Утро разгоралось. Ночные существа, не знакомые с понятием "уборка", укладывались спать. Я решил не спешить с разведкой пещер. Особо не скрываясь, притворился обычным оленем и перебежал на другую сторону тракта. От некогда густого леса тут остались редкие молодые деревца — остальное старатели и каторжане срубили на свои нужды. От тракта на запад шло ответвление. Оно вело к затопленным карьерам. Через один такой соорудили крепкий мост, в качестве свай используя толстенные стволы из Невервинтервуда. Где-то там дальше располагались археологические раскопки. Я же свернул налево, почуяв слабый запах многочисленных орков, тоже совершенно не соблюдающих гигиену, но не болеющих дизентерией, отравлениями и всякими инфекциями — слишком крепок иммунитет у варварского народа. Дорога привела меня к выработанным копям. Хоть орками и смердело, на удивление их следов снаружи практически не было. Так же имелись массивные и запертые двери, в отличие от пещер по левую сторону от дороги.
Я не сразу сообразил, чем выгодно данное место. Здесь можно тихо накопить резервный отряд. Погуляв вокруг, пришел к еще одному выводу: отсюда удобно ударить в тыл тем, кто осмелится напасть на восточные укрепления, или рассыпаться по пригорку и с удобной и недосягаемой позиции забросать камнями или иным образом расстрелять тех, кто движется по тракту.
Взвесив все за и против, решил принять форму тени и проникнуть внутрь. Тщательно настроившись, без особых проблем сменил природную форму на теневую. Сразу проявилась усталость, а теневое существо вместо человеческих очертаний приобрело оленьи — не важно. Я легко просочился через щель между створками и полом. Внутри точно так же без затей преодолел вторые ворота, закрытые магией, недостаточно хитрой для таких, как я. Стоило оказаться по ту сторону, как меня накрыл мощный храп не менее десятка луженых глоток, на разные лады пытающихся перекричать друг друга — как лягушки на болоте во время брачного периода. Патрульные резались в кости — человеческие.
Я едва не спалился, опрометчиво решив подобраться поближе к обкуренному ученику шамана — тот уставил свои мутные буркала прямо на меня. Спохватился раньше, чем молодой орк ударил в гулкий бубен. Магический звук отозвался дикой, разрывающей на части болью, но я успел скользнуть в глубокую тень у самой воды, чтобы видящий духов не разглядел моих корч и подумал, что прогнал потустороннее существо. От удара в барабан патрульные мигом подскочили и подорвались совершать обход. Я не стал дальше искушать судьбу с шаманом. Вместо этого спрятался в тени одного из орков. Один из дружбанов моего прикрытия заметил у тени рожки, однако вместо поднятие тревоги принялся подкалывать приятеля на тему неверности жинки и смазливого хлюпика, коим являлся нерадивый младший брат орка-рогоносца. Не долго думая, оскорбленный мужик набросился с кулаками на болтуна. Я воспользовался шансом проскользнуть дальше по тоннелю с прекрасно сохранившимися рельсами под вагонетки с рудой или отвалами.
Пока исследовал бывшую шахту, часть ходов который было завалено или затоплено, я насчитал более полусотни дюжих свинорылых парней, имеющих добротное и ухоженное снаряжение. Каждый держал при себе какой-нибудь амулетик или фенечку с магическим ореолом. По всему выходило, что здесь квартировал элитный отряд орков. Причем, как вскоре выяснилось, командовал им полуорк. Главарь с комфортом разместился в отдельной пещерке: деревянная кровать с ватным матрацем, вещевой сундук, конторка, даже мольберт имелся. Командир с уродливым лицом и внушительной комплекцией мало отличался от чистокровных орков. Он занимал свое лидирующее место по праву просвещенного ума и силы, обеспеченной сильно зачарованным латным доспехом и посредственно заговоренной алебардой, почему-то напомнившей мне косу бандита Локсара. Пока его отряд дрых без задних ног, поганец, привыкший бодрствовать днем, мазюкал обнаженную девицу, всё тело которой "украшали" разводы синяков. Самым старым кровоподтекам на вид я бы дал более пяти дней. Пленницу явно насиловали перед сеансом рисования — на внутренней стороне ее бедра и ниже колена сохла дорожка вытекшего семени.
