— О-ля-ля! Очень веселая шутка, мсье Бэгмен!
— Шутка! — Бэгмен еще не пришел в себя. — Да нет же! Какая шутка! Имя Гарри только что выскочило из Кубка.
Крам чуть сдвинул густые брови. Седрик пребывал в вежливом недоумении. А Флёр нахмурилась.
— Это ошибка. — В голосе её звучало недоумение. — Он не может соревноваться. Он очень маленький.
— Да, но случилось чудо. — Бэгмен потёр гладкий подбородок и улыбнулся Гарри. — Вы ведь знаете, возрастное ограничение наложили в этом году в целях безопасности. И раз его имя выскочило из Кубка.. думаю, теперь уже ничего нельзя поделать.. Противоречит правилам. Вы обязаны... А Гарри придётся приложить все усилия.
Дверь позади них опять отворилась. Вошли профессор Дамблдор, мистер Крауч, профессор Каркаров, мадам Максим, профессор МакГонагалл и профессор Снейп, в открытую дверь на какую-то секунду из зала ворвался гул возбужденных голосов.
— Мадам Максим! — негодующе воскликнула Флер. — Они говорят, что этот маленький мальчик тоже примет участие!
Безмолвное изумление Гарри сменилось гневом. Маленький мальчик!
Мадам Максим выпрямилась во весь исполинский рост. Макушка красивой головы задела канделябр со свечами, обтянутый атласом внушительный бюст заколыхался.
— Дамблдор! Что сие означает? — властно промолвила она.
— Я тоже хотел бы это знать! — поддержал французов профессор Каркаров. На лице его застыла каменная улыбка, синие глаза превратились в льдинки. — Два чемпиона от Хогвартса? Что-то не припомню, чтобы школа — хозяйка Турнира — когда-нибудь выставляла двух чемпионов. Может, я плохо знаком с правилами? — С его губ слетел ехидный смешок.
— Импоссибль. — Мадам Максим опустила огромную, унизанную опалами руку на плечо Флер. — Хогвартсу нельзя выставлять двух чемпионов, это не есть справедливо!
— Мы были уверены, Дамблдор, что запретная линия допустит к участию в конкурсе только учеников старших курсов. — Каменная улыбка не сходила с лица Каркарова. — Иначе мы привезли бы сюда куда больше претендентов.
— Каркаров, это явно проделки Поттера, — вкрадчиво произнес Снейп, его чёрные глаза поблескивали. — Вины Дамблдора нет в том, что Поттер как-то смог нарушить правила Турнира.
— Благодарю, Северус, — отчеканил Дамблдор. Снейп умолк и отошел в сторону.
Дамблдор проницательно взглянул на Гарри, тот не отвел взгляда, пытаясь уловить выражение его глаз сквозь половинки очков.
— Это ты, Гарри, бросил в Кубок своё имя?
— Нет, — под прицелом всех взглядов ответил Гарри. Снейп ехидно хмыкнул, выразив недоверие части присутствующих.
— Может быть, ты просил кого-то из старших бросить в Кубок твое имя?
— Нет, — твердо ответил Гарри. — Но кто-то из них вполне мог вздумать так пошуть.
— Он говорит неправду! — воскликнула мадам Максим.
Снейп тряхнул головой, и по лицу у него расползлась ехидная улыбка.
— Гарри не мог бы пересечь запретную линию, — вмешалась МакГонагалл, — даже если бы захотел. В этом нет никакого сомнения.
— Тогда, наверное, ошибся сам Дамблдор, — пожала плечами мадам Максим.
— Наверное, ошибся, — согласился Дамблдор.
— Дамблдор, ты же прекрасно знаешь, что не ошибся, — вспыхнула МакГонагалл. — Всё это глупости. Гарри не подходил к линии. Не обращался ни к кому из старших учеников и никто бы из них не вздумал так зло пошутить. Полагаю, этого объяснения достаточно! — И она смерила Снейпа негодующим взглядом.
— Мистер Крауч, мистер Бэгмен. — В голосе у Каркарова появились льстивые нотки. — Вы — наши беспристрастные судьи. И вы, конечно, согласны, что происшедшее противоречит правилам Турнира?
