— Да? — кажется, эта мысль немного ошарашила японца, — Но я не умею играть в мяч, Ноэль-сама. Тем более, в живой мяч.
— Этому спорту всего один день, — развела руками Ноэль, — Никто не умеет.
— Тогда... попробуем? — сказал Рю немного неуверенно и вопросительно. Усталым играть в мяч? Почему бы и нет, это лучше, чем умирать или убивать усталым. Хоть юноша и чувствовал, что потом пожалеет об этом, сейчас ему хотелось просто заняться чем-либо, чтобы ни о чём не думать. Не настолько же он измотан, чтобы не побегать за живым мечом...
— Почему нет? — спросила она и направилась вместе с ним к полю.
Громкое 'Кабу!' Рю услышал еще до того, как увидел две пары игроков. Это, кстати, похоже, были не студенты, а совершенно обычные люди из деревенских. Впрочем, его внимание приковал к себе мяч, а не они.
— Ничего себе... — только и сказал зеленоволосый, — Это тоже сигма?
— Конечно, — кивнула Ноэль, когда мячик взлетел в небо свечкой, — Без сигмы такой мяч не создать... точнее, можно, но не за один же день.
— Если бы люди применяли сигму хотя бы так, избегая делать оружие... все могло бы быть по-другому, — сказал Рю, однако тон его голоса был не грустным. Зеленоволосый наблюдал за парящим мячом, не отрываясь.
Мяч действительно был необычным. Он был живой, со своим характером. Победа в этой, вроде бы, обладающей довольно простыми правилами, игре, зависела не столько от скорости и реакции, сколько от умения находить общий язык с мячом. В его хаотичных действиях проглядывалась закономерность — он быстрее летел, когда его били со злостью, а самый могучий удар могла отбить даже маленькая девочка, если будет ловить мячик с улыбкой. Он убегал от тех, кто ему не нравился, и давался в руки тем, кто казался ему милым.
Мячик мог нарушать законы физики, он мог зависнуть на одном месте, мог схватиться за руку и повиснуть на ней. Он мог делать всё, что ему вздумается, просто потому, что ему так хотелось, но тем не менее, несмотря на то, что все зависели от него, он зависел и от других. Он этого не показывал, но это было так. Он словно бы сам видел пустое и заполненное состояние мира, как и Рю, для которого начинался новый этап в его жизни...
— Итак, это не PSIA, — довольно потирая руки, заявил Чезаре, когда дверь за зеленоволосым закрылась.
— Или их цель не ты, — возразила Рейко.
Чезаре удивленно на нее посмотрел:
— Я имею в виду, мое имя Робин узнал не от PSIA. Иначе информатор японской разведки знал бы его или не знал бы, в зависимости от степени доступа, безотносительно встречи с Робином. Если в одной вероятности он знал его, а в другой нет, значит, источник не зависит от них.
Шпион покачал головой:
— Это кто-то из своих.
— Вот как... — задумчиво покивала ученая, — А не мог Робин знать твоё имя до появления в школе?
— Это не расширяет круг подозреваемых, — ответил он, — В любом случае, его знали PAFOS и семь человек в ЗШН, не считая меня. Есть, конечно, шанс, что Робин был подослан PAFOS и имел большую степень информированности, чем Рю... Но даже безотносительно его истории в эту версию не вписывается то, что их обмен информацией никак не ограничили.
— Как знаешь, — пожала плечами Рейко, — Я не люблю особо гадать, если нет возможности вскрыть начинку и посмотреть, как всё устроено.
— Именно это я и собираюсь сделать, — ухмыльнулся Чезаре, — Исключив вариант вмешательства PSIA, я свел варианты к двум версиям. Из них одна явно более вероятна, поскольку иного объяснения противоречиям я не вижу. Думаю, время рискнуть и раскрыть карты.
— Тебе нужна поддержка?
Естественно, речь не шла о том, чтобы она вместе с ним отправилась на задержание. Но вот ее благословение... Как успел понять Чезаре из разговоров о Ячжи, его сила варьируется в зависимости от подаваемой энергии.
