Ланс поднялся с высокого кресла, и они обменялись приветственными поклонами, после чего княжна с достоинством и грацией заняла свободное место подле него, не удостоив более родича ни единым взглядом. Но Ланс даже не успел заметить или рассердиться на её поведение. Едва Ведимир возвратился к трону, вперед выступил Вещун. Гриар Ерпич не сделал ни шага с тех пор, как брат и сестра удалились от него в сторону трона. С установлением в палатах тишины и внимания он заговорил приятным мягким гласом, обращаясь главным образом к великому князю, хотя нередко окидывал странным взглядом колдуна, который совсем не походил своим видом на светлых униатов.
— Отважные велесы, мои собратья отправили меня в ваш белоснежный град Деряву со скорыми важными сообщениями. Ледяной Свет явил своим служителям страшные картины сечи. Предупреждали сириги ваш народ: грядет война, но слишком изворотливым и коварным был враг, не устояли ряды князя против его быстроты и внезапности. После узнали мы, что побегут прочь неприятели от дружинников, которых вел молодой да бравый княжич Ведимир. Подтвердились далекие пророчества, что записаны в летописи ледянных пещер, которые принесла в вашу столицу двадцать лет назад княгиня Сафагья.
— А что нового показали пещеры? — выкрикнул Гайар. — Не томи уж, уважаемый Вещун!
— Тяжелые времена настали в землях униатских, — уныло продолжил Ерпич, — еще много огня, окровавленных мечей и плача случится в грядущие года. Но есть надежда на победу, неслучайно я пожаловал в ваш высокий терем, князь Ведимир. Видели вещуны в ледяных зеркалах храброго мужа подле вас, призывает его Ледяной Свет к себе для раскрытия истины всех времен его жизни. Не он ли восседает по правую руку от тебя? Одно лишь точно стало известно служителям снегов, что приходится этот воин тебе близким родственником, и что следует прийти ему в земли сиригов, но только непременно с тем, что может вас связать.
— Что же кроме нашей матери могло нас связать крепче даже железных пут и оков? — задумчиво произнес Ведимир, оглядываясь в сторону Ланса. — Да, уважаемый Вещун, вы правы, я привел в униаты великого мужа, своего брата Ланса! Лишь благодаря ему нынче Дерява занята велесами.
— Я лишь передаю слова наших старцев, — Ерпич низко поклонился Лансу, к которому и обращал свои слова. — Они говорили о цепи, что от одного переходит к другому. Вот и всё, что я должен был поведать. Тебя ожидают на скованных льдом островах, Ланс. Не медли с отправлением, чтобы воспользоваться тем прозрением, что дает Ледяной благословенный Свет!
В честь приезда сестры и северных гостей князь Ведимир наказал разбить навесы и шатры на лугу за стенами города, где бояре, дружинники и прочие приглашенные могли испить вина и угоститься ароматными блюдами. Но сам князь не предавался гуляниям. За плотными полами своей палатки он собрал верных людей для держания совета. Здесь были и сириги, и дружинники от кривличей, а также близкие друзья и воины, среди которых Ратмир, Гайар, Ланс.
— Как бы не хаяли нынче велесы дризов, что не исполнили ни одно из обещаний, данных Ториком моему отцу, я не намерен поддерживать злобу и ненависть между нашими племенами. Дризы не успели прийти на помощь под стены Дерявы, когда тинголы столь скоро и нежданно совершили мстительный поход, не имели они веских оснований для нападения на стольный град при полорах, ибо не дело вести войска в чужой двор, когда не ясно, кто хозяин дома, не сменил ли он свое лицо, ведь многие бояре Дерявы добровольно покорились жадным угнетателям, — обращался Ведимир к собравшимся друзьям, но речь его затихла, когда по ту сторону входа послышался гневный разговор.
— Немедленно пропустите меня к брату и заберите от меня ваши мечи, я и так прекрасно знаю, как вы умеете ими обращаться! — звонкий девичий голос был тверд и полон возмущения.
— Княжна Милара, — чуть слышно доносились ответы стражников, — мы не можем... вы не должны... князь велел... подождите...
