— Князь Ведимир многое поведал мне с тех пор, как я вернулась в Деряву, — девушка заговорила неожиданно, оборачиваясь к спутнику. Она замерла на месте, изучая лицо колдуна, лишь её глаза, казалось, жили на бледном красивом лице. — Вы наш сводный брат Ланс де Терро. К сожалению, вы очень рано лишились матери и, наверное, её совсем не помните, но теперь вы обрели родичей... и, как я смею предположить, очень крепко подружились с ними. Во всяком случае Веди не чает в вас души и полностью доверяет вам свою жизнь. А как вы относитесь к нам, велесам? — учтиво задала она последний вопрос, озвученный более в подозрительной, нежели дружелюбной манере.
— Я вас совершенно не знаю еще, княжна. Из родичей действительно полюбил пока что лишь князя Ведимира, — резко ответил колдун. Притворствовать Миларе он не собирался. За её праздными расспросами Ланс уже предугадывал неотложное дело, с которым она, видимо, вознамерилась к нему обратиться. — А свою мать я помню очень хорошо. Просто порой моя память уносится за пределы моей жизни, — иронично добавил он.
— Люди поговаривают, что сами гралы стоят за вашей спиной, наделяя вас невиданными силами. Вещуны были правы, когда сказали, что я найду дома того, кого совсем не ожидаю, и будет он мне ни мужем, ни братом, ни другом, ни врагом. Не мудрено догадаться, что слова эти были о вас, Ланс де Терро.
— Если вы, княжна, не желаете во мне видеть никого из перечисленных вами...
— Вы чужак, — перебила она очередное насмешливое замечание мужчины. — Но вы неслучайно прибыли в наши земли. Гралы призвали вас для защиты наших краев. Не откажите же в помощи и несчастной сестре, — на последних словах её голос все-таки дрогнул. Она собиралась произнести просьбу до конца, но внезапно спохватившись, замолчала и поникла.
— Ты очень похожа на мать, а, с другой стороны, совсем иная, — нарушил тишину Ланс, вернув себе серьезность. — Она обычно просила лишь за самых близких людей и никогда за себя. Говори же, что ты хотела, Милара.
— Я прошу вас, прошу вас от всего сердца убедить князя Ведимира вызволить из плена княжича Сигиря или узнать о нем хотя бы весточку, хоть одно слово. Он еще совсем юн, отрок десяти лет, а Веди видит в нем лишь возможного соперника, лишь сына, рожденного от первого брака нашего отца. Но ведь Сигирь еще только мальчик. Княгиня Иза любила его также пламенно и самозабвенно как Ведимира, как меня, как она любила бы вас, хотя никогда не молвила о своем утерянном первенце ни слова. Жизнь княжича можно выкупить за золото. Я знаю, что он еще жив. Я видела его образ в пещерах сиригов, но нужно поторопиться, чтобы возвратить его на родину, — её нежный голос взывал к собеседнику. Княжна молила неподвижно и почти бесслезно, лишь её ладони были прижаты к груди, и глаза не отрывались от лица колдуна в ожидании ответа.
— Я поговорю с Ведимиром. Но у великого князя нынче более насущные дела. Если он вместе с вашим супругом сумеет поразить полоров, то униаты получат возможность наравне говорить с восточными наездниками. И все это время жизнь вашего младшего брата будет висеть на волоске, однако против неё положены тысячи жизней ваших воинов. Не проще ли упросить князя Торика послать с выкупом к тинголам богатые обозы, в обмен на которые освободят и прочих пленников? В любом случае посольство от дризов не будет встречено столь враждебно, чем гонцы велесов, а я обещаю, что приму в нем участие.
— Нет, мой муж не будет слушать молодую жену. Ему вправе советовать лишь его мать. Я не хочу, чтобы он мне отказал в первые же дни нашего союза, — строго проговорила Милара. — К тому же в руках дризов Сигирь действительно может стать лишь игрушкой, возможным ставленником на землях Ведимира. Вы еще совсем не знаете, как кровожадны бывают униатские князья в погоне за властью. Спустя годы родные братья нередко ополчаются друг на друга, сыны сживают со света родителей лишь бы поскорее добиться высокого положения и богатых уделов. Это может быть пострашнее набегов тинголов.
