Увеличившись в размерах почти наполовину, жеребец вышел из-под щита, который с момента начала сражения ужался вдвое. Однако же не успел он что-либо предпринять, как вокруг пронеслась тёмная тень, замеревшая всего четыре раза на какие-то доли секунды. Выпущенный арбалетный болт ожидаемо пролетел мимо, не попав даже в великана, а затем...
— Ааааааа!.. — лишённый рук и ног здоровяк упал на спину, а из его обрубков полилась кровь, которую он инстинктивно пытался остановить песком. — Болтер!.. Болтер, не бросай меня!..
...а потом, в тихую гавань пришла беда...
— Проклятье, — волшебник сплюнул, а затем обратился к бурому коню. — Факел, тащи его обратно.
— Сам и тащи, раз такой умный, — оскалился "меченый", обладающий силой управлять огнём. — Я из-под щита и пальца не высуну.
— Либо ты притащишь Колосса, либо я тебя выпну этой твари на потеху, — впился взглядом в подчинённого единорог. — Не забывайся.
...и пришла смерть.
— А-а-а... — конь вспыхнул языками оранжевого огня, но вместо того, чтобы броситься на помощь к соратнику, со всей силы ударил мага, из-за чего тот потерял концентрацию над заклинанием. — Подавись ими, тварь!
С этим криком огненный силуэт побежал в другой конец деревни, не слушая проклятий жеребцов, оставшихся без защиты. Он уже не видел того, как убийца недавних друзей появилась между растерянными бойцами, несколькими резкими ударами разрубая их тела вдоль, поперёк, по диагонали...
— Болтер! — продолжал вопить Колосс.
Фавн подняла арбалет, уложила в его ложе болт, натянула тетиву, прицелилась и спустила курок. Снаряд, напитанный силой её "клейма", не теряя скорость и убойную силу от расстояния, в секунды нагнал огневика и ударил точно между лопатками, сбивая жертву с ног.
— Болтер! — крик последнего разбойника, в как-то разом опустившейся на деревню тишине звучал особенно громко. — Не бросай меня здесь...
Отбросив чужое оружие, чёрная коза извлекла из ножен меч, неспешно подходя к оставленному без конечностей грабителю, насильнику, убийце. Ещё недавно смелый и сильный, сейчас он казался жалким, словно насекомое с оторванными лапками.
— Ты... — увидев наконец ту, с кем они сражались (впрочем, сама Фавн не считала это столкновение настоящим боем), бандит затрясся, при помощи своей силы умудрившись немного отползти.
— Ты жалок, — сухо констатировала чёрная коза, одним ударом перерубая шею жеребца, после чего взмахнула мечом, избавляясь от капель крови, и сунула его обратно в ножны.
Взгляд красных глаз с вертикальными зрачками прошёлся по разгромленному поселению, находящемуся за границами больших государств, вроде той же Эквестрии или Верблюжьих Эмиратов, а потому и не имеющему достойной защиты. Тут и там виднелись следы побоища, устроенного самоуверенными, беспринципными, лишёнными всяческих рамок морали тварями, достойными лишь быть пущенными на корм для падальщиков...
Один из пылавших домов, куда бандиты сбросили тела жеребцов, пытавшихся защитить свои семьи с оружием в руках, наконец-то не выдержал и рухнул. В небо взмыли несколько ворон, терпеливо ожидающих того момента, когда им позволят вкусить мертвечины. Из-за соседнего дома доносился скулёж собаки, ради веселья прибитой к стене гвоздями. Следы крови вели к изуродованным телам кобыл, смерть для которых стала избавлением...
Фавн шла от тела к телу, заглядывая в искажённые в муках, страхе и ненависти мордочки. Она уже не в первый раз видела подобные картины, но эта банда умудрилась переплюнуть в жестокости и извращённости всех, кого ей приходилось убивать прежде.
Убивать... Снова и снова... Снова и снова...
Как же она устала от этого, но... больше ничего не умела. Словно проклятый клинок, постоянно алчущий крови; оружие, у которого нет руки, способной направить или остановить... Очередная сломанная душа, цепляющаяся за последнее, что давало смысл её существованию.
