— Боря, попроси комбата, пусть захватит нашего снайпера и Семёнова и сразу за селом их сбросит, чтобы прикрыть западное направление. Вдруг кто-то из диверсантов туда лыжи навострит.
— Через пять минут выезжаем. Ваших людей будут ждать в последней машине, согласился комбат.
Михайлов проинструктировал Семёнова и Рытгина, показав направление, где сидели наблюдатели. И те задворками побежали занимать места в машине. Задачу поняли оба.
Бойцы НКВД быстро произвели посадку на машины и тронулись. Через пару минут скрылись за поворотом на Переспу. Михайловский батальон начал эмитировать ускоренные сборы. Комбат явно не мелькал и людьми не командовал. Глеб попросил его посидеть около танка и не маячить. Охрану скрытно усилили. Подошли механики водители с танкеток и пулемётчики. Капитан провел инструктаж и поставил задачу. Пулемётчикам задача ставилась одна — наблюдать, и не позволить заскочить на танкетку немцам. Люки все закрыть, чтоб не сунули гранату. Дать пару очередей мимо, если диверсанты не начнут отходить. Главное их напугать и дать понять, что обнаружены. Гнать их надо на север, перекрыв восточное направление. Вспугнуть и потихоньку сближаться, чтобы видели, что танки за ними ползут, чтоб ходу прибавляли и ни о чём другом не думали.
Батальон начал потихоньку вытягивать колонну. Диверсанты диверсантами, а задачу батальону никто не отменял. С Дубининым было оговорено, что после захвата диверсантов он один взвод отправит в Тартаков, и остальными силами прочешет овраги, идущие в направлении Романовки. Потом направит ещё один взвод в Тартаков, для охраны места работ в ночное время. Одна рота останется на всё время в Зубове, расширив посты на расстоянии километра и выставив кольцо оцепления вокруг ремонтной группы. Могут ведь и ночью подобраться.
Время вышло, Михайлов дал команду по рации танкеткам. Те шустро промчались вдоль села и перед самым постом повернули влево на тот холмик, что показал им комбат. Первая танкетка забирала правее, отрезая путь на восток, вторая пёрла прямо на холм.
— Они нас обнаружили, — сообразил Вебер и просемафорив Гейлеру, дал приказ на отход . Они с Мольтке, быстро отползли и оказавшись прикрыты холмом рванули во всю прыть. Отбежав двести метров, Вебер оглянулся, та танкетка, что обходила холм с востока уже показалась. Надо было прятаться. Танк не обгонишь.
— Туда, — махнул он Мольтке в направлении полосы кустов, скрывшись за которой можно было оторваться и спрятаться. Вебер не сомневался, что танкисты их пока не видят. Если бы видели, то ударили бы из пулемётов.
Немцы, не останавливаясь, рванули в прогал между кустами и тут же оказались сбиты с ног. Через секунду на них навалилось по несколько человек. Мольтке успел выхватить нож, но получив прикладом в предплечье, только взвыл от боли в переломанной руке. Захват прошёл успешно.
Гейлер тоже понял, что их обнаружили, и мигом скатился с дерева. Сверху он прекрасно видел, что первая танкетка нацелилась обогнуть холм с востока, и рванул на запад, не особо размышляя, что его бегущую фигуру видно за пятьсот метров. Кустов вокруг много, хоть они и редки. Прикроют. Оглянувшись, он краем глаза заметил, как командир с ефрейтором залетели в кусты, теперь их не обнаружишь. Сам он бежал дальше, с дерева он уже прекрасно изучил всю местность. Через четыреста метров должна быть небольшая роща, перед рощей дорога, которую надо проскочить, а дальше путь открыт.
— Видишь его? — спросил Семёнов.
— А что не видеть, как лось прёт, прямо на нас, — ответил Рытгин прилаживаясь к винтовке.
— Как дорогу начнет перебегать, зацепи ему ногу, я с той стороны встречу, — распорядился Семёнов.
— Как скажешь, — согласился якут.