Бэгмен вытер носовым платком лицо и глянул на Крауча. Тот стоял в тени, в нескольких шагах от камина. Полумрак старил его, делал похожим на призрака. Но заговорил Крауч обычным брюзгливым тоном.
— Мы должны строго следовать правилам. А в них написано черным по белому: тот, чье имя выпало из Кубка, обязан безоговорочно участвовать в турнире.
— Ну, конечно! Бартемиус знает правила как свои пять пальцев! — просиял Бэгмен и взглянул на протестующих гостей, как бы говоря: спор завершен.
— Я настаиваю на том, чтобы увеличить число моих подопечных, получивших доступ к Кубку огня. — Каркаров отбросил подобострастный тон, улыбка сползла, лицо злобно исказилось. — Зажгите его еще раз. Все школы должны иметь равное число участников. Это, Дамблдор, будет честно!
— Пойми, Каркаров, это невозможно, — возразил Бэгмен. — Кубок огня погас, и его разожгут не раньше следующего Турнира.
— Которому мы объявим бойкот! — взорвался Каркаров. — После всех встреч, переговоров, компромиссов я ничего подобного не ожидал! И готов хоть сейчас бросить все и уехать.
— Пустая угроза, Каркаров, — прохрипел голос у двери. — Ты не сможешь отозвать своего участника. Как сказал Дамблдор, участники состязания связаны магическим контрактом. Хотят они или нет, им придется участвовать в Турнире. Что, не согласен?
В комнату вошел Грюм и, хромая, подошел к огню. Каждый его шаг сопровождался стуком, издаваемым правой ногой.
— Согласен? — переспросил Каркаров. — Боюсь, я не совсем тебя понял, Грюм.
Каркаров держался высокомерно, показывая всем, что слова Грюма не достойны его внимания, но директора Дурмстранга выдали руки, судорожно сжавшиеся в кулаки.
— Неужели? — спокойно продолжал Грюм. — Тогда слушай. Все очень просто. Кто-то опустил в Кубок имя Поттера, точно зная, что, выпади его имя, ему придется участвовать в Турнире, пусть хоть небо обрушится.
— Значит, мсье успешно помог Хогвартсу откусить от одного яблока два раза, — подытожила мадам Максим.
— Полностью с вами согласен, — кивнул Каркаров. — И я намерен подать протест в Министерство магии и Международную Конфедерацию...
— Уж кому бы подавать протест, так это Гарри Поттеру, — прохрипел Грюм. — Но смешно сказать, пока самое разумное объяснение случившемуся придумал он.
— Ему-то чего делать протест! — топнула ножкой Флёр Делакур. — Палец пальцем не стукнул, и участник! Мы много месяцев трудились, мечтали принять участие в турнире. Такая честь для всей школы! За тысячу золотом и славу многие готовы отдать их жизнь!
— А может, кто-то и хочет, чтобы Поттер отдал жизнь. — Грюм явно силился придать голосу мягкость.
После этих слов в комнате воцарилось гнетущее напряжение.
Не на шутку встревоженный, Людо Бэгмен, нервно переступив с ноги на ногу, прервал молчание:
— Грюм, старина, что ты такое говоришь?!
— Как всем нам известно, Грюм считает утро пропащим, не раскрой он к обеду полдюжины заговоров. — Каркаров перешел к прямым оскорблениям. — Ему всюду мерещится опасность. Небось и студентам то же внушает. Мягко говоря, странное свойство для преподавателя, который учит, как защищаться от Темных Искусств. Но вам, Дамблдор, конечно, виднее.
— Мне мерещится? — вновь захрипел Грюм. — Фантазия разыгралась? Да поймите, подложивший в Кубок имя Поттера обладает огромной волшебной силой!
— А доказательства, мсье? — Мадам Максим всплеснула ручищами.
— Маг сумел обмануть предмет, обладающий исключительными магическими свойствами. Только мощнейшее заклятие Конфундус могло заставить Кубок забыть, что в Турнире должны участвовать три школы. Ведь чтобы Кубку не из кого было выбирать, надо иметь в школе всего одного претендента. И скорее всего, имя Поттера подложили от некой четвертой школы.
