Примерно через три недели, в парадном зале Управы Пустых Холмов состоялось весьма разношерстное собрание, куда входили зажиточные крестьяне из соседних деревень, Голова Пустых Холмов, двое профессоров со своими студентами из Университета Перекрестья, бродячий учитель философии, и парочка оборванных скоморохов.
Молчун представил всех собравшихся друг другу, после чего, к моему удивлению, предоставил слово скоморохам.
Те рассказали про то что творится в мире. Про суровую зиму, и предстоящие неурожаи. Рассказали что на севере, этой зимой люди вымирали целыми королевствами, а оставшиеся в живых, собирали вещи и уходили на юг. Рассказали про войны за еду и случаи людоедства.
Трудно в это поверить, но судя по всему, — наши земли еще сравнительно легко перенесли эту зиму. Однако насколько нам удастся пережить следующую, — это уже был мой вопрос к собравшимся.
Потом начался долгий разговор, в котором я понимал едва ли половину произнесенных слов. Понял только, что перспективы далеко не блестящие, и нас ожидает сильный голод.
Собравшиеся иногда соглашались, чаще ругались, а временами просто не понимали друг друга. Бродячий учитель философии по прозвищу Репей, как ни странно оказался очень полезным человеком, владеющим как языком высокой учености, так и простонародным говором. В результате чего и начал выполнять своеобразную функцию переводчика.
Через пару часов я был вынужден покинуть сие собрание, оставив председательствовать вместо себя учителя Репья, который показался мне на удивление спокойным и рассудительным человеком.
На следующее утро Репей представил мне список рекомендаций, написанных прекрасным каллиграфическим почерком. Рекомендации в основном сводились к тому, что бы отбирать и отдельно выращивать наиболее крупные и здоровые на вид экземпляры растений.
Прочитав сию бумагу, я во-первых, — утвердил все вышенаписанное, предписав донести эти рекомендации до всех своих крестьян. А во-вторых, — приказал выкопать, и собрать все проросшие кусты картушки, какие найдутся в округе, и высадить их в отдельном, специально подготовленном саду, как это и порекомендовали мне ученые люди.
Выполнение этой работы я возложил на отряды Армии, которые либо стояли гарнизонами на границах, либо прочесывали мои земли в поисках разбойников. Им надлежало оповестить о данных решениях окрестных крестьян. Конечно выкапывать кусты должны были сами крестьяне, однако перевозка их в окрестности Пустых Холмов, опять же возлагалась на Армию.
Ну а в третьих, — предложил Репью работать на себя. Тонко намекнув на то, что бродячий образ жизни, конечно способствует философскому отношению к жизни. Но в свете предстоящего голода, куда лучше прикрепиться к какому-нибудь сытному местечку. Где возможно и придется взвалить на себя немалый круг обязанностей, но зато уж с голоду точно не помрешь.
Учитель Репей со мной согласился, и так я обзавелся довольно дельным секретарем.
А спустя пару дней ко мне заявился Молчун, и с необычным для него блеском в глазах, предложил поговорить без свидетелей. Я конечно не мог отказать ему в этой просьбе.
— Тут такое дело. — Начал он и задумался, словно бы подбирал слова. — Насчет золота, что нам заплатили запольские.....
— С ним что-то не так?
— Все так. Очень хорошее золото..... Слишком хорошее.... — Он опять взял задумчивую паузу. — И ты Вождь помнишь форму слитков?
— Да. Форма весьма необычная. Я даже не возьмусь назвать ее.....
— Я тут поспрошал.... Навел справки.... Да и раньше еще слышал.... В общем, — лет триста назад, в этих краях существовала Школа Магии.... И будто бы они делали какую-то свою магическую штуку, навроде мельницы или... — Молчун поводил руками и пожевал губами, придумывая возможное назначение магического прибора. Так ничего не придумав, он продолжил. — И в общем ходит легенда, что штука эта была из чистого золота!