— Но вы уже стали княгиней дризов, и вам подобает заботиться об интересах мужа, — после произнесенной фразы Ланс увидел недовольные огоньки в серо-голубых глазах девушки. — Я действительно чужак и задержусь на этих просторах лишь до поры, покуда не исполню слов, данных друзьям. Не волнуйтесь, княгиня, если в моих силах убедить Ведимира вспомнить о меньшом брате, то я сделаю все возможное. Только уверен, что он о нем никак не забыл.
Она кивнула, а затем поклонилась ему в ноги, благодаря за искренний ответ. Путники продолжили прогулку, возвращаясь к шумному лагерю.
— Позвольте и мне кое о чем вас спросить, — Ланс счел необходимым поддерживать возвышенный и уважительный тон в речи, ибо Милара по всей видимости не собиралась признавать в нем близкого человека. — У моей матери, княгини Изы, был позолоченный амулет в виде небольшой склянки на цепочке. Вы не знаете, кому он мог попасть в руки после её казни? — Колдун уже давно вспомнил о солонке, с которой был связан во время бестелесного существования, однако его расспросы Ведимира и пары слуг, что остались в Деряве в осаду города тинголами, не принесли надежды на возвращение утерянного талисмана. По размышлениям графа де Терро именно с ним следовало отправиться к сиригам.
— Княгиня всегда носила этот оберег от злых гралов на груди. Она не могла его передать никому, так как даже детям было не позволено дотрагиваться до этого дорогого амулета. Ведь с годами его темный блеск так и не потускнел.
— Бояре уверяют, что тинголы даже пальцем не тронули княгиню, а после её сожжения на костре перед теремом осталась лишь груда пепла, который развеял ветер или верные горожане разнесли по своим жилищам. Может она успела спрятать солонку, перед тем как оказалась в руках врагов? Где может быть этот тайник?
— Этот предмет принадлежал Лансу де Терро? — участливо поинтересовалась Милара. — Только так можно объяснить столь трепетное отношение матери к неброской драгоценности. Меня не было рядом с ней в те горестные дни, и я не могу ничего поведать об украшении, потому как в посланиях от матери о нем не было ни слова. Но Сигирь остался в осажденной Деряве, и я уверена, что она не отпускала его от себя ни на миг. Если ты освободишь младшего княжича велесов, то сможешь получить ответы на эти загадки, Ланс. Да, сириги ведь зовут тебя к себе, — со вспышкой надежды выкрикнула девушка. — Они видели твое отражение в разных землях и с разными людьми. Именно среди этих картин вещунам представал и мой меньшой брат, а после я сама узрела его на ледяной стене. Пусть все идет своим чередом. Верни княжича Сигиря в отчий терем, а после ты сумеешь изведать прорицания бога Льда.
С князем Ведимиром Ланс поговорил наедине, лишь когда велеские бояре возвратились за стены столицы после долгих гуляний.
— В следующее полнолуние к Деряве подойдут свежие полки от кривличей и сиригов, — довольным голосом князь делился с другом о договоренностях, коими успел заручиться с соседями. — Несмотря на то, что земли вещунов самые удаленные на север от злобных тинголов, сириги ожидают войны, которая достигнет их пределов, если князь и дружина останутся не у дел. А с князем Лякоричем в это лето я породнюсь, взяв в жены его внучку. Таким образом к началу листопада из наших земель на юг двинется сильная армия копейщиков и конников. Дризы с улами и низами перейдут реки, чтобы зайти с севера и поддержать мятежных фезов. Если бы нам еще с десяток огнедышащих драконов... — Веди с задором поглядел на брата, — то не только полоры, но и сами тинголы вмиг умчатся в свои темные степи.