Не надо было иметь бьякугана, чтобы по чертам лица определить дочь мэра порта Лласт — Шалдриссу Дотвинтил. Полуорк Язгар склонял милашку к браку, грозясь силой обвенчаться с ней по законам племени: он якобы уже договорился с шаманом, который проведет для него обряд. Крепкая духом девица кусала губы и как молитву твердила о героях Невервинтера, которые скоро спасут ее — а его убьют.
— Что же ты больше не пророчишь мне колосажание? Или морское плавание в заколоченной бочке с солью, а, Шалд?
— Тебя убьют, Язгар, — волевая девушка сжала искусанные губы, памятуя побои за резкие слова.
— Гха-ха! Тебе не надоело твердить об этом, жинка?
— Я тебе не жинка!
Бац! От звонкой оплеухи девушка покачнулась, но устояла.
— Мои парни спят, красотуля. Еще раз повысишь голос, и я пущу тебя по кругу. Рогруудт потом все залечит, хы-хы, попользует на пару со своим приемышем во все дырки и еще раз залечит. Но понесешь ты от меня, жинка. И не закрывай сиськи, дура! — Художник от слова "худо" привстал. Шалдрисса тут же убрала руки по швам. — Так-то, — довольно осклабился мужик, помацав левую грудь, в аккурат умещающуюся в его большой ладони.
— Зачем тебе слабый ребенок-человечишка, кровопийца? — С плаксивым лицом спросила девушка дрожащим голосом.
— Не твоего ума дело, — тут же нахмурился Язгар.
Раздраженно бросив кисть, он поднялся и положил руки на хрупкие плечики, с силой опустив девушку на колени.
— Поработай ртом, жинка, а то болтаешь лишку. Давай, р-работай! — Тихо и властно прорычал мужик, зажав девичью голову руками и приставив к болтающемуся
* * *
, а потом ткнув ее носом в свой кустистый лобок. — Или я сам тебя насажу на дубину Дергиаба, по самые яйца. Посмотрим, бгы, как ты запоешь на огрском
* * *
.
Зная скорость смены форм и длительность короткого периода дезориентации, мне стоило огромных усилий просидеть в тени отморозка до того, как у него начнется оргазм. Появившись у него за спиной и прежде, чем его рык превратился в громогласный командирский ор, я успел ткнуть Ледяным Когтем в горло, а Милость Селуне загнать под ребра справа, проткнув легкое. Магия трофейного эльфийского кинжала успешно подействовала на долго не спавшего мужика. Подхватив падающего полуорка, неуклюже опустил его на пол, сам чуть не упав под его весом. Пока вжимавшаяся в стену дочь мэра неверяще давилась и отплевывалась спермой напополам с чужой кровью, я успел извлечь из подсумка зелье исцеления легких ран, которым плеснул в три места для остановки кровотечений.
— Молчите, мисс! — Шикнул я. — Тихо одевайтесь и соберите все ценное в тюк. Если поняли — кивните.
— А...
— Тсс! — Я прижал указательный палец к губам, хотя действовала соответствующая бусина из ожерелья мета-чёток. — Язгара будут допрашивать тирцы. Командир элитного отряда орков — это ценный источник сведений, которые спасут порт Лласт и Невервинтер, — прошептал я. — Или выполняйте приказ, мисс, или я вас оглушу и в таком виде доставлю отцу.
Девушка вспыхнула от самой шеи, ярко запылав доселе плохо различимыми веснушками. Яро закивав, она вспомнила, что нагая, и с тихим писком прикрылась. Больше не обращая на нее внимания, я сосредоточился на магически усыпленном полуорке. Извлек сонное зелье и веревку. Про себя шипя на собственную слабость, кое-как спеленал пленника. Я помнил предостережения, но все же воспользовался Пиявкой. Перерезал сухожилия на ногах и руках. Вампирский кинжал отобрал жизненные силы Язгара, вроде бы капли, но я прочувствовал живительную силу каждой! Мои кисти стали чуть послушнее. Рукоятью кинжала саданул по затылку, вырубая дюжего воина, задергавшегося в путах. Для надежности проткнул ему мышцы рук и ног ядовитой Черной Розой — магия этого кинжала как раз отнимает силы и выносливость. На раны истратил остатки слабого лечебного зелья, чтоб важный пленник сохранился живым до встречи с мастером допросов в городских застенках.