— Тогда вызовите его ко мне для разговора. Великий князь может ведь уделить родной сестре несколько минут внимания наедине! Скажите, что я очень прошу и не намерена откладывать свои просьбы на следующий день, — в этот момент завеса, прикрывавшая вход в шатер, колыхнулась, и сквозь неё пробилась белоснежная тонкая рука девушки, но внезапно раздался её визг, и потасовка снаружи продолжилась.
— Там ведь стоит Елизар... — озабоченно промолвил Ведимир, поднимаясь со своего места. Князь быстро вышел вон из шатра, и по последовавшему громкому возгласу можно было догадаться о картине, что предстала его глазам. — Княжну Милару воистину порой следует носить на руках, но теперь лучше отпустить её на землю, иначе она перекусает и перецарапает всех моих воинов!
— Ведимир! Он не пустил меня к тебе, а я ведь так спешила к родному брату, надеясь лишь на его поддержку и милость. Из-за верных стражников я не могу даже поговорить с тобой как следует, — голос княжны по-прежнему был громким, так что до слуха мужчин, оставшихся в палатке, доносились все слова, произносимые братом и сестрой.
— Я думал, что ты желаешь сперва отдохнуть после долгого пути. Позже мы могли бы и поговорить.
— Но беседу об участи нашего брата невозможно откладывать на потом, Ведимир!
— Наш брат сам решит, как отнестись к словам сиригов! Ему и так ведомо многое и северные провидцы, даже ежели желают задержать его подобным способом в землях униатов, не смогут повлиять на его собственный выбор.
— Да не о том я говорю! Разве ты позабыл о Сигире, нашем младшем брате, сыне князя Ведимира?! Тинголы увели его с собой в Шафри, и следует немедленно потребовать его возвращения, так как законный князь велесов, то есть ты, мой брат, воссел на престол. Но, конечно, только словами это дело не решишь. Тебе необходимо снарядить богатые обозы с дарами как плату за кровного родича. Вместе с князем многие бояре отдадут свое имущество, так как их дети также были уведены в полон кочевников.
— Ха-ха-ха, — гулко засмеялся князь, — чтобы велесы гнули колени и преклоняли головы перед теми, кто вторгся на их земли?! Неужели княжна велесов предлагает уподобиться полорам, которые отдают ежегодную дань захватчикам фезов, или низам, или воличам, которые живут далеко, да платят всегда наперед, предпочитая заранее оградить себя от несчастий?! Нет, дарами тинголам мы станем еще хуже, чем прочие покорившиеся их воле униаты. Мы пойдем туда не как друзья с платой за мир, а как презренные слуги, признавшие силу победителя. Никогда такому не бывать!
— Но как же заложники?! — Милара говорила уже более тихо и смиренно. — Эти кровожадные дикари растерзают их, если уже не сотворили злодейства над беззащитными пленниками. Только ты, Ведимир, великий князь, можешь спасти нашего младшего брата. Ведь отец с матерью души в нем не чаяли. Княгиня Иза всегда готова была отдать всё ради блага своих детей!
— Княгиня Иза очень беспокоилась о счастье дочери, поэтому, поговаривают, она решила сама избрать ей мужа, точнее помешать собственному выбору своего дитя. Но после казни матери вы, княжна, ведь имели возможность спасти Сигиря, приняв предложение Атуба стать его женой. Ведь именно от этого зависит время освобождения нашего брата! Отчего же вы так и не выехали в земли любимых вами тинголов?!
— Вы прекрасно понимаете, я была слишком беззащитна в последние месяцы и не имела никаких гарантий того, что сумею сохранить жизнь Сигирю, а также себе!
— Теперь вы под надежной опекой! Отныне я, как и положено великому князю, твоему старшему брату, решу твою судьбу. Слишком уж жалким даром за Сигиря будет велеская княжна без должного приданного, для которого нынче казна пуста. Пойдешь замуж за Торика. Может хотя бы благодаря этому мы сумеем укрепить союз с дризами и вместе противостоять тинголам!
— Нет, за него не пойду! Уж лучше сбегу к Атубатану, чтобы в последний раз увидеть Сигиря!
