Я сунул сотку ему в морду. Лысый вжал голову в плечи и закрыл глаза.
— Это американский прибор — ну, приспособа такая, которая предсказывает, какая погода будет... Вот что, Лысый, тут написано?
Лысому, по ходу, небо показалось с овчинку...
— Не знаешь? Ты, что? Долбо...б? Ты что, совсем тупой долбо...б?! — я снова вышел на середину площади, — кто-нибудь из вас умеет читать по-американски? Нет?! Все, что ли, тупые долбо...бы?!
Помолчал, усиливая последующий эффект, потом продолжил бомбить:
— А тут, кашалоты вы эфиопские, баобабы тупорылые, написано, что через три года будет три года подряд великая засуха...
Я внимательно обвёл всех глазами. Мои слова произвели эффект... Вслух никто ничего не сказал, но по глазам я видел — вставило.
— Вы, хоть понимаете, что я при всём моём желании, вас всех прокормить не смогу? Тем более, что ещё набежит вас, нищих, только прослышат... Получится, как тогда, при Генерале: и, сам разорюсь и вы все с детьми попередохните.
Пару раз прошёлся вдоль могильно молчащего строя, попил минералочки, взяв её у, тоже впечатлённого моей речью Громосеки, впавшего по виду, в ступор. Кто-то там, в задних рядах заскулил, но еле слышно.
— Я не против, оставайтесь. Помогу, так уж быть... Как, могу помогу!
Раздался еле слышный коллективный вздох облегчения... А, вот х... вы угадали!
— А, как я могу вам, тупым ушлёпкам, помочь? А молча! Запрягу вас так, что хребты ваши от работы затрешат!
Походил, помолчал... Пусть подумают. О! Один подумал и слинял. Попутного ветра, утырок!
— Не вас мне жалко — детей ваших! Которые страдают оттого, что их родители такие тупые... Но! — я понял указательный палец верх и многозначительно помолчал с минуту, — Но, только на моих условиях! Если, мои условия не принимаете — то, катитесь вы к чёрту, пока в памяти. А тем, кто решит остаться, я скажу — подумайте только: как вы должны будете эти три года пахать, чтоб потом три года жить, с голоду не подохнув!
Спустя пару минут:
— ...И, ещё. Если, вы себя крестьянами считаете — то мне крестьяне не нужны. Ни крепостные, ни свободные... Никакие. Мне нужны рабочие. Причём, не простые рабочие, а артельные. Чтоб, не только у меня голова за вас болела, но и ваши про меня... Не поняли ни хрена, да?
Действительно, смотрят бараньими глазами... Рановато про это!
— Короче, у рабочих никаких там лошадей, коров, коз не должно быть... Чтоб голова только про работу думала и, ни про что иное! Только личные вещи и то, что на нём и домашняя утварь... Да и ту, если надо — отберу. Если, надо для общего дела. Я ясным языком выразился?
Я снова прошёлся вдоль строя и остановился опять напротив Лысого.
— Ты понял, Лысый? Если я прикажу тебе снять штаны и отдать их на общак, то ты должен их снять и отдать с улыбкой на морде! — Лысый, испуганно-согласно закивал с кривым оскалом, заменяющим улыбку на лице.
Я опять вышел на середину:
— И это всех касается. Если хотите у меня остаться и, потом выжить — то, всё должны мне отдать, типа, в общий котёл — как в артели... Всё ясно? Кто не согласен, может прямо сейчас отваливать...
Прямо сейчас "отвалило" ещё с десяток мужиков...
— Вы хотите знать, что вы за это получите взамен? Вы за это получите возможность пахать, как лошади, не подыхая при этом с голоду. Это я вам твёрдо обещаю. И, дети ваши не подохнут с голоду — это я вам тоже обещаю!
Один из "отваливающих" мужиков приостановился, прислушиваясь к моим словам.
— И, ещё я вам железно обещаю, что если вы будете мне послушны, то дети ваши будут не тёмными крестьянами, как вы — а высококвалифицированными, умелыми рабочими, а внуки — инженерами!
Приостановившийся мужик вернулся в строй.
