— Сука, бери левее! — крикнула Лиза.
— Госпиталь — там! — Сука ткнула перед собой пальцем.
— Там низина, в которой сейчас куча воды! Бери левее, посуху мы быстрее доберёмся!
Сука обернулась, бросила взгляд на Сплетницу, но ничего не сказала, свистнула коротко, и троица собак — Брут, Иуда и Анжелика — тут же свернула, повинуясь команде. Лиза тихо выдохнула, словесная перепалка и выяснение, кто тут лидер, сейчас были бы совсем некстати.
Что поделать, проблема эта тянулась за командой Неформалов с самого момента создания, ещё год назад.
Лиза отлично помнила ту встречу в спортзале и свои мысли о том, что команда развалится через неделю. Мрак, привыкший работать в одиночку, Сука с её неумением понимать чувства людей, больше собака в поведении, чем человек, и Регент, социопат с выжженными эмоциями. И она сама, Сплетница, завербованная Вывертом под давлением и собравшая по его приказу команду суперзлодеев-подростков.
Сука могла подчиняться только ярко выраженному лидеру, но его-то в команде и не было. Мрак был неплох, но не более, Регент постоянно отпускал шуточки на грани и за гранью фола, и сумятицы вносила она сама, Сплетница, как единственная общающаяся с таинственным "боссом". Но Выверт требовал, и Лиза прилагала усилия, смягчала, объясняла, бессовестно эксплуатировала свою силу, чтобы хоть как-то склеить, и постепенно Неформалы состоялись, считали уже команду "своими", а остальных масок противниками. Помогало и то, что Выверт не скупился, платил каждому в месяц по две тысячи долларов и ещё отдельно за каждую операцию.
Хоть проблема лидерства и смягчилась, но всё равно то и дело возникали трения, проблемы, в основном из-за неспособности Суки правильно интерпретировать сказанное и показанное. Взгляд в глаза воспринимался ей как вызов, шутка как оскорбление, и так далее, и так далее. Даже Брайана слушалась не всегда, и Лизу уж точно не воспринимала как альфу. Своя, из стаи, но много умничает, за что хочется стукнуть, примерно так можно было бы описать обычное отношение Рейчел к Лизе.
Сплетнице всегда казалось, что те, кто распределял суперсилы, делали это в насмешку, словно издеваясь. Мало того, что нужно было пройти через триггер, эмоциональную травму за пределами вообразимого, так ещё и суперсила выходила с изъяном. Хотела Сука спасти щенка? На тебе силу, действующую на собак, а взамен заберём понимание людей.
Упомянула Сара Ливси, что заметила неладное со старшим братом, который совершил самоубийство? На тебе суперинтуицию, умение замечать малейшие мелочи и строить на них здание фактов. Только брат уже покончил с собой, а семья, довёдшая тебя до триггера обвинениями в смерти брата, теперь требовала использовать суперсилу для зарабатывания денег.
Про Регента с его отцом — Сердцеедом, можно было даже не начинать разговор.
И вот итог суперсилы: Сука разыскивается за убийство, Сплетница и Регент сбежали из дома.
Звуки за спиной — битва с Левиафаном — постепенно затихали, уровень воды падал, буквально считанные сантиметры покрывали асфальт, даже дождь стал слабее, и Лиза передёрнула плечами. В битве с Губителем не до удобств, но этот мокрый, натирающий, хлюпающий костюм раздражал невероятно. Хотелось такой же костюм, как у Муравья, лёгкий, непроницаемый, только без этой жутковатой маски с хищными мандибулами и глазами.
При мысли о Муравье Лиза тихо ухмыльнулась.
Всё-таки хоть что-то в этом супергероизме было полезного. Когда она первый раз увидела Тейлор, от той веяло самоубийственными намерениями. Такими же, как от старшего брата, которого Сара не успела спасти. Во имя той истории Сплетница была готова обмануть Брайана, уговорить Неформалов помочь, но обошлось без этого, подоспела Алхимик и справилась с Луном.
