— Четыре. И не шуми.
— От кого?!
Унять джинчуурики теперь стало почти невозможной задачей.
Пятая Хокаге покосилась на лежащий перед ней на столешнице лист пергамента. Сверху листа, после официальной шапки 'Совету Старейшин Деревни, Скрытой в Листве и Годайме Хокаге' следовали начертанные настолько неестественно ровно, что казались отпечатанными, символы, складывающиеся в лаконичное предложение: 'Прошу присвоить Наруто Узумаки ранг джонина. Айдо Узумаки, Шодай Узукаге, Глава Совета Старейшин Узушиогакуре, Глава Клана Узумаки'. Подпись была в издевательские два с половиной раза длиннее самой просьбы.
Сразу под этим кривлялись и вихлялись нарисованные будто пьяным самураем (Хаттори Акихиро как раз приступил к урокам выработки дисциплины начертания символов вне зависимости от индивидуальных особенностей пишущего), да еще и упрошенной азбукой, слова: 'Пажалуста нозначте братека Наруто джанинам, а то Канахамару дерёца!!! Кано Узумаке я тоже стану Узокаге!!!'
Чуть ниже шла небрежная, будто пишущему было лень, строка: 'Бабушка, ради любимой внучки — сделайте Наруто джонином! Не гневите богов... и богинь тоже!' Вместо подписи на листе бумаги неизвестным способом был выжжен кружок с улыбающейся рожицей внутри. А снаружи к нему были тщательно пририсованы девять черточек, в которых вполне четко угадывались хвосты.
Дальше глаз отдыхал на коротких и ясных словах: 'Рекомендую. КаРин Узумаки'. Сквозь аккуратные линии иероглифов, казалось, проступало строгое выражение лица, подсвеченное загадочным блеском очков и чуть-чуть смазывающая впечатление вечно встрепанная шевелюра. Вот разве что первый символ подписи, долженствующий обозначать слог 'ка', был небрежно и не очень тщательно зачеркнут, будто редактор куда-то сильно торопился.
А венчала этот образчик патологической ненависти к официальному документообороту здоровенная клякса, образовавшаяся от неосторожного толчка чернильницы с тушью в ходе борьбы не на жизнь а насмерть, перемежаемой смехом и периодическим покраснением второго участника сражения за право написать свое имя без вмешательства посторонних, раздающих направо и налево обидные клички.
Секунду Хокаге рассматривала цидулю, а затем вдруг пыхнула раздражением, вскочила из за стола и что было сил хлопнула по нему ладонями. Стол захрустел, а на обратной стороне листа засветилась прозорливо нарисованная незаметными волосяными линиями печать 'Прочность'.
— Кто — совершенно неважно! А важно то, что они — такие же безответственные, как и ты! Какой тебе джонин, ты и экзамен на генина не сдал! И до тех пор, пока в вас во всех не появится хотя бы капля ответственности!.. Вот! И вот!
Смятый листок напоследок пыхнул зеленым, не устоял перед напором и, смятый недрогнувшей рукой, улетел в корзину для бумаг. Следом за ним туда же улетели и все остальные рекомендации на ранг джонина для 'нового поколения Конохи'.
— Нет!
Наруто бросился спасать драгоценный документ, но встретил непреодолимое препятствие. На защиту своих решений Цунаде бросалась обычно грудью.
— А ну, стоять! Ты как себя ведешь?! Стоять, я сказала!
— Цунаде-сама, не сердитесь!
— Хрю!
От очередного удара разлетелся щепками беззащитный стол.
Крики из Башни Каге еще долго разносились над мирно спящей деревней.
А над Миром Шиноби расправлял свои огненные крылья новый день.