— Пожалуй, если ты активируешь свое благословение, оно придется вполне к месту, особенно если я прав. Больше, вроде, особая поддержка не нужна... Ну, разумеется, если меня убьют, стоит сообщить Нарьяне о том, какую версию я проверял, но такую вероятность я традиционно не рассматриваю.
— Хм... и когда мне следует активировать благословение? — рассеяно провела пальцами по волосам учёная, — Думаю, первый запуск стоит произвести прямо перед моментом 'хватания'.
С этими словами она сделала вид, будто когтями хватает воздух.
— Хм... — задумчиво ответил шпион, — Да, если 'хватание' сработает вхолостую на кого-нибудь по пути, выйдет конфуз... Полагаю, если это не вызовет каких-нибудь затруднений, я подам сигнал через модуль.
— Я пока подготовлю все для ритуала.
Кивнув, Чезаре вышел из лаборатории. Он направился на крышу, где и рассчитывал разрешить этот вопрос. Обратной стороне своего дара надо иногда потакать, и обычные помещения казались амагусу-актеру недостаточно эффектными. А вот крыша подходила прекрасно: отсюда открывался отличный вид на лес и горы. Заходящее солнце окрашивало белый пластик стен в кровавые цвета, и это тоже казалось приятным символом 'красному кардиналу'. Для момента истины декорации самые подходящие... А кроме того, можно быть уверенным, что объект не припас какого-нибудь снайпера на всякий случай.
'Существует ряд срочных вопросов, которые нам необходимо обсудить с глазу на глаз. Приходите на крышу настолько скоро, насколько можете'
Отправив это сообщение, Чезаре в последний раз проверил оружие, после чего сделал его невидимым. Учитывая, что сперва они мирно поговорят, расстояние будет совсем небольшим, — на такой дистанции клинки лучше, чем пистолет. Хоть потенциальный противник и сам предпочитал ближний бой...
Валькельхайн прибыл через четверть часа. Он был, как всегда, вооружён своей тростью и одет в чопорном британском стиле. Все как обычно.
— Ну, вот я и на месте, мистер Финелла, — немного по клоунски развёл руки шпион.
— Я ждал вас, — согласился Чезаре, не оборачиваясь. Пусть не видя его лица, противник догадывается о его выражении. Пусть гадает, как много он знает.
— Ответьте мне на один вопрос, синьор Смит. Зачем?
— Зачем что?
Коротко рассмеявшись, итальянец обернулся, высматривая реакцию коллеги на прямоту:
— Кто-то слил Робину информацию, которой владел лишь Высший Совет...
На самом деле, еще этой информацией владели PAFOS и Мария, но этого кардинал не упомянул. Не хотел объяснять, что исключил версию PAFOS. И уж тем более — почему он не мог допустить и мысли, что слив произошел от Марии.
— ...И одновременно с этим вы толкнули мне дезу о своей встрече с Робином...
Ну, деза — это громко сказано... Но он не видел более адекватного объяснения тому, что рассказал Валькельхайн.
— Совпадение? Нет, — Чезаре снова рассмеялся, — Таких совпадений не бывает...
Его взгляд стал жестким, а в голосе появилась куда большая уверенность, чем он испытывал на самом деле. Пусть Валькельхайн поверит, что игра окончена.
— Вы предали нас, синьор Смит.
— Я никого не предавал, — спокойно ответил англичанин, — В вашей версии явно многое притянуто за уши. Вот, например, отчего вы решили, что я солгал в вопросе Робина?
— Вы сделали вывод, что он еще мертв, — пояснил Чезаре, — Однако, к моменту встречи он уже не имел большей части признаков смерти. Ни мертвенного цвета лица. Ни запаха разложения. Только температура тела и, возможно, пульс. Ни о том, ни о другом вы никак не могли сделать вывод из этой встречи.
— Мне не повезло вступить с Робином в физический контакт, — ответил Смит, — Руки у него были комнатной температуры.
Попался. Даже как-то глуповато для столь опытного агента.