При следующем столкновении, неделю назад, Муравей была почти в порядке. Невозможно излечиться за такой короткий срок, конечно, но Тейлор демонстрировала на удивление здоровое поведение, и это было приятно. Лиза никому не пожелала бы судьбы старшего брата, да и своей судьбы тоже не пожелала бы, честно говоря. Трудиться на суперзлодея, помогать его преступлениям, настоящим преступлениям, а не той игре в "полицейских и грабителей", которой занимались Неформалы, и не иметь возможности вырваться?
Нет, такое явно не подходило умной и красивой девушке.
— Мы на месте, — сообщила Сука, спрыгивая с собаки.
Лиза тоже спрыгнула, придержала Брайана, пока Рейчел снимала его с собаки. Живо вспомнились разговоры прошлым летом, когда Неформалы обсуждали, что делать, если появится Губитель, и решили участвовать в сражении. Где-то здесь же в здании находился и Регент, раненый ещё во время схватки в порту. К счастью, тащить увесистого, мускулистого Брайана не пришлось, подбежали санитары с носилками. Лишних вопросов задавать не стали, костюм и маски говорили сами за себя, лишь уточнили прозвище, уложили Мрака и потащили.
— Рана у него лёгкая, — сказала Лиза, — ничего страшного.
Не стоило, конечно, возвращаться в битву: раз помогли, проскочили, уцелели, и ладно, но Мрак настоял.
— Пойду к собакам, — сказала Сука и пошла обратно.
Лиза лишь вздохнула, подумав, что так и вправду будет лучше. Перемирие действует, СКП её хватать не будет, а обычные люди вряд ли подойдут к трём собакам размером с добрый фургон и их хозяйке. Собственно, стая состояла из множества собак, но только Иуда, Брут и Анжелика были достаточно дрессированы, чтобы слушаться Суку даже после трансформации, увеличения, превращения в "монстров" из шипов, мускулов и костей.
Если Суку никто не будет задирать, то и она не будет, подумала Лиза.
Панацея, в костюме, заляпанном кровью, медленно, словно сомнамбула, прошла мимо Лизы, даже не повернув головы. Подошла к автомату, то ли срочно установленному здесь, то ли стоявшему ранее, и медленно начала тыкать пальцем в кнопки. Автомат пищал и требовал денег, Панацея смотрела на него, явно не понимая, что происходит, и тыкала пальцем. Подоспел один из сотрудников СКП, что-то сказал, кинул денег, дал Панацее бутылку с газировкой и повёл под руку к креслами, стоящим вдоль стены. Усадил, даже открыл бутылку.
Силу Сплетницы нельзя было выключить, но можно было максимально приглушить, словно опустив заслонку и отрезав поток информации. В первые дни и недели после обретения силы, Лиза то и дело получала запредельную головную боль, не на часы, на дни выходила из строя от переизбытка информации. Потом, конечно, приноровилась, приспособилась, но всё равно головная боль — проклятие Умников — только и ждала, чтобы вцепиться и начать терзать. Сегодня, в день битвы с Губителем, Лиза никак не могла сдерживаться, и раскалывающаяся голова свидетельствовала о том, что лучше как следует отдохнуть.
Но и удержаться было решительно невозможно.
Расстроена, подавлена, угнетена, противоречие желаний, возможностей и долга.
Лиза пригасила поток информации, задумалась. Панацея регулярно выезжала на атаки Губителей, помогала раненым там, и помогала больным в Броктон-Бей, так что дело было в чем-то ещё. Что изменилось? Губитель атаковал Броктон-Бей, значит... родной город, дом и семья. Волны до особняков Новой Волны не дошли, оставались город и семья. Семья вероятнее, часть Новой Волны сегодня погибла... корит себя, что не успела спасти?
