Они опять оказались сплетенными в одно целое, как будто что-то связывало и требовало стать единым. Луис целовал короля, отвечал, растворялся в объятиях, которые напоминали темную и бездонную пропасть.
Мужчина бережно уложил мальчика. Нежно провел рукой вдоль вытянувшего в струну тела, чувствуя, как оно трепещет желанием. Глубокий поцелуй, а рука Фернандо скользит вдоль тела мальчика и вдруг резко сжимается, до боли. И сразу же губы короля перемещаются туда, где только что было больно, как будто выцеловывают, вымаливают прощение. Язык убирает все неприятные ощущения, дразнит, манит. Дьявол довольно щерится.
— Боже! Нееет,— герцог вздрагивал от болезненных коротких нападений и новых сладких поцелуев, которые дразнили и изысканно вымаливали ответов на свою страсть. За ними следовали новые удары — в кожу вонзались ногти. На боках, на животе, оставляя едва заметные алые следы. А потом поцелуи... — Что вы делаете? — Луис рванулся бежать от изощренной пытки.
Фернандо обхватил мальчишку, прижал к себе и принялся опять целовать, шепча сквозь поцелуи:
— Тише... Тише... Маленький... Тише...
Одновременно рукой скользил вдоль его спины, опять разжигая огонь желания, которой в этот раз будет уже чуть-чуть перемешан с нежной болью, оставшейся от его действий.
— Прошу, не надо... — бедный Луис откинул голову назад, продолжая вздрагивать от каждого острого нападения. Ногти искали все новые точки уже на спине, на боках. Дразня болью и сменяя ее поглаживаниям.
Юноша боялся власти боли. Сознавал, что она для него, как наркотик, который способен заставлять подчиняться и открываться сильнее. Только теперь открывали медленно и верно, собираясь увидеть каждую реакцию и ища наиболее лучшие пути к пониманию.
Фернандо склонился к шее юноши. Теперь рука и губы действовали одновременно. Рука на спине вонзается в кожу — на шее, груди легкий укус. Пальцы собирают, облегчают боль, язык ласкает, тревожит покрасневшую, припухшую кожу, зализывает, успокаивает. И как только дрожь тела чуть прекращается, все повторяется опять. Мужчина не усиливал воздействие, но он точно знал, что с каждым разом все его действия будут все чувствительнее для мальчика.
Луис выгибался от пронзающих искр. От того, что король лишь усиливал пытку теперь укусами, которые не прокусывали, но причинял страдание. Юноше было страшно. Он упирался руками, отталкивал слабо мужчину, продолжавшего путешествие по груди, по предплечьям, по животу. Искорки пальцев выискивали, пробовали. Как и каким образом отреагирует герцог, повторяли попытки, если эта реакция устраивала. Сильнее, болезненнее.
— Пусти, хватит, — Луис попытался скользнуть в бок, чтобы избежать очередного удара боли.
Фернандо чуть отпустил мальчика, а потом перехватил и прижал к себе спиной. Одной рукой он крепко прижимал его поперек груди, второй нежно зарылся в волосы в паху Луиса.
— Почему? — медленные, тягучие, вынимающие нервы поцелуи по шее юноши.
— Ты мне больно делаешь, — юноша дернулся. -Пусти. Уходи... Хватит... — протяжный стон от того, что король обхватил член. Сладкая судорога прокатилась к ногам и пробежала жаром по нутру.
— Мальчик мой, тебе нравится, — Фернандо продолжал ласкать и целовать Луиса. — Скажи, что тебе нравится, милый... Скажи... — ласки становились чуть настойчивее, но оставались такими же нежными и выматывающими.
Герцог стонал от пальцев, обхвативших член и двигающихся по стволу, чуть оттягивая крайнюю плоть, затем обратно к основанию. Губы мужчины слизывал проступивший жар с тонкой шеи.
— Да... — Луис ощутил, как к нему сзади прижимается восставшее естество, дразня и желая. — Зачем? Я... Зачем вы это делаете?
— Тебе это нужно, милый, — Фернандо перевернул Луиса на спину и навис над ним. Черный взгляд гипнотизировал, и звал на откровенность.