Сержант подался за кустами на два метра в сторону и замер, приготовив сапёрную лопатку. Диверсанта сделали на два счёта. Рытгин стрельнул, и бегущий человек покатился кубарем прямо на Семёнова. Сержант ударил его плашмя лопаткой по голове. Тот сник. Быстро обыскали на предмет оружия и связали.
— Ты что в него бронебойной пулей стрелял? — спросил Семёнов, наложив жгут и перебинтовывая немцу развороченную икру на ноге.
— Не, деревянной. Пулька лёгкая, вот и развернуло в ноге. Оттого и дырка большая, — невозмутимо сказал Рытгин, усевшись на пенёк и начав набивать махоркой трубку. — Не дотащим, однако, больно здоровый.
— Ничего, сейчас машина подойдёт, — сказал Семёнов, заканчивая перевязку. Немец очухался и завертел головой, ничего пока не понимая. Семёнов тоже уселся рядом с якутом и закурил.
Глеба больше интересовали подрывники. Поэтому он картины взятия диверсантов не наблюдал. Посчитав, что одного пленного всяко возьмут. А вот несколькими десятками килограмм дармового тола он был разжиться не против. НКВДшники всё сделали толково. Четыре снайпера не спеша подобрались на дистанцию в триста метров и застрелили обоих подрывником. Видно в кустах диверсантов было плохо, поэтому и стреляли парами. Тут же по четыре человека взяли тела и понесли к дороге. Подрывные машинки отсоединили и двое бойцов начали сматывать кабель. В лощине командир роты выставил засаду из четырёх автоматчиков и одного снайпера, в надежде, что диверсанты отдалённых выстрелов не услышали, и кто-то к подрывникам придёт.
— Боря, подрывников обоих уничтожили, — доложил Глеб комбату. — Договорись с Дубининым, что одна подрывная машинка и кабель — наши. Он им и на фиг не нужен. А взрывчатку из под танков, мы и сами выкопаем, когда танки сдвинем. Шестьдесят килограмм взрывчатки нам очень кстати будут. Все трое наблюдателей захвачены, двоих взяли синие фуражки, одного Семёнов с Рытгиным. Танкеткам дай команду, пусть возвращаются. Нечего зря соляру жечь.
Захваченных немцев Дубинин повёз в Зубков, по дороге захватив Семёнова с якутом и их трофей. Следом привезли убитых подрывников. План, предложенный Михайловым, удался на все сто.
Допросили их быстро. Глеб "нажал" и диверсанты поплыли. У Дубинина был переводчик, точнее боец, хорошо знающий немецкий. Вебер показал на карте место складирования сброшенного с самолёта груза, точку сбора группы и место площадки для встречи самолёта. Чтобы заполучить самолёт, надо было заполучить целым радиста.
Батальон Михайлова с опозданием на полтора часа, всё-таки выехал в Тартаков, а Дубинин остался писать обширный рапорт начальству. Похвалиться было чем. Две уничтоженных группы, плюс возможность захватить немецкий самолёт. Особо выделил приказ Фюрера, захватить или уничтожить капитана Михайлова. "Чем интересно Борис достал немцев, если сам Гитлер о нём знает?"
Дубинин был рад, что познакомился с таким человеком. Несомненно, героем. Несомненно, умным, нестандартно мыслящим и в военном деле подкованным. Самому капитану никогда бы в голову не пришла мысль диверсантов танками в ловушку загонять. Единственное было непонятно, как комбат узнал, что наши танки заминированы и где сидят подрывники. "Хранитель, наверное, подсказал, — правильно подумал Дубинин. — А могли бы ребят и подорвать, как только бы в танки залезли". И внёс эту мысль в рапорт. Написал он и о разгрузках на бойцах Михайлова, позволяющих переносить больший вес, меньше уставать и в то же время свободно двигаться с грузом, в том числе и переползать. Борис обещал один экземпляр ему дать, чтобы можно было пошить для бойцов. У него в батальоне женщина такие сшила для всей охраны. Написал и о чудо накидке для снайперов, называемой "лохматка", позволяющей замаскироваться так, что в трех шагах человека не рассмотришь. Написал и о мгновенном разворачивании остановленной колонны в боевой порядок. И много ещё чего написал с точки зрения капитана НКВД полезного, нового и необычного. Присвоив рапорту гриф совершенно секретно отправил его совместно с пленными и охраной из десяти автоматчиков во Львов, в управление НКВД.