Глава 46
Я откинулся на спинку стула и сладко потянулся. Предательская мебель, выточенная не иначе из цельного куска чакродерева и — уверен! — усиленная самыми сильными из вообразимых фуин прочности, даже не скрипнула под весом... хотел бы я сказать: 'Высокого и накачанного молодого человека', но, к сожалению, не могу. У шиноби мышцы растут только если они напропалую культуризмом занимаются, как в Деревне Скрытого Облака. Хотя это увлечение бодибилдингом имеет и оборотную сторону: девчонки у них, даже самые мелкие и наглые, обладают впечатляющими достоинствами... Мой рост это та еще проблема — чтобы посмотреть в глаза дочери, приходится голову задирать, когда она вплотную стоит. Впрочем, в последнее время она так близко ко мне не может подойти чисто физически: когда идет по Узушио, то из-за угла сперва показывается грудь, а уж затем сама владелица. Мдя, дожили...
Тоскливо вздохнув, я убрал свой жалкий вес с деревянной спинки и вновь сложил руки на столешнице перед собой. Представительное собрание в лице Шина и трех островных старост — деревенского, рыболовного и сельскохозяйственного — настороженно проводило меня взглядами.
— Дорогие друзья...
Скорбный вздох разлетелся по кабинету Узукаге.
— Мы сидим тут уже час, но я не услышал ничего, кроме жалоб. У вас не хватает людей, ресурсов, времени... Это все, конечно, важно, но, скажите пожалуйста, если с подобными вопросами должен работать я, то, в таком случае, зачем вы мне нужны? Мне и так есть с кем поговорить!
Я мило улыбнулся и прищурился. Настороженности во взглядах окружающих стало больше, а затем она начала медленно перерастать в беспокойство... Но тихое хихиканье притулившейся на стульчике у стены Йоко разрушило всю атмосферу момента.
Да уж, это бесполезно. Вот с какими подчиненными приходится иметь дело! Завидую бабуле — у нее один только Наруто без Каге в голове, а у меня все такие. Как в таких условиях заниматься воспитанием руководящих кадров? Этак и самому управлять придется, а я не хочу — это та-а-ак напряжно!
Я вздохнул еще тоскливее:
— Ну что ж, с распределением должностных обязанностей всем все ясно, давайте приступим к делу.
И посмотрел за окно, где по голубому небу белесой дымкой стелились невесомые облачка. На Узушио неторопливо наступала осень...
...Которая не слишком отличалась от остальных времен года — субтропики, чтоб их. Хотя на острове через пару месяцев ожидается небольшой сезон штормов, да и если захочется — можно попросту шагнуть вперед, свернуть пространство, оказаться в Стране Железа и еще раз поиграть в снежки. В хорошей компании.
Я бросил косой взгляд на присутствующих и снова уставился в окно. В последнее время мне было нечего делать, кроме как размышлять о погоде. Да, именно так — совершенно ничего не происходило.
Казалось бы, совсем недавно мы с Наруто и Сакурой совершили путешествие аж в параллельную реальность. Это самое путешествие породило такую кучу вопросов, что я просто затерроризировал Йоко требованиями что-нибудь придумать для возвращения туда. На что в конце концов получил четкий и конкретный ответ: 'Я всего лишь... гм... богиня, а не Шинигами. Но если ты не угомонишься, я подумаю о том, чтобы им стать. И начну с тебя!' Пришлось взять себя в руки.
Но, вопреки ожиданиям, такое происшествие, которое, вроде, должно было закрутить вокруг нас водоворот событий, окончилось ничем. Тоби больше ничем себя не проявил и, после примерно недели пряток по Конохе от вездесущих слизней (— 'Айдо-кун, идея с письмом была не очень умной, извини. Так что будь добр, убегай отсюда, потому что моя часть сейчас докладывает, где ты и Хозяйка уже подготовила шуншин.' — 'Спасибо, Кацую, я у тебя в долгу!') я, неожиданно встретив на одной из улиц слегка обиженную Карин с маленьким рюкзачком за плечами (неожиданной встреча оказалась только для меня), понял, что все закончилось.
Нет, жизнь катилась своим чередом. Коноха неторопливо и как-то лениво, напоминая ведомые здесь только мне исторические примеры, готовилась к войне с врагом, провозгласившим Новый Мировой Порядок и заполучившим самое мощное на планете оружие. Наверное, тоже посчитали, что шапками, ну или в нашем случае — шинобскими хитай-те, закидают.