— Ты будешь противиться воле князя? Елизар, проведи княжну Милару в её горницу, да следи за ней во все очи. Отвечаешь за неё головой. Пусть отдохнет и подготовится к принесению брачных клятв, моей сестре давно пора осчастливить достойного мужа!
— Никуда я не пойду! Не сделаешь же ты меня пленницей в родном тереме, Ведимир?! Пустите меня! Я ненавижу Торика! Я не пойду за него, уж лучше в омут с головой, чем к дризам! Да опусти меня на землю, бесчестный воин! Я тебе не седло и не мешок муки...
К союзу с дризами князь Ведимир стал стремиться пуще прежнего. Он делился с друзьями планами по сбору войска, которое к осени двинулось бы на земли полоров. С реки Пенной доходили известия, что тинголы нынче были заняты унятием беспокойств в покоренном Хафезе, жители которого спустя год после завоевания все-таки подняли десятки очагов восстания по всей стране. Князь велесов не намеревался терять драгоценное время для ответного удара. Он лично писал послания князю Торику.
— Думаю, что Торик не будет против моего предложения: чем быстрее он приведет к Деряве тысячи дризов, тем быстрее наш союз скрепится брачными узами, — поведал Лансу свои замыслы Ведимир. — Еще мой отец договаривался с князем дризов о замужестве Милары, теперь ей придется смириться с этим...
— Я не могу пропустить это событие, ежели Милара не сбежит подобно своей матери в юности с предстоящей свадьбы, — ответил колдун. — А после я отправлюсь к сиригам, чтобы узнать, что ведомо их богу. Жаль, однако, что я приду к ним с пустыми руками... — В последнее время Ланс думал лишь о полученном послании от Вещуна. Его тянуло немедленно скакать к чудесным зеркалам, которые возможно открыли бы тайны прошлого, но, с другой стороны, он опасался заветов колдунов — никогда не внимать чужим предсказаниям, которые для чародея всегда опасны, ибо непременно сбудутся.
В условленное утро солнце светило особенно ярко на голубом небе, лаская своими лучами всадников, спешивших по зеленому лугу под сень княжеского леса. Там на поляне перед Дубом Воина их поджидал небольшой отряд. По-нарядному были одеты велесы: сверкали расшитые дорогими нитями верхние платья, длинные светлые волосы воины перевязали на лбу широкими жгутами из разноцветных камней, драгоценные ножны блистали возле роскошных поясов. Не менее празднично вырядились дризы, лишь их предводитель был как всегда строг в одежде, во взорах, в словах.
— Приветствую тебя, Торик, великий князь дризов! — проговорил Ведимир, соскочив с седла на землю. Вслед за князем спешились его друзья, лишь одно животное все еще несло седока на своем крупе. Это была статная лошадь самого Ведимира, ибо до этого она мчала по земле двоих.
— И вам мы приносим низкие поклоны, — дризы вместе со своим князем согнули спины, касаясь ладонями самой поверхности земли.
— Нынче я исполняю клятвы перед великим князем Ториком, — продолжил величественным тоном Ведимир. — Передаю ему в жены Милару, свою сестру. Пусть произнесет она обещания, что до самого конца будет держать перед своим супругом.
Все взгляды устремились на девушку. Гордо выпрямив спину, она восседала на коне. На белом платье, расшитом жемчугами, покоились две длинные косы золотых волос, тонкая талия и высокая грудь подчеркивались вытянутой осанкой. Руки княжны были перевязаны возле кистей за спиной, чтобы всадница не создавала особых неприятностей во время скачки. Милара молчала. Она не опускала глаз, полных презрения, со своего будущего мужа, а когда Ведимир ухватил её за пояс, чтобы водрузить на землю, княжна окатила брата еще более жгучим ненавистным взором.
— Если невеста не может от смущения вымолвить ни слова, то придется мне доказывать её смирение и преданность, — строго продолжил велес. Он придерживал сестру за талию, а другой рукой вынул из ножен острый клинок. Затем князь натянул её золотые косы и одним взмахом обрубил их по самую шею. Девушка не сопротивлялась, все также сохраняя невозмутимый горделивый вид.
