Кэноэ опустил голову. На душе было мерзко. Я не предаю их, я ни в чем не виноват, уговаривал он себя. Я действительно не знал предыстории появления филитов на Тэкэрэо, не знал об исследованиях и не предполагал, что с ними связана такая мрачная тайна. Конечно, очень неприятно не выполнять обещания, но что делать? В конце концов, предложенный вариант позволяет выйти из положения с минимальными потерями.
Он убеждал самого себя, но почему-то никак не мог убедить. Генерал был кругом прав, вот только его правота была какая-то неправильная.
Политику не делают в белых перчатках, продолжал сердито думать Кэноэ. Порой государственные интересы требуют жертв, больших жертв, причем, часто ими оказываются ни в чем не виноватые и ни к чему не причастные люди, и нечего трусливо закрывать на это глаза! А вся проблема заключается в том, что он лично знает этих людей... ну, филитов... и поэтому все в нем протестует против печальной необходимости.
Кэноэ прикрыл глаза руками. Он ничего не мог с собой поделать. Он помнил, как радовались филиты, когда узнали, что возвращаются домой. Как радостно бросилась на шею Эргемару маленькая филитка Териа, которая так понравилась Кээрт. Как блестели глаза у Дауге, который больше двух дюжин лет провел на чужбине. Как... Кстати, Дауге. Он пробыл с другими филитами несколько месяцев, но не заболел и не заразился. Так что, возможно, опасения генерала по поводу возможной эпидемии несколько преувеличены.
Некоторое время назад он избрал для себя простой критерий: одобрила бы его решение Кээрт или нет. То, что предложил генерал Ниорг, ей явно не понравилось бы. Она тоже была рада за филитов и очень огорчилась бы, узнав, что вместо родного дома им предлагается... А что, собственно, им предлагается?...
— На каком форпосте планируется разместить филитов? — спросил Кэноэ. — Они ведь очень разные.
Как ни странно, этот простой вопрос поставил генерала в тупик.
— Сейчас я не могу ответить на этот вопрос, — сказал он после паузы. — Окончательное решение еще не принято. Вероятно, оно будет утверждено руководством отдела, а может, и кем повыше.
— Хорошо, тогда просто скажите, какие варианты рассматриваются, — настаивал Кэноэ.
— Э-э-э... — генерал запнулся. — Пока я ничего не могу сказать. Прошу прощения, ваше высочество.
Да он же просто выдумал эту историю с форпостом, причем, наверняка, только что! — вдруг понял Кэноэ. На самом деле, филиты даже не покинут Тэкэрэо, их здесь и похоронят, как только завершится это "углубленное обследование"!
— Я тоже прошу прощения, ваше превосходительство, — с отменной вежливостью сказал он. — Но без точного ответа на этот вопрос я не могу удовлетворить вашу просьбу. Филиты будут возвращены на свою планету, где и пройдут углубленное медицинское обследование. Под моим личным контролем.
Что-что, а держать удар генерал Ниорг умел.
— Это совершенно не допустимо, ваше высочество! — прогремел он. — Подобное безответственное решение может нанести невосполнимый ущерб всей политике Империи на Филлине! Я настаиваю на безусловной передаче филитов в распоряжение Отдела специальных исследований Службы Безопасности! Я взываю к вашему благоразумию, ваше высочество!
Кэноэ чуть ли не физически чувствовал, как непреклонная воля генерала Ниорга пригибает его к земле. Было видно, что этот человек не остановится и не отстанет, пока не добьется своего. "А ведь он ничего не может сделать!" — промелькнула у него в голове спасительная мысль. У него нет полномочий на то, чтобы выцарапать филитов с гвардейской базы, иначе он бы немедленно предъявил их! И он сам ничего не решает, он ждет, что прикажет его начальство, а пока информация пройдет в обе стороны, уже будет поздно.