Князь засмеялся, иначе, чем шуткой нельзя было назвать его слова. Но внимательный взгляд, брошенный в сторону Ланса, указывал, что велес желал выслушать совет графа и надеялся на его поддержку.
— Все эти приготовления к войне не пройдут мимо глаз вражеских шпионов и доносчиков. На юге тоже неминуемо начнется сбор огромных войск, а ведь силы тинголов намного превышают униатов, до сих пор подозрительно принимающих любые союзы, действующие в первую очередь в интересах своего племени, а не всех тех, кто живет по западную сторону от гор Солнца. Пока идет подготовка к ответному удару, Ведимир, я бы подумал на твоем месте, как отвлечь от вооружения самого атана. Атуб захватил в заложники десяток детей здешних бояр, он надеется, что мы не двинем на его земли войска, покуда верховная знать и сам князь дорожат жизнями своих близких. Но, похоже, что тебя не остановит гибель Сигиря, младшего брата?
— Я не могу ничем ему помочь. Только если атан тинголов увидит, что меня не запугать и не остановить пролитием родной крови, только тогда он сможет отказаться от ненужного убийства, — твердо ответил князь.
— Сколько уже совершено ненужных убийств, атан не станет лишать себя подобного удовольствия, как смерти княжича велесов. Но можно сделать наоборот. Явить страх и трепет перед лицом захватчиков, чтобы они не спешили с действиями, ибо на время все равно получат желаемое, а мы благодаря этому соберем достаточно дружин, чтобы разгромить обидчиков. — Колдун наполнил кубки темным вином и подал один из них велесу, сидевшему напротив за маленьким столом в одном из караульных помещений. — Караван с лучшими товарами, что купцы завезли с юга, отправится вместе с твоими послами с целью выкупить пленников, а за меньшого княжича предложишь обмен — например, меня, своего старшего брата, ведь весть о нашем родстве уже облетает униаты, и вскоре достигнет ушей Атуба. С дарами будет оглашена перед тинголами твоя воля — признать величие Атубатана и испросить у него разрешение на избиение полоров, которые гадкими ногами истоптали наши земли в минувшем году. Если мы уверим атана, что собираемся воевать лишь с полорами, то есть одними из униатов, а позже возможно обрушим наши войска на дризов, чей князь против воли взял в жены княжну Милару, то пусть и ложью, но мы получим столь желанную отсрочку в войне. Опишем атану, что нынче дризы метят на престол в Деряве, и лишь покровительство тинголов сможет защитить наши леса и поля...
— Велесы всегда были честны с друзьями и врагами!
— Я думал только на западе так кичаться своей честью. Ведимир, враг коварен и хитер, у нас нет надежды на победу, если мы будем полагаться лишь на гралов. Иногда нужно самим падать, чтобы заполучить шансы на новый подъем, иначе нас растопчут.
— А ежели в Шафри не поверят этим словам? Я лишь нарушу обеты данные своим союзникам...
— Вот именно, Атуб не догадается, что гордые велесы решились приехать с прошениями, ежели находились бы в дружбе и мире с соседями. К тому же я смогу его убедить в своей правоте. Покуда я буду возле Атуба, тингол не воспротивится моей воле, — загадочно усмехнулся колдун.
— Твое предложение слишком хорошо и заманчиво, брат. Ты никогда меня не подводил с советами, — князь долго обдумывал ответ. — Но только это посольство возглавлю я сам, чтобы у Атуба не возникло ни капли сомнения в словах князя велесов, которые он услышит из первых уст. А в Деряве с делами справится за это время князь Гайар.
Ланс согласно кивнул, принимая решение Ведимира о ставленнике на престоле, но желание сына Лиссы самому везти дань тинголам вызвало у него немалое удивление.
— Я знаю, что должен вернуть Сигиря, и если положу начало этому пути, то пройду по нему как князь, и как брат, — нахмурился Ведимир, осушив чарку терпкого вина.
