— Шаманы белых людей сильны: вы все видели стены, которые они поднимают, огонь, которому приказывают, — произнёс Седой Медведь, кутающийся в потрёпанную шкуру своего духа-контрактора.
— Нас больше, — заявил Бешеный Вепрь. — Даже если они сильны в бою, мы сможем их одолеть. Тем больше будет честь воинов!
— Там, откуда пришли белые люди, шаманов и воинов может быть во много раз больше, — поучительным тоном произнесла Слепая Сова.
— Что же вы предлагаете? — нахмурился Вепрь, а младшие говорящие с духами одобрительно загудели.
— Мы выберем Короля Шаманов, который поведёт нас в бой, — решил Седой Медведь. — Но на этот раз, мы не будем проводить турнир, так как слишком уж велики могут быть потери.
— Правило выборов таково: нельзя выставлять свою кандидатуру или своего ученика, — поддержала давнего знакомого Сова.
Вершина горы снова загудела десятками голосов...
* * *
Армия императора севера встала на возвышении, начав готовиться к подходу подкреплений, чтобы единым ударом смести оборону не склонившего колен даймё юга. У них было больше людей, больше припасов, лучше оружие, а также на их стороне стояли мастера рукопашного боя, собранные со всего архипелага. Однако же и их противники не являлись совсем уж беззащитными: полторы тысячи мужчин держали переправу, в то время как ещё четыре тысячи их соратников обходили врага сзади, чтобы нанести стремительный удар и разгромить по частям. А кроме того, на их стороне были ёкаи, с которыми сумел договориться мудрый господин Кога...
...
"До сих пор не понимаю, как до такого дошло", — досадливо морщусь, продолжая бежать вместе с полусотней кобелей и лисов, которым предстоит совершить прорыв по правому флангу, отвлекая на себя сильнейших бойцов императора севера.
Давняя выходка Ласки, спасшей женщину и двоих детей, очень быстро стала известна как в лагере захватчиков, так и у их противников. В ёкаев поверили очень немногие, пусть об этом и говорил один из мастеров, но в появление представителя какой-то ранее неизвестной школы люди поверили охотнее, начав искать её. Тут-то и вспомнили о странных отшельниках, притворяющихся зверьми и обитающих в заколдованном лесу, где путники могут блуждать сутками, пока не выйдут на опушку там же, откуда и вошли под кроны деревьев.
Если бы акция спасения была одиночной, то об этом вскоре забыли бы, кроме того самого мастера, которого лисица поманила хвостом и тут же исчезла. Однако же многие самки, в том числе и Рыжик, после истории подруги об увиденных зверствах, объявили Оскалу ультиматум: либо мы помогаем мирным людям, либо выбираем нового старшего вожака. Выбора, фактически, ему и не оставили вовсе, так как даже если бы авантюра со смещением пса не удалась, белки и лисицы наверняка пошли бы нести спасение людям своими руками.
"Ёкаи, похищающие детей из разорённых деревень. Такой репутации нам точно не нужно", — подумал я тогда и старший вожак разделил моё мнение.
Впрочем, справедливости ради стоит заметить, что рано или поздно, но войска императора севера дошли бы до нашей рощи, а насколько я знаю людей, ни один правитель не позволил бы жить на своей земле неподконтрольному народу. Так что пришлось бы либо отстаивать свою независимость, либо присоединяться к победителю, либо сбегать и прятаться более надёжно чем сейчас.
Прикинуться чудаковатыми колдунами, превращающимися в зверей, оказалось достаточно просто: всё же раньше нас уже видели многие простые люди. Почему же мы не явили себя как зверяне? Опять же, зная психологию людей должен сказать, что как к более или менее равным, они могут относиться только к людям, да и то не всегда. Следовательно, людей принимающих личины зверей, они воспримут охотнее, чем зверей притворяющихся людьми...
