— Почему же?
— Потому, что говоря "глина" все представляют себе гончарную или строительную глину. Но глина это еще и земля, на которой растут деревья. Из этой земли они берут жизнь и сотканы из нее. А так, как их едят — то и все живое соткано из живой земли, а не из глины. Ведь мы то, что мы едим...
Ада задумчиво посмотрела на нее. Та замолчала и не мигая уставилась на Аду.
— Скажи, откуда ты столько знаешь? — села рядом.
— Прости...я буду молчать...
— Нет, мне не претит то, что ты говоришь. Просто ты говоришь так...умно.
— Умный тот, кто много знает. Я знаю не так много, как может показаться.
— Но ведь у тебя такие...— помолчала, подпирая слова — глубокие мысли. Странно разумные и логичные.
— А ты ожидала, что я фанатик, тупо верящий в какую-то теорию и не терпящий ей возражений столь же, сколь не требующий их доказательств — произнесла она с ухмылкой.
"Ну вообще-то да..." — подумала Ада.
Никто провела по лбу ладонью.
— Мысли приходят, когда есть время и возможность думать. Чем больше думаешь — тем мудрее можешь стать, анализирую знания со всех сторон. А думаешь, когда не делаешь или делаешь столь привычное, что не обращаешь на это внимания.
— Думаешь, когда одинок...— продолжила Ада, непонятно откуда взявшейся мыслью.
Никто опустила голову, медленно закрывая глаза, но на Аду все еще смотрела. Ада улыбнулась, вложив в улыбку всю имевшуюся у нее доброту и все дружелюбие. Ей улыбнулись в ответ. Визарь встала с дивана и подошла к оконному проему.
— Ты знаешь, что я хочу сказать...
— У меня остались неоконечные дела...
— Я могу тебе помочь?
— Если хочешь...
— И что надо сделать?
— Где может быть печать?
— Чья?
— Моей матери.
— Что-нибудь еще знаешь?
— Ну...со слов Эртиса это браслет со звездой...
— У тебя есть что-либо от матери, где была бы звезда? — лукаво улыбнулась.
— Серьги. Я думала про них, но это слишком просто с одной стороны и это все же не браслет, к тому же их две...
— И это все усложняет. Но все сложное просто — значит простое сложно...что делают, если не могут выбрать одно из многих?
— Берут все, что смогут унести — рассмеялась.
— Ну вот...— улыбнулась.
Ада подошла к шкатулке, открыла ее, достала серьги, пристально на них посмотрела. Медленно подошла к стене, вертя их в пальцами, облокотилась спиной о стену. Раньше она рассматривала их по отдельности, но взяв их вместе, ощутила, что при каждом движении они то притягиваются, то отталкиваются друг от друга, как магниты, при этом вспыхивая ели заметно силой. Сжала звезды сережек, держа их большими и средними пальцами, далеко отставив в стороны остальные; держа за противоположные углы в положении перпендикулярно полу и параллельно друг другу. Медленно начала поворачивать кисти против часовой стрелки, если считать, что пальцы обеих упирались в лицевые стороны циферблатов часов. Вдруг всплеск энергии, звезды завращались вокруг совей оси, все ускоряясь, руки отбросило в стороны друг от друга, но Ада напряглась, пытаясь сблизить их. Трудно, долго, закусила губу. Но рывком внезапно руки сблизились в плотную и от неожиданности металл выскользнул из пальцев, но все же зажался между ладонями. Осторожно разжала ладони, сжав слегка одной рукой звезды, провела пальцами по раскалившемуся металлу. От среднего и большого пальцев остались влажные полосы крови, тут же впитавшиеся в вороненую сталь. Разжала пальцы — под большим и указательным м этой кисти были пятна крови, тающие на черном металле. Ада подняла за цепочку одну из серег, но в воздух поднялась цепочка и второй серьги — звезды подвесок спаялись в одну. Спаялись так прочно и незаметно, что ни рассоединить их, ни найти стык их Ада не смогла. Повертела получившийся браслетик.
