Исходная задача ремонта и восстановления техники, вооружения и военного имущества выполнялась с крайне высокой эффективностью и достаточно быстро была дополнена задачами боевой адаптации к конкретным условиям местности, погодным условиям, и характеру боевых действий, а также, в значительном числе случаев, прямой модернизации техники.
В качестве же интегрального, обобщающего результата внедрения новых ПКО службы тыла различного подчинения следует назвать резкое, многократное повышение мобильности войск и достижение ими такого уровня боевой автономности, который был совершенно невозможен при каких бы то ни было из прежних ПКО тыловых частей.
Можно констатировать, что именно измененная служба тыла дает подавляющее преимущество войскам с новыми ПКО тыла над противником, даже исходно обладающим техникой и вооружением со сходными характеристиками, сопоставимым уровнем подготовки и численностью личного состава боевых частей, но не имеющим тыловых служб, сопоставимых по возможностям с таковыми в частях и соединениях СА. То, что специалисты соответствующего профиля в необходимом количестве и с необходимым уровнем подготовки имеются только в СА, позволяет уверенно говорить о том, что превосходство СА над любой современной армией в неядерном конфликте удастся сохранить на длительный период."
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
**
"Ставшая фактическим правилом практика особого резервирования т.н. "Аварийного Комплекса" в условиях современного боя резко повышает общую устойчивость тыловых частей с новыми ПКО.
Как правило, для этих целей служит портативный сейф из материалов повышенной или особой стойкости, запираемый на прецизионный ключ: практика показала преимущество этих систем в полевых условиях над любыми цифровыми (кодированными) сейфовыми замками. При передислокации тыловой части скрытое размещение сейфа (в прочных естественных укрытиях, под поверхностью грунта и т.п.), маскировка его расположения и организация скрытого или малозаметного охранения автоматическими и дистанционными средствами является одной из первоочередных задач.
Рекомендуемые меры по скрытому охранению и защите перечислены в "Перечне" (см. (Приложение 3), но конкретная комбинация мер оставляется на усмотрение командира соответствующей тыловой службы (части), его помощника или специально уполномоченного лица из числа специалистов, поскольку шаблон в такого рода мерах является безусловно нежелательным.
Стандартным для "Аварийного Комплекса" содержимым являются следующие материалы и имущество:
1) одно портативное устройство для синтеза углеродных информонитей в репликационном режиме или с использованием внешних источников информации типа "ИНУ — 79", "ИНУ(п) — П", "Иней — 2" или "Иваново";
2) одну портативную ВМ типа "УС(п) — 15", "УС(п) — 25", "УС(п) — 35" или "Фотон — П" с унифицированным программным обеспечением;
3) один портативный ЭХГ типа "ГП — 50";
4) один набор оптических носителей информации с записью последовательностей ИНУ для основных изделий и устройств,
5) один набор маркированных ИНУ согласно "Перечню..." ("Приложение 8"),
6) четыре герметических, упакованных в заводских условиях емкости с МС, наборы типа "ФЗ — 1", "ФЗ — М" или "ФЗ — Н"."
— Эй, батыр, — невысокий, полный азиат растянул рот в широчайшей улыбке, причем глаза его, наоборот, превратились в совершенные уже щелочки, — продай зверя. Хорошо заплачу. Тебе — баловство одно, а мне цхе, — он поцокал языком, заводя глаза, — шибко надо барашка пасти.
— Прости, товарищ, — не продается. Казенная вещь.
— Вах, жалко, — улыбка кочевника завяла нежной розой, и он с видимым сожалением похлопал "Сольпугу" по теплому боку, — сильно нужный вещь. Скажи где брал?
— Военная машина. Брак. Вряд ли там еще есть.
— Номер пиши, — азиат полез куда-то под полу своей темной от органичной грязи рукой и достал оттуда черный, шершавый "комбат", — с военными говори, по рукам ударишь, — звонить будешь. Меня Мухали зовут, Боорчи фамилия, в степи все знают... А то продай?