Чтобы самки не лезли в сражения и не геройствовали, спасая чужих детёнышей, Оскал принял волевое решение: стае пора расти. В результате этого, зверяне разбились на пары для заведения потомства в почти принудительном порядке, после чего самцы уже и отправились на помощь к новому союзнику.
Должен заметить, что Кога оказался очень толковым полководцем: поняв то, как и где лучше всего использовать зверян, он довольно быстро подмял под себя более мелких землевладельцев, после чего дал бой императору, остановив его продвижение по своим владениям. Так как численность воинов их армий была слишком неравной, даймё принялся громить отдельные его части, дробя их и не давая собраться в единый кулак, постоянно перекрывая поставки продовольствия и лекарств.
Единственными, кто могли противопоставить зверянам что-то серьёзное, стали мастера боевых искусств, в последнюю пару лет ставшие крайне уважаемыми людьми, получившими от своего императора титулы младшей аристократии и офицерские звания.
"После сегодняшнего боя, война наконец-то должна перейти в стадию переговоров. Если же нет... лично пойду и перегрызу глотку обоим этим "великим правителям"".
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
Глава 83
Конный отряд возвращался в небольшой форт, недавно построенный на самой границе изученных территорий: в лучах восходящего солнца кирасы мужчин поблёскивали полированной сталью, знамёна бессильно висели на древках длинных копий, суровые лица выражали усталость и желание рухнуть на ближайшую горизонтальную поверхность, укрытую хоть каким-то подобием матраса, чтобы проспать часов шесть. Солдаты на стенах дали отмашку и тяжёлые деревянные ворота стали открываться, позволяя колонне начать втягиваться во внутренний двор.
Внезапно воздух разрезал свист стрел, которые дождём обрушились на головы и спины всадников и лошадей, а из зарослей с криками и улюлюканьем вырвались сотни краснокожих мужчин, одетых в кожаные жилеты с деревянными дощечками, костяными амулетами, бусами из клыков животных, кожаные штаны и мокасины. Их лица были покрыты странными узорами, руки сжимали древки копий, рукояти топоров, метательные дротики и луки со стрелами.
Среди дикарей были двое мужчин (старик и молодой юноша) у которых на головах красовались обручи с вставленными в них разноцветными перьями: они были одеты в плащи из шкур животных, накинутые поверх обнажённых торсов, а в руках сжимали посохи с костяными украшениями. На фоне остальной яркой и шумной толпы эта пара не выделялась, так что на них долгое время не обращали внимания...
Гарнизон форта замешкался, не решаясь закрыть ворота пока все всадники не окажутся внутри, чем и воспользовались краснокожие, часть стрел которых всё же достигла своей цели, убив несколько воинов в кирасах и животных, упавших на землю, тем самым устраивая свалку. Стрелки на стенах открыли ответный огонь, но защитные амулеты, созданные шаманами союзных племён показали свою эффективность, уводя стрелы вверх или же заставляя их втыкаться в землю.
В результате всего этого туземцы сперва настигли застрявших в воротах конных воинов, а затем ворвались в форт, размахивая своим примитивным, но от того не менее эффективным оружием. Офицеры не успевали перегруппировать своих бойцов, вынужденно отступая к строениям и казалось, что исход сражения уже решён, но...
— Адское Пламя! — одетый в длинную чёрную мантию, накинутую поверх богатого камзола маг, выглядящий как черноволосый мужчина средних лет, с чёрными глазами и выразительным носом, взмахнул жезлом и пламенная плеть пересекла тела первого ряда нападающих.
В воздухе завоняло палёным мясом, аромат которого добавился к запаху крови, пота и вони дерьма. Волшебник же не останавливался и продолжал хлестать по краснокожим дикарям кнутом из живого огня, в то время как двое рыцарей в тяжёлых латах встали справа и слева от него, прикрывая союзника своими щитами.