— П...ги... — слух уловил тихий, едва слышимый шёпот.
Остановившись, чёрная коза прислушалась, а затем повернувшись влево, быстро зашагала к деревянной бочке, которая была утыкана арбалетными болтами будто вывернутый наизнанку ёжик. Откинув крышку и заглянув внутрь, убийца увидела очередную кобылу, которая оставалась в сознании не иначе как чудом.
"Не жилец", — констатировала Фавн.
— Я не целитель, — виновато опустив веки, ровным голосом произнесла чёрная коза. — Прости. Мне по силам только прекратить твои страдания.
— Моя... дочь, — из единственного целого глаза пони скатилась слеза. — Прошу...
...
Найдя нужный дом, который был сложен из брёвен, а состоял из одной комнаты, ширмой разделённой на две части, Фавн оттащила в сторону деревянный сундук, под которым обнаружилась откидывающаяся крышка. Поколебавшись несколько секунд, она всё же открыла тайник...
— Аааа! — завизжала красно-белая полосатая кобылка лет четырёх на вид, одетая в простенькое, но чистое и аккуратное платье из льна. — Тётя, ты меня нашла.
На последних словах зони (Фавн вспомнила, что именно так зовут смесков пони и зебр) села и радостно захлопала в ладоши. Подобное поведение в разорённой деревне можно было ожидать только от какого-нибудь сумасшедшего, но никак не от жеребёнка, лишившегося единственной родственницы.
— Ты меня не боишься? — вырвался у чёрной козы не самый умный, как она сама считала, рефлекторный вопрос.
— Неа, — широко улыбнулась кобылка. — Мама сказала, что вместе с нами в прятки будут играть другие тёти и дяди, а потому я должна лежать тихо-тихо, чтобы меня не нашли...
На последних словах зони погрустнела и повесила ушки.
— ... — Фавн не находила слов, чтобы хоть что-то сказать.
— Тётя, а мама скоро придёт? — наивно хлопая голубыми глазами, спросила кобылка.
В груди у чёрной козы что-то сильно заболело, а перед внутренним взором промелькнули образы разгромленной деревни, почему-то накладывающиеся на картины совсем другого поселения, находившегося в горах. Зрение почему-то стало мутным, а до ушей донёсся вопрос:
— Тётя, а почему ты плачешь?
— В глаз что-то попало, — слабо улыбнувшись, Фавн моргнула, возвращая себе ясность зрения, после чего чуть более бодрым голосом произнесла: — Твоя мама продолжает играть в прятки. Она спряталась далеко-далеко...
— Тогда, надо её найти, — уверенно заявила маленькая зони. — Тётя, а ты будешь искать со мной?
— Конечно буду, — отозвалась "меченая". — Но сперва ты должна закрыть глаза и сосчитать до ста. И ни в коем случае, как бы тебе ни хотелось, не открывай глаза. Договорились?
— Ага, — радостно откликнулась кобылка. — Только... Мне нельзя ходить с незнакомцами.
На этих словах малышка виновато потупила взгляд, снова прижав ушки к голове.
— Меня зовут Фавн, — представилась чёрная коза, продолжая сидеть на корточках перед тайником.
— А я — Астра, — в свою очередь произнесла Зони.
— Приятно познакомиться, Астра, — убийца вновь моргнула. — Теперь мы можем идти?
— Ага, — кобылка радостно хлопнула в ладоши, а когда чёрная коза подняла её на руки, взвизгнула и рассмеялась.
"Нужно найти какой-нибудь платок, чтобы завязать ей глаза", — мысленно отметила Фавн.
...
— ...двадцать девять; двадцать десять... — вслух считала красно-белая зони, сидя на руках у чёрной козы, быстро удаляющейся от разорённой деревни.
— После "двадцать девять" идёт "тридцать", — поправила свою неожиданную подопечную убийца, успевшая захватить с собой сменное платье, немного еды, да запасное одеяло (сама она не нуждалась в особых условиях, но вот жеребёнку спать на земле будет неудобно).