"Теперь ясно, к чему такие странные замки на дужках..." — подумала Ада.
Попробовала соединить их — замки застегивались вместе, но только обеими руками, на руке же своей Ала не смогла его застегнуть. Длинные же цепочки застегнувшись оказывались коротковаты для того, чтоб просунуть руку в застегнутую цепочку, хотя в расстегнутом состоянии казались столь длинными, что браслет свалится с руки...Никто стояла, молча смотря на Аду. та помучилась еще немного, потом все же подошла к ней.
— Не поможешь? — попросила она, удерживая браслет на руке и подставляя замок так, чтобы было удобно его застегнуть.
Никто с улыбкой коснулась замков. Что-то на миг странное мелькнуло в ее зрачках. Она долго, как-то деревянно, неловко возилась, и не как не могла коснуться даже одной половинкой замка другой. Наконец она скрепила замок. Что-то странно щелкнуло. Вспышка силы. Девушка осела на пол.
— Что с тобой? — Ада присела и нагнулась к ней.
— А? Н...ничего — встала, вяло оправила сарафан.
Поправляя волосы, дошла до дивана и села не него, чуть развалившись. Ада встала и подошла к ней.
— Ты как?
— В каком смысле? — золотые глаза смотрели на нее с полнейшим недоумением.
— Ну...как ты себя чувствуешь?
— Прекрасно — лжи почему-то в этом Ада не чуяла, хотя не поверила.
— А почему ты упала?
— А разве я падала? — чуть помолчала, глядя в глаза Аде — Я только присела, ненадолго...
— Хорошо...— посмотрела на нее внимательно.
Ада пошла к двери. Никто ни чего не сказала, просто проводила ее взглядом, и та вышла.
Здравствуйте. — Чего пристала?! — Мы родя, аль ты не знала?
Высокая черноволосая девушка в черном платье шла по темному пыльному коридору замка. Она усердно кого-то искала, бормоча себе под нос что-то.
"Ну почему когда он не нужен — он сам припирается, а когда нужен — хрен найдешь!!!" — подумала она и мысль ее беззвучной злобой отразилась от стен и умчалась в глубь коридора. — "Ну почему мне так не везет! Я уже несколько часов здесь лажу! Где этот гад!".
Вздрогнула, что-то почуяв. Быстрые, шелестящие, скользящие, как змея, шаги были почти не различимы, как и сила, текшая в приближающемся неумолимо.
— Ты чего так раскричалась? — тихий, спокойный голос остановил девушку от попыток скрыться.
— А я не кричала. Чего вам?
Белые глаза бледной высокой и истощенной женщины смотрели внимательно на нее, и в них ни чего не читалось. Девушка же смотрела ей в глаза без страха и с наглостью.
— Ты кричала, только не ртом, а головой...
"Когда я умотаю из этой страны телепатов!!!?" — подумала раздосадовано девушка.
— Когда поймешь, что дело не в окружающих, а в тебе.
Девушка презрительно фыркнула.
— Ада...ты мне не доверяешь...— констатировала женщина.
— Вы это только заметили, милейшая? — с усмешкой произнесла Ада.
— Но семье нужно верить...
— Какой семье?
— Своей...
— У меня нет семьи. В этом мире я одна-одинешенька — без плача, а с усмешкой — И обзаводиться семьей я не собираюсь.
— Ты ошибаешься. У тебя есть огромная семья.
— Кто? Дяденька Эртис? — усмехнулась.
Женщина усмехнулась.
— Он тебе не дядя, хотя в отцы и годится подавно...
— А кто?
— А никто. В тебе нет его крови, не волнуйся. Сводный кузен — не боле.
— Десятая вода не киселе — усмехнулась Ада. — А вы откуда это знаете?
— Прежде всего давай нормально познакомимся. Меня называют Морм, но...— огляделась — родители назвали меня Морианна — протянула руку.
— Меня зовут Ада, как вы знаете, а как меня назвали родители — не знаю, тем более, что не знаю, были ли они у меня вообще...— спрятала руки за спину.