Пока я занимался Язгаром, дочь мэра, не выходящая из моего всестороннего поля зрения, закуталась в покрывало. Бывшая пленница спонтанно проявила смекалку. Шалдрисса отыскала в сложенной одежде полуорка ключ и отперла сундук, откуда первым делом извлекла флакон с магически светящейся зеленоватой жидкостью. Поколебавшись, пленница воспользовалась для полоскания рта найденной там же бутылкой с крепким алкоголем, и только потом, громко и жадно глотая, выпила зелье исцеления тяжелых ран. Кинув на меня (пристыженного вопиющим невниманием к женской особе) восторженный взгляд и став еще пунцовее, Шалдрисса скользнула одеваться в смежную пещерку, игравшую роль ее темницы и склада.
Из-за действия магической бусины и отсутствия бьякугана для меня полной неожиданностью стал молодой шаман, камлающий с бубном всего в десятке с лишним футов от командирской двери. Он явно отгонял тени и приближался с чётким намерением войти. Моя реакция опередила его: открыл дверь и прыгнул на него, одновременно мысленным усилием выстрелив из пылающей бусины Мельфа. Моя активная теневая аура прикрыла горящую кислоту, въевшуюся в клыкастую харю, а действующая бусина приватных разговоров заглушила звук нашего падения — магический барабан я распорол волшебным кинжалом. Моя "атака смерти" с применением супернатуральной способности элитного ниндзя не смогла парализовать противника, чиркнув по случайно попавшему под удар костяному оберегу в виде зеркально отполированного продольного спила звериного клыка. Упавший орк беспорядочно забарахтался, отчаянно раздирая горящее лицо и лишь усугубляя действие мощного заклятья. Он дважды больно лягнул меня своими сапожищами, пока я не сумел по рукоять вогнать ему под мышку Милость Селунэ, кончиком кинжала продырявив сердце. От конвульсий умирающего мне еще дважды крепко досталось, но откатиться подальше означало привлечь внимание светом и звуками борьбы. Пока "обнимался", меня злость разобрала от катастрофического недостатка скорости и сил! Джонин, биджу еб**! Ну, хоть хватило ловкости не вляпаться в горящую кислоту и смекалки на чернильное облачко "Затмения разума", чтобы временно и надежно прикрыть всё не унимающееся пламя, вместе с кислотой вгрызающееся в плоть и почти не трогающее камень пола.
Закрыв дверь перед намылившейся наружу девицей, возжаждавшей еще больше приключений на одно место, я извлек метательные ножи и предусмотрительно заклинил вход в "апартаменты" Язгара. Времени на инструктаж Шалдриссы не осталось — я спешно зарядил арбалет. Еще один шаман, чутко спавший в большой пещере, что-то почуял и с ворчанием приподнялся на локтях, силясь рассмотреть причину смутного беспокойства. Когда я активировал вскинутый арбалет для выстрела самонаводящимся болтом, колечко воспламенилось, выдав меня тусклым огоньком. Благо мыслил я быстро, потратив заряд бусины Ансронал, чтобы совершить малую телепортацию на триста с лишним футов. Не особо целясь, нажал на спуск — молниеносный росчерк огня пригвоздил к полу заоравшую тушу, не успевшую ударить в лежащий поодаль бубен. Горящая кислота начала изнутри разъедать грудину орка. Не выпуская арбалет присев рядом с поверженным орком, другой рукой перерезал ему глотку.