Наруто неожиданно отправился на какой-то остров учиться у предпоследнего уцелевшего джинчуурики управлению биджу. По докатившимся до меня слухам: Цунаде была резко против, считая, что 'наш парень и так всем задаст!', но отступила под натиском логики и целесообразности, что немудрено — ведь именно так подумал и я, решив не ввязываться в не свою драку; выживший джинчуурики Восьмихвостого надрал задницу команде Саске (в общем-то не удивлен — нынешнего 'гения клана Учиха' не лупил только ленивый) и измордовал члена Акацки Кисаме, имевшего кличку 'Биджу-без-хвоста' (а вот это — весьма достойно. С Акацки и в одиночку... Суров парень), так что у него явно есть чему поучиться; и что этот самый джинчуурики отзывается на имя Би (Эй и Би... теперь точно знаю — бодибилдинг в Деревне Облака угнетает мозг) и разговаривает ритмичными плохо срифмованными фразами, что я после недолгого размышления определил для себя как 'рэп' и обалдел: поп-культура, в отличие от одного несчастного Узукаге, плевать хотела на межмировые границы.
Единственными, кто с полной самоотдачей готовился к военным действиям, оказались члены Команды Гая. Впрочем, закрадывается у меня мыслишка, что, цари вокруг тысячелетний мир, забудь люди само слово 'насилие' и даже устраивайся на отдых лев рядом с маленьким милым ягненочком без всяких для того последствий хоть каждый день — количество и темп тренировок у Майто Гая остались бы абсолютно неизменными. Сила Юности в состоянии нисповергнуть даже законы социального развития...
Тен-тен долго меня успокаивала, но поделать ничего не могла — команду ей не было никакой возможности бросить. 'Они же без меня опять каких-нибудь глупостей наделают!' И, вспоминая вошедший в анналы забег Гая и Какаши по Конохе, сопровождавшийся швырянием друг в друга всего, что попадалось под руку, включая чужое нижнее белье, сковородки и торопящихся по своим делам кошек — с ее словами просто невозможно было не согласиться. Поэтому мне осталось лишь скорбно посмотреть в спину девушке и втихомолку ее перекрестить: потому что от Гай-сенсея, войди он в раж, не убережет даже Шинигами.
А Йоко, вместо того, чтобы меня поддержать, похихикала на словосочетанием 'управлять биджу', но ничего объяснять не стала.
Вот в такой атмосфере мне и пришлось вернуться на свой остров, где оказалось, этот загадочный вирус повседневности с легкостью пересек морские просторы и поголовно заразил все местное население.
Карин по возвращении решительно оккупировала здание нашего... м-м-м, фельдшерского пункта, нашла в качестве медсестер двух девчонок из деревни и запретила мне туда заходить. А чтобы отсутствие специалиста по фуин не сказывалось на процессе лечения — загрузила этим заданием наконец-то вернувшуюся от ленивцев Хоноку. Теперь девушка, услышать от которой хоть слово — настоящий эпический подвиг, бродила по деревне с задумчивым видом, зажав в кулаке листок бумаги и изредка что-то на нем записывая огрызком карандаша, вынимаемого из уголка рта. Считала печати... Побочным же эффектом этого праздника непослушания оказалось то, что из новосозданной больнички, несмотря на подавляющее засилье девушек, стремглав сбежал Джирайя. Становится человеком, что ли?..
Хиро продолжал вдохновенно муштровать наш летучий отряд пролетарского... то есть шинобского гнева, за счет присоединившихся игрушек Орочимару и сдернувших от работы в мастерских ребят, не прошедших мой памятный экзамен разросшийся аж до тридцати двух человек. Наш главнокомандующий увлеченно сколачивал эту толпу разношерстных личностей в единый отряд и у него даже что-то начало получаться. Из происходящего ясно — лет эдак через ...дцать я получу в распоряжение непобедимую армаду, а в Хиро Кайсоку когда-то умер, а сейчас чудесным образом воскрес старший сержант.
