— Немного бедствий по сравнению с другой перспективой не кажутся такими уж страшными. Верно, Джошуа?
— Я так устал, что не могу даже сердиться на тебя за твою алчность, — отозвался младший мэтр. — Не мешай мне наслаждаться вашей дискуссией.
— Пфф, слабак! И я не алчная. Не только алчная. Просто я не люблю делать лишнюю работу за простое "спасибо". Какие там еще аргументы?
— Да в общем-то их только два. Рамил и Паки. Видишь ли, в вопросе выполнения демоны знают откуда взявшегося пророчества я предпочитаю дать вам свободу выбора. Так что я приму сторону большинства. Рамил, как ты, верно, заметила, уже принял решение. Как и Паки. Так что два "за" и одно "против".
— Ящерка моя, ты "за"? — возмутилась Майриэль.
— Да, — опустил взгляд Паки. — Если Паки может помочь остановить планы мучителей предков, то это его долг. Пусть Майриэль не сердится слишком сильно.
— На тебя у меня никогда не получается сердиться слишком сильно, — вздохнула эльфийка. — Но это заговор, и я вам его еще припомню.
— Если вам интересно, я тоже "за", — добавил Джошуа.
— Нам интересно, — ответил Кай серьезно. — И даже радостно. Но лучше бы вам пойти спать, Джошуа. Восстанавливать силы вам нужно особенно тщательно. Выбирайте себе угол потемнее и постарайтесь заснуть.
— Вы просто читаете мои мысли, — зевнул Джошуа, вставая.
— Только не ложись вон там, — встряла Майриэль. — Там мое лежбище. И прежде чем завалиться дрыхнуть, вот тебе ответственное задание. Надо подогреть воду в одной из бочек наверху. Ты сегодня так ловко управлялся с огнем, что сделать такое тебе, уверена, раз плюнуть. Я, конечно, обожаю холодную небесную воду, но мыться предпочитаю теплой.
Следующим утром Джошуа проснулся разбитым и усталым.
Наложенное целительницей обезболивание растаяло, оставив после себя всю гамму нездоровых ощущений.
Нога отзывалась болью на каждое движение. Ткани и кожу Магда залечила, но тело все еще не пришло в себя от урона, справедливо полагая, что излечиться от раны за день невозможно. Боль, пусть фантомная, все равно была резкой и раздражающей. Младший мэтр инстинктивно двигался, приволакивая пострадавшую конечность, но при любой возможности предпочитал не двигаться вовсе.
С лицом было хуже. Мышцы щеки верили в свое излечение еще меньше, и двигать левой стороной лица было демонски больно. Что отбивало всякое желание говорить.
Ко всему прочему истощенное беспрерывным колдовством, стрессом и потерей крови тело требовало покоя.
Остальные члены отряда проснулись свежими, как огурчики. Хотя, может, они просто хорошо притворялись.
Паки, пользуясь тем, что никому особо не нужен, предпочел спать на выбранном тюфяке, причем даже без перерывов на еду. Кай, едва проснувшись и слегка перекусив, куда-то ушел с Брегором и не появлялся до вечера. Майриэль, проснувшаяся после того, как ушел Кай, и весьма недовольная тем, что ее не позвали тоже уйти куда-то, долго и тщательно точила свой изогнутый эльфийский меч изогнутым эльфийским точильным камнем, проверяла, в каком состоянии запасные тетивы, и счищала с драконьих стрел кровь.
Потом проснулся мэтр Гаренцворт.
Он был бодр и доволен собой.
Создавалось впечатление, что мощный портал и прорвавший антителепортационный барьер вчера создавал в одиночку совсем другой чародей.
Голова мэтра буквально пухла от каких-то идей, причем никак не связанных с нынешней ситуацией. Первые полтора часа после пробуждения он провел, бодро диктуя что-то послушно парящему рядом блокноту. Слова языка, на котором бормоталось большинство формул, были незнакомы младшему мэтру более чем на девять десятых, десятая часть же более всего походила на предлоги, которые, как известно, часто кажутся знакомыми, какой бы язык ни звучал.