Нарком Внутренних дел СССР товарищ Берия, прочитав через сутки этот рапорт, переданный шифровкой, приказал представить капитана Дубинина Луку Константиновича к званию майор досрочно, наградить майора орденом Красного Знамени, а также командиров и бойцов батальона, отличившихся в боях с немецкими диверсантами орденами и медалями.
Львовскому НКВД Лаврентий Павлович Берия приказал считать ремонтно-восстановительный батальон тридцать второй дивизии отдельной частью, и на основании этого направить в батальон начальника особого отдела, на правах начальника особого отдела полка. Человека подобрать умного, способного осмыслить и сформулировать всё новое, что идёт из батальона. Направить для оказания помощи и контрразведывательного прикрытия жизнедеятельности батальона. Не вмешиваясь в дела командира. Из рапорта Дубинина следовало, что в батальоне происходит обучение инструкторов рукопашного боя (по просьбе командира мотострелкового полка), изготовление нового снаряжения для бойцов различных специальностей, внештатное обучение водителей танков и автомобилей, подготовка бойцов к работе за командира. Во взводе охраны уже есть по два бойца, умеющих работать за сержанта. У танкистов все члены экипажа имеют по две-три специальности, и тот же наводчик может сесть за радиста, а радист за механика водителя. Ремонтников половина учится на курсах вождения, есть сапёры, снайпера. Берия приказал направить во все точки работы батальона для негласной охраны и противодействию немецким группам разведки по роте НКВД, переодев их в пехотную форму. Взять на контроль пополнение батальона проверенными специалистами, памятуя, что Дубинин в своём рапорте упомянул, что комбат Михайлов жаловался на катастрофическую нехватку людей, упомянув в виде шутки, что сменял одного специалиста на пятьдесят пулемётов.
Ремонтники прибыли в Тартаков, с грустью наблюдая, что война сделала с маленьким городком. Тела убитых уже с шоссе и центральной улицы убрали. В некоторых местах велись работы по разбору завалов. Проезд через город расчистили. Колонна прошла через городок и свернула к южной оконечности. Тут же подошёл командир взвода НКВД, представился сержантом Трофимовым. Вместе с Васильевым на мотоцикле поехали смотреть танки. Глеб тоже облетел подбитые танки, пытаясь проверить их на предмет минирования. Пока всё было чисто. Через полчаса Васильев вернулся и доложил комбату:
— Товарищ капитан, восемь танков подлежат ремонту. Два сгорели полностью, боезапас внутри взорвался. Их только на переплавку. Думаю, что три танка заведутся и пойдут своим ходом. У них сбиты гусеницы и пробоины в башне. Остальные придётся тащить. У двух БТ снарядами повреждены моторы. У одного танка изуродована башня и срезана пушка. Думаю, нам как раз под тягач пойдёт. Предлагаю, поскольку времени мало, заняться сначала теми, что можно на ход поставить. Водителей у нас хватает, четыре танка отгоним своим ходом. Остальные можно эвакуировать. Тягачей хватает на всех.
— Товарищ сержант, — обратился комбат к Трофимову, — вы сможете сейчас выделить отделение для охраны колонны при транспортировке техники?
— Свободно, товарищ капитан!
— Тогда так, — распорядился комбат. — Сейчас, Иван Игнатьевич, — обратился он к Зарембе, — цепляешь "Ворошиловцами" два танка, которые Васильев покажет, и тянешь в Зубков. Охрану из бойцов НКВД посадишь в тягачи. За час дотащишь. Потом берёшь грузовики и едешь в Переспу, тоже с охраной. Посмотришь, что там есть. Возвращение в Зубков к девятнадцати тридцати. С охраной реши с сержантом Трофимовым, то ли там отделение оставишь, то ли выделишь грузовик и привезёшь назад. Не позднее двадцати часов мы отсюда выедем.
Через пятнадцать минут Заремба подцепил два БТ и потащил в лагерь.