Считает, что могла спасти отца, винит себя в гибели отца, могла вылечить отца, может воздействовать на мозг, считает своим долгом не трогать мозг. Может воздействовать на мозг, Слава знает об этом, Слава обвинила её в гибели, угнетена словами Славы. Угнетена и подавлена словами Славы, винит себя в гибели отца, хочет понимания и любви со стороны Славы, противоречие желаний, возможностей и долга.
Головная боль резко усилилась, и Лиза поспешно оборвала поток информации. Откинулась на спинку стула, старательно отвела взгляд от Панацеи, чтобы сила не пыталась подсунуть ещё информации. Панацея сидела, уставившись в пол, и даже не заметила интереса со стороны Сплетницы. Остальным Лиза собиралась говорить, что ждёт новостей о Мраке, но персоналу было не до юной суперзлодейки, которая тихо сидела в стороне.
Поэтому никто не мешал Лизе размышлять.
Состояние Панацеи открывало возможности.
У Странников, нанятых Вывертом, была проблема, скрытая, так сказать, от глаз общественности, и Выверт пообещал Странникам, что Лиза поможет им в решении этой проблемы. При этом Лиза не знала, как решить проблему, Выверт знал, но не собирался решать, а Странники верили, что им помогут. Почти что команда Неформалов в ином формате, клубок противоречий, который Сплетнице предстояло примирить и свести вместе.
Лиза вздохнула и потерла виски.
Странников на самом деле было шестеро, просто двое из них не показывались на публике, и один, точнее, одна, и представляла ту самую проблему. Огромную, в буквальном смысле, проблему, сейчас сидящую за двойными дверями и толстыми стенами на подземной базе Выверта, ровно над которой Левиафану и маскам приспичило устроить последнее противостояние.
Своей историей Странники не делились, но Лиза не стеснялась держать глаза широко открытыми, высматривать, подслушивать и пускать в ход суперсилу. Все в команде Странников стали масками, оказавшись под ударом Симург, но суперсилу они получили без триггера, иным способом. Съели или выпили, приняли какой-то препарат, и с Ноэль что-то пошло не так.
Возлюбленная Трикстера начала превращаться, и к моменту, когда Странники прибыли в Броктон-Бей, Ноэль превратилась в некую химеру, слепленную из двух половинок. Огромная мясная туша с конечностями и ртами — снизу, и торчащая из неё сверху крохотная на фоне туши прежняя Ноэль по пояс. И чем дальше, тем становилось хуже, туша росла, Ноэль всё легче и легче теряла контроль над ней. В такие бесконтрольные моменты химера вырывалась на волю, убивала всех вокруг, поглощала и поедала, и поэтому Странники кочевали с места на место, нигде не задерживаясь надолго.
Поэтому Ноэль сидела взаперти за стенами и дверьми, которые охраняли людей от неё, а не её от людей.
Панацея не лечила суперзлодеев, кроме случаев, связанных с Губительским Перемирием и смертельными ранами в ходе захвата, но всё же неустойчивое моральное состояние открывало возможности. Не факт, что целительница сумеет помочь, но это всё равно будет мощный ход. Из состояния "Сплетница пытается решить проблему" всё перейдёт в разряд "Даже Панацея не смогла", и проблема опять перейдёт к Выверту, пусть он ломает голову и строит новые планы.
Стул под ней полностью промок, снизу растекалась лужа, и раздражение Лизы вполне естественно обратилось на Выверта. Насильная вербовка, принуждение, преступления, да даже необходимость сейчас сидеть в мокром костюме, во всём этом был виноват Выверт-Кальверт. Лиза не знала, раскроет ли Томас её маленький разговор с Жабой, но все возможные меры предосторожности были приняты.
Конечно, даже их могло не хватить, но Лиза готова была рискнуть.
Она встала, пересела, проводив взглядом удаляющуюся Панацею, и вернулась мыслями к своим проблемам.
Всю прошлую неделю Лиза занималась и общалась с Жабой, и было вполне естественным с его стороны спасти Сплетницу и Муравья, так что вряд ли Выверт будет глубоко копать в этом направлении. Остальное же — в руках Жабы, и здесь шансы были не хуже, чем с Вывертом.