— Сдается мне, ты очень много об этом думал, — холодно заметил Каркаров. — Занятная гипотеза. А я тут недавно слыхал такую историю: ты вбил себе в голову, — ха-ха! — что один из подарков, которые ты получил в день рождения, — хитроумно замаскированное яйцо василиска. Ты его взял и разбил, а это оказались часы для автомобиля. Потому-то мы и не воспринимаем тебя всерьёз...
— Да, существуют люди, умеющие раздуть из мухи слона. — В голосе Грюма прозвучала угроза. — Работа у меня такая: разгадывать замыслы тёмных сил, Каркаров. Тебе бы следовало об этом помнить...
— Аластор! — предупреждающе остановил Грюма Дамблдор.
Грюм прикусил язык, но с удовольствием поглядывал на залившегося краской Каркарова.
— Нам неизвестно, как это могло произойти, — обратился Дамблдор к присутствующим. — Но иного выхода нет. Кубок выбрал двоих: Седрика и Гарри. И им ничего не остается...
— Но Дамблдор...
— Дорогая мадам Максим, а вам иной выход известен? Буду рад выслушать.
Но мадам Максим не проронила больше ни слова, она просто клокотала от гнева. И не только она. Снейп был готов лопнуть от ярости, Каркаров злился не меньше. Один только Бэгмен был охвачен радостным спортивным волнением.
— Ну что ж, — потёр он руки и улыбнулся. — Пора дать участникам турнира соответствующие инструкции. Эта честь, Бартемиус, представлена тебе. Не возражаешь?
— Да, да.. инструкции, — очнулся Крауч от своих мыслей. — Первый тур...
Он подошел к камину. И Гарри подумал: глава министерского департамента тяжело болен. Вокруг глаз залегли глубокие тени. Тонкую, как папиросная бумага, кожу избороздили морщины. На Кубке Мира он выглядел куда лучше.
— Первый тур проверит вашу смекалку, — принялся за объяснения Крауч. — Мы не посвящаем вас в то, какое испытание вам предстоит. Для волшебника крайне важно действовать смело и находчиво в неожиданных обстоятельствах. Первый тур состоится двадцать четвертого ноября в присутствии зрителей и судейской бригады. Участникам Турнира воспрещается принимать от учителей хоть какую-то помощь. Единственное, что может взять магического чемпион — это волшебную палочку. По окончании первого тура вы получите инструкцию для второго. Учитывая затраты сил и времени для подготовки к Турниру, чемпионы освобождаются от годовых экзаменов. По-моему, это всё, Альбус? — повернулся Крауч к Дамблдору.
— Да, всё. — Директор Хогвартса взглянул на Крауча с легким беспокойством. — Может, Бартемиус, ты переночуешь в Замке?
— Меня ждут дела в Министерстве. У нас сейчас непростые времена. Вместо меня остаются заместители, но и за ними нужен пригляд...
— Ну хотя бы выпей бодрящего чаю на дорогу, — предложил Дамблдор.
— Оставайся, Барти. Я вот остаюсь! — радостно возвестил Бэгмен. — В Хогвартсе сейчас куда интересней, чем в вашей конторе.
— Нет, Людо, не могу, — в обычной категорической манере отказался Крауч.
— Игорь Каркаров, мадам Максим, от рюмочки.. чая на ночь, надеюсь, не откажетесь?
Но мадам Максим уже опустила руку на плечо Флёр, и они быстро пошли к двери, что-то тихо говоря по-французски. Каркаров поманил Крама, и они, не сказав больше ни слова, тоже поспешили уйти.
— Гарри, Седрик, советую вам сейчас же идти к себе, — улыбнулся Дамблдор своим чемпионам. — Не сомневаюсь, все пуффендуйцы горят желанием отпраздновать ваш успех. Нельзя лишать друзей отличного предлога устроить шумное и весёлое столпотворение.
Гарри глянул на Седрика, тот кивнул, и оба двинулись к двери.
Большой зал опустел и освещение едва подсвечивало столы.
— Ну вот, Гарри, — Седрик слегка улыбнулся, — теперь мы с тобой соперники!
— А мне ещё на первом занятии Прорицаний нагадали большие проблемы в этом году. — И вздохнул. — Видать в том не было ошибки.