— Отныне она навсегда распрощалась с девичьими хороводами и посиделками, и полностью принадлежит мужчине, что возьмет её, — Ведимир подтолкнул княжну вперед, но она, слегка пошатнувшись, сделала лишь один шаг по зеленой лесной траве.
— Я беру её в жены и клянусь быть верным защитником этой велески до самого конца, — монотонно произнес Торик. Он приблизился к Миларе и, подхватив её на руки, поднес названную жену к коню, после чего перебросил её поперек седла. — Мы разбили лагерь в том конце леса, князь Ведимир. Сегодня окраинные поляны огласятся радостными песнями. Приезжайте на пир. Отныне мои войска будут служить за правое дело униатов под главенством велесов. А моя жена будет привыкать к походной жизни.
Ведимир довольно кивнул, он поднял меч вверх, после чего его спутники повторили княжеский жест. Дризы ответили тем же, закрепляя таким образом принесенные клятвы. Торик вскочил в седло, осторожно поправил на крупе коня тело девушки, по-прежнему сохранявшей молчание, и дризские воины скрылись на узкой тропинке в чаще леса.
Праздник в военном лагере начался с улюлюканья любопытной толпы. Князь Торик привез из земель улов бродячую труппу артистов, которые ходили на голове, пели, плясали, а также водили за собой маленького медведя, пугавшего и забавлявшего горожан, наваливших в просторные луга за десяток верст от Дерявы. Кашевары на кострах готовили ароматные похлебки, черпатели угощали гостей полными кружками браги и вина, юные девушки, подруги молодой жены, разносили подносы с едой меж воинов, отдыхавших от походов и тренировок, а также кружились на арене, отведенной для показательных рукопашных боев между униатами.
Дни и ночи протекали среди шума и гама, новых лиц и знакомых, кислого пива и уже жесткого мяса, постоянных разговоров и переходов из одного шатра в другой. Ланс устало сидел около затухавшего костра. Утро только наступало, а веселые менестрели вновь затягивали громкую песню, и слух прорезал задорный женский визг. Колдун выпил чистой воды из фляги и поморщился, когда его напарник, один из дружинников Ведимира, приказал юнцу-прислужнику притащить для важных бояр, коими он желал предстать в глазах дризов, еще один кувшин вина. Ланс надеялся вскоре удалиться к себе в шатер, чтобы поспать, когда на почетном месте для поддержания главного свадебного костра его сменил бы Ратмир или Гайар, прочие близкие со стороны невесты. Но прибытие очередной порции выпивки означало, что графа де Терро не отпустят так просто со столь почетного поста.
— Ланс де Терро? — раздался приятный голос за спиной колдуна. Он поглядел через плечо и с трудом сдержал удивление на лице. Девушка, негромко позвавшая его по имени, оказалась Миларой, которая за время празднеств почти не выходила на глаза веселившемуся люду. — Я бы хотела поговорить с тобой. Не откажешь мне в прогулке к опушке леса?
Он незамедлительно поднялся на ноги и, поклонившись нововозведенной княгине дризов, последовал за её неспешным шагом. Они медленно в молчании добрались до весеннего леса, наполненного птичьими трелями и свежестью распускавшейся листвы. Ланс с интересом осматривал сводную сестру, о которой уже много слышал, но девушку так и не успел узнать поближе. Милара шла чуть впереди, и колдун пробегал взглядом по её невысокой фигуре, простому платью, какое отныне полагалось носить хозяйке, пусть даже в тереме князя, по её светлому лицу и волосам, покрытым легким платком. О княжне велесов слагались песни и ходили легенды в униатах, где обожествлялась её красота, но перед Лансом шла ничем не примечательная юная девушка, хотя ступала она горделиво, заманчиво вела головой в бок, а плавность рук и ясность глаз приковывали взор. Теперь княжна лишилась своих длинных золотистых волос, а кроткий нрав, за который она получала немало похвал за годы минувшей юности, так и остался для Ланса лишь на языках велесов, ибо в своей сестре он увидел в первую очередь упрямство и непреклонность матери. Милара держалась уверенно и строго, как будто не было тех недель сопротивления решению брата о союзе с Ториком, так что граф лишь поймал себя на мысли о справедливости поговорки морийских южан — стерпится да слюбится.
