По-моему, здесь другое качество.
— Думаешь? Да я сама... Но где я тебе на Гессе специалистов по топ-искусству найду?!
— Смушкевич тебя не устраивает?
— Кто я, а кто он? Напомню: он — гений, выбравшийся сюда глотнуть экзотики, а я... Я ему... Мне до него...
— "Тебе"... "он"... и уж тогда не "глотнуть", а "курнуть"...
— Неужто? Неужели джаньфуй?
— Да.
— Начнут его на Земле выращивать — половину туристов потеряем...
— Не начнут.
— У?
— Пантелеймович раскопал: чтобы джаньфуй заработал, его цветы должны опылятся специфическим видом жуков, в рационе которых обязательно должна быть пыльца другого местного сорняка, чьи семена прорастают только в навозе местных гиен, а навоз этот требуемым образом сбраживается только в излучении Гелы... И эта не единственная цепочка. Кстати, остальная экзотика не произрастает нигде больше из-за того же... Те же эльэли...
— Поняла. Но мне-то что делать?!
— А ты богиня или совсем никак?
— Брось смеяться... хотя...впрочем... есть ещё вариантик...
— Вот именно.
— Скьявола!
— Да, Корва. Куда уж топистее. И её просить не надо будет: сама придёт!
Проснувшись, Галя вспомнила, как она давеча просила Ментру и улыбнулась: богиня не разочаровала. Нет, сугубо в сексуальном плане Блейк ничего нового не предъявил. Даянские штучки он пробовал демонстрировать только попервоначалу да и быстро перестал. К тамошним изыскам требовалось и тамошнее тело, гесские же тела геймеров в подавляющем большинстве своём заданным в виртуальностях техническим условиям не соответствовали. Самое простое: длительность даянских игрищ начиналась от двенадцати минут, а на Гессе всё у них заканчивалось уже ко второй. Одна из причин... улыбнёмся: главная... почему миссионеры женского пола с аборигенами мужского — предпочитали не связываться. (Блейка она, правда, уже подтренировала).
Так что "одновременный секс в двух реальностях", когда "ведешь себя, как молодой и сильный — и тут, и там", должен был здешних реципиентов действительно ошарашивать... Вот же умелицы эти гойши...
Опять вспомнила, как Блейк бормотал: "счастье моё, счастье моё, счастье моё"... И опять заулыбалась. Он целовал ей колени... выше... опускался опять к коленям... опять выше, выше... "счастье моё, счастье моё"... и опять — к коленям.
" — Что ты делаешь?
" — Лакомлюсь...
Может, упросить Машку, чтоб взять у них... нет, на уроки она себя не уговорит, ну хоть пару консультаций... Чтоб Блейк... Чтобы Блейку... Додумать не получилось — пол дрогнул, раздался гул... Блейк раскрыл глаза, поднял голову. Девушка вскочила на ноги:
— Это...
— Это они сорвали дверь и, кажется перестарались, — равнодушно ответил трежер: — рухнуло всё на фиг. Вовремя мы оттуда убрались.
— А назад теперь как?!
— Возвращаться всё равно нельзя было. Зато нынче и им до нас не добраться.
Галина Осиповна попыталась заставить себя успокоиться: обрушилось далеко, километра за два-три. Но не выдержала — нервно огляделась. Нет, в свете фонарика, установленного на минимальную мощность — их ночничка, много не разглядишь! Да нет же, нет! Тихо всё, всё тихо. Рухнуло действительно далеко, даже волна воздуха, волна пыли до них не добралась. Или ещё не добралась? Она лихорадочно принялась вычислять: скорость сильного ветра — пятнадцать метров в секунду, три тысячи метров делим на пятнадцать... тридцать на пятнадцать будет две секунды, триста — двадцать, три тысячи — двести... Двести секунд делим на шестьдесят... Не делится! Пусть — сто восемьдесят! Тогда — три минуты. Уже прошли три минуты?!..
— Сядь, — тихо попросил Блейк и улыбнулся: — Сядь.
Галя заставила себя сесть.
— Я нас выведу, — так же тихо проговорил он. Она вгляделась в него — он был уверен в себе, совсем. И Блейк улыбнулся ей: — Выведу.
— Да, — само по себе вырвалось у неё.
— И раз уж нам теперь некуда больше торопиться... — он потянулся к ней. Она рефлекторно поддалась.
"Разве ты не этого хотела, не об этом мечтала? — она вслушивалась в руки Блейка, неспешно ползущие по её ногам, оглаживающих, перебирающихся с одной на другую, раздвигающих их. Вслушалась в себя: — Да!"
— Совсем некуда, — сказала она. А дальше молчала.
-...счастье моё, счастье моё, счастье моё...
— Собирайся, быстро!