Трое давешних и слегка помятых в потасовке патрульных, получивших взбучку за поднятый шум, по странным звукам, игре света и тени что-то заподозрили и насторожились: опрометчиво не стали сразу же поднимать тревогу, однако взяли оружие на изготовку. За нерасторопность они поплатились. Я сделал к ним в тоннель "Широкий шаг", но чуть-чуть не рассчитал и сбил своим телом "бывшего рогоносца". Одна моя рука крепко ударилась, наручем сломав длинное топорище — арбалет из нее вышибло. Кинжал во второй кисти пробил бронепластину доспехов и по рукоять вошел в брюшину, по счастью для орка, не задев жизненно важных органов. Я остался на месте, словно врезавшись в скалу, а вот здоровый лоб почти о восьми футах грузно отлетел ярдов на пять, рухнув на пятую точку и беззвучно хватая ртом воздух, вышибленный моим сломавшимся носом и лбом. Пока я ошеломленно приходил в себя от искрометного удара, оба дружбана взревели, замахнувшись наточенным оружием. Мой "Эфирный образ" поглотил силу нападения правого орка, ударившего меня в плечо. Второй тоже рассек воздух со всей дури: я не успел отклониться назад, чтобы удар пришелся не в плечо у шеи — досталось наискось по груди. Подаренная эльфийская кольчуга прекрасно справилась с защитой, распределив мощь удара по всей площади. Но сила была такова, что меня отбросило назад, словно соломенного пугало. Из-за ограниченного радиуса звуковой глушилки я вынужденно исхитрился и упал, кое-как сгруппировавшись вместо нормального кувырка. Не экономя, выпустил клубы иссиня-черного туманна "Затмения разума" — десятки ярдов вокруг меня погрузились во тьму. Сбитый и подраненный мной орк потерял волю сражаться, зато оба его стоявших соплеменника еще громче взревели — благо они подпадали под предельный радиус чар бусины. Не видя противника, орки стали беспорядочно вращать свое грозное оружие, натренировано заняв групповую оборону — просто так не подступиться. И в этом заключался главный просчет патрульных, которым вменялось в задачу немедля поднимать общую тревогу.
Аурное зрение только усилилось в моей же собственной тьме, подобной излюбленному туману шиноби из Киригакуре. Стерпев боль в пострадавших ребрах и слизав кровь, вытекшую из сломанного носа, я быстро подобрал чудом не раздавленный и не сломавшийся арбалет, по пути засадив Ледяной Коготь в глаз очухавшегося "рогоносца".
Болт лег в канавку. Взвод. Несколько шагов для прицеливания почти в упор. Щелк! Ускоренный снаряд со свистом вылетел из колечка. Под подбородок я промахнулся. Арбалетный болт пробил правую лицевую скулу, пробил затылочную область, на вылет пробил кованый шлем первого воина и наполовину вошел в защиту второго, более рослого бугая. Скользнув под руку замертво падающего орка, я воспользовался шатким положением второго и сделал ему подножку, роняя на спину. Бычьих размеров башка сама должна была насадиться на арбалетный болт, но туша первого, несмотря на мой толчок, решила падать спиной вперед и помешала. Ничего страшного — добил везунчика ударом Пиявки в глаз. Дикая надежда не оправдалась — для восстановления лопнувших от жара бьякуганов требовалось нечто большее.
Расслабляться не было времени. Другой патруль уже шел от дежурного, сидевшего у входа в якобы заброшенную горную выработку. Оставив позади три трупа и пещеру с убитым шаманом, из груди которого более не пробивалось кислотное пламя, подбежал по отводку к главному тоннелю, неосмотрительно никем не просматриваемому насквозь. За выдавшуюся минуту ожидания, я вправил себе нос, перевел дыхание, кривыми руками поудобнее пристроил взведенный арбалет и примерился к двум эльфийским кинжалам из лунного серебра.
Когда трое воинов оказались на развилке, я с двух рук метнул смерть: одному клинок попал точно в глаз, второму волшебное лезвие легко пробило скулу, к его везению, не задев мозг. Они заорали, конечно, но третий уже поймал подброшенные мной мета-чётки коронала с действующей бусиной приватных разговоров. Подготовившийся Арус не сплоховал, шибанув молнией мнимого вора, позарившегося своими грязными лапами на крутую волшебную цацку. Поднырнув под секиру с двухфутовой дугой лезвия и кое-как сумев перехватить брошенное в меня оружие, я подобрал арбалет. Ускоренный болт самострела пробил насквозь металл грудной пластинки и ребро ожесточенного подранка, застряв в толстом и крепком позвоночнике семифутовой горы мышц. Вновь отчетливо раздался хруст древка, по инерции распушившегося о железный наконечник, застрявший в позвонке, который от вылета наружу удержала броня.