— Только не говорите мне, что вы решили, будто я случайно забыл упомянуть, что просмотрел записи.
— И что? — поднял бровь Валькельхайн, — Там этого не видно?
— Там видно, что контакт длился меньше секунды и сквозь одежду, — ответил Чезаре, — Мы оба прекрасно понимаем, что в таких условиях определить температуру тела невозможно.
— А ты до конца смотрел запись? — губы англичанина изогнулись в довольно хищной улыбке.
— Было бы странно, будь иначе, вы не находите? — усмехнулся кардинал, — После 'обмена любезностями' вы с Робином разошлись. Или вы станете утверждать, что потом вернулись?..
— Вообще-то, разошёлся он, а я ещё некоторое время лежал, приходя в себя.
— В любом случае, вы покинули кадр в одном направлении, он в другом, — пожал плечами Чезаре, — После этого вы никак не могли войти с ним в более тесный контакт, чем в кадре. Следовательно, и возможность определить, что он не до конца ожил, у вас была не больше, чем у человека, которого бьют сквозь одежду, определить температуру того, кто бьет. То есть — ровным счетом никакой. У вас найдется более правдоподобное объяснение, или мы можем перейти к вопросу 'Зачем вам это понадобилось?'?..
— Ладно, сдаюсь, — Смит поднял руки вместе с тростью, — Ты победил.
— Тогда, я думаю, самое время рассказать о ваших мотивах, — заметил Чезаре, настороженно следя за руками шпиона. Подозрительно легко он сдался... — Потому на данный момент они остаются основным белым пятном в этой картине.
Вообще, было и еще одно — вероятность, где Валькельхайн убивал Робина. Но он об этом, разумеется, не сказал.
— Мотивы просты: деньги, власть, женщины... Да и какая теперь разница?
— И кто же умудрился предложить больше, чем Нарьяна? — удивленно ответил итальянец.
— Ты её знаешь, Джейд кличат, — уголки губ британца чуть разошлись в улыбке.
— Вот как... — хмыкнул макиавеллист, — Где она сейчас?
— Откуда мне знать? Моя информация уже три месяца как устаревшая.
— Вы еще расскажете мне подробно, что знаете, — пообещал Чезаре. Кажется, из двух версий, 'Он не признался, а издевается' и 'Он готовит какой-то подвох' верна вторая... Это хорошо.
— И, полагаю, вы в этом деле достаточно давно, чтобы понимать, что для вас же лучше будет рассказать по-хорошему. Кстати, положите трость: мономолекулярный меч слабо подходит к образу сдающегося.
Параллельно он отправил запись разговора Нарьяне. Рейко же сообщил, что Валькельхайн сдается, но на всякий случай благословение лучше активировать.
— Вряд ли вам поможет тот факт, что Джейд была в Лондоне, — заметил англичанин, разжимая руку.
— В любом случае, она должна была обеспечить как минимум связь, — возразил Чезаре, — Учитывая и Робина, и то, что она сама где-то здесь... Не думаю, что она выпустила вашу деятельность из-под контроля.
— По крайней мере, я о такой связи не в курсе.
— Сейчас вы лжете, синьор Смит, — спокойно ответил шпион, — Но подробнее мы поговорим позже. Сейчас я отведу вас в камеру.
Он жестом указал пленному идти впереди. Расслабляться он не торопился, понимая, что на месте Валкельхайна... На месте Валькельхайна он уже давно совершил бы попытку к бегству. Не дожидаясь, пока придется прорываться через безопасников. Однако бунт англичанина был куда... пассивнее. Он не шевельнулся. Лишь гадко ухмыльнулся. Провоцировал его подойти? Но зачем? Учитывая и то, что Чезаре в отличие от него был вооружен, и то, что он был физически сильнее, результат борьбы был бы очевиден. Конечно, у англичанина был еще 'дерринджер' в нагрудном кармане... Но он не успеет его выхватить. Слишком близко. Даже Мария не успела бы, при всех преимуществах своего статуса... Стоп.