Морм хмыкнула и убрала руку.
— Ты знаешь, не осознаешь, но знаешь, не веришь, но знаешь.
— Что?
— Все — лукаво улыбнулась.
— В каком смысле?
— К примеру, что не стоит жать руки всем подряд, и что, чтобы защититься от угроз и вреда, нужно говорить "вы".
— Я это не знаю. Это вообще какая-то чушь...
— Не веришь, не помнишь, но чуешь...
— Нет! — непонятно от чего разозлилась Ада.
— А что тогда злишься? Ты защищаешься — вот. И еще я знаю, что зовут тебя Анна, так-то.
— Откуда же это? — пренебрежительно и с усмешкой.
— Я не идиотка, в отличии от здешних "хозяев".
— А кто вы такая, а? — со всей возможной наглостью сказала Ада.
— Дочь сестры твоего отца.
Ада расхохоталась.
— У меня нет ни отца, ни матери! А если и есть — у них нет родственников!
— Тише, тише...— зашелестела Морианна. — Не кричи...
— А я БУДУ КРИЧАТЬ!!!!
— Кричи — твое дело. Только так ты ни чего хорошего не добьешься.
— А мне и не надо хорошего. Мне уже дурно от всего хорошего.
— Хорошо то, что полезно — белые тонкие губы ухмыльнулись.
Ада вздрогнула. Эти слова отозвались в душе и в сознании.
— Что, знакомо?
Ада промолчала. Она помнила, что ни когда их не слышала и не читала в своей сознательной жизни, но сказать "Нет" не могла — подсознание говорило, что здесь есть что-то знакомое.
— Скажи, ты ведь хочешь истины? Не правды, а подлинной истины?
— Да.
— Но ведь для этого нужно узнать как можно больше граней правды.
В голове Ады вспыхнул хрустальный камень с тысячами блестящих разными оттенками и цветами граней.
— Многогранник Истины...
— Да. Его грани — правды разных...
— А блики света — мнения. И только увидав много граней с разных сторон можно судить о многограннике — это было так просто, ясно, известно.
Слова у Ады лились сами, помимо ее воли. Они лились откуда-то из глубины, и так тепло и в то же время больно стало внутри.
— Видишь, ты это знаешь, понимаешь...
— Но откуда?
— От отца, от матери.
— А кто они?
— Придет время — узнаешь — улыбка бескровных губ впервые сделала мертвенно бледное и сухое лицо живым. — А пока...что ты искала?
— Да уж, о нем как раз стоит сказать "что" — усмехнулась.
— У тебя какое-то дело?
— Договор. Мы спорили с Эртисом — Ада заметила усмешку на губах Морм при звуках этого имени — что будем драться на мечах. И если я одержу над ним победу — он отпустит Атиуса.
Было странно, но что-то в этом бледном создании, что-то не видное глазу...Что-то раскрепощало, позволяло говорить.
— И ты?
— И я победила его. Теперь он требует печать моей матери...
— А ты знаешь, где она?
— Кажется, да.
— Этот...Атиус...Он тебе кто?
— Учитель — усмехнулась — кажется. У него мало получается, но он по крайней мере старается...
— Скажи, тебе так хочется смерти?
— Чьей?
— Видишь ли...Мой братец может отпускать только на тот свет...И он это знает.
— То есть?
— То есть твой учитель умрет, избавившись от господина.
— Как? Почему?
— Это сложно и трудно...Ирис не может давать жизнь, он может только брать...А времени прошло много...В прочем, спроси у Атиуса сама.
— Он молчит. Он говорит, что не может...
— Сможет, скоро. А Ирис — сволочь конченная.
— Знаю.
— А знаешь, почему?
— Почему? — ответ был ей известен, но чужое мнение было интересно.
Но сказали ей отнюдь не то, что она могла хотя бы предположить.