Я промолчал, глядя на Молчуна. Вроде бы раньше он никогда не приходил ко мне с бредовыми идеями. И коли уж ему сейчас приспичило поведать мне одну из сотни тысяч баек, что рассказывают про сокровища магов, — наверное в этом был смысл.
...Оно конечно, все это...., на вранье смахивает. — Продолжил Молчун. Однако тут один шпион мой подслушал в кабаке, как один из тамошних стражников хвастался, будто-бы там откуда они это золото взяли, — его еще целые груды лежат. И что золото это магическое. Да и сам подумай, — откуда в этом городишке ему взяться, ежели не из клада? Если только они кого не ограбили.
— И что ты предлагаешь?
— Надо бы разведать хорошенько, что это за золото и откуда оно там появилось. И вообще, получше присмотреться к Заполью.
— Ладно. Смотри. Но только так, что бы на твоих людей жалоб не было. Пусть не наглеют.
— Ладно. — Ответил мне изрядно повеселевший Молчун. — Я осторожненько поищу..., никто ничего и не поймет. У меня уже и легенда есть, будто бы от нас пленник важный сбежал, и мы его разыскиваем. Под это дело мы тут все вверх ногами перевернем.
И уже подходя к дверям добавил. — Ах да Вождь. Есть еще сведения. Говорят Гиблые Земли зацвели.
— В какой смысле? — переспросил я, раздумывая в тот момент, что сильнее двигало Молчуном, — жадность, азарт охотника за сокровищами, или желание приобщиться к тайнам магов.
— Ну..., они же обычно мертвые стояли. Даже трава какая-то уродская росла, — серая, и словно проволока жесткая, да деревья полумертвые в лесу торчали. Ну ты помнишь сам.... А тут мой человек проходил через Гиблые Земли, и говорит что просто не узнавал местности. Все зеленеет, трава растет мягкая да высокая, деревья все в листьях.....
— Это интересно. А что он узнал о Ярле? Ведь я понимаю он именно за этими сведениями ходил...
— Ярл вроде по-прежнему где-то в землях Союза обитает. У него, как я тебе уже докладывал, тоже народа много вымерло. Так что на серьезную драку он не настроен.
— В общем ничего нового?
— Да все по-прежнему.... Так я пойду?
— Иди.... И пришли мне учителя Репья.
СЕДОЙ
С бароном то у нас поначалу напряг вышел. Не то что бы на словах.... А просто темнил он много. Да и я признаться, раскрываться перед ним особо не стремился.
Однако чувствовалось в этом бароне...., ну что-то знакомое.
Ну а там уж, — словечко за словечком, намек за намеком, кто у кого ухватку подглядит, кто слово особое проронит....
Ну и зазвал меня барон этот к себе винца попить. Поначалу пару знаков сделал. Я их не узнал, но смысл этого дела понял. И потому ему сразу честно сказал, — "Мы с тобой видно одной выучки ребята, да только с противоположных сторон...".
Ну и разговорились..., ну так сказать..., ну по большей части опять же намеками да недомолвками. Но стало мне понятно, что раньше барон этот тоже навроде как в шпионах хаживал. И работал на Ярла. Ну а я ему примерно так же на Армию, да Безопасность намекнул.
Ну на этом и разошлись. Потом опять вокруг друг дружки ходили, да почву прощупывали. Я даже духом вроде как воспрянул. Потому как давненько мне такими недомолвками говорить не приходилось. А тут чувствуется культурный человек. Никогда ничего прямо не спросит, не скажет. А все намеками, намеками.....
Ну и донамекивались мы до того, что можем друг с дружкой дело ладить. Потому как я не шпион подосланный, и доверять мне можно. (Это он небось ребят моих разговорил).
Да и я в общем понял, что человек я для него полезный, и за пользу эту он готов хорошо платить.
— Дело в том, уважаемый коллега (это он меня так в шутку звал). — Что поступил мне заказ от проверенного человека, на то что бы помочь одному достойному представителю благородной фамилии, занять подобающее его происхождению место в жизни.
— Хорошее дело, — говорю, — подобающее место. Только ведь занять его, небось хлопотно будет?