— Жизнь ваша будет с завтрашнего утра устроена так: все вместе и, я в том числе организуем что-то типа артели. В этой артели у каждого будут свои обязанности: вы до убитого глаза обязаны работать, а я обязан за вас думать — чтоб вам ваши думки работать не мешали... Я, вот как раз сейчас думаю, что вы меня правильно поняли!
Поняли они меня, поняли! Наш народ — русский народ, очень умный. Хотя и, любит иногда дураком прикидываться...
Однако, меня несло дальше... Вот, что значит — кураж поймал!
— Называться она — наша артель, будет...
Я постоянно думал, как назвать свою... Ну, хотелось бы — корпорацию, в этом веке. Но, так и не придумал.
...Часто меня спрашивали, буквально все — от Племяша, до последнего покупателя моих товаров: а что, типа, за маркировка на твоих товарах? Что, это за "Made in USSR"? И, почему на некоторых написано "Сделано в СССР"? Конечно, где только можно я надписи убрал — в основном стёр... Но, попробуй стереть надпись, к примеру, на циферблате часов! Выкручивался, объясняя, что "Made in..." — это "Сделано в...", а "USSR" — это английское название фирмы "СССР", что мы с тем инженером, моим спасителем, замутили в Америке. А, вот что эта аббревиатура значит, хоть убейте — не знаю! Выдумал её покойный инженер-эмигрант с Урала, а он со мной своими мыслями не соблаговолил поделиться... По-русски же, писалось на тех товарах — что заранее для России делались.
Может, мне и "корпорацию" так назвать — "СССР"? Нет, лучше — "USSR", так загадочней. Ну, а чё? Нормальное название для фирмы... Ничем не хуже других. Ведь, что такое благородное название "Форд" в переводе на русский? Какой-то банальный "брод". А "Кольт"? "Жеребёнок", или даже, иносказательно — "новичок, салажёнок"... "Щегол пёстрожопый", короче. "Эпл" — это просто яблоко... Просто, до вульгарности и, никого это не напрягает. "Мерседес" — вообще, бабское имя. Представляю, как бы издевались над русскими, наши же интеллигенты — если б, "Ладу" назвали бы не "Лада", а "Дунька" или, там — "Манька"... А, вот немцам, почему-то такое пролезло... Не знаю, что в переводе означают всякие там "Хонды", да "Тойоты", но наверняка — тоже, какая-нибудь похабщина...
Я обвёл толпу народа просвётлённым взглядом:
— Наша артель будет называться "Корпорация USSR"... Все запомнили? Лысый, а ну-ка повтори! Разрешаю пасть раскрыть... Как, будет называться наша артель?
— Ю... Ю...
— "Ю, ю...". Головка на ...ую! — ничего, выучат.
Дальнейшие "бренды" давались легко и непринуждённо:
— В артели будет несколько бригад. Первое время всего три. Самая большая бригада будет бригада землекопов. Она будет рыть канал отсюда и до Болот, чтоб оросить земли Солнечной Пустоши..., — в толпе послышался чуть слышимый ропот, — ничего, ничего! Сперва, конечно, будет очень трудно, затем — очень тяжело, а потом привыкните. Другого выхода у нас с вами нет! Как говорил великий Мао, про которого вы не слышали: "Дорога в тысячу вёрст начинается с первого небольшого шага". Итак, эта бригада будет называться... Называться будет эта бригада... Эта бригада будет называться — "ГУЛАГ"!
— Вторая по величине бригада будет заниматься производством продовольствия для людей и корма для животных... Эта бригада будет называться — "Колхоз". И, наконец, третья бригада — самая малочисленная, но не менее важная, будет заниматься транспортными вопросами и, назовём её... "БАМ"! Первым делом, надо дрова заготовлять — да и, для строительства много леса придётся возить.
— Работать будете от рассвета до обеда, потом два часа отдых и до заката. Суббота и воскресенье — выходные. Работать будут как мужики, так и бабы... Все, короче — с двенадцати лет. Дома в рабочее время — кроме больных, беременных и кормящих женщин, никто не сидит! Кормиться будете три раза в день в столовой, которую ещё построить надо. Дети до трех лет находятся с матерью, которая, будет работать на лёгком труде — в столовой, к примеру, или на приусадебном хозяйстве. Старше трех лет — в детском саде, под присмотром нянек, которых наберём из пожилых женщин, не пригодных ни на что более. Дети с семи лет и до двенадцати будут учиться в школе, которая, по первости, будет в моём Замке... Потом и, дети постарше смогут учиться и, даже взрослые — кто захочет. Вообще, учиться — наипервейшая обязанность для каждого члена нашей "Корпорации"! КТО НЕ УЧИТСЯ, ТОТ НЕ ЕСТ!!!