— Нужно... — нежные поцелуи в губы, зовущие, теплые, мягкие. — Признай...
Не отрывая взгляда от затуманившейся голубизны, король подвинулся ближе.
— Неправда, — юноша сопротивлялся телу опять. Его пугали реакции, противоречащие холодному рассудку. — Уезжайте. Перестаньте меня преследовать. Я не ваш. Господи! Почему бы вам не пойти к Фредерику?
— Отказываешься? — король нежно улыбнулся. Дьявол проснулся и пробежал пальцами по щеке Луиса, задержавшись на шраме. — Значит, продолжим.
Фернандо опять сжал ноги мальчика своими, усевшись сверху, заломленные вверх руки юноши он спокойно удерживал одной своей рукой. Второй рукой мужчина легко поглаживал живот Луиса.
— Тебе же в прошлый раз понравилось? — губы опять дразнят. Легкие поцелуи, за которыми следует более глубокий, чувственный. Как только король чувствовал, что мальчик начинает отвечать, поцелуй разрывался, опять возвращались легкие, нежные, вызывающие почти что ненависть, потому что хотелось большего.
— Фернандо, это было в прошлый раз... В прошлый... ах... вы... что вы?... — юноша выгнулся навстречу новым поцелуям. Дернул руки, сжатые в одно. Посмотрел в глаза прямо. — Вы, Фернандо, хотите, чтобы я был вашим? — герцог попытался укусить дьявола, что теперь усмехался над его слабостью. — Станьте моим... Я стану вашим.
Дьявол довольно взвыл — получается. Черными глазами в лазурь, добраться до самого сокровенного, до мыслей, до страхов, до души.
— Молодец, — ни тени усмешки ни в глазах, ни на лице. Спокойное лицо и продолжающаяся ласка, пробуждающая все больше и больше. Только всполохи огня в глазах и рука, становящаяся все жарче и жарче, кружащая в водовороте желания. — Что значит твоим?
— Доверяйте мне. Прямо сейчас, — выдохнул Луис. — Вы поиграли, теперь я хочу поиграть... Отпустите руки и делайте то, что я скажу. — Ангел испуганно забился в страсти юного герцога, желавшего испробовать вкус крови.
Фернандо, не изменяя выражения лица, так же спокойно, почти безразлично, отпустил руки мальчика. Дьявол довольно щерился — щенок хочет попробовать зубки, пусть, пусть попробует, так только интереснее.
Король вдруг улыбнулся и накрыл нежным, как плавящийся под полуденным зноем луг, поцелуем губы мальчика.
Но Луис увернулся и толкнул Фернандо перевернуться на спину и ловко взобрался сверху сам, дернул из одежды кожаный пояс и заставил короля свести запястья
— Согласился подчиняться? Побудь на моей стороне, — сказал довольно жестко.
Фернандо изо всех сил старался не улыбаться — этим можно было испортить все. Дьявол внутри хихикает — этого достаточно. Здесь же просто смотреть внимательным взглядом на мальчика и ловить момент, когда тому станет плохо. Чтобы подхватить, помочь, объяснить.
Тем временем Луис крепко связал запястья короля, чуть сполз вниз, касаясь теперь ягодицами его возбужденного члена.
— Руки за голову, — приказал он и достал тонкий маленький нож. Что вело герцога в этот момент? Любопытство. Алисия в траве рассказывала, как связывала свою подружку и делала на теле той маленькие разрезы, чтобы слизывать кровь.
Юноша нерешительно оглядывал явно ждущего и развлекавшегося ситуацией Фернандо. Но его это совершенно не смущало. Вот уж действительно тот, кто не испугается попыток понять, что в этом такого.
Луис сделал первый осторожный разрез на предплечье, чуть задев лезвием кожу, склонился и слизнул капельку крови.
Дьявол застонал и завертелся от похоти, расползающейся огнем по всему телу. Хотелось встать, скрутить маленького, дать ему больше, объяснить, показать. Но нельзя. Король на мгновение прикрыл глаза, туша эмоции, а потом поймал взгляд мальчика вопросом: "Нравится?"