Комбат про себя радовался, что если всё пойдёт нормально, то за день все танки из Тартакова заберут. Потом вспомнил, что есть ещё и немецкие танки, которые надо осмотреть и пристроить к делу и решил лошадей пока не гнать. Трофимов крутился рядом, и комбат решил его пристроить к делу.
— Товарищ сержант, я бы хотел с вами посоветоваться.
— Слушаю, товарищ капитан.
— Вот там, когда мы ехали, я видел несколько подбитых немецких танков. Нельзя ли организовать местное население, чтобы очистили их от трупов? Сгоревшие танки нас не интересуют.
— Сделаем, товарищ капитан. Примерно в течение часа. Как уберут всё изнутри, я доложу.
— Там может быть оружие, — предупредил Михайлов.
— Местные ничего не заберут, можете быть спокойны. Насчёт оружия там уже немного почистили и пехота и наши.
— Спасибо, — поблагодарил комбат.
— Не сомневайтесь, товарищ капитан, всё сделаем, — откозырял Трофимов и быстро направился в городские кварталы, где стояло его оцепление.
В течение часа люди Васильева заменили перебитые траки и натянули гусеницы на трёх Т-34. Танки получили ход. И хотя вражеские снаряды зениток нанесли повреждения башням, но это всё можно было восстановить, а дыры заварить. Орудия были целыми и башни могли вращаться. С четвёртым танком обошлись жёстко. Башню раскрепили, отсоединив от погона и с третьей попытки, подбив клинья, сдёрнули её с танка, зацепив тросами. Получилась ещё одна танкетка.
После доклада Трофимова, Михайлов со своим экипажем, взяв на броню пяток охранников, подъехал к немецким танкам. Четыре танка оказались пригодными, при минимальных ремонтных работах. Два завелись сразу. Пара дырок на башне ничего особо не меняло. Заменить прицел и пару кресел — это не принципиально. Да и кое-какую проводку тоже. Благо всё это можно снять с соседних машин. Комбат решил эти работы провести завтра, пока будут тащить танки из Копытова. Попросил Трофимова выставить около них охрану.
Русские танки, поставленные на ход, выстроились в колонну. Подцепив танкетками два сломанных танка, комбат дал команду колонне трогаться. Двенадцать километров до Зубкова прошли за час. Комбат приказал Петрову, идущему впереди, не гнать. Четыре ремонтника, обученных на механиков-водителей, первый раз сели за рычаги собственных танков. Им надо было дать возможность освоиться. К ним на места пулемётчиков посадили дублёров, чтобы могли подсказать и помочь, в крайнем случае. Охрана была не только своя, но и от НКВД. День у ремонтников завершился успешно. Четыре танка поставили на ход и четыре эвакуировали для ремонта. Жалко у обоих БТ придётся менять двигатели. Но это проще, чем сменить двигатель на тридцать четвёрке. Да и таскать их полегче. Всё-таки вес БТ-7 всего одиннадцать с половиной тонн, а вес тридцать четвёрки — двадцать семь. И оба танка не сравнить с КВ, тянуть на буксире который — сплошное мучение весом в сорок семь с половиной тонн. Тягач можно запороть запросто.
У Дубинина тоже были прекрасные новости. Овраги прочесали. Удалось взять живого радиста. Автоматчика при нём убили. В этих оврагах обнаружили ещё больше десятка скрывавшихся немцев. Отстреливались только трое. Остальные при обнаружении сдались сами. Раненые, которым помог Хранитель, почти выздоровели. У всех раны под бинтами затянулись. Перед отъездом из Львова замполит проводил информацию о подвиге танкистов батальона Михайлова, уничтожившего двадцать восемь танков, и выдал пару газет "Красной Звезды". Среди чекистов мгновенно распространились сведения, кого они охраняют. Многих героев по фотографиям узнали в лицо, глаз у чекистов намётан. Того же Семёнова, как он только со снайпером сел в кузов машины. Петрова, которого срисовали сразу, как только он высунулся из танка на въездном посту. Бойцы теперь смотрели в четыре глаза, бдительность возросла на порядок. Не каждому доверят честь охранять героев.