— Да да, это ты верно подметил. Некоторые препятствия, стоят на пути этого достойного юноши.... И нам очень неплохо заплатят, если мы поможем их устранить.
— Ну так, — помогать другим, дело благородное. Особенно если за это платят хорошо....
— И вот потому Седой. Для начала нам бы неплохо было выкрасть одного молодого человека. Но сделать надо это обязательно так, что бы он при этом не пострадал. А потому прямой штурм замка, где он обитает, крайне нежелателен. А за пределы этого замка, он почему-то не выезжает. А если и выезжает, то только с очень солидной охраной.
— Ну так в чем проблема? Подстеречь. Охрану побить. Щенка в мешок.
— Так ведь он тоже драться полезет. У него сейчас возраст такой..., неразумный. А если мы его серьезно ранними, не говорю уж о том что бы убить. — Это сильно испортит все дело нашему заказчику. И вместо денег мы получим много неприятностей.
Ну а к примеру на охоте? Погонится он за дичью, а мы тут как тут.....
— А вот не ездит он на охоту. Как и его...., папаша.
— А сколько лет парнишке? — Спросил я, малость покумекав.
— Полагаю около шестнадцати.
— А баба..., ну в смысле — девка, у него есть?
— Хм..., я понял к чему ты....— Барон задумался. — Знаешь. У меня, как ты понял, есть в около мальчишки свой человек. И пока он мне не о какой особой девчонке не сообщал.
Впрочем, — если у него нет одной девчонки, это не значит что он всю замковую прислугу не обихаживает. И мои люди просто не сочли нужным заострять на этом внимание.
— А надо обращать. Людские слабости, это наш хлеб. Надо вызнать про этого щенка как можно больше. Что любит, чего боится. С кем дружит, а с кем нет, и почему.....
— Ладно. Дам такое поручение. А ты пока езжай со своим отрядам в одну деревеньку. Там с ней рядом развалины замка, (кстати моего двоюродного дядюшки). Вот ты там своих ребят и потренируй...., ну ты сам понимаешь чему.....
Понимать то я понимал. Да ведь и у меня в отряде отнюдь не дураки были. И как только я им по стенам полазить предложил, да в тесных помещениях кинжалами помахать, — сразу скумекали к чему их готовят.
Вернее скумекали, да не правильно. На штурм их посылать никто не собирался. Однако объяснять им это сейчас было нельзя, а поднявшийся ропот надо было как-то придавить.
Ну да мне на их ропот положить было. А вот Кудрявому, я намеки постарался сделать к чему нас готовят.
Я ведь признаться, — перед Кудрявым большую вину чувствовал. Потому как свернул я другана своего с проторенной дорожки, да из теплого угла выманил.
А самое главное, — кашеварное дело, — это по всем признакам его было. В смысле, — он аж весь горел да светился, когда к котлам своим подступал. А я его с кухни то выходит сманил, да опять на солдатских хлеб пересадил.
Кудрявый признаться меня сильно удивил, когда со мной отправился решил. Я то был уверен что он от хорошей жизни больше никуда. Но он видно привык за год с лишним совместных скитаний, со мной болтаться, и оставлять меня да Малыша не захотел.
... И Малыша я тоже никуда не сманивал. Потому как он сам за мной в поход увязался. А почему? — это для меня загадкой было. Ну да ведь на то он и Малыш, что бы простому человеку не понятным быть.
Однако вину я перед ними обоими чувствовал. Оттого видно мы с Кудрявым постоянно и цапались, что повиниться перед ним, это мне вроде как дурь свою признать. А дурь свою признать, это......., ну не мог я это признать. Потому как только с мечом, да во главе отряда, я себя человеком чувствовал. В харчевне, уборкой комнат, да доставкой товаров заниматься, — это мне совсем не по сердцу было. Потому и слинял я оттуда при первой возможности. Ну а они выходит за мной.