Краем взгляда он видел розоватые следы, оставленные сегодня его руками и губами на Луисе. Некоторые из которых наливались уже синевой, и это заводило еще больше.
Герцог отвел глаза, не давая схватить свой взгляд, и приступил к тому танцу, который исполнял впервые. Не зная ни одного правила. Он не желал навредить, но и останавливаться на начатом не собирался, лишь улавливал, как растет в Фернандо напряжение, как он наслаждается его поцелуями и касаниями лезвия. Так странно, забавно, смешно... в какой-то момент Луис сам себя коснулся ножом, и кровь потекла по его груди тонкой извилистой змейкой. Ощущение? Легкое жжение, что смешивается с теплом и потом. Юноша прикрыл глаза, сидя на мужчине и ловя каждое свое изменение. А потом наклонился и поцеловал Фернандо в губы.
Мужчина ответил, легко следя за изменением желания в мальчике, позволяя себя вести, хотя бы в поцелуе. И когда Луис чуть отстранился, спросил тяжелым, бархатным, обволакивающим голосом:
— Нравится?
Это был не просто вопрос, а уже почти приказ, приказ отвечать. Фернандо опять смотрел на мальчика темным тяжелым взглядом, от которого тот не мог увернуться. Король продолжал лежать в той же позе, со связанными, закинутыми наверх руками, но хозяином положения опять был он.
— Продолжишь?
Легкое отступление, буквально полшага назад, возвращающее мальчику волю.
— Нет. Достаточно, чтобы понять, что вы хотите, — Луис изогнулся назад натянутой тетивой, практически встал в мостик, показывая себя. Его шелковые волосы теперь щекотали щиколотки и колени Фернандо. А в ноги вцепились пальцы, сдавливая до яростной боли, что не дает ни на секунду покоя.
Маленький лжец перекатился с короля и вскочил на ноги.
— Теперь одевайтесь и уходите. Вы хотите владеть, но не позволите никому владеть собой.
— Владеть? — Фернандо легко встал на ноги и задумчиво посмотрел на ремень на руках. И через пару мгновений мальчик оказался в кольце им же связанных рук, придавленный к телу короля.
— Мальчик мой, — шепот на ухо. Голос оставался таким же бархатным, мягким, добавлял мрака в полутьму шатра. Казалось, даже костер начинает гореть менее ярко. — Почему ты решил, что ты сейчас достоин мной владеть? Разве я могу покориться слабому?
— Физически вы сильнее, но вы слабы, мой король, — отозвался Луис, разворачиваясь в руках мужчины к нему лицом. Пальцы обвели подбородок, поднялись по скулам. — Я точно это знаю. Я чувствую. Я могу вас сломать... А вы меня — только уничтожить. Поцелуйте меня. — губы приоткрылись, голубые глаза стали огнями страсти, которая заволакивает сознание. — Вы вызываете во мне лихорадку.
Мужчина грустно улыбнулся. Сломать... Сколько раз он это уже слышал, сколько раз сам произносил... Слишком суровую школу выживания ему прошлось пройти после смерти отца. Не упустить то, что было создано, сплотить, усилить и развить. Мальчик думает, что это так легко сделать — сломать хоть кого-нибудь.
— Поцеловать? — руки заскользили по телу Луиса вниз. Фернандо крепко прижимал мальчика к себе, и ремень довольно чувствительно царапал кожу юноши. Король опустился вслед за руками, встал на колени перед юношей и поцеловал в пах, слегка прикусил, поиграл языком с такими нежными волосками. Поднял голову:
— Так подойдет? — во взгляде плясал дьявол.
— А если нет? Если я хочу не этого? — герцог опустился перед королем на колени и нежно поцеловал его в щеку, прошел губами до уха. — Если мне хочется больше, чем просто сейчас вам подчиняться? Если я не хочу вас, Фернандо. Мое тело желает, — еще один сладкий поцелуй, оглаживание по плечам, руки, спускающиеся, чтобы освободить от ремня. — Если вы во мне продолжаете ошибаться, — Луис прижался к королю и положил тому голову на плечо. — Зачем вам овечка? Зачем?