Вышли в вестибюль. Вместо яркого Кубка огня его освещали обычные магические светильники на стенах, имитирующие настоящий огонь.
— Скажи, Гарри, как тебе удалось бросить своё имя в Кубок? — спросил Седрик.
— Я действительно не бросал. — Гарри твёрдо посмотрел на Седрика. — Честное слово.
Пора и мне появиться, что и сделал выйдя из ближнего коридора.
— А ведь он прав Седрик, как и сбылось моё предвидение, что именно ты будешь представлять Хогвартс на Турнире.
— А это ты Гейб, — улыбнулся молодой Диггори. — Твоё предвидение действительно сбылось, хотя я и не считал себя лучшим.
— Кубку безразличны слова и знание заклинаний — это может сказать любой специалист артефакторики. Он делает сверку магических способностей подавших заявки и в этом ты оказался наиболее достойным.
— Хочешь сказать, что Кубок не учитывал имя на пергаменте? — Похвала не смогла сбить его с мысли.
— Именно, только магию в чернилах и на бумаге написавшего. Можно было просто взять любой кусок эссе или черновик домашней работы и бросить его в Кубок. Этого бы хватило.
— Но зачем это кому-то делать?
— Время всё расставит по своим местам. — Потом подошёл к кузену и взял его за плечи. — Да не переживай ты так, переживай иначе.
— Успокоил, — хмыкнул он. — Даже сам не знаешь чего по-оптимистичнее сказать.
— Пойдём в вашу гостиную и поговорим — тебе ведь сегодня уже не до вечерних занятий.
— Тут ты прав.
Уже у них в гостиной я повторил сказанное Седрику, а он подтвердил, что такое вполне реально. Даже профессора подтвердили — пергамент с именем Гарри кинул кто-то из старших.
В итоге остались, конечно, сомневающиеся, но о этих сомнениях решили промолчать. В общем вечер прошёл вполне нормально. Гаррику пообещали помочь всем, чем получится и поискать шутника. Вернувшись в свою гостиную перед отбоем, застал райвенкловцев за размышлениями и они пришли к точно таким же выводам, что и мы. О чём и поведал довольно улыбнувшимся ребятам.
Глава 41.
Совсем другая ситуация сложилась утром за завтраком — в отличии от спокойных слизеринцев, гриффиндорцы откровенно бесились и зубоскалили Поттеру. Тот послал их максимально далёко и предупредил Пруэттов, чтобы держали эту шваль на привязи, а то надолго застрянут в лазарете. Его мнение о грязнокровках ушло далеко в минус. Вот так и перестают быть добряками.
Весь день Гарри искренне радовался, что с гриффиндорцами мы практически не пересекаемся.
— Вот скажи Гейб, чего они так взъярились?
— Взъярились как видишь в основном только грязнокровки — они и так психи из-за проблем в магии и жизни, так ещё тысяча золотом для большинства из них это большие деньги. Думать же толком они в принципе не способны — это как Винсент Крэбб до лечения зельями с ритуалами.
— А остальные?
— Прочти сам их эмоции или поверхностные мысли.
— У тебя лучше получается, — отмахнулся он.
— Помнишь о рассказах об эффекте толпы?
— Куда большинство — туда и остальные?
— Именно это сейчас и наблюдаешь — поддались общей зависти окружающих, хотя в принципе кроме лёгкого азарта ничего не чувствуют. А ещё хватает тех, кто помнит, что ты меценат и оплачиваешь полное обучение нескольких ребят ежегодно и награда в тысячу золотом для тебя смехотворна. Другое дело — вопрос славы. На это поддались и некоторые с других факультетов, и как будешь с таким разбираться мне очень даже любопытно.
— Сказать, что меня не интересует слава? Мол и так хватает.
— Не поверят, наоборот решат, что больше себе цену набиваешь.
После занятий была ещё пара свободных часов до наступления ужина и мы решили зайти в гостиную слизеринцев. Благодаря подселению к ним учеников Дурмстранга все места отдыха были заняты, а Малфой о чём-то разговаривал с Крамом.
— Всем привет! Драко, гляжу не скучаешь?
— Благодаря истории с Гарриком теряемся в догадках чего же ожидать дальше.
