Она улыбнулась сквозь слёзы.
— Если бы ты знал, как пафосно это звучит. Думаешь, я ничего не понимаю? Опытом своим удачным решил со мной поделиться... В чём ты хочешь меня убедить?
— Ни в чём. Я тебе про себя рассказываю, если честно.
— Она родит тебе ребёнка... Ты рад? — Посмотрела на него. Андрей улыбнулся, не ей, а каким-то своим мыслям. Смотрел в окно и улыбался. Затем кивнул.
— Рад. Неожиданно, конечно, но... всё правильно. И вовремя. Да и вообще Катя лучше знает, — рассмеялся он под конец.
— Я совершила ошибку.
Жданов перестал улыбаться и поморщился.
— Мы все совершаем ошибки, Кирюш. Но надо как-то жить дальше. И совсем необязательно постоянно возвращаться назад, чтобы их исправить. Просто нужно постараться их не повторять.
Она поднялась. На каждое его слово она могла бы найти десять в опровержение, вот только слушать Андрей её не станет. Он на самом деле спокоен и доволен жизнью. В нём нет сомнений и страхов. И у неё нет ни одной возможности его переубедить.
Если ей это нужно.
На пороге обернулась. Посмотрела на Жданова, заметила лёгкую усмешку на его губах. Она предназначалась совсем не ей, Андрей думал о другой женщине. Да, наверное, так.
Помедлила ещё секунду, и вышла, плотно прикрыв за собой дверь.
"33"
Дело было не в словах Жданова. Совсем не в них. На Андрея, за всю его "правильную" речь, Кира разозлилась. Уходила из "Зималетто" с чувством горечи и обиды за то, что в очередной раз оказалась непонятой. Андрей даже попытки не сделал, чтобы её услышать. Но потом Кира решила, что это даже к лучшему. Самой захлопнуть дверь в прошлое, оставить Жданова за ней, начать жить своей жизнью, потому что он оказался недостойным её. Так много лет сама пыталась до него дотянуться, соответствовать, а закончилось всё вот так некрасиво. Ну что ж, Андрей свой выбор сделал, переубедить его невозможно, да и не надо ей это. Сколько можно жить ради него, а не ради себя?
Очень хотелось приехать домой, забиться в угол и нареветься вдоволь. Себя жалея, а не Жданова и свою мечту потерянную. Но потом вспомнила, что Никита может появиться дома в любой момент, а видеть его сейчас было выше её сил, и Кира отправилась в гости к Ольге. Та как раз пару дней назад вернулась из своего короткого свадебного путешествия и мечтала поделиться впечатлениями. Вот и отправилась, позвонив предварительно. Дружеское участие Кире было необходимо, поплакаться кому-то в жилетку, рассказать о своих бедах... Просто посоветоваться, а не злорадствовать и не строить планы мести.
Но какой совет может дать женщина, у которой глаза от счастья горят? Которая думать может только об одном человеке — о своём муже. Которая десять дней назад вышла замуж и весь мир остался у неё за спиной, ненужный и практически нереальный? Киру долго водили по новой квартире, показывали сувениры из Индии, делились впечатлениями от поездки и замужней жизни, клялись, что всё в жизни мгновенно перевернулось после короткого "Да!" и требовали подтверждений, что у неё тоже всё так было.
Кира улыбалась и врала. Конечно, всё так и было!
Так ничего и не сказав Ольге, отправилась домой, надеясь, что Минаев ещё не вернулся со всех своих встреч и ей удастся побыть одной. Но не повезло. В дверях столкнулась с домработницей. Та уже была одета, но всё никак не могла успокоиться и всё рвалась помочь Минаеву собирать вещи.
— Никита Алексеевич, я все ваши костюмы, которые из химчистки забрала, повесила в спальне, в шкаф. Они в специальном чехле, не забудьте!
— Не забуду, Ирина Петровна, не забуду. Спасибо вам!
Муж вышел из комнаты, увидел её, и улыбаться перестал. Ирина Петровна тоже на неё обернулась.
— Добрый вечер, Кира Юрьевна. Я уже ухожу. Но могу остаться, ужин подать.
— Не нужно. Спасибо, Ирина Петровна. Идите домой.
Домработница кивнула, кинула быстрый взгляд на Никиту, по достоинству оценила его хмурую физиономию, ещё раз попрощалась и выскользнула за дверь.
