— М-да. Мне снова записать прокол? А когда пересдавать права? — разочарование в голосе Александра достигло заблаговременно установленного предела.
— Ты и так имеешь на меня почти все возможные права, Саша. — голос Виктории снова стал таким же загадочным и нежным, каким его помнил Александр с дачи. — Только рядом с тобой я — обычный земной человек, а не закованная в броню отчуждения учёная дама. — Виктория приподнялась на носках и поцеловала Александра в щёку. — Надеюсь, я не повергла тебя в транс...
— Минуту было... — честно признался Александр.
— Ну вот теперь и будем вместе на земле и в космосе. Теперь я тебя точно никуда от себя не отпущу, а без меня ты точно заблудишься... — она обняла юношу за плечи и прижалась к нему, потом нехотя отстранилась и заглянула ему прямо в глаза.
— М-да, компаса там. — Александр указал пальцем в небо. — точно маловато.
— Вот и будем рядом. А барс десанта Лосев нас защитит и вытащит из любой переделки, если что. — указала Виктория на подходившего Михаила, облачённого в темно-синюю курсантскую форму. — Ого, тоже младший лейтенант...
— Да... Привет, Саш. Здравствуй, Вика. — Михаил обменялся с Александром рукопожатием и склонил голову в легком поклоне. Виктория едва заметно кивнула в ответ:
— Здравствуй. Не думай, что отстал от Александра, это я так, к слову. — она улыбнулась широкой полной улыбкой.
— В десанте со званиями туго. — Михаил пожал плечами, словно утверждая, что не его вина в том, что он только младший лейтенант.
— Понимаем. — почти в один голос сказали Александр и Виктория. Михаил довольно просиял:
— Вот и кончилась наша гражданская вольница, коллеги. — сказал Михаил и все трое соединили свои руки. — но в космосе и на земле мы теперь — вместе.
— Вместе. — подтвердил Александр.
— Вместе... — эхом отозвалась Виктория.
Космоцентр. Учеба и работа. Гибель Соколовой. Размолвка между Викторией и Александром. Разрыв. Тяжелый год
Не спалось... Трудный и напряжённый лекционный день остался далеко позади, светящиеся циферблаты отсчитывали одиннадцатый час ночи, городок командирского факультета уже давным-давно затих в ожидании шестичасового сигнала побудки, а Александр ворочался на постели и не мог понять, почему не идёт сон. Да тут ещё это видение...
Многое, очень многое он бы отдал за то, чтобы глубже и быстро понять его странный смысл. Но всегда послушный разум в этот раз отказался использовать резервные мощности и потребовал дозаправки ресурсами, поскольку очень много сил ушло на поддержку безопасности во время невиданной доселе трансляции.
Десять минут назад, когда его веки сомкнулись в попытке заставить мозг дать команду на сон, экран памяти захлестнула квадропроекция такого высокого качества, что привыкший к техническому и технологическому совершенству Александр онемел. Во всю ширь экрана памяти показалось лицо Елены, но не той девчушки, а уже девушки. Она грустно смотрела на него, её глаза излучали непередаваемое по силе тепло и участие, но одновременно от них веяло таким холодом, который трудно было не ощутить. Холод был таким, каким может быть только один из видов холода — Александр отказывался даже про себя сразу и быстро дать хорошо знакомое определение, не докопавшись до сути и смысла видения. Он ещё и ещё раз прокручивал в памяти отдельные моменты трансляции. Елена несколько минут всматривалась в глаза... Именно в глаза Александра, так ему казалось в те мгновения, затем опустила взгляд и её губы что-то быстро произнесли. Видение тотчас же пропало.
Александр помнил, что тогда, едва пропало видение, он от неожиданности даже сел в постели, пытаясь удержать в памяти детали и силясь расшифровать движения губ. Но мозг, всегда послушный и услужливый, на этот раз наотрез отказался повиноваться. Нет, изображение достаточно прочно и чётко удержалось в памяти, но вот движения губ... Перебрав все известные ему варианты дешифровки, Александр обессиленно откинулся на подушку и, через двадцать минут отчаянной борьбы с жгучим желанием немедленно разобраться в случившемся, заставил себя "отключиться".
Шестичасовой сигнал подъёма возвестил о начале очередного учебного дня:
"По факультету командования Астрофлота объявляется подъём. Дежурным сменам — на посты!" — ожил динамик оповещения ровно в шесть часов.
Александр открыл глаза и, чувствуя странную обессиленность, заставил себя перейти на обычный для него в таких случаях "автоматический режим". Струи холодной воды контрастного душа немного стянули пелену с разума и мозга, но в этот раз пробуждение полным не было. Иванов догадывался почему: слишком много сил организм затратил на поддержку безопасности личностной сути во время видения. После него пытавшийся заснуть Александр ещё минут десять ощущал противный липкий пот, струившийся по лбу. Он очень рассчитывал, что после завтрака в офицерской столовой факультета его голова существенно прояснится. Но он ошибся.