— Вот что, — мне по осени шибко далеко уезжать надо, скакун вовсе без надобности будет, так я тебе первому продам, — лады?
— Врешь поди?
— Обижаешь. Мое слово — свято. Если охота не пропадет, — тебе первому сторгую.
— Не пропадет. Если раньше добуду, — так вторая будет...
Два молодых человека, которых так и хотелось назвать нукерами, как положено, — в кожухах и малахаях, — как положено, показывающих превосходные зубы в по-волчьи добродушных улыбках, ждали патрона неподалеку. Под ними, вместо классических кочевничьих лошадок, едва слышно шипели два жутких мотоцикла здешнего образца, и видно было, что это не абы какие машины. На третий, попрощавшись и окинув "Сольпугу" предельно деловитым взглядом, сел сам Мухали.
Пыль ударила тремя фонтанами, раздался свист и шипение впору какому-нибудь Соловью Разбойнику, и троица стремглав унеслась прочь, туда, где вроде бы ничего и не было кроме степного горизонта.
— Чего это от тебя степняк-то хотел?
— Все того же. Такое впечатление, что я не транспорт себе купил, а липкую приманку для мух. Видел такие в детстве?
— Геморрой ты себе купил. На всю задницу и до скончания времен. Это все равно, что на какой-нибудь там Мисс Европа жениться. И ты того... поосторожнее как-нибудь с батырами.
— А что такое?
— Да ничего особенного. Просто новации последнего времени пришлись кочевникам исключительно в жилу. Вдруг оказалось, что они в новых условиях, — как рыба в воде. Теперь-то все понятно, и кажется, что по-другому и быть-то не могло... Вот только ясно это стало потом, а вот до никто ничего подобного как всегда не ожидал. Почему-то. Как всегда.
— Ну?!
— Опять-таки ничего конкретного. Просто один интересный человек, его Лев Николаевич зовут, как Толстого, любит повторять, что степь способна ждать веками и тысячелетиями, притворяясь, что ее и вовсе нет. И всегда дожидается.
— Скотовод, ваш тон библейского пророка начинает меня утомлять. По-моему это чистой воды попытка с многозначительной миной облить конкурентов грязью.
— Мое дело предупредить, а там — как знаешь.
Хорошо зная русский, и, — как он надеялся, — неплохо русских, Островитянин русским ни в коем случае не являлся. Не только по происхождению, но и ни по каким меркам вообще. Хотя, на первый взгляд, разница в поведении может показаться незначительной и исчезающе-тонкой. Пример: русский, усомнившись, — послал бы, и уж, по крайней мере, послав, — махнул бы рукой. Островитянин, усомнившись, — все-таки услышал, а, послав, — все-таки принял к сведению.
Придорожная гостиничка близь Целинограда не представляла собой ничего особенного: точно таких же и подобных выросло в последнее время видимо-невидимо. Массивные стены, крохотные окна первого этажа, прорезанные в коридоре, частые, изящные, с виду обманчиво-хрупкие решетки в окнах второго этажа, и сами окна номеров, открывающиеся во внутренний двор. Глухая, четырехметровая, с очень подозрительными колышками по гребню стена вокруг всего комплекса прорезана одними раздвижными воротами все из того же серого, двухсантиметровой толщины, не принимающего никакой краски углерода. Сторож рядом со входом, под козырьком и за стеклом устрашающей толщины, на столике — кнопки и подозрительного вида массивный ящик. А вокруг — бесконечная ширь, пустое место до самого горизонта, и только серая, неестественно гладкая лента дороги, уходящая в бесконечную даль. Семисоткилометровый пробег показал, что "Сольпуга", в общем, не отстает от "Тигра", газовского вездехода преимущественно военного назначения, даже по шоссе. Кроме того, — Михаил с напарником и неизбывно сонным Сережей за рулем еще и не гнали. Они поздно выехали и оттого ночь застала их в пути.