Гурен с головой погрузилась в новую жизнь. Оказавшись перед выбором: продолжить ли убивать совершенно незнакомых ей людей по приказу самого знаменитого вивисектора современности или открыть для себя жизнь добропорядочной домохозяйки, она не колебалась. Судя по посвежевшему Юкимару, прекратившему смотреть на окружающих взглядом испуганного олененка и даже первым поздоровавшемуся со мной при встрече, новая роль пришлась девушке по вкусу. А изредка встречающиеся вокруг полигона кристальные столбы говорили о том, что эту новую жизнь она не настроена отдавать просто так.
Акира, Азуми, Акеми и прочая ребятня занимались своими очень важными подростковыми делами и уже традиционно обращали на меня внимания не больше, чем требовалось для очередной шалости. Слава богам за то, что у меня хватало опыта уклоняться от их проделок, и слава одной конкретной богине, что она не поделилась с ними плодами своей изощренной фантазии. Пока еще не поделилась.
В общем, я оказался почти что предоставлен сам себе. И единственная, кого я за все это время не увидел ни разу, была Таюя... Как-то так получалось, что она весьма талантливо избегала встречи. Тысячу раз за это время я собирался плюнуть на данное когда-то обещание и просто найти ее Хирайшином, тысячу раз отказывался от этой мысли, надеялся, что время все рассудит... А потом, отвлекая меня от бесконечного бега по кругу противоречивых чувств, неожиданно пришел этот день. Оказался собран Совет Деревни. И он оказался собран по крайне важному поводу.
...Я упер локти в стол, сложил ладони замком и упер в них подбородок. Как мне откуда-то помнится, эта поза должна внушать окружающим шок и трепет. Вот только надо было еще очки у Карин одолжить. Зачем-то.
— Господа. Раз уж вы посчитали нужным позвать меня на это организационное собрание, прошу вас выслушать и принять к сведению мои соображения по поводу предстоящего мероприятия. Должен отметить, что, несмотря на вопиющее игнорирование пожеланий виновника торжества, прошлый мой день рождения мы провели на весьма высоком уровне. Однако в этот раз все будет несколько по-иному. Вы, наверное, не знаете... да и я сам, если честно, с этими внепространственными путешествиями не очень-то уверен... но мне исполняется восемнадцать лет. И как бы ни казалось странным, это очень грустный праздник: день вступления во взрослую жизнь, момент прощания с беззаботной юностью, миг, когда призрачные мечты и желания вдруг обретают новую плоть...
Я на миг умолк и посмотрел на слушателей, глаза которых с каждым произнесенным словом становились все больше и круглее, настолько, что, казалось, я уже не в настоящем мире, а в каком-то нарисованном. Черт, что я говорю, тут совершеннолетие наступает по факту. Можешь вскопать поле от края до края, вытащить полную сеть рыбы или выдуть огненный шар размером с автомобиль, значит — взрослый. А что там творится в голове у новоявленного члена общества — проблемы отнюдь не самого общества, а лишь отдельных его представителей, попавших под горячую руку. Так что с точки зрения слушателей я порол чушь. Но остановиться уже не было никакой возможности...
— Поэтому я запланировал следующее: для начала небольшое шествие по центральным улицам деревни для всех дееспособных жителей как символ жизненного пути, затем вся молодежь подходит к моей трибуне и возлагает к ее подножию лавровые ветви в качестве аллегории на будущие свершения... Вы, правда, не знаете, что такое лавр, не растет он тут, но это неважно, можно использовать объектное Хенге... Ну а в конце вечера я запланировал небольшой двухчасовой симфонический концерт для флейты с оркестром. Инструменты будут немного непривычные, играть на них никто не умеет, но это я клонами вытяну. Полторы сотни всего, какая чепуха! Партитуру выучим, освоил же Наруто Разенсюрикен за неделю... Зато представьте: ночь, сцена и на переднем плане Таюя с флейтой. И обязательно в платье!