— Уезжаешь? — спросила Кира после минутного молчания.
— Завтра, — коротко ответил Минаев и вернулся в комнату.
— Все дела закончил?
Зачем она к нему лезет с этими дурацкими вопросами? Прошла за ним в комнату и снова выспрашивать принялась, да и улыбается жалко и натужно. Не хочет, чтобы он уезжал? Хочет. Желательно прямо сейчас. Чтобы остаться одной и разреветься в одиночестве.
В гостиной на полу ещё один чемодан, практически полный. Никита увозил всё. Оглядела комнату, заметила, что недостаёт пары статуэток и одной картины на стене. Всё это принадлежало семье Минаева и он, естественно, всё это забирал. Глупо, как всё глупо. Словно дети игрушки делят.
На её вопрос Никита не ответил, застегнул молнию на чемодане и отставил его в сторону. Потом сказал:
— Я говорил с адвокатом. Он считает, что особых причин затягивать развод, нет. Я готов выслушать твои требования, а там уж...
— Да нет у меня никаких требований, — устало проговорила Кира и присела на диван.
Минаев ухмыльнулся.
— Это даже странно. У тебя — и требований никаких.
— Что ты имеешь в виду? — насторожилась она.
Он отмахнулся.
— Да это я так.
— А ты... останешься в Милане?
— Не знаю. Пока да, а там посмотрим. Пока ещё ничего не ясно.
Кира наблюдала за тем, как он вытаскивает из ящиков стола свои бумаги, быстро просматривает и нужные откладывает в сторону. На неё не смотрел, был занят своим делом и даже хмурился, а она вдруг подумала, какой пустой выглядит стена напротив без его картины. Он её снял и видимо, уже куда-то отправил, а стена теперь какая-то неприглядная стала. А завтра не только стена, а вся квартира такой будет.
Но ведь всё правильно... Нужно только пережить это, перетерпеть и совсем скоро всё встанет на свои места, она сама успокоится, найдётся в её жизни что-то новое, за что стоит держаться. И виноватой она себя больше чувствовать не будет. Интересно, а что страшнее — чувство вины или одиночество?
— А я вот размышляю, чем заниматься буду. Наверное, нужно найти работу. Как думаешь?
Никита безразлично пожал плечами.
— Я ведь хороший специалист, многие это говорили. Я, конечно, нигде кроме "Зималетто" не работала, но попытаться стоит.
— Попытайся... — согласился он. — Кстати, ты мой старый альбом с фотографиями не видела? Никак не могу его найти.
Вцепилась в подлокотник дивана и медленно втянула в себя воздух.
— Видела. В книжном шкафу, на нижней полке. В Милане.
Резко поднялась и ушла в спальню. Никита удивлённо посмотрел ей вслед.
— Ты чего?
— Ничего!
Потребовалось время, чтобы успокоиться. Кира очень долго принимала душ, выбирала домашний наряд, подходящий для такого особого случая, то есть для обсуждения развода. А попутно выговаривала себе за излишнюю самонадеянность. На что она рассчитывала, что Никита будет с ней по душам разговаривать и советы на будущее давать? Она его из дома практически выгнала ещё вчера, так что он даже смотреть в её сторону не обязан.
И всё-таки ситуация была более чем странной. Кира накрывала на стол, разогревала приготовленный домработницей ужин и слушала мужа. Всё, как всегда, обычный вечер в их доме. Никита говорил, а она отстранённо улыбалась. Только с одной разницей — говорили они о разводе, и это их последний вечер. Дикость какая-то.
— Вина хочешь?
Вино сейчас самое то. Чтобы отпраздновать. Или нервы успокоить.
— Хочу.
— Кира, ты меня слушаешь? — спросил Минаев, запнувшись в какой-то момент на полуслове.
Она удивлённо посмотрела.
— Конечно.
Никита прожевал, продолжая недоверчиво коситься на неё.
— И ты со всем согласна?
Пожала плечами, так же безразлично, как он недавно.
— Думаю, что ты понимаешь в таких вопросах лучше.
— Я говорил о квартире в Милане... — осторожно начал он.
— Оставь её себе, она мне не нужна.
— Ты же любишь Милан.
— Я не только Милан люблю, но это не значит, что мне нужна квартира в каждом из этих городов.