Робкие попытки Джошуа и ехидные замечания Майриэль, призванные вернуть старшего чародея из мира теорий, возымели действие не сразу.
Спустившись на землю как в прямом, так и в переносном смысле (в процессе прикладного теоретизирования старший чародей не заметил, как стал левитировать), мэтр Гаренцворт изволил позавтракать.
После чего его энергия удвоилась. Он начал извлекать из своей бездонной сумки дары мэтра Грейна, расставлять их в неясном порядке и объявлять о каждой своей идее, которая будет реализована с помощью означенных средств.
Джошуа и Майриэль были приглашены ассистировать. Джошуа — как коллега, Майриэль — как представитель древней расы.
Младший мэтр, несмотря на дискомфорт от фантомных болей, был готов хоть сплясать для старшего чародея танец насшарайских визирей, если это поможет им лучше разобраться с пророчеством. Отказывать Рамилу он, естественно, не стал.
Майриэль же наоборот — энтузиазма не проявила. Выяснив, что кровь дракона из бутылочки никак не может сделать ее крепкий эльфийский клинок и тайный эльфийский стилет такими же волшебными, как стрелы, она окончательно потеряла к происходящему интерес. Пояснение, что для ее целей надобен дракон, который благостно воспримет факт обагрения собственной кровью чужеродных клинков, да еще и зачарует их особым образом, вконец расстроил лучницу.
Поймав заглянувшего к ним по своей надобности Баго, она что-то нашептала ему на ухо, отчего свирепая физиономия халфлинга стала еще свирепее, хотя, казалось бы, куда больше? Добившись этого, эльфийка подхватила пояс с мечом и лук и ушла в сопровождении маленького воина в неизвестном направлении.
В ответ на протесты мэтра Гаренцворта Майриэль отмахнулась, сославшись на полное незнание вопроса и нелюбовь к методике подачи материала, практикуемой его мудростью.
Старший чародей сначала насупился, но вскоре позабыл о существовании дезертировавшей соратницы. Свитки Грейна оказались поистине захватывающим материалом.
В последующие несколько часов Джошуа догадался, почему Майриэль сбежала.
Мэтр Гаренцворт, обладающий несомненной эрудицией в вопросах разного рода волшебства, был человеком не жадным и делился знаниями практически без перерыва. Говоря проще, по поводу каждого прочитанного слова из свитка он произносил еще пару сотен, порой касающихся рассматриваемого материала только вскользь.
Слушать старшего чародея было увлекательно и познавательно, но океан информации, захлестнувший младшего мэтра своими невидимыми течениями, относил лодку его разума далеко от намеченного курса. Нить пророчества Джошуа терял не раз.
Когда Рамил отвлекался, чтобы записать неожиданно пришедшую на ум идею, Джошуа думал о своем. Вскоре он вывел для себя формулу идеального студента: желание знаний плюс физическая неспособность убежать куда-нибудь далеко от щедрых на лекции учителей, чтобы предаться забавам и веселью. Идеальное решение.
Паки мирно сопел в углу, глухой к возгласам старшего чародея и периодическим шумовым эффектам, возникающим от приводимых прямо в воздухе особо значимых примеров.
Время шло, и чем ближе они были к завершению изучения свитков, тем более Джошуа осознавал свою бесполезность как научной единицы. За все это время он не смог выдать ни одного дельного замечания или вопроса. Он был скорее стеной, о которую старший чародей швырял мячик своих умозаключений, ловя его без какого-либо участия последней.
Удрученный данным фактом, младший мэтр попытался подойти к их источнику со всегда выигрышной позиции скептицизма, но был разбит наголову. Документ оказался настолько подлинным, насколько может быть подлинным документ, созданный сотни лет назад и пропитанный чарами так, что за все это время ему лишь немного удалось пожелтеть. То, что безвестный мастер бумажного дела создал его в те далекие времена, когда развалины ушедших империй были гордыми державами, не подлежало сомнению, как и сила таящихся в тексте посланий.
