— Зачем тебе это?
Выражение его глаз неуловимо изменилось, заставив мурашки побежать вдоль хребта. В его взгляде загорелся тот самый спортивный интерес, когда мужчина ставит перед собой цель.
Ой, не надо, пожалуйста! Хватит с меня одного хищника, постоянно выпускающего когти и пробующего на зуб!
— Ты мне понравилась, еще тогда у Алекса на приеме,— будничным тоном ответил он, словно говорил о цветах на клумбе, или породистой лошади в конюшне,— ты не просто красивая, есть в тебе что-то такое, необычное.
-Дурь, это называется неудержимая дурь,— проворчала я, еле сдерживая дрожь в руках. А чем еще можно объяснить, что я раз за разом оказываюсь в таких жутких ситуациях?
Влад рассмеялся от моих слов, вполне искренне, но вместе с тем как-то зло:
— Черт, мне почти хочется, чтобы все пошло именно по этому пути,— заметил он, поднимаясь на ноги и направляясь в сторону, так и не погасшего портала.
— Хм, мое мнение особой роли не играет, я правильно поняла?— зачем-то спрашиваю у удаляющего мужчины, пристально глядя на широкую спину.
Он, даже не обернувшись, с иронией заметил:
— О, боги, она еще и понятливая!
— Все равно не удержишь,— буркнула себе под нос, но уверена, что он прекрасно расслышал мои слова. Вот зачем я это сказала? Нельзя бросать вызов такому человеку. Ни при каких условиях. А, я что делаю? Это как раз к вопросу о неудержимой дури.
-Да, куда ж ты денешься? — усмехнулся он, внезапно оказываясь прямо передо мной. Глаза в глаза. От неожиданности ойкнула и чуть не свалилась на пол,— знаешь, я начинаю понимать Александра. Возникает какое-то странно, практически непреодолимое желание связать тебя и утащить поглубже в свою пещеру. Как это было принято у древних племен.
Я громко сглотнула и отползла от него подальше, путаясь в смятых простынях.
— Ты бы знала, как раздражает твой страх,— не отрывая задумчивого взгляда от моего лица, продолжил Влад,— ведь, по идее, я тебе ничего плохого не делал.
— Ну, так, еще не вечер,— буркнула я, облегченно спускаясь с другой стороны кровати,— кто тебя знает.
— Ладно, можете расслабиться, я ухожу,— смерив меня, тяжелым взглядом, сказал он. — Кстати, вы любите пауков?
Я лишь пожала плечами, а Вика брезгливо сморщилась.
— На тот случай, если вам придет в голову сбежать — лестницу охраняют мои питомцы, вы их уже видели на каменных пустошах.
И вот на этой оптимистичной ноте он, наконец, перенесся из круглой комнаты.
Я облегченно выдохнула, а Вика, покосившись в мою сторону, сердито проворчала:
— Дурь неудержимая? Лаврова, не умеешь ты с мужиками общаться.
-Это еще почему?
— Да ты сама их провоцируешь, разжигая охотничий интерес.
— Ничего я не провоцирую!
— Да-да, конечно,— отмахнулась от меня подруга, направившись в ванную комнату, и передразнивая,— все равно не удержишь! Бл*, да он теперь костьми ляжет, чтобы удержать! Тем более если это еще и Александра позволит позлить. Да уж, еще та дурь! Мало тебе проблем было, так ты новые создаешь.
Я лишь сердито фыркнула в ответ. Глупости все это. Это сейчас у него интерес есть, потому что сумел добраться до нас, а как придет время открывать Храм, так ни о чем другом и думать не станет.
Эх, скорее бы эти две недели прошли. Уж очень меня это неопределенное будущее пугает. Один вариант краше другого.
Взгляд тем временем опять наткнулся на клубы белого тумана, затаившегося по краям комнаты, невольно наталкивая на мысль, а есть ли вообще у меня это самое будущее?
Глава 20. Открытие
Следующие две недели, казалось, никогда не закончатся. Мы с Викторией сидели в ненавистной круглой комнате, изнывая от скуки. В ней не было ничего интересного, абсолютно. Ни балкона, чтобы выйти подышать свежим воздухом и посмотреть, что происходит вокруг, ни книг, чтоб хоть как-то себя занять.