Слишком резко получилось, сразу неприятно стало, причём обоим, Никита помолчал, а после кивнул.
— Как хочешь.
У него опять всё было заранее продумано и правильно. О разводе говорил так, словно собирался выгодную сделку заключить, без лишних эмоций. Кира наблюдала за ним украдкой и от обиды за его лёгкий тон, всё внутри переворачивалось. Ей кусок в горло не шёл, а Минаев спокойно ужинал и, казалось, что вот сейчас обсуждение развода закончится, и он начнёт развлекать её светской беседой.
Как же это странно — разводиться. Ещё вчера жил с этим человеком бок о бок, планы какие-то строил, даже если ваши отношения и идеальными нельзя было назвать, а вот сегодня понимаешь, что всё. Завтра новый день, новая жизнь, а человек этот останется в твоём прошлом, потому что в будущем ему места нет. А возможно вы и не увидитесь больше никогда, ведь так тоже бывает. Или встретитесь через много лет, столкнётесь взглядами в толпе и ещё неизвестно, что почувствуете. Смущение, радость или разочарование. Вдруг поймёте, что ошибку совершили, поспешили, но ничего не вернёшь уже, время-то ушло, и любовь ушла. И такое бессилие накатит, что хоть плачь...
Из ванной даже зубная щётка Никиты исчезла. Кира не сразу это заметила, а потом спохватилась, принялась оглядываться, и поняла, что бритвы тоже нет. Он всё забрал, всё. Чтобы ничего о нём здесь не напоминало. Месяц назад он просил её родить ему ребёнка, а сейчас забирает из квартиры всё своё, вплоть до зубной щётки. Разве это нормально?
Прежде чем выйти из ванной, Кира подумала, что всё не так плохо и отчаянно. Сейчас она выйдет, увидит Никиту в постели, снова с ним поругается (напоследок!) и ей станет значительно легче. Уверится в том, что он мерзавец, которому на неё наплевать, и с радостью с ним разведётся. Подпишет все его дурацкие бумаги, с его дурацкими договорённостями и отправит его в его дурацкий Милан. Чтоб ему пусто было, мерзавцу!
С таким настроением вышла из ванной и уставилась на пустую постель с одинокой подушкой, лежащей с краю. Растерянно моргнула, потом выглянула в гостиную. Никита улёгся на диване и снова притворялся, что спит. Кира постояла в дверях, разглядывая его, затем вздохнула, не зная, что предпринять. Вернулась в спальню и села на кровать. Это просто немыслимо, плакать из-за мужа, который уже почти бывший и, стало быть, ей никто. Бывших мужей надо ненавидеть, радоваться тому, что они бывшие, а не реветь из-за них, сидя на краю постели, как какая-нибудь неудачница. И ведь что самое гадкое в этой ситуации — он делает всё это специально. Притворяется равнодушным. Ведь знает, что больше всего на свете она равнодушия боится, это самое страшное наказание для неё, и намеренно её напоследок изводит. И на диван этот специально ушёл, чтобы виноватой её сделать!
Снова вышла в гостиную.
— Никита, иди в постель.
Он даже глаз не открыл.
— Никита! Ты же не встанешь завтра с этого дивана!
Минаев всё-таки пошевелился, а затем недовольно проговорил:
— Кир, иди спать.
— Не могу я спать, слыша, как ты скрипишь этим чёртовым диваном! Кто его только купил...
— Ты купила.
— Знаю, что я, прекрати меня этим тыкать.
— Да я не тыкаю.
С трудом перевела дыхание и продолжила уже спокойнее:
— Никита, пожалуйста, иди в постель.
Он весело хмыкнул, а Кире вдруг стало жутко стыдно.
— Я второе одеяло достану, — выдавила она из себя. Господи, как он может так её унижать? И ведь наслаждается этим... Пусть спит на этом диване, пусть проваливает в свой Милан и снимает со стен все картины! К чёрту!
Он всё-таки пришёл в спальню, через пару минут, с подушкой и пледом. Кира даже головы не повернула в его сторону, лежала, повернувшись к нему спиной, и даже не пошевелилась, когда Никита лёг. Аккуратно сдвинул в сторону её одеяло, положил подушку и лёг, укрывшись пледом. Он расслабленно вздохнул, а Кира уткнулась в свою подушку. Завтра самой придётся на диване спать, в этой постели одна она ни за что не заснёт.