— Старшим над всеми тремя бригадами будет председатель — Степан Поликарпович Лузер... За всеми вопросами к нему. Бригадиров назначим завтра. Что касаемо работы, то слушаться председателя и бригадиров беспрекословно. Наказание одно — изгнание, после двух предупреждений. За отдельные проступки, например за воровство — немедленное изгнание...
Однако, кроме кнута потребен и пряник:
— За хорошую работу отличившиеся будут награждаться... Одеждой или обувкой, например. Видите, во что одет Степан Поликарпович? — тот, в особо торжественных случаях — как этот, например, ходил в рабочей робе из сэкондхенда, что я ему подарил, а одежду привезённую ему Ферапонтом — в основном использовал как рабочую, — вот такую, примерно. Хорошо учащимся детям тоже будет выдаваться одёжа и обувь.
Детишки в задних рядах после этих слов расчирикались, пришлось на них слегка гаркнуть:
— А кто будет плохо учиться — тех будем пороть! — мужики в первом ряду одобрительно загудели, — скоро приедет мой конюх, так вам лучше с ним дело не иметь!
— Обращаться ко мне, не "барин", — я опять напустил на себя свирепый вид, а то, что-то расслабились, — а, "господин Стерлихов"... Понял, Лысый? Что ты бородой, как козёл трясёшь?! Я вам не барин! Барин с вас кровя пьёт ради своей выгоды, а я — для того, чтобы из такого ...овна — как вы, людей сделать. Всем понятно?
— Председателю и бригадирам... А, также особо отличившимся работникам разрешается обращаться ко мне по имени-отчеству: "Дмитрий Павлович". Надеюсь, всем ясно?
Кнут и пряник — они, ещё никого на этой планете ни разу не подводили!
— Насчёт проживания... Чтоб не было скандалов и драк, занимайте те дома, где ваши отцы при Генерале жили, и только если этот дом сильно порушен — оставшиеся свободные... Домов должно хватить. Если по этому поводу или другим возникнут какие-либо разногласия, обращайтесь к председателю, он рассудит... Рассудишь, Степан Поликарпович?
— А, то!
— Ну, на сегодня довольно. Расходитесь по домам и хорошенько подумайте. Завтра, с утра с теми — кто за ночь не сбежит, ещё побеседуем.
Народ, как у Пушкина, безмолвствовал. Угрюмое такое, безысходное молчание...
— Понятно? Кто согласен на мои условия — завтра к семи утра построиться здесь же, на площади со всем своим имуществом, ничего не утаивая! Кто не согласен — до утра должен свалить на все четыре стороны!
Такая же фигня... Парализовало их всех, что ли?
— Если вопросов больше нет то, как я уже сказал — завтра в семь утра на этом же месте...
Из задних рядов раздалось:
— Ба... Господин Стерлихов, покушать бы нам... Третий день без росинки маковой...
С десяток голосов поддержало, превращаясь в нарастающий гул. Я снова прикрикнул:
— Ничего, одну ночь потерпите. На голодный желудок умные мысли в голову приходят...
— Да, сколько уже этих "голодных ночей", уже было, то! — заныл кто-то из самых голодных.
— Пусть те, кто решил у меня остаться и у кого есть продовольствие, поделятся с теми, у кого его нет... Завтра все равно всё у всех заберу — ведь, ясным языком же сказал! Степан Поликарпович, проследи. Кто не поделится — тот пусть сразу проваливает! Мне жлобы не нужны!
Ещё часа два беседовал с Лузером у него дома, делая ему внушение:
— Тебя, Степан, я председателем назначил. Это — что-то, вроде управляющего или старосты. Оправдаешь?
— Что?
— Оправдаешь моё доверие или с города кого привезти?
— Да, я...