— Ему не спроста нужна печать Диффузии. Не следует отпускать ее из рук. Запомни, не стоит давать ее Ирису. А если хочешь сохранить жизнь магу — тебе она пригодится...— чему-то улыбнулась и ушла.
Ада проводила ее взглядом, хмыкнула, дернула плечом и пошла в противоположную сторону.
Собака может найти строго искомую добычу и среди керосина, и среди табака, и на просторах безграничных равнин. Но мало какая ищейка найдет тебя в вагоне с твоим грязным бельем...Ведь оно и так уже сильно пахнет тобой, и иногда сильнее, чем ты сам...
Ада долго и нудно бродила по коридорам, ища Эртиса, но поиски ее были тщетны.
"Ну где же этот тип?!..." — сердито думала она, в очередной раз сворачивая и в очередной раз убеждаясь, что Эртиса тут нет уже несколько часов минимум. — "Ну почему спрятаться, убегать от него было гораздо проще, чем отыскать его самой?! И главное прятаться-то получалось! А сейчас? Он что, умнее стал? Или решил так хорошо от меня спрятаться, чтобы я его не нашла??? Но ведь это глупо!!! Ведь я кажется имею то, что ему нужно! Или это ему было не нужно, и он просто сказал это, чтобы спровадить меня? Нет, это тоже глупо, да и маловероятно. Тогда почему я не могу его найти? Неужели все мои злоключения сделали меня менее чувствительной, менее...менее внимательной? Нет, это абсурд! Все, все, что со мной происходило, было направлено как раз на обратное! Это, может и не огонь и вода, но медных труб там тоже не было, а именно они, и только они тупят чувства...Так, попробуем еще раз..." — остановилась, огляделась внимательно, постаралась расслабиться, попутно изгоняя мысли из головы. — "Так, запах...Звуки..." — задержала дыхание, давая отдых и шанс отвыкнуть обонятельным рецепторам, попутно вслушиваясь.
Отсутствие шума ее дыхания и, рано или поздно должная прийти, томность головы, медленно находящая при долгих задержках дыхания должны были бы усилить слух и облегчить распознание нужных ей звуков. Но, увы, шагов, дыхания, слов людей она не смогла расслышать, или по крайней мере понять, что это они, и увы, но шуршание местной мелкой живности, а так же их писк не давали ни какой подсказки о местонахождении чуждого им обитателя этих мест. Даже если брать в расчет то, что их могло что-то спугнуть, определить что это было бы почти невозможно. Шум сквозняков в коридорах. Увы, но она была здесь не так долго, и ни когда не пыталась изучить звуки ветра в этих стенах, так что не могла определить, что он встречает на своем пути. К тому же в помещения стремительно проникали звуки с улицы, смешиваясь со всеми здешними колебаниями воздуха. Увы, Ада ни когда не пыталась научиться большему в плане известных ей с самого начала граней восприятия, чем у нее уже получалось изначально. Ее зрение, слух, обоняние, осязание, как она считала, ни в чем не уступали чувствам тех, кто был рядом, и она считала это вполне достаточным, ни когда не пытаясь развивать, совершенствовать данные ей, как ей казалось, от природы способности. От осознания этой своей ошибки на нее нашли злость и досада. И все, что она воспринимала, потонуло в томном гаме досады и раздраженной злости. С трудом успокоилась, не дала себе вдохнуть, но драгоценное время было потеряно. От задержки дыхания томность стала столь сильной, что звуки своего организма заглушили все остальное. Скоро началась бы действительная нехватка кислорода. Сконцентрировавшись в последние секунды на обонянии и вкусе, сделала долгожданный ее телом глубокий и медленный вдох. К телу пришла эйфория от получения того, что кровь ждала. Сделав резкий выдох, снова медленно и глубоко вдохнула. Ее рецепторы послушно воспринимали все молекулы запаха и вкуса, усиленно , как у змеи и собаки, стараясь разложить их на составляющие, чтобы найти именно то, что ей нужно. Но чем более она старалась, тем более осознавала всю абсурдность этого, и ужасающую причину этой абсурдности.