Мы уже развлекались, как могли. Переговорили на все темы, старательно избегая обсуждения приближающегося дня открытия Храма, вспомнили все смешные и не очень фильмы, посплетничали о старых знакомых. Нашли кусочек грифеля и играли в крестики-нолики, безбожно изрисовав стены и пол, чтоб хоть как-то досадить окружающим. Впрочем, окружающим было глубоко плевать на наши мелкие бунты, по той простой причине, что к нам никто и не заходил, кроме Влада.
Этот исправно появлялся. Один раз в день. Только для того, чтобы ослабить, постоянно пытающее замкнуться само на себя заклинание, каждый раз поражаясь, почему же это происходит так быстро. Я оказалась права, относительно того, что в преддверии великого дня ему будет не до меня. Он приходил, механически поправлял заклятие, и тотчас исчезал, погруженный в свои мысли. Наверное, пытался просчитать действия Хромова и остальных игроков. Ничего, пусть помучается, так ему и надо! Зато нас в покое оставил.
Я упорно молчала, про эту проклятую пелену. Даже Виктории не рассказывала, боясь ее напугать. Белые обрывки тумана, уже такие привычные и почти родные, медленно кружили по периметру комнаты, изредка останавливаясь и поворачиваясь в мою сторону, словно желая получше рассмотреть такую желаемую, но пока недосягаемую жертву. Я честно пыталась не обращать внимания на этот кошмар, но выходило так себе, и подруга все чаше интересовалась, что это такое интересное я рассматривала на стене. По-моему, она начинала думать, что я, маленько, того.
В комнате мы освоились, наконец, разобравшись, что имел в виду Реймар, когда говорил 'Просто попросить'. Надо было подойти к стене, в любом ее месте, приложить руку и попытаться мысленно, как можно более четко сформулировать свое желание, выбросив все ненужные мысли из головы. Вроде все просто, но сначала вместо ванной комнаты у нас появлялось помещение с огромной банкой воды, дыркой в полу и драной тряпкой в углу. Постепенно получилось сделать из банки ванну, из дырки нормальный санузел, а тряпку превратить в полотенце. Мы занимались этими экспериментами с превеликим удовольствием, находя в этом хоть какое-то развлечение.
С едой дело обстояло еще интереснее. Надо было точно так же представить, что хочешь и попросить. Тогда несколько камней в стене с тихим скрежетом расступались, и в образовавшейся нише появлялась заказанная провизия. Основная проблема заключалась в том, что если на кухне нет того блюда, которое просили, то вместо него появлялся клочок бумаги с его изображением. Поскольку меню нам никто не соблаговолил предоставить, то каждый раз приходилось действовать перебором, иногда по полчаса тренировать свою фантазию. Ладно, если на кухне оказывались каша или какой-то суп, а вот если готовилось что-то необычное, то мы вполне могли остаться голодными, ибо до оленины, фаршированной черносливом (например) наша выдумка не всегда доходила. Зато у нас через три дня накопилось такое количество картинок, с изображением продуктов, что можно было выставку устраивать.
Вика все сокрушалась, что нет карандашей, она бы тогда любимым делом занялась — проектированием одежды.
К сожалению, вытребовать у комнаты карандаши так и не получилось, а Влад то ли намеренно, то ли по причине глубокой занятости все время игнорировал наши просьбы принести хоть что-то интересное.
Гад, что еще можно сказать!
В один прекрасный день, он настолько задумался или заработался, что пришел облегчать мое заклинание ни один, а целых два раза.
Мы с подругой удивленно пожали плечами, не сказав ни слова. Он как всегда сделал, что надо и опять ушел, а я себя почувствовала настолько бодрой и активной, словно и не было на мне ничего. Даже проклятая пелена практически исчезла, лишь изредка являя моему взору тоненькие туманные щупальца.
Недолго думая, решили воспользоваться ситуацией и попытаться сбежать. На цыпочках подошли к двери, прижались к ней ухом, пытаясь услышать хоть что-то с другой стороны. Тишина мертвая, словно мы на необитаемом острове. Обидно даже, никому до нас дела нет.
Переглянулись, и я тихонько нажала на ручку, желая чуть-чуть приоткрыть дверь и осмотреться. Ручка поддалась, похоже, запирать нас никто не потрудился, и я легонько толкнула тяжелую дверь, напряженно всматриваясь в образующуюся щелку. Никого.