— Ага, — отозвалась Астра. — Тридцать один; тридцать два...
Голову Фавн впервые за долгое время занимали такие обычные, но при этом такие непривычные вопросы: "Где найти ночлег?", "Где достать еду и мыло?", "Что делать, если жеребёнок заболеет?". О более серьёзных вещах, вроде того, что рано или поздно придётся объяснять полукровке то, что случилось с её домом на самом деле, она старалась вовсе не задумываться.
Кобыла из деревни дала ей смысл существовать... отдала свой смысл жить... Отказываться от него убийца не собиралась.
"Может быть и проклятый клинок будет кому-то нужен?".
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
Восьмая арка — 2
Караван кристалийцев маршировал с севера на юг с раннего утра и до позднего вечера, устраивая короткие привалы днём, чтобы восстановить силы и наполнить желудки. Благодаря разведке, которую проводили как обычные пегасы, так и "меченые", им удавалось огибать стоянки и города лошадей, не вступая с ними в контакт.
"Это путешествие меня изрядно утомило", — думал про себя Джафар, вышагивая среди гвардейцев в чёрной броне и плаще.
Анализируя минувшие события, визирь был вынужден признать то, что непозволительно расслабился. И пусть всё закончилось вполне удачно, но ситуация несколько раз стояла на грани катастрофы... если не для всех кристальных пони, то как минимум лично для него. А ведь даже ранения Каденс можно было избежать, для чего следовало оставить рядом с ней ту же Айси, предварительно обеспечив наличие тени.
"Нет смысла переживать за прошлое, нужно думать о будущем", — одёрнул себя тёмно-серый единорог, напоминая себе о том, что всё же усилил охрану своей принцессы, введя в неё повелевающую тенями пегаску, а также вернув всех трёх банши-виндиго.
Вообще, компания кобыл собралась колоритная: Соната, Симфония, Ария, Айси, Каденс, Сирень и... Рубин. К ним ещё может присоединиться Тала, но уже после родов (пока же её услугами пользуются члены СОКИ, которым Сомбра накрутил хвосты за то, что вообще допустили опасную для принцессы ситуацию).
Джафар хотел бы видеть в свите нежно-розовой аликорницы ещё и Лану, но... к сожалению жеребца... не все желания могли осуществиться. А ведь ещё и профессор выдал такое, что хотелось то ли схватиться за свою голову, то ли — за его шею. А ведь следовало понимать, что у безумных учёных, сколь бы гениальными они ни были, есть проблемы с пониманием очевидных для других разумных вещей.
"Нужно тщательнее следить за подчинёнными", — в очередной раз констатировал визирь, мыслями возвращаясь к тому утру, когда...
...
— Ваше Высочество, главнокомандующий, — расплывшийся в радостной улыбке, елейным голосом поприветствовал гостей калека. — Проходите-проходите... Вы не представляете, как я рад. Принцесса Каденс, примите мои соболезнования...
— Не стоит, — подняв правую руку, одетая в лёгкие штаны и рубашку, с накинутым на плечи фиолетовым плащом, который скрывал от взглядов подвешенную на перевязи левую руку, Каденс слабо улыбнулась кристаллургу. — Гонец сообщил, что вы хотите мне что-то показать.
— О-да, — обрадовался немолодой уже пони, широким жестом указывая на ширму, при помощи которой часть шатра была отделена. — Пройдёмте сюда. Должен сказать, что мне пришлось приложить все свои силы и даже превзойти имеющиеся знания о хирургии, но в конце концов я справился с задачей!..
Тёмно-серый единорог следовал за аликорницей, другая охрана же либо осталась снаружи, либо старалась казаться незаметной. И вот они оказались рядом с перегородкой, которую учёный и отдёрнул, открывая взглядам кушетку, где лежало тело лани, подключённое к разнообразным артефактам.
— Ввиду того, что Лана сильно пострадала, но при этом мозг сохранил свою целостность, я решил провести операцию, в ходе которой пересадил её голову Тени Леса, — продолжил вещать профессор, не замечая бледности на мордочке крылато-рогатой пони. — Её организм, показавший завидную живучесть, после имплантации нескольких артефактов, одним из которых является прототип Амулета Чейнджлинга...