— С точки зрения благоразумия... — начал озвучивать Кэноэ внезапно пришедшую ему новую мысль. — С точки зрения благоразумия было бы очень неблагоразумно утаивать от филитов информацию о биоконструктах. Это ведь типичное оружие устрашения, его задача — удерживать филитов от опрометчивых шагов. Не зная о его существовании, филиты могут предпринять враждебные действия, вынудив Империю пустить его в ход. В результате держава потеряет целую обитаемую планету и несколько миллиардов подданных. Согласитесь, намного лучше, если филиты узнают о наличии биологического оружия, причем, непосредственно от нас. От этого они не станут менее враждебными к Империи, но, очевидно, станут более послушными.
— Ваше высочество, это уже вопросы большой политики, — отрезал генерал. — Вы не обладаете полномочиями, чтобы...
— Мои полномочия уступают только полномочиям самого Императора, — хладнокровно перебил его Кэноэ. Он уже закусил удила и мчался вперед, отключив все тормоза. — И если я допустил ошибку в своих логических построениях, я буду нести ответственность лично перед Императором или, в крайнем случае, перед Председателем Совета Пятнадцати Оонком! Я не даю вам разрешения забрать филитов. Их судьба будет решаться на самой Филлине, о чем я немедленно отправлю соответствующий запрос! Вы свободны, ваше превосходительство!
Едва за кипящим от возмущения генералом закрылась дверь, Кэноэ схватился за коммуникатор.
— Господин суперофицер третьего ранга! — вызвал он начальника охраны Ровоама. — Только что от меня вышел генерал третьей величины Ниорг. Приказываю со всем почтением задержать его и изолировать до нашего отлета с Тэкэрэо! Особенно следить за тем, чтобы он ни с кем не связывался!
Закончив разговор с Ровоамом, Кэноэ глубоко вздохнул, чтобы унять колотящееся сердце, и снова взял коммуникатор.
— Наарит, распорядитесь от моего имени, чтобы филитов сейчас же забрали с базы Звездной Гвардии и доставили на борт корабля "Всемилостивейший"! Прием посетителей закончен! Как только прибудет блистательная Кээрт, немедленно дайте мне знать!
А теперь можно положить коммуникатор и начинать сомневаться, правильно ли он поступил, или нет.
Закат медленно догорал в синеющем небе. Становилось прохладно, и Драйден Эргемар набросил на плечи Терии свою куртку.
— Если будет все хорошо, завтра в это время мы уже будем в космосе, — тихо произнесла Териа, прижимаясь к нему. — Ты веришь в это?
— Пока не очень, — признался Эргемар. — Вот когда нас завтра утром повезут на космодром, тогда поверю. И то, наверное, не до конца.
— А мне уже хочется домой, — Териа смотрела на угасающую зарю. — Знаешь, как бывает, когда ты очень ждешь и никак не можешь дождаться... Драйден, у тебя там кто-то остался?
— Конечно! — с некоторым удивлением сказал Эргемар. — Родители, братья, наверное, еще несколько племянников и племянниц.
— А почему ты о них никогда ничего не рассказывал?! — возмутилась Териа.
— Ну... — Эргемар задумался. — Наверное, потому, что мы вообще ни разу не говорили о своих семьях. К тому же, я... как бы так сказать... ушел из дома.
— Как это вышло?! — вырвалось у Терии. — Ой, извини, если тебе неприятно об этом вспоминать... Я не хотела...
— Нет, все нормально, — пожал плечами Эргемар. — Просто так тогда получилось... Понимаешь, Тери, я вообще-то сельский парнишка. Мои родители были... ну, и сейчас есть... фермеры в дистрикте Ойдевиз. У меня два старших брата, я самый младший, так что меня всегда немного баловали. И не сильно ругались, когда видели, что я вместо работы сижу за книгами. Я очень рано научился читать и просил книги у всех соседей. Мне и самому кое-что покупали. А когда мне было десять лет, на наш луг сел самолет. Такой небольшой бипланчик, покрашенный в оранжевый цвет, с белой полосой. Я увидел его и заболел небом. Теперь я точно знал, что буду летчиком. Причем, не военным, мне почему-то хотелось летать именно на таких небольших самолетиках, чтобы с высоты можно было все разглядеть и садиться, где хочешь. Для этого надо было закончить школу, потом колледж, потом поступить в институт гражданской авиации... Родители, в конце концов, с этим смирились. А я и раньше учился хорошо, а теперь стал особенно стараться, чтобы окончить школу на отлично и получить стипендию.