Мэтр Гаренцворт, довольный сверх меры, изучал подробности будущего ритуала изгнания Призрака с особым трепетом.
Только когда вернулся Кай, Джошуа понял, что они провели за изучением весь день. На это намекали голодная резь в животе, затекшее сверх всякой возможности тело и командир наемников, справлявшийся об успехах.
Старший чародей уверил, что успехи есть, и весьма заметные. Кай остановил объяснения, разумно предположив, что надо дождаться Майриэль.
Возражающих не нашлось, учитывая, что принесенная еда и вино требовали пристального внимания.
От запаха еды проснулся Паки, резким движением выцепил из разложенных яств окорок и улегся обратно, пожевывая его в полудреме.
Разговор не клеился, поскольку чародеи уже наобщались по поводу свитка, а Кай не хотел рассказывать свои новости, чтобы снова все не повторять, когда вернется их непоседливая лучница.
Наконец двери отворились и Майриэль вошла в их пристанище походкой победителя. Вся перемазанная в чужой крови и саже, она была чрезвычайно довольна собой. Следом плелся свирепый Баго, держа в руках увесистый кошель.
Выйдя на середину комнаты, эльфийка обвела присутствующих гордым взглядом и полуобернулась к стоящему позади халфлингу, давая отмашку.
Тот нахмурился больше обычного и прогудел гулким басом:
— Торжественно признаю, что мастер Алувинель лучший следопыт, чем я, и она достойна носить плащ Охотника Холмов.
Закончив неясную тираду, он бросил эльфийке кошель и грустный исчез в дверях.
— Что это было? — спросил Джошуа.
— Победа, дружочек! — осклабилась эльфийка. — Грандиозная и бескомпромиссная победа.
— Над кем и в чем?
— Не отвлекай меня от триумфа, смертный, лучше налей вина и продолжай восхищаться! А проигравший пусть объясняет.
— И кто же проиграл?
— Я, — отозвался Кай. — Несколько лет назад я имел глупость утверждать, что халфлингские следопыты, Охотники Холмов, лучшие в своем деле, и даже эльфы, превосходя их в умении стрелять, все же уступают в мастерстве подкрадывания. Всем известно, что халфлинги могут двигаться совершенно бесшумно, если захотят.
— Ты и сейчас не поумнел, — не удержалась Майриэль.
— На самом деле я был навеселе и просто шутил.
— Да-да, отнекивайся, чтобы не платить. Я полдня потратила, обыгрывая этого коротышку, а он, признаюсь тебе честно, хорош, ой как хорош! Мы столько гоблинов выследили, пока он не признал, кто тут лучший следопыт! Мне необходимо срочно помыться! Джошуа, пошли наверх, согреешь мне воду.
— У нас тут вообще-то важные новости о пророчестве и тактической ситуации, — начал Кай.
— Пока я не смою с себя эту пакость, я буду глуха и невосприимчива к любым премудростям, — заявила лучница и упорхнула наверх.
— Чем быстрее она закончит, тем быстрее мы начнем, — здраво рассудил Джошуа и поплелся следом.
— Итак, я вновь почти такая же чистая, как и положено детям ветра и дождя. Так что могу благосклонно воспринимать ваши бредни. Налей мне еще вина, Джошуа. Где твои манеры? Столько околачивался при дворе, а так и не запомнил, что дама не должна сидеть с пустым бокалом. Я вот меньше чем за неделю все поняла.
— На то ты и лучший следопыт.
— Верно подметил!
— Давайте прежде обсудим нашу ситуацию.
— А что тут обсуждать, Кай?
— Например, возможности, которые нам готов предоставить Деверо.
— И что он нам готов предоставить?