— Ничего! Дед твой справлялся и ты справишься, а я если что помогу. Самое главное, Степан, смотри не стань таким, как Ферапонт. Вот этого я тебе точно никогда не прощу!
— Да никогда в жизни, Христом Богом клянусь!
— Никогда не говори "никогда" и, не поминай имя Господа нашего всуе... Ладно, расслабься, я тебе верю! Ты из этих людей, наверное, большинство знаешь?
— Да, наших из Младших Починков всех знаю и из Старших, почти всех.
— У тебя ни на кого из них "зуба" случайно, не имеется?
— Что? Ааа... Да, нет! На этих не имеется.
— Если имеется, то забудь! Начинаем с чистого листа... Как тебе контингент? Ну, что за люди? Толк с них будет, как ты считаешь?
— Да какой там, с них толк? Лентяи да бездельники... Пьяницы ещё.
— Нельзя так о людях говорить! Как ты думаешь, много останется?
— Да почитай всё..., — "обнадёжил" Степан, — а, куды им деваться?
— И, что? Даже имущество отдадут?
— Отдадут... Куды, они денутся?!
— Кстати, тебя тоже касается. Придётся и тебе отдать трофейную лошадь с телегой и Красаву на общак, в смысле — в артель... Времена нас ждут трудные, выживем не выживем — не знаю. Сам пойми: не по-божески, когда у одного много, а у других вообще ничего. Каждому ребёнку, хоть по стакану молока в день, но надо... Но, это первое время так. Как лихие года переживём — хоть десять коров себе заводи, если желание есть... Если это не повредит делу, разумеется. Хотя, сам подумай — ты мужик умный, Степан! Ты теперь председатель! Какие, на хрен, коровы?!?!
— Да, ну их... Коров, — с готовностью согласился Степан Лузер, искоса поглядывая на суетившуюся у чуда-печи Дусю, — а Аренда? Аренду тоже придётся отдать?
— Она пока жеребёнок, в общаке ей делать нечего. Так, что пусть у тебя остаётся. Если всё будет нормально, будет председательскую коляску возить — когда подрастёт и, тебя на ней... Может, зря Ферапонту его бричку отдали, а? — и, мы оба засмеялись, вспомнив то дело, — ну, ничё. Мы тебе новую купим! Ещё лучше — на резиновом ходу, как у моей машины.
Встряла его Дуня. Сначала она надула губки, когда узнала, что её Красаву собираются забрать в какой-то "общак", потом, прислушавшись к разговору, поняла в чём дело и, высказала дельную мысль:
— А, зачем Красаву забирать? И, куда? У нас самый большой и целый сарай в селе... Лучше уж остальных коров к нам. А молоко... Ну, пусть на ваш "общак"... Не жалко, раз надо.
Подумав, я с Дуней согласился:
— Дело говоришь, Евдокия Фроловна! Пусть будет так. Назначаешься старшей над коровником — сама напросилась... Да и, не только над коровником. Бери под себя всю живность — кроме тягловых животных, конечно. То другая песня... Подбери себе из женщин столько помощниц, сколько надо... Хотя нет! Я сам тебе подберу утром.
Наберёт ещё, чего доброго к себе своих бывших подруг или родственниц...
— Кроликов тоже заберёшь, Дмитрий Павлович? — спросила старшая дочь Лузера — Маша, из крольчатника буквально не вылазившая, — там же маленькие...
— Окролились, всё же крольчихи? — обрадовался я.
Хозяйство, помаленьку, потихоньку, но прибывает!
— Зачем забирать? У вас хороший крольчатник. Вот и, образуем на его месте кролиководческую ферму... Хочешь быть на ней старшей? Будешь, но когда подрастёшь.
Не забыть бы какую-нибудь книжку по кролиководству девчонке подарить, раз у ней такая любовь к кроликам. Дети у Лузеров все умеют читать...
Только от Лузеров вышел, провожаемый Степаном — на площадь перед храмом въехал фургон, под управлением Му-му. Он остановился, увидев меня, и из фургона повылазили... А, ЧЁ ТАК МНОГО НАРОДУ, ТО?! Сам Му-му, его жена, три его дочки, Дама и... Тихоновна с восемью "скелетиками" из трущоб!