Михаил со товарищи смотрели на него круглыми глазами, крутили пальцами у виска, а потом начали показывать на него пальцами с расстояния в два-три метра, но он все-таки вышел из душа, переодетый в халат и с сеточкой на влажных волосах. Вот только выспаться этой ночью им не удалось. Со двора, оттуда, где располагался их транспорт, раздался истошный вопль, а следом захлопали двери и послышались заполошные крики разбуженных постояльцев и персонала.
"Сольпуга" стояла на прежнем месте с таким видом, будто не имеет к происшедшему ровно никакого касательства. Лицо того, кто валялся рядом, показалось Островитянину смутно знакомым, а минут через пять, стряхнув сон, он вспомнил еще и откуда: молодой человек сопровождал того, кто назвал себя Мухали. Кажется, — это был Левый, и, судя по всему, чувствовал он себя крайне неважно. Левый лежал на спине с раскинутыми в стороны руками, глаза его были закачены так, что в их раскосых щелях виднелись только белки, кожа имела цвет глины — с известкой, а из груди вырывалось короткое, редкое, всхлипывающее дыхание, больше напоминающее икоту.
Первым к пострадавшему подоспел, понятное дело, Сережа. С обычным своим сонным видом он пощупал пульс на шее Левого, разогнулся и лаконично заметил:
— Пока жив.
Дежурный администратор, сокрушительно зевая и встряхиваясь, пытался дозвониться до каких-то там здешних центров цивилизации, но телефон молчал, и тогда он взглянул на небо, отыскал яркую, как надутый Марс, алую звезду Люцифера у самого горизонта, на востоке, и нерешительно взялся за "комбат". Сомнения его оправдались в полной мере: в трубке шипело и трещало, как на праздничном фейерверке при дворе Сына Неба, и это могло обозначать многое, но, во всяком случае, — ничего хорошего. Решившись, дежурный отпер калитку и стремглав метнулся к расположенному поодаль табору Дальнобойщиков. По причине того, что гигантские тягачи, разумеется, не могли разместиться в пределах стен, представители этого племени, в отличие от всяких-прочих, любителей и прочих низших существ, ночевали в кабинах, не отлучаясь от груза и поставив свои чудовищные повозки в плотный оборонительный круг. Во время этого короткого, как полет метеора, броска через освещенное пространство перед стенами, — к темнеющим громадам грузовиков, он успел увидеть какие-то темные фигуры у самой границы светового круга, и почувствовал, как по спине его пробежали знобкие мурашки. Собственно говоря, — он ожидал чего-то подобного. Ожидал, — и боялся. К счастью, на его панический стук в толстенное бронированное стекло отозвались почти сразу, и дверца сдвинулась назад. Слава Богу, — белесая поросль на голове, бесцветные глазки, неопределенных очертаний нос и насквозь родное, как мат, не поддающееся подделке:
— Че те?
Выслушав, шоферюга отчетливо помрачнел, связался со своими, но все-таки вошел в положение. После долгих боев, торгов и дипломатических переговоров Дальнобойщикам все-таки выделили декодеры для связи через Приматор, Черную Звезду, невидимую ни в каких лучах пирамиду, неподвижно висящую в небе чуть восточнее Оренбурга. С тех пор над каждой кабиной, украшенной черным силуэтом быка, появилась направленная кверху "холодная" антенна особой формы, а водители получили надежную связь между собой, — и еще кое с кем. Беда только, что в последнее время развелось слишком много пород кое-кого, так, что не мешало бы и убавить... Дежурный позвонил по двум номерам, а потом, подумав, и еще по одному.