Крики ярости и азарта сменились воплями боли, а копейщики и воины вооружённые томагавками хлынули в стороны, спасаясь от смертельных ударов. В очередной раз кнут взметнулся ввысь и обрушился на группу туземцев, но вместо того чтобы разрезать их на куски, сам рассыпался безвредными искрами. Навстречу волшебнику же вышел старый шаман, плечи коего укрывала шкура волка.
На долгую секунду над полем боя повисла тишина, а затем англичанин указал жезлом в сторону противника и совершил причудливое движение кистью, цедя сквозь сжатые зубы:
— Бомбарда Максима...
Один за другим яркие лучи устремились к краснокожему старику, коего окутала плёнка из духовной силы, защищающая от враждебной магии не хуже иного магического барьера. Однако же отсиживаться в обороне он не собирался, а потому призвал своего духа-контрактора, вселив его в сброшенную шкуру волка, тут же обратившуюся огромным хищным зверем, кинувшимся на чародея.
Двое рыцарей смело шагнули вперёд, смыкая щиты и поднимая мечи. Когти хищника ударили по металлу, но тот выдержал атаку духа, пусть на нём и появились неглубокие борозды. Ответный синхронный выпад заставил духа отступить, чтобы не быть разрубленным рунными клинками.
Защитники форта стали собираться позади рыцарей и мага, вновь начав осыпать краснокожих стрелами, смыкая щиты и готовя к бою оружие. Чародей совершил новый жест жезлом, ограждая пространство магическим барьером, а затем применил молнии, ударившие по волку и шаману.
Дух взвыл, заставляя людей болезненно морщиться, а кого-то даже упасть на колени, хватаясь руками за голову. Сам же старик взмахнул посохом и отправил в щит сферу, похожую на жидкое серебро, которая в момент соприкосновения двух заклинаний разных школ взорвалась потоками режущего воздуха.
Волк метнулся вперёд, врезаясь в одного из рыцарей, из-за чего мужчина тяжело рухнул на землю, но всё же сумел защититься щитом, да ещё и меч вонзил в бок духа. Его напарник, развернувшись вполоборота, размашисто взмахнул своим клинком, срезая зверю голову, тем самым разрушая связь с шаманом и отправляя контрактора обратно в мир духов. Но не успел он порадоваться своему успеху, как спина взорвалась болью, а рука младшего шамана, превратившегося в гибрид пантеры и человека, словно бумагу вскрыла кирасу, длинными когтями прочерчивая глубокие и кровоточащие борозды.
Не успел маг нацелить жезл на нового противника, как когтистая рука сжалась на его древке, а затем в лицо впечатался крепкий кулак, смявший нос и раздробивший кости...
Дальнейшее сражение переросло в резню, так как лишившиеся магической поддержки и обоих рыцарей англичане пали духом, а краснокожие мужчины наоборот стали бросаться в атаку с удвоенным энтузиазмом.
В это утро схожая картина повторилась во многих малых поселениях колонистов, впервые столкнувшихся с настоящим сопротивлением туземцев. Где-то Красные Люди одерживали победу, где-то им приходилось отступать из-за ожесточённого отпора и превосходящей огневой мощи чародеев, нередко выступающих тройками, а то и пятёрками против двух-четырёх шаманов.
...
— И всё равно я считаю, что нам следовало остаться в Новом Камелоте, — недовольно проворчал Салазар, разглядывая расстеленную на походном столе карту.
— Войны не выигрываются сидя в обороне, — поучительно заметил Годрик, стоя напротив старого друга-соперника.
— Соглашусь с сиром Гриффиндором, — подал голос Ланселот Озёрный, стоя во главе стола, установленного в большом шатре, освещённом магическими огнями. — В поле мы можем в полной мере воспользоваться преимуществами тяжёлой кавалерии...