Вспышка дикой ярости, накрывшая всех тех, кто находились в шатре (а как выяснилось позднее — и в двадцати метрах вокруг шатра), на какую-то секунду оглушила Сомбру, а когда он пришёл в себя, то Каденс уже стояла рядом с опрокинутым креслом-каталкой, держа за шею правой рукой задыхающегося пони. Розовая магическая аура окутывала принцессу, которая будто тряпичную куклу трясла кристаллурга, рыча словно дикая кошка:
— Как ты посмел?.. Как ты посмел, тварь? Как ты мог сотворить с Ланой такое?! Разве она не заслуживает хотя бы упокоиться так, чтобы над ней не надругались?!
"Нужно вмешаться. Профессор ещё полезен, да и Каденс, если убьёт его сейчас, будет мучиться виной, когда немного остынет", — эти мысли пронеслись в голове визиря, когда он уже делал шаг к аликорнице, широко распахнувшей напряжённые крылья.
— Принцесса, это моя вина, — ладонь Сомбры легла на правое плечо крылато-рогатой пони.
— Что...? — пальцы Каденс слегка сжались, из-за чего жеребец в её хватке захрипел, выпучивая глаза и, дрожащими худыми руками, попытался разжать тонкие кобыльи пальчики. — Что ты несёшь? Ты приказал ему это?..
Сияющий яростью взгляд, словно клинок впившийся в саму душу Джафара, был одновременно и прекрасен, и ужасен... словно песчаная буря, настигающая одинокого путника в пустыне, или же неудержимое цунами, грозящее смыть с побережья жалкие лачуги рыбаков. В голове даже промелькнуло высказывание кого-то из философов, с которыми довелось общаться в прошлой жизни: "Страх — это красота, которую мы не в силах осознать".
— Как командир, я несу ответственность за действия моих подчинённых, — с усилием разлепив пересохшие губы, чувствуя всё нарастающий клубок противоречивых эмоций в груди, выдавил из себя визирь. — После нападения на тебя, я был несколько... рассеян, а потому не понял истинной сути вопроса, который задал мне профессор. Таким образом, именно моя ошибка привела к тому, что ты видишь сейчас.
Пальцы принцессы разжались, позволяя учёному упасть на перевёрнутую каталку, отчаянно хватая ртом воздух и держась за шею, а в следующую секунду, тонкая ладонь тыльной стороной впечаталась в морду тёмно-серого единорога. Голова Сомбры мотнулась так, будто бы его ударила не хрупкая на вид кобылка, а жеребец-тяжеловес, из-за чего пришлось сделать шаг назад, чтобы просто устоять на ногах.
"Вот она — разница в магическом потенциале", — вновь посмотрев на буквально кипящую от гнева Каденс, главнокомандующий поднёс правую руку к губам, прикоснулся к месту удара, а затем посмотрел на окровавленные пальцы.
— Сомбра, я... — гнев во взгляде принцессы сменился страхом, а порыв приблизиться был остановлен неуверенностью. — Прости... Я не хотела... Я...
— Шшш... Тише, моя принцесса, — сосредоточившись на "метке", жеребец пожелал обмануть собственное тело, убедив его в том, что удара вовсе не было. — Всё хорошо...
— Н... Нет, — дрожащая ладонь накрыла глаза нежно-розовой аликорницы, прижавшей ушки и укутавшейся в крылья, делая шаг назад. — Я ведь...
Резко шагнув вперёд, Джафар обхватил руками пискнувшую и вздрогнувшую от неожиданности кобылку, прижимая её к себе, а затем произнёс:
— Ты ведь чувствуешь мои эмоции. Всмотрись в них повнимательнее.
Прошло несколько секунд, прежде чем принцесса расслабилась, плотнее прижимаясь к своему принцу. Сам же визирь посмотрел на профессора, который старался лежать неподвижно, дыша через раз и даже не моргая.