Едва увидевшие его в коридоре общежития факультета сослуживцы сразу осознали, что сегодня с Ивановым творилось что-то непонятное и страшное. Все курсанты отметили, что Александр уже в течение всей первой пары занятий пребывал как в тумане. Не лучшим было его состояние и на самом первом утреннем построении в главном вестибюле факультета. Первый заместитель командира потока вёл себя так, словно окружающее потеряло для него значительную часть ценности.
— Господин лейтенант. Может, вам следует прервать занятия и вернуться в номер? — майор Корольков из Службы психологической поддержки, плотно курировавшей состояние и поведение курсантов, подошел к Иванову в перерыве между первой и второй парами. — Так будет лучше...
— Я постараюсь привести себя в порядок в ближайшее время. — медленно проговорил Александр. — Уверен, с этим я справлюсь самостоятельно. — а про себя подумал: "Расклеился я совершенно сегодня. Но после такого это вполне обычное явление. А об отдыхе мне думать рано. Надо учиться. Надо попытаться вработаться."
— Если что — сразу к нам. — Корольков отошёл, пошептался с офицерами потока, не глядя на Иванова, сидевшего с полуприкрытыми глазами в глубоком релаксационном кресле. — Подстрахуйте его.
— Не беспокойтесь. Взяли под охрану и сопровождение.
— Если что — эвакуируйте к нам на этаж. Видимо, что-то его задело. Не физическое, психологическое. — Корольков даже не стал уточнять, зная, что командиры прекрасно и без дополнительных слов поняли просьбу психолога.
— Не беспокойтесь, сделаем.
Астронавты-курсанты прождали позитивных изменений всю вторую пару занятий утреннего лекционно-семинарского цикла и не на шутку всполошились, не отметив хорошо знакомых признаков улучшения состояния коллеги. После окончания второй пары Александр по настоянию товарищей снова очутился в релаксационном кресле и присевший рядом с ним второй заместитель командира потока, майор Королёв, отметив глубокие негативные изменения в Александре, взял управление делами потока на себя, одним взглядом разрешив своему младшему по званию коллеге сбросить с себя служебный вид первого заместителя комкора третьего ранга Ольговского — начальника потока факультета Командования. Иванов благодарно едва заметно кивнул, встал и направился по длинному тоннельному переходу в общежитие факультета.
Сзади послышались торопливые шаги и астронавт остановился, прислонившись к стене. У него не осталось сил даже повернуться, хотя устав требовал визуального контакта с подошедшим.
— Александр, вам пакет. — знавший его прапорщик Службы почтовой связи Астроконтингента подал свёрток, перетянутый крест накрест бандеролями сверхсрочной доставки. — Только что принесли. Едва смог найти вас... — взгляд прапорщика скользнул по его лицу. — Что с вами такое? Помощь нужна? — озабоченно произнес сослуживец.
— Благодарю. — двумя пальцами Иванов взял свёрток и сунул его под мышку. Могильный холод обжёг бок. — Ещё раз — спасибо вам...— он повернулся и направился к себе в комнату.
Вскрывать пакет он сначала решил на столе, но что-то, кольнувшее душу, заставило его сесть на кровать и он взялся нетвёрдыми пальцами за клапан. Из вскрытого пакета выпал сложенный вдвое лист пластика. Раскрыв документ, Александр едва не потерял сознание: Академия Биологии Евразии извещала о трагической гибели лаборанта первого класса Елены Соколовой. Свет вокруг разом померк: в глазах Иванова ощутимо потемнело. Он вспомнил, что там, в этом документе была ещё одна убористая строчка, содержавшая выдержку из специального завещания Елены: она просила его прибыть немедленно на её похороны, гарантируя при этом полнейшую анонимность.
Иванов сразу потерявшими твёрдость пальцами отложил распечатанный пакет в сторону и закрыл глаза. Теперь видение было расшифровано полностью. Елена прощалась с ним. Быть может, в ту самую секунду гибели. Он даже сам не заметил, как поверил в то, что Елена погибла прошлой ночью и это добило ослабевшую психологическую защиту окончательно. В мозгу взвыла басистая сирена и Александр тотчас же потерял сознание.
Всезнающий Михаил оказался у номера Иванова спустя две минуты. Его не остановила даже закрытая на защёлку дверь. Выхватив из ослабевших пальцев друга лист пластика, десантник моментально схватил суть текста, бросил извещение на стол и повернулся к Александру, вид которого говорил о возможности ураганного истощения. Прикрыв дверь номера, Лосев схватил с полки аптечку и принялся приводить Александра в чувство...
— Александр, Сашка, да очнись же... — Михаил тряс его за плечо и хлопал по щекам. Иванов открыл глаза, увидел Михаила и устало потянулся за пакетом, но его на кровати уже не было.
— Где...
— На столе. Знаю. Десантный гравилёт — у подъезда общежития. Прямой рейс в Каир. Вещи я твои собрал. Никто и знать не будет истинной причины твоего исчезновения. Для всех — ты убыл в командировку в Ливию.
— Когда? — Александр приходил в себя медленно, как после тяжелейшей болезни.