Последняя деталь мозаики встала на свое место.
Вторая запись, на которой он убил Робина... И то, что он какое-то время лежал, приходя в себя... Совсем как... Проверить, в общем-то, было легко. Не переставая следить за пленным, Чезаре нажал на кнопку ЭМИ-излучателя. И Валькельхайн рухнул, как подкошенный.
Итак, предположение оправдалось. Валькельхайн не был предателем. Валькельхайн был всего лишь носителем. Поэтому различались вероятности: окончательной стала та, что хуже всего для них. В первой вероятности шпион одержал верх. Во второй Робин убежал без боя. Зато в окончательной... Робин убил его. И тогда один из сигмафинов — может, его сигмафин, а может, подброшенный, — захватил его тело. Видимо, в скором времени сигма-зомби, имени которого Чезаре не знал, нашел оператора сигма-проектора, готового без лишних вопросов запустить его сердце. А может, магия Альвы позволяет получить не только промежуточный результат, как это было с Робином. В любом случае, теперь он проиграл.
А затем Чезаре вдруг каким-то шестым чувством понял, что внутри Валькельхайна что-то шевелится. Мгновением позже это стало заметно и обычным зрением. Что-то шевелилось, готовилось к прыжку... 'Добыча...'
Кардинал отошел подальше, взял наизготовку калибур и включил 'форсаж'. Это что еще за 'Чужие'? Неужто контроллером был NI? Или сигмафин, как шкатулка Легиона, позволял создавать монстров?..
Во все стороны брызнула кровь, и в закатных лучах сверкнул металлический корпус робоскорпиона размером с хорошую собаку. NI огляделся, после чего уставился на шпиона, угрожающе нацелив лезвие на хвосте.
— Ой, да у вас мальчик, — в шутовском умилении воскликнул Чезаре, — Эй, существо, думаю, ты понимаешь, что фактор внезапности ты профукало?
Существо зашипело и прыгнуло. Видимо, оно так не считало.
Чезаре сделал шаг навстречу... И вдруг ясно почувствовал уязвимое место добычи. Не дожидаясь, пока мозг осмыслит поступившую информацию, рука повела фальшион в слабозащищенное брюшко скорпиона. Когда рядом с ним упали две половинки робота, шпион почувствовал, что он мертв.
— Нда... Ниточка обрублена.
Тем временем на крышу вывалила пятерка безопасников, отправленных Нарьяной. Чезаре представил себе, как ситуация выглядит для солдат, не подозревающих о проекте 'сигма-зомби', и усмехнулся.
— Это лишь пустая оболочка, главным был этот, — шпион кивнул на две половинки робоскорпиона.
Сам он тем временем был занят тем, что пытался своим свежеприобретенным чутьем проверить на признаки жизни... Меч-трость, выпущенный Валькельхайном. Подбирая оружие накануне выхода в деревню, он узнал, что такой клинок может быть как просто мономолекулярным мечом, так и сигмафином. Если второе, то есть шанс получить хоть какую-то информацию.
Увы, меч был обычной железкой без каких-либо признаков жизни. Но было что-то еще. Совершенно игнорируя тот факт, что труп с разорванной грудной клеткой пачкал его одежду (все равно красное на красном... почти по Плутарху), Чезаре протянул руку и стал искать предмет, который его инстинкт определил как живой.
Шпион аккуратно снял амулет с шеи коллеги. Слабенький. Скорее всего, с минимально-полезными свойствами. Но сейчас не свойства интересовали его, а информация. Если амулет был на Валькельхайне все это время, то он мог знать то, что уже никому не расскажет контроллер. Может быть, что-то из этого поможет выйти на Неуловимую Джейд.
— Полагаю, у вас есть инструкции, куда девать труп и его снаряжение, — сказал он, после чего направился в лабораторию Рейко.
Однако придя, он обнаружил в дверях целую толпу. Соня и несколько безопасников, один из которых нес на руках бесчувственное тело Лилии Лумхольц.
— Что случилось? — осведомился Чезаре, не спеша заговаривать о деле.