Когда он открыл дверцу, ночь, дотоле почти безлюдная, встретила его воем и свистом двигателей, многоголосым гомоном и — лучами многочисленных фар. Так. Теперь, главное, — не бежать. Идти не быстро, но и не медленно, деловито, с равнодушной мордой, и не глазея лишнего по сторонам. Не ускоряться. Не ускоряться. Господи, — только б не побежать! Темные фигуры в удобных, почти как кресла, седлах могучих мотоциклов, полуразвалившись или опираясь одной ногой на землю, и фигуры на свету, даже и не пытавшиеся прятаться. И еще поспевают те, что просто на лошадках, по старинке, как заведено от века. Поминутно ожидая... ну черт его знает, — чего, удара, ножа, выстрела в беззащитную спину, он, наконец, достиг колитки, подал сигнал коротко взвывшему магнитному запору, распахнул ее, и вздрогнул, услыхав:
— Эй, почтенный!
Скрыв вздох необыкновенного облегчения, — повернулся, но уже внутри, уже на своей земле, так, чтобы, повернувшись, опереться плечом к надежному столбу проема. Все обитатели гостиницы были тут, и все оказались за его спиной, затаив дыхание и не говоря ни единого слова. Жизнь в степи, на взгляд постороннего вовсе лишенная порядка, бескорневая, поскольку все места тут на первый взгляд вроде бы одинаковы, и одно ни капельки не хуже другого, на самом деле от хаоса бесконечно далека. Когда приглядишься, то со всей отчетливостью поймешь, что и места здесь все разные, и люди очень, очень неодинаковые. Их надо знать и помнить, кто из них — кто, если не желаешь постоянных, каждодневных, все более серьезных неприятностей. Он и знал. Например того, кто его окликнул и теперь подкатывался к двери, звали товарищ Боорчи, он же Мухали-баатур, председатель колхоза "Имени Абая".
— Ты караван-сарай держишь?
— Я — дежурный администратор, — он украдкой облизал губы, — чем могу быть полезен?
— Племянник к тебе заходил. Давно нету. Волнуюсь шибко.
— Фамилия как?
— А-а, зачем фамилия-мамилия? Племянник где, говорю?
— Фамилия племянника как?
— Ну, — Джойгурджи фамилия... Пройти дай...
— Нет такого, — дежурный помотал головой, — не регистрировался. А проходить незачем, мест нету...
— И для меня нету?
— И для вас.
— А для них? — Мухали ткнул себе через плечо большим пальцем, указывая на темную, тихонько гудящую толпу позади себя. — Захотят войти, — что делать будешь?
— Милицию позову.
— А почем знаешь, что она еще не тут, а? Что будешь делать, если и звать не нада, а? Дай пройти, говорю...
— Ладно, один можете проходить.
— Я пройду, а вы и меня как племянника? Какая фамилия? Боорчи? Не было такая фамилия, скажешь. Не-ет, пусть родственники войдут, свидетелями будут.
— Все?!
— А ты что, — глазки Мухали весело щурились, — лишний свидетель боишься?
— Не имею права, — железным голосом проговорил дежурный, — до прибытия представителей власти.
— Не понимаешь по-хорошему, — с явным сожалением поцокал языком Мухали, — я тебя добром просил, грубый слова совсем не говорил.
С этими словами он вдвинулся в калитку, дыша луком, оттеснил растерявшегося дежурного животом и махнул рукой своим.
Ф-шшш! Тяжелые, как крупнокалиберные снаряды, лоснящиеся, как надкрылья жука, они как будто бы сконденсировались из окружающей тьмы. Из первого автомобиля вышел, поигрывая дубинкой, милиционер в каске. Остальные — не показывались, очевидно, оставаясь в качестве резерва.
— Разойдитесь, — бубнил он, раздвигая податливую толпу, и на плече его привычно висела "Пихта", на голове белел глухой шлем, а фигура казалась подозрительно громоздкой, — разойдитесь, не мешайте следственным действиям... Что произошло?
— Начальник, — взял инициативу Мухали, — племянника машиной убили. Ничего дурного не хотел, никого не трогал, мимо проходил, — а его убили.
— Разберемся, — механически, как граммофон с жестяной трубой, — говорил старшина, продолжая мерно двигаться к месту происшествия, — кто первый обнаружил пострадавшего?