Глава 5
ЗАПАДНЯ
Груженные сундуками и ящиками три открытые телеги, на которые были наброшены толстые холсты, со стороны походили на небольшой купеческий обоз. Лишь целая дюжина высоких статных молодцов, одетых в прочные кольчуги, с чешуйчатыми шлемами на головах наводила на мысли, что караван был не так беден, как хотел казаться издалека. И это не было излишним, охотников до чужого добра в землях униатах хватало всегда. Дружинники восседали на быстрых скакунах. Они мало, чем отличались друг от друга, лишь прислушивались не к богато наряженному купцу, а к одному из воинов отряда, по привычке величественно и уважительно называя его, несмотря на запреты, "Великий князь Ведимир".
В дороге минуло десяток дней, и посольство в восточные земли преодолело лесные края дризов, колеся по холмистым просторам улов. Небо было затянуто мрачными тучами, с которых на землю непрерывно лил холодный дождь.
— Что это за большая дорога, если её за день разнесло от ливней?! — пробурчал Ведимир. Лошади под всадниками давно перешли на медленный шаг, в котором порой увязали по колено в жидкой грязи. Обоз тащился по зеленым лугам, превратившимся в болото. Кругом не виднелось ни одного поселения или пролеска, где можно было укрыться от непогоды. — Прозвали тракт Два Моста, как будто улы живут только лишь возле реки и встречают там путешественников, кто не увяз в этой трясине!
— Но, мой князь, вы же сами не пожелали оставаться в деревне, которую мы проезжали вчерашним днем, — слегка ядовито напомнил побратиму Ратмир. — А жители предупреждали, что до первого моста через Белу еще долгий путь по опасным местам. Зверье, болото да злые люди развелись тут в последнее время, ибо так до сих пор и не разрешили между собою споры улы и низы, кому надлежит охранять первый мост, что соединяет их границы.
— Эти униаты никогда не смогут договориться! — воскликнул Веди. — Но не оставаться же нам в поселке, где все дома и постоялые дворы заняты прочим бродячим людом, укрывшемся от дождя. Не ютиться же в грязных хлевах и сеновалах! Я уж думал, что гралы внемлили молитвам и приношениям сельчан, которые вышли в поля, где утопает рожь, а вода с утра вновь полила с неба как из ведра...
— Ваши гралы должны обладать огромной силой, если они умеют останавливать и вызывать столь долгие ливни, — заметил Ланс. — В Мории люди приписывают подобные деяния великому богу Морю, мало кто из морийцев осмеливается без почтения произносить его имя. В ваших землях я уже наслышался столь много о безликих гралах, что не ведаю, стоит ли им молиться или лучше пореже вспоминать их, дабы не призвать гнев духов на буйну голову, — колдун лукаво поглядел на спутников.
— Раньше у всех гралов были имена, люди знали их и всегда призывали в минуты горя и радости, — в беседу вступил Елизар, который также ехал в первых рядах всадников, медленно пробивавшихся вперед по черной жиже. — Но за прошедшие столетия вера людей в незримых помощников ослабла, их имена были позабыты. Среди северян, ныне зовущихся сиригами, распространилось поклонение новому божеству, тому, кто являл им будущее, а прочие племена слишком понадеялись на собственные силы, ибо был между ними заключен вечный союз, и жизнь долгое время в этих краях текла мирно и счастливо в трудах и заботах. А когда вступили в высокие терема новые правители, и начались новые раздоры и бедствия, взывания к гралам не помогли, так что наши предки, а вслед за ними и мы, стали жаловать духов лишь как соседей, что могут помочь, но не всегда желают это совершать. Гралы нам не боги, Ланс. Бог ведь никогда не покидает и не оставляет свой народ. Гралы могут помиловать лишь за что-то, это всего лишь своенравные божки, через раз решающие принять моление или остаться к нему глухими. Но такими стали и мы, — горько добавил кривлич, — ведь недаром души после смерти уходят в мир гралов, а потом возвращаются обратно в этот стареющий изменчивый мир.