— А оставаясь в городе, мы могли бы воспользоваться вложенными в стены щитами, настенными тяжёлыми арбалетами и катапультами, а главное — порталом, чтобы получать пополнение и отправлять на родину раненных, — проворчал Слизерин, постукивая ногтем указательного пальца правой руки по бумаге. — Вместо этого мы вышли навстречу пятикратно (!) превосходящей нас численностью армии, в которой наличиствует неизвестное количество... ша-ма-нов, способных один на один дать бой почти любому волшебнику, а то и превзойти их.
— Не будь трусом, Сал: вся эта армия — оборванцы с каменным и костяным оружием, конница которых состоит из неподкованных лошадей, да подростков в кожаных рубахах с кривыми копьями, — Годрик насмешливо скривился. — Может быть их шаманы чего-то да и стоят, но наши волшебники умеют то, до чего дикари так и не додумались: мы можем работать сообща, творя поистине могущественные чары. Во время боя, ты и твои подопечные, раз уж тебе столь боязно вступать в открытую схватку, можете заняться созданием куполов над госпиталем, штабом и резервами. Я же поведу боевых магов в наступление по фронту. Это будет славная битва...
— Лучшее сражение — то, которого не было, — скривил губы Слизерин. — Раз уж так хочется нанести врагу поражение, давай соберём круг магов побольше, да устроим дикарям Огненный Дождь.
— Где твоё стремление к приключениям, Сал? — удивлённо вскинул брови Гриффиндор.
— Осталось в далёком детстве: учитель умело выбил его своим посохом, — огрызнулся Салазар. — Правда, по всей видимости, на тебя ему сил уже не хватило.
— Мы не можем уронить честь рыцарей, сир Слизерин, — вмешался в зарождающуюся перепалку Ланселот. — Благородство, честь и доблесть — это те благодетели, которые мы должны чтить, чтобы оставаться выше этих туземцев.
— Предпочитаю оставаться живым, а не благородным, — почти прошипел второй волшебник.
— Довольно, Салазар, — громыхнул голос Годрика. — Ты высказался и мы тебя услышали, но твой план нам не подходит.
— В таком случае, если каменный топор очередного краснокожего раскроит твою пустую голову, не говори того, что я тебя не предупреждал, — сплюнув, Слизерин развернулся к выходу и взмахнув полами мантии, вышел из шатра.
...
Ставка командования армии Альбиона находилась на вершине холма, откуда открывался великолепный вид на широкую равнину, поросшую высокой сухой травой. Слева от предполагаемого поля боя находилась река, справа же, у самого горизонта виднелась стена леса. Красные Люди, подтверждая свою репутацию дикарей, шли вперёд не соблюдая правильного строя, двигаясь где цепочками по пять-семь человек, а где большими группами. Позади их "воинства" двигались гружённые буйволы, отдельным стадом гарцевали полудикие лошади, наездники которых не использовали жёстких сёдел.
Первое, что приказал сделать Ланселот — это поджечь траву. Взметнувшийся ввысь огонь, подхваченный магическим ветром, созданным чародеями, сплошной стеной устремился к туземцам... но не достигнув их рядов, бессильно опал и погас, оставив широкий чёрный след из пепла.
Потрясая большими дубинами, с воинственными криками в атаку понеслись краснокожие, на головы которых были надеты шлемы, сделанные из голов буйволов. Их было много, но они не соблюдали никакого строя, так что Озёрный рыцарь приказал коннице пройтись по авангарду противника...
— Мне кажется, или они стали больше? — удивился оруженосец Ланселота, приложив ко лбу правую ладонь на манер козырька.
— Мать моя женщина... — прошептал кто-то из волшебников, охранявших ставку командования.
Удивиться же действительно было чему: дикари с головами буйволов вместо шлемов, за время требуемое на преодоление полусотни метров, увеличились ростом до трёх-четырёх метров, а их тела теперь бугрились перекатывающимися под красной кожей валунами мышц. Дубины, ранее выглядевшие несуразно огромными, теперь казались до смешного маленькими... Впрочем, туземцы и не собирались использовать их как оружие ближнего боя.