— Да практически все, что у него есть, хотя, признаться, есть у него не так уж и много. Войско Деверо в основном состоит из городской стражи, ополчения и бравых криминальных героев Шаранхайзера. Общая численность не достигает и семи сотен. Достаточно, чтобы потрепать орды захватчиков, наносить быстрые удары и отступать, но маловато, чтобы атаковать укрепленный замок в лоб. О чародейской поддержке, как мы знаем, можно забыть. Из пригодных к битве волшебников у нас имеются лишь двое, и оба сидят тут. А послать за помощью некуда, потому что все подступы к городу перекрыты.
— За целую неделю, что прошла со времени захвата столицы, об этом уже должны знать на сотни миль вокруг. Ведь беженцы, если верить Брегору, покинули город в огромном количестве, и подмога уже могла прибыть, — уточнил Джошуа.
— Как видите, пока этого не произошло. Помощь в лице вассалов или Капитула нам не помешала бы, но времени, как мы знаем, у нас нет. Спасти принцессу и исполнить контракт нам надо как можно скорее.
— Боюсь, в чем-то Грейн был прав, — сказал мэтр Гаренцворт. — Капитул может долго реагировать на ситуацию в Римайне, поскольку у них нет полной информации об участии Призрака в происходящих событиях.
— Уже и так понятно, что помощи извне не будет, — фыркнула Майриэль. — Что мы имеем тут, внутри стен? Насколько полезны будут парни Деверо и Шаранхайзера? Они неплохо показали себя в стычке с гоблинами. Для людей. Если они все такие, то при умелом использовании и семи сотен будет достаточно.
— Увы, не все. У них две сотни тяжеловооруженных бойцов, причем половина — это городская стража, добравшаяся до пехотных доспехов. Пятьдесят гвардейцев и дюжина рыцарей, спесивых и неприветливых — сама увидишь. Сотня стрелков. Две сотни шаранхайзерских молодцов. Одеты они, в лучшем случае, в кожаный доспех, и общая ударная сила их невелика. Для коротких набегов они подходят неплохо, но на стенах будут бесполезны. Остальные — ополчение. От них толку почти нет, один энтузиазм.
— Стебелек вырастает слабенький. Прямо-таки совсем хилый. Что насчет тайных ходов? Должны же быть тайные ходы в таком старом курятнике, как замок короля? Людские правители обожают подобные вещи.
— Тайные проходы, о которых не знал бы придворный чародей, служащий короне десятки лет? Чудеса, конечно, случаются, но не так же часто.
— По правде говоря, господин Кай, — сказал Джошуа, поймав наконец ускользающую мысль, — кажется, одно небольшое только что случилось.
Почему он не вспомнил об этом раньше, было совершенно непонятно. Ответ лежал на поверхности! Точнее под землей, в квартале литейщиков, что у пятого дома с медной крышей.
Мэтр Ассантэ многое знал о замке короля, как-никак это входило в обязанности придворного чародея — он должен был размещать охранные амулеты и ловушки против нежданных гостей. Господин Деверо в свое время частенько снабжал Джошуа подобной информацией. Именно Джошуа по праву самого одаренного из учеников занимался исследованиями и наработками по тайным ходам королевской резиденции. Мэтр Ассантэ был слишком дряхл для этого, и больше чем лазить по низким темным туннелям он не любил только ревматизм, донимающий после таких прогулок.
Королевская твердыня являлась старым замком, и тайные ходы порой обнаруживались то там, то тут. Самый последний, о котором Деверо сообщил Джошуа, люди главного шпиона обнаружили за несколько дней до пропажи принцессы, и младший мэтр успел исследовать ход, но не доложил об этом наставнику.
— Неплохо, — кивнул Кай, выслушав. — Не помешает уточнить у господина Деверо, действительно ли он не ставил Ассантэ в известность и не попались ли его люди в руки захватчиков, тогда у нас появится отправная точка для плана.
— И прежде, чем вы начнете строить планы, — вступил мэтр Рамил, — соблаговолите узнать, на чем именно этот план будет основываться. Это весьма серьезно, поскольку исполнение должно быть если не идеальным, то близким к таковому, насколько это возможно.