— Что стряслось? — Мария оторвалась от работы, взглянула на Татьяну, встала. Всё остальное подождёт — Танюшку в боевом состоянии она видела, знает. Значит, беда.
— Беда: пропал сигнал от Жилиной.
— Что можно сделать с браслетом экстренной связи?!
— Завалить тоннами золотосодержащей породы. Эти "генетики" взорвали вход в пещеру, куда ушли Блейк с Галкой. И рухнуло.
— Откуда у них взрывчатка?
— Удобрения же должны быть по-всякому. У них и были.
— Отмониторила со спутников?
— Да.
— Надо брать Фрэнка и оружие.
— Да.
— Может, и Антона?
— Нет. Он занят: проблемы с внешней связью.
— Бывает...
— Не вовремя.
— А вовремя проблем не бывает, — не удержалась и поиграла словами рыжая. — И нужно перебрасывать туда роботов.
— Уже распорядилась.
Говорили они уже на ходу — на бегу, если точнее. В оружейную — и к лифтам, к лётной стоянке. Через два часа они должны быть на дикой ферме. И были.
Потом Галина Осиповна...
Однажды её спросит дочь:
" — Мама, а ты когда-нибудь была так счастлива, чтоб даже знала об этом? И чтоб долго!
" — Да, — чуть пожмёт она плечами, — в подземельях во время Падения. Долго. Шестеро суток. Но... Это же всё в "Пещерах" Н'Дого описано... Ты наизусть, наверное, уже про каждые из них знаешь?
" — Но Скьявола говорит, что от вас в поэме — только сюжет. Она по эпизодам разобрала, где про неё, в где — про Дагу.
" — Ах, ты об этой статье... В ней ещё великая критикесса очень ругает банальность фраз: "их укрывала Богиня", "их вела Богиня". Нет, милая. Эта поэма не про серию "эпизодов" с его подругами. — женщина заулыбалась и обняла дочь. — Она о том, как появилась ты. А "меня ведёт Богиня", - так успокаивал меня в пещерных переходах твой отец. И я ему верила. И ничего не боялась. Даже в Долине Вулканов. И была счастлива — слава Богиням! — все шесть дней.
После того, как об этом разговоре она расскажет мужу, женщина посетует:
" — И чего она прямо не спросила?
Блейк только поморщится:
" — Выросла. Нахваталась у этих "жриц", и на родителях теперь "методики" отрабатывает... — мужчина улыбнётся, подойдёт к жене, обнимет... Потом настороженно отстранится, — Или... — и он вплотную приблизив к себе её лицо, прошепчет: — Ты же не сказала ей?
" — Нет.
Нет, они никому не расскажут, как, выбравшись из пещер и пройдя Долину Вулканов, обнаружили, что это только им богини подарили шесть суток, а в остальном мире в это время тянулись только два дня.
" — А ты, — мужчина переведёт дыхание, — ты помнишь?
" — Да, — тихо ответит женщина.
" — Что больше всего?
" — Южный пролом, мы смотрим на Долину. Ты говоришь: "Нам сквозь неё". А я смотрю на все этих двадцать километров огня и смерти, и мне не страшно. Я только смакую глоток красоты.
" — Ты уже верила мне.
" — Я верила тебе, — эхом отзовётся Галина Осиповна, — уже абсолютно. Ты говорил, что найдёшь пресную воду — и нашёл. В том тупике ты говорил, что подводный проход будет недлинным — и мы перенырнули его. Ты говорил, что нам хватит припасов, и, когда они кончились, мы вышли к Долине.
" — Но длинноухого, у Жёлтой скалы подстрелила всё-таки ты...
" — А ты сварил супчик. А потом именно ты провёл нас через Долину.
" — Ты протянула руку и сказала: веди! Куда ж было деваться... И вела себя там...
" — Я слушалась тебя!
" — Ну, с девятого жерла "набрать минералки" — это было всё-таки чересчур... Мы ж еле успели отойти!
" — Зато я заметила ошалевшую Рыжую. Таких квадратных глаз у Машки никогда не видела!
" — Мария отказывалась...
" — А Ментра — нет. И вообще, как бы они с Татьяной тогда оказались на выходе?
К тем далёким годам Галина Осиповна уже научится, как без прямой лжи морочить голову мужу... Вот и "как они оказались" — она знала: во-первых, снова заработал, в долине заработал их браслет экстренной связи... Хотя нет - это было во-вторых, а во-первых... Татьяна уже устроила скандал Машке, когда нарвалась у неё на рисунок, где она - хохочущая водительница, набирала кипяток прямо из жерла на несколько минут притихшего гейзера. И последние полчаса перехода Долины сумасшедшей парочки КОМКОНовки наблюдали вживую по спутниковой связи уже из флайера...