Картина с силой Жабы в целом вырисовывалась стройная, но чтобы её понять, Лизе пришлось серьёзно приналечь на японскую литературу, и Регент отпустил по этому поводу немало шуточек. Дзирайя гокэцу моногатари, "Сказание о бесстрашном Дзирайе" стало отправной точкой её исследований, так как в тексте были жабы, змеи, слизни, гора Мьёбоку, предательство друга и любовь, всё то, что мелькало в догадках суперсилы и обмолвках Жабы.
Шиноби или синоби — воины-ниндзя из средневековой истории Японии, и в легендах о них, мифах, сказках было всё то, что демонстрировал Жаба. Умение бегать по любой поверхности, прыгать с сотни метров, изрыгать огонь и нырять в землю, сражаться с запредельной скоростью и мастерством, вести разведку, находить и прятаться. В реальной жизни ниндзя, конечно, были пожиже возможностями, но суперсила — это суперсила.
Воплощение шиноби из мифов, персонификация и отождествление себя с героем из выдуманной истории, и всё это густо перемешано с другими, казалось бы, несовместимыми компонентами. Элементы поведения и кодекса самураев, полной противоположности и непримиримых врагов ниндзя. Страсть к подглядыванию и извращённое поведение, ну разве что манера громко кричать и вставать в эффектные позы вполне согласовывалась с японской культурой.
То, что нужно юной суперзлодейке, желающей избавиться от босса.
В эту стройную картину не вписывался только Гарри Поттер, но объяснение у Лизы было. Просто в помутнение разума, из-за которого Жаба считал японский миф историей своей жизни, вкрались книги Роулинг. Внукам, например, Жаба читал о Гарри Поттере, а потом всё смешалось, ну и так далее. Детали уже неважны, главное, что именно такая маска, как Жаба: сверхсильная, опытная (пускай даже, этот опыт дарован суперсилой на основе мифов и сказок) и в достаточной степени безумная, способна была справиться с Вывертом и не потребовать потом нового рабства.
Всё дело было в нюансах: добровольная работа на Гильдию не то же самое, что рабство у Кальверта, не говоря уже о том, что Гильдия — это сила. Всем суперзлодеям, желающим наложить лапы на освободившуюся Сплетницу (Умники и Технари — самые востребованные классы масок), придётся иметь дело с Жабой, и одна мысль об этом поднимала Лизе настроение.
Поэтому разговор с Жабой Лиза строила соответственно. Неявно разыгрывала "девицу в беде", мокрый костюм тоже пришёлся к месту, упоминания возраста Дины, подробные повторения об осторожности и силе Выверта. Жаба не поверил словами Сплетницы, и это было ожидаемо, но Лиза делала ставку на другое. На то, что Жаба проверит часть истории и будет при этом осторожен, просто потому, что так действовали шиноби, воины из тени. Убедившись хоть в одном факте, он вспомнит слова Сплетницы, и всё. Лиза не знала, что предпримет Жаба, но не сомневалась: если он решит действовать, то Кальверт просто умрёт, и никто не поймёт, откуда пришёл удар, или, наоборот, улики будут вести в совершенно другом направлении, не к Гильдии.
Если, конечно, Жаба решит действовать.
Если.
Имей Лиза возможность, она обязательно спросила бы Дину, и та дала бы ответ, с точностью до долей процента, но Выверт тщательно оберегал своего "домашнего питомца". Он даже перевёл юную пророчицу куда-то с подземной базы, после того, как отдал помещения Неформалам и Странникам, а сам занял пост директора СКП. Так что Лизе теперь оставалось только терпеливо ждать, всё, что можно было сделать для своего спасения, она уже сделала.
Ибуки 7.12. Джек Остряк
9 мая 2011 года, где-то к западу от Великих Озёр, почти на границе США и Канады
— И вот так, вот здесь надрежем, а здесь соединим, — почти напевала Ампутация (Bonesaw), копаясь во внутренностях Джека.