Фернандо отстранил Луиса, крепко взял его за подбородок и всмотрелся в такие невинные глаза. Потом радостно ощерился и рассмеялся:
— Мальчик мой, ты сам-то понял, что ты сейчас сказал? — мягкий поцелуй и жесткая рука на талии мальчика. — И чего же тебе хочется, милый? Чего большего?
Оскал дьявола плавал теперь и во взгляде.
— Чтобы вы ушли... И остались... Чтобы не видеть вас... не смущать себя близостью. — Луис помолчал. — Но больше всего сейчас хочу... поцелуев и вас.
Фернандо продолжал смотреть на юношу взглядом безумия. Врет ведь, только в чем именно? Это станет скоро понятно.
— Меня? — король аккуратно уложил мальчика на шкуру и поцеловал в грудь. Почувствовал цепкие пальчики на плечах, поднял голову. — Какого именно меня? Не ошибись с ответом, мальчик мой.
— Не короля, — от нежных губ, скользящих по коже, хотелось просто забыться... — Настоящего Фернандо, который там... прячется от меня... — тонкие пальчики зарылись в черной макушке. — Настоящего тебя... тебя... — вздох от очередного поцелуя.
Настоящего... Кровь бросилась мужчине в голову... Мальчик не понимает, о чем просит... Не понимает... Король со стоном впился в губы Луиса, подминая его под себя. Целовал яростно, жадно, глубоко, чтобы хоть чуть-чуть сбросить то, что поднялось изнутри от неосторожных слов юноши. Почувствовав болезненный укол в затылке, он отпустил мальчика и нежно очертил его лицо пальцами.
— Тебе сейчас лучше не подходить ко мне. Хотя, — мужчина бледно усмехнулся, — если хочешь, можешь посмотреть, чем приходится платить за использование зелий. Может быть, — опять бледная улыбка, — такой король тебе и понравится. Только не подходи.
Он встал и, не стесняясь наготы, огляделся вокруг. Найдя принесенную с собой сумку, вытащил оттуда деревянную небольшую палку и зажал в зубах. Выбрав место подальше от костра, лег и постарался расслабиться. Через минуту тело выгнулось в сильной судороге.
Луис сидел на шкурах, не понимая, что происходит. Приступ? Почему не подходить? Почему не... Босые ступни прошли вокруг костра. Через пламя герцог смотрел на Фернандо, а потом решительно сел рядом с изгибающимся телом мужчины, у которого в зубах была палка и провел тому по волосам.
— Зачем нужно использовать зелья? Это болезнь? Это одержимость? Фернандо, как так можно себя мучить?
Король дернулся прочь. Сквозь судороги боли, пронзающие тело, он чувствовал прикосновения, понимаю, что это Луис, и постарался отодвинуться. Глупый мальчишка! Велел же не приближаться!
Мужчина иногда терял над собой контроль в такие моменты и был способен сделать что угодно. Конечно, его ограничивали мышечные спазмы, но даже они не лишали его полностью сил. Именно поэтому он предпочитал пережидать окончания действия эликсиров в одиночестве, но сейчас не было выбора.
Еще одно движение прочь, и новая волна боли, выворачивающей все внутренности. В голове Фернандо билась только одна мысль — лишь бы не потерять сознание и контроль над телом.
Пляска чертей — так говорил старый лекарь отца герцога Сильвурсонни, когда успокаивал припадочную служанку, работавшую в кухне уже много лет и впадавшую каждые три месяца в жуткое состояние, когда тело не контролируется и когда требуется помощь, чтобы себе не навредить. Тогда между зубами вкладывается специальная палка и...
Очередная судорога пробежала по телу короля. Юноша не растерялся. Он уложил его на шкурах прямо, так, чтобы не запрокидывалась назад голова. И теперь держал голову мужчины на коленях, посматривая на приоткрытую сумку с пузырьками, продолжая успокаивать. Возможно, все дело в принимаемых снадобьях, но симптомы очень похожи на служанкины. Та тоже впадала в ярость, и демон, обитавший в ней, заставлял частенько совершать не богоугодные поступки. Но девушку прощали и просто отводили в церковь, чтобы там очищать от скверны.