" " "
Андрей осторожно открыл рот, а затем потрогал подбородок рукой. Нижняя челюсть жутко болела, особенно слева, куда пришёлся удар.
— Ну что?
Катя наклонилась к нему, хотела поцеловать в щёку, но Жданов предусмотрительно отодвинулся.
— Очень болит? — расстроилась жена.
Андрей кивнул, а Катя, вместо того, чтобы проявить ещё немного сочувствия, удовлетворённо кивнула.
— Так и тебе надо. Заслужил.
— Как ты можешь? — изумился он. — Я за правое дело пострадал!
— Потому что зашёл с левой стороны, — ядовито улыбнулась она.
— Вот какая же ты, а? Кать, тебе меня совсем не жалко?
— Жалко, — согласилась она. — Но жалко ровно до того момента, пока не вспомню, за что ты получил. После этого мне жалко уже себя.
Она смеялась над ним, а Андрей обиженно сопел.
— Таблетку тебе дать? — спросила Катя через пару минут и примирительно улыбнулась.
— Дать, — со вздохом отозвался Андрей и снова осторожно челюстью пошевелил. — Вот ведь гад, — не удержался он, — я поговорить пришёл, а он сразу кулаками махать! Даже не выслушал... И голова болит, — пожаловался он напоследок.
Катя поставила перед ним стакан с водой, дала таблетку, а затем наклонилась, разглядывая его щёку, и всё-таки осторожно поцеловала.
— Ты молодец.
— Молодец, — передразнил жену Жданов, залпом осушив стакан. — Чёрт меня дёрнул к нему пойти!.. Это же додуматься надо было! А теперь я с синяком должен завтра родителей встречать. Что я им скажу?
— Скажи, что это я тебя побила.
— Очень смешно.
— Тогда скажи им правду. — Она не удержалась и рассмеялась. — Что тебе, наконец-то, за все твои подвиги по заслугам досталось. Что обманутый муж...
— Катя, прекрати! — разозлился Андрей не на шутку. — Что ты придумываешь? Какой обманутый муж? Я его, что ли, обманывал?
Жена деликатно пожала плечиком и отвернулась.
— Поедем сегодня к родителям? Мама какой-то пирог новый печь собирается.
— Я ещё и к твоим родителям с синяками поеду?
— Андрюш, не преувеличивай. Синяк всего один и его почти не видно.
— Зато больно как!
— Значит, у Минаева хорошо удар поставлен.
Жданов скривился.
— Удар у него поставлен... В каких ты тонкостях разбираешься! Это ему повезло, что я ему не ответил, я бы посмотрел, что бы у него тогда с физиономией было!
— И хорошо, что не ответил. Потому что вину свою чувствовал.
— Так, хватит! — Жданов поднялся из-за стола. — Я вам всем... тебе!.. Я тебе ещё раз говорю — не было ничего! Она всё придумала, а вы ей верите! Мне никто не верит, а ей верят. Вот почему так?
Он ушёл из кухни, и даже дверь в комнату закрыл, чтобы не слышать весёлого фырканья жены. Катю, на самом деле, вся эта ситуация развеселила. Неизвестно почему. Вообще-то, он и не собирался ей рассказывать о своём визите к Минаеву. Это он так думал по дороге в офис Никиты. После ухода Киры, Андрей ещё некоторое время обдумывал сложившуюся ситуацию, а потом понял, что поговорить с Никитой до его отъезда просто необходимо. Что Кира мужу наговорила — неведомо, а оставаться виноватым, да ещё незаслуженно (ну или почти незаслуженно, что практически одно и то же) никак нельзя. Вот и отправился к Минаеву в офис, предварительно созвонившись с его секретаршей. Та очень долго сопротивлялась, клялась, что шеф на очень важном совещании и освободится ещё не скоро, но Андрей настоял на своём и, в конце концов, девушка сдалась и сказала во сколько можно будет подъехать. Вот он и поехал. Решил поговорить с Никитой по-мужски, надо было всё выяснить, после дружески похлопать друг друга по плечам и сойтись на том, что женщины все... Хотя нет, уже не все. Ну и ладно, главное, договориться и Минаеву объяснить, что не спал он с его женой, чтобы та по дурости не говорила.