А когда мне было пятнадцать, случилась катастрофа. За пару лет до этого отец взял один кредит — знаешь, такой хитрый трюк, когда сначала платишь совсем мало, а потом все больше и больше. Я, кстати, тогда предупреждал, что там что-то нечисто, но кто будет слушать тринадцатилетнего пацана? В общем, денег стало не хватать, тем более, что старший брат недавно женился и у него должен был вскоре родиться ребенок. Отец потребовал, чтобы я бросил школу и начал работать. Сейчас я бы, возможно, понял его, но тогда ужасно возмутился и обиделся. Разругался со всеми, бросил все и ушел. Думал податься в город, там где-то устроиться на работу и одновременно учиться в колледже — ну, знаешь, такой совершенно нереальный план, какой можно составить только в пятнадцать лет...
Только до города я, к счастью, не добрался. По пути мне попался аэродром, точнее, испытательный центр фирмы "Канери". Она выпускала, правда, не самолеты, а вертолеты, но мне они понравились еще больше. В общем, я как-то упросил, чтобы меня взяли. Сначала просто на подай-принеси, потом стал что-то понимать. В семнадцать лет впервые поднял в воздух вертолет, а в двадцать получил свидетельство пилота-испытателя, правда, второго класса. А там я подружился с ребятами из конструкторского бюро, которые создавали те модели, которые мы испытывали и облетывали. Поначалу просто смотрел, а затем начал и сам немного разбираться в этих делах. Дилер Канери, владелец компании и главный конструктор, стал даже заниматься со мной. Он сам был самоучкой и, наверное, я ему чем-то приглянулся.
Мы даже договорились о том, что фирма оплатит мне обучение в Реперайтерском техническом университете, чтобы я после его окончания вернулся в конструкторское бюро, но в начале 69-го Канери умер. Нелепо и неожиданно, в неполные пятьдесят семь лет. Он всегда был поглощен только работой, за собой не следил, вот и запустил болезнь, пока не стало слишком поздно. А без него фирма не смогла выжить. Наверное, мы могли бы потрепыхаться за счет доводки прежних моделей, ремонтов, модернизации и всего такого, но на нас наехали "большие парни" из "Эрумы". Через несколько месяцев вдове Канери пришлось продать компанию той же "Эруме", пока за нее еще что-то давали. Испытательный центр расформировали, меня и многих других уволили, вот мне и пришлось податься в "Ренгер" простым пилотом. Я соглашался на самые дальние экспедиции, мечтал скопить денег, чтобы все же пойти учиться на авиаконструктора. И знаешь, если бы не пришельцы, наверное, этой осенью действительно смог бы поступить в университет...
— А чем ты думаешь заняться после возвращения? — спросила Териа.
— Пока не знаю, — пожал плечами Эргемар. — А что, у тебя есть предложение?
— Есть, — кивнула Териа. — Только давай я сначала расскажу тебе о себе. Меня принцесса Кээрт отругала за то, что я до сих пор многие вещи от тебя скрываю.
— А ты, правда, из знатной семьи? — немедленно поинтересовался Эргемар.
— Правда, — печально усмехнулась Териа. — Трентоны — это старинный аристократический род. Мой дед был губернатором провинции, потом заместителем министра внутренних дел. А отец — майором гвардии. Он погиб на войне, когда мне было четыре года. Я почти и не помню его, в памяти осталось только одно-единственное воспоминание: он подбрасывает меня в воздух, а мне весело. Я смеюсь, он тоже смеется...
Териа негромко всхлипнула, и Эргемар обнял ее, прижимая к своей груди.