— Немедленно. — Михаил моментально припомнил графики загрузки своих коллег по факультету. Решение пришло мгновенно. — Три капитана полетят с тобой, подстрахуют, а я — плотно позабочусь о здешнем климате. Идём... Приведи себя в порядок, умойся. Я помогу...— Михаил почти силой поднял друга с кровати и придерживая, сопроводил до ванной комнаты номера. Ожидая, пока Александр закончит плескаться, Михаил вышел в коридор и, набрав личные коды капитанов, нажал "тревожную" красную клавишу спикера. Он нисколько не сомневался в том, что его товарищи согласятся страховать Иванова в этом тягостном путешествии.
Спустя две минуты трое десантников — капитаны Астрофлота стояли перед ним, испытующими взглядами стараясь поточнее уяснить причину сверхсрочного вызова, пришедшего со стороны второго заместителя командира потока десантно-штурмовой подготовки. В руках Михаила блеснул холодным похоронным светом злополучный пластик. Три пары глаз пробежали скорбный текст и пластик вернулся в планшетку Михаила. Десантники подобрались. Предстояла не учебная, а боевая работа.
— Всё ясно, ребята? — мягко спросил Михаил.
— Всё, командир. Будет под полной защитой. Психобезопасность гарантируем и всё остальное — тоже.
— Тогда — готовьте машину. Идите. — сказал Михаил, возвращаясь в номер.
Через десять минут Александр уже был в кресле десантного гравилёта, направлявшегося к границе Евразийского региона. Трое капитанов — неразлучные слушатели космодесантного факультета разместились вокруг Иванова. Взлёт произвели штатно, без излишней поспешности, чтобы не волновать курсантов стремительным исчезновением боевой машины.
Тем не менее, Виктория забеспокоилась сразу же, едва только вездесущие подруги ей рассказали о происшедшем негативном изменении в состоянии Александра. На факультете астронавигации все уже давным-давно считали Иванова самым вероятным и наиболее реальным женихом младшего лейтенанта Беловой и, как были приучены с детства, внимательно отслеживали нюансы взаимоотношений такого уровня, незамедлительно и чётко помогая в кризисные и опасные моменты.
Виктория быстро узнала и о незапланированном старте тяжёлого десантного гравилёта — об этом ей доложила подруга по потоку, дежурившая в эти сутки по посту противовоздушной обороны Космоцентра и отвечавшая за прокладку курсов.
"Какая Ливия, при чём тут Ливия в такую пору? Там же почти ничего в нашей системе сейчас не действует в режиме активности... Что-то тут не так... Что там понадобилось Александру?" — думая так, Виктория методично, сектор за сектором проверяла территорию Космоцентра, следуя давней навигаторской привычке постоянно искать и точно отмечать изменения.
О том, что Александр улетел, она знала и намеренно его не искала, используя кружение по территории как возможность успокоиться. Но спокойствие её покинуло надолго и в глубине души Виктория ощущала холод, что всегда предвещало возможность разрыва с дорогим человеком.
Не желая разрыва и стремясь помочь Александру в возникшей ситуации, Виктория стала искать Михаила — единственного в курсантской среде Космоцентра человека, точно знавшего посекундно местонахождение Иванова.
— Михаил, где Александр? — Виктория с незнакомой ей прежде силой припёрла Михаила к углу на повороте перехода из общежития десантно-штурмового потока в аудиторный комплекс. Её голос был ровным и спокойным, но за этой стенкой чувствовалась острая неподдельная озабоченность. Виктория давно приучила себя не растрачивать эмоции понапрасну и хранить их внутри, не пуская наружу. Потому в её речи очень редко проявлялся крик или восклицания. От волнения она даже слишком часто стала называть Михаила на "вы". — Его же нигде нет... Я весь Космоцентр раз пять оббегала. Даже в нашем необъятном подземельи два раза побывала. Говорите, вы же знаете... Я же вижу... Говорите...
— Срочная командировка в Ливийский стапельцентр. — ответил Лосев. Он сразу понял, что невеста Александра уже всё просчитала и хочет только получить доказательства.
— Лжёте! Назовите мне истинную причину! — Виктория ужаснулась тому, что и лучший друг Александра не желает говорить ей, той, кто был ближе всех к Иванову в личном смысле слова, правду о местонахождении её почти что жениха. Инстинктивно Белова напрягла руки и Михаил это почувствовал.
— Не лгу. Спросите кого хотите. — Михаил принял новые правила общения и насупился. Крепкие руки Виктории по-прежнему держали его в блокаде, не давая двинуться. Конечно, десантник мог бы очень быстро освободиться от неожиданных объятий, но озабоченность Виктории была искренней и он не стал пытаться прерывать неожиданное рандеву.
— Сговорились вы все тут... Одно и то же, как репитеры, долдоните. Но я-то знаю, что это всё — обман. Ну хоть вы скажите правду, второй заместитель... — с неприкрытой острой горечью заметила Виктория, сканируя лицо и глаза Михаила острым пронизывающим взглядом.
— Сашка — в Ливии, это — точно. Сам провожал. — Михаил решил твердо стоять на позиции доморощенной легенды.
— Михаил, я вам этого не прощу. — Виктория убрала руки, давая свободу Лосеву. — Идите.