Так что Кудрявому я попытался объяснить, чего барон от нас хочет, и что с такой радости получить можно. Он вроде как мне поверил, однако видно было что не шибко то ему по душе все это пришлось. Он бы небось предпочел в строю, да с мечом на врага. Лоб в лоб........
А сколько таких лбов, при этом раскалывается? — Ага!!! — Никто и не считает. А шпион, он товар штучный. Шпиона конечно могут и просто так прибить, на всякий случай, что б чего лишнего не сболтнул. Но зато уж пока он нужен, — платят ему соответственно.
Ну да все это так, — мысли не об том. А "от том", надо было кумекать, как щенка этого из замка его украсть. Хоть барон и темнил, ну да я и сам смекнул, что щенок этот видно и есть тот "представитель благородной фамилии", которого нам на чье-то место посадить надо. И видно сам он, да и родня его, не больно то к этому стремятся, потому как понимают, что схарчат их на том месте, как просо в курятнике, и следов не останется. Ну а потом, на тепленькое местечко, щенком расчищенное придет кто-то похитрее, да позубастее.
Могли быть конечно и другие варианты, но мне этот показался самым подходящим. Потому как замок в котором обитал щенок, я знал, (проезжал через те земли, когда еще на Армию работал), и ничего ценного, из-за чего такие хлопоты затевать нужно было, он из себе не представлял.
Ну да мое дело маленькое. Сказали выкрасть, — выкраду.
И потому, первым делом поехал своими глазами на замок, да на щенка того посмотреть.
Ну а с собой взял Малыша с Умником, да Рыжего.
Выехали мы ранним майским утречком, а через неделю, уже возле замка того были.
Постучались в ворота, да предложили свои услуги.
А какие-такие услуги спросите? — Так ить ясное дело, — лекарские.
Лекарей то ведь этой зимой поумирало, — страшное дело. И потому нынче каждый коновал в цене был и немалой. Ну а у нас целый всамделишный маг! — Как этим не воспользоваться было?
Да только Малыш, при всем своем умении, — на лекаря не тянул.... В смысле рожей, да возрастом. Он ведь мальчишка-мальчишкой выглядел. Да еще и вроде как слабоумным. Ну какой из него лекарь?
Так что лекарем был я. Он с Умником моими учениками, а Рыжий нашим охранником.
По пути, чтобы потренироваться, мы несколько раз в кабаках лечение устраивали.
Я над больными едва ли что не плясал, да криком не кричал. Умник мне подвывал. А Малыш тем временем, втихаря лечил. И что характерно, — народ у нас выздоравливал. Благо я велел Малышу выбирать тех, кого вылечить легко. Так что мы на этом деле, еще и подзаработали немало.
Я только на продаже веточек, да сухой травы, что Рыжий с Умником по обочинам насобирали, да в мешочки разложили — почти целый кошелек меди выручил. Да еще полкошеля серебра, за тех что Малыш вылечил.
Ну да нас не затем посылали. Постучались значит мы в замок тот, и предложили услуги свои. Нас ясное дело, под белые рученьки да на кухню. Накормили-напоили, со всем почтением, и давай нам больных таскать.
Больные были все больше из слуг, да стражников. По всему видать, — проверяли нас так.
Ну да я дело свое знал. На мое лечение посмотреть все незанятые в замке слуги собирались. Да и Малыш не плоховал, — уже к следующему вечеру, у одного из слуг зажила язва, у другого прошел кашель, а у стражника давнишняя рана, чуть ли не на глазах затянулась.
Тут уж нас и к самому барону и семейству его подпустили. И мало того что подпустили, так еще и за стол к себе позвали. Позвали естественно одного меня, без охраны и учеников.
Сам барон Ворон, как мне и говорили, и взаправду на ворона очень похож был. И даже не черной мастью и носом-клювом, а какой-то птичьей повадкой в движениях. Однако желание посмеяться над ним пропадало мгновенно, стоило только взглянуть в его черные, широко расставленные глаза. Тут уж стразу становилось понятно, что этот ворон на своем веку не одного ястреба-сокола склевал, и не одну волчью тушу распотрошил.