— Спасибо, Драйден... Но давай я дорасскажу. Второй мой дед был императором.
— Каким императором?! — сразу не понял Эргемар.
— Баргандским. Который Зинес VI. Мою маму звали принцесса Тили, она была его младшей дочерью.
— Так ты тоже принцесса?!
— Нет, — Териа покачала головой с легкой улыбкой. — Только леди. У нас титулы передаются по мужской линии.
— Подожди! — вдруг вспомнил Эргемар. — Я читал, что после войны всех членов императорской семьи выслали из Барганда. Тебе разрешили остаться, потому что ты была Трентон?
— Нет, там была другая история, — голос Терии стал безжизненным и отрывистым. — Когда кончилась война, а император, подписав капитуляцию, застрелился, в Барганде началось то, что сейчас называют "месяцем хаоса". Правительство уже ничем не управляло, по всей стране прокатились солдатские бунты, офицерские мятежи, выступления левых и правых радикалов, крестьянские волнения, нападения уголовных банд... Это прекратилось только когда правительство национального единства Сиджена Уйта согласилось допустить в страну оккупационные войска. Уйта потом застрелил террорист, его память перемешали с грязью, но он просто спас страну от гражданской войны — всех против всех... Но только он опоздал. За два дня до прихода вилкандцев дом, где жили мы с мамой, разграбили и сожгли, а маму убили...
— Тери! — Эргемар еще крепче прижал ее к себе, коснувшись губами ее горячего лба. — Если тебе тяжело вспоминать, не надо об этом рассказывать!
— Нет, самое страшное уже кончилось, — Териа через силу улыбнулась. — Я не знаю, случайно ли произошло это нападение или нет, — моя мама была не последним человеком в личной секретной службе императора.
— Твоя мама?! — удивился Эргемар.
— Да. Она была аналитиком — отслеживала изменения внутренней обстановки в стране. И в своем кругу занималась, так сказать, точечными воздействиями и распространением нужных слухов... Она погибла, а меня спасла бабушка.
— Жена замминистра?
— Нет. Это я привыкла называть ее бабушкой. Ее звали Вирента Таркин, она была моей воспитательницей. А ее муж, который официально служил императорским библиотекарем, был начальником той самой секретной службы, с которой сотрудничала моя мама. Я до сих пор не знаю и никогда у него не спрашивала, зачем меня тогда надо было объявить умершей и скрыть от всех, даже от родственников. Но он сделал так, чтобы меня считали его внучкой — незаконной дочерью его сына, погибшего на войне. Так что по паспорту я Териа Таркин.
— А что с тобой было дальше? — спросил Эргемар.
— Я просто жила вместе с бабушкой и дедушкой Таркин — я действительно считала их своими бабушкой и дедушкой. Нет, я, конечно, знала, кто я такая — когда погибла моя мама, мне уже было почти шесть лет, но дедушка убедил меня, что если мое происхождение раскроется, то мне придется уехать из страны, а мне этого, разумеется, не хотелось. Я так никому никогда и не открыла своей тайны. Я ходила в школу вместе с обычными детьми, затем закончила Тогродский бывший Императорский университет по специальности социология. Хотя я одновременно изучала также экономику, право, историю и даже немного психологию. А потом дедушка пригласил меня в свою фирму.
— Это которая в кавычках и с большой буквы? — уточнил Эргемар.
— Нет. Он действительно основал коммерческую фирму, которая занималась проведением опросов, различных исследований, составляла прогнозы, обзоры и аналитические справки. Хотя, конечно, она неофициально работала на государство или, по крайней мере, на какие-то организации. Вначале я была рядовым аналитиком, затем возглавила группу из пяти человек — они занимались добычей информации, а я ее систематизировала и анализировала. Кроме того, я продолжала учиться — как находить нужных людей, как знакомиться с ними, как сделать, чтобы они поступили так, а не иначе, как управлять информационными потоками и все такое прочее... В общем, было безумно интересно.