Я приоткрыла еще чуть-чуть, сантиметров на десять, и тут прямо на уровне моего лица появилась омерзительная паучья морда с бешено сверкающими черными глазами, огромными подрагивающими хелицерами, покрытыми жесткими бурыми волосками. Чудище на миг замерло, рассматривая меня, а потом издало противный толи визг, то скрип и стало прорываться внутрь, просунув в щель одну из своих толстых, лохматых конечностей.
Мы с Викой, хором истошно завизжали и попытались закрыть дверь. Не тут-то было. Мерзкое паукообразное отличалось немереной силой. Уперевшись своими семью лапами в стену, восьмой оно яростно дергало, тянуло дверь на себя.
Вика, с трудом переборов свой страх перед пауками отчаянно схватилась за конечность и начала ее выталкивать прочь. Не помогало. Тогда она с остервенением начала дергать за длинные, жесткие волосины, выдирая их клочьями. Твари это не понравилось, и она резко выдернула ногу наружу, но лишь для того, чтобы устроиться поудобнее. Но мы тоже не дремали, и, воспользовавшись секундным затишьем, с грохотом захлопнули дверь, и привалились к ней, надрывно дыша и трясясь от ужаса.
Из коридора доносился мерзкий, недовольный клекот и щелканье.
— Меня сейчас стошнит,— простонала подруга, торопливо и нервно отряхивая руки, от десятков налипших волос,— гадость-то какая!
Я хотела ее подбодрить, утешить, но хватило только на сдавленный хрип.
— Понравилось?— насмешливый голос Влада заставил нас буквально подпрыгнуть на месте.
Обернувшись, мы увидели его, привалившегося к подоконнику и наблюдающего за нами со снисходительной улыбочкой,— чего забыли с той стороны двери?
— Ничего, просто посмотреть хотели!— быстро ответила я.
— Ну и как посмотрели?
— Посмотрели...
— Понравилось?
— Не очень,— меня еще раз передернуло, стоило только представить эти ужасные челюсти совсем близко от своего лица,— зачем ты пришел?
— Во-первых, мне поступил сигнал, что дверь открылась, а во-вторых, вы вопили так, что даже лошади в конюшнях бесноваться начали.
Мы смущенно молчали, ибо сказать было нечего. Как говориться попались на месте преступления с поличным.
-На тот случай, если вы не прочувствовали всю глубину ситуации, и еще тешите надежду сбежать от меня,— тон из насмешливого стал предельно серьезным,— хочу вам кое-что показать.
Влад прошел мимо нас притихших и, к нашему неописуемому ужасу открыл дверь. Я мигом оказалась в другом конце комнаты, а подруга вообще спряталась за кроватью. Огромный паук стремительно бросился вперед, но затормозил, заскользив и упираясь всеми лапами. Остановился перед Реймаром, невозмутимо наблюдающим за ним, и прижался к полу, признавая хозяина.
— Хороший мальчик,— Влад непринужденно похлопал мохнатое чудовище по широкой бурой спине и развернулся к девушкам,— страшно?
Мы утвердительно затрясли головами, как два китайских болванчика.
— Хорошо,— сурово кивнул он, — а вот так?
С этими словами он полностью распахнул дверь. Не знаю, как там обстояли дела у Вики, сил повернуться и посмотреть на нее не нашлось, но лично я словно завороженная смотрела на то, как не меньше десятка этих тварей, неторопливо перебирая коленчатыми ногами и поигрывая мощными челюстями, приближаются к входу в нашу тюрьму. Кто-то из них медленно шел к Владу, учтиво припадая не передние конечности, другие продвигались по потолку и стенам, издавая сухой постукивающий звук. У меня даже глаз начал дергаться.
-Оценили?— все так же мрачно уточнил Влад, переводя взгляд то на одну, то на другую.
— Более чем,— со стороны услышала свой хриплый, каркающий голос.
— Похвально. В следующий раз я даже пальцем не пошевелю, чтобы узнать, что тут у вас происходит. Так что если надумаете еще раз выйти из этого помещения — разбираться с ними будете сами. И еще вопрос, — теперь он обращался именно ко мне,— если ты сбежишь, то кто будет каждый день снимать с тебя это заклятие? Или ты думаешь, что стоит тебе выбраться из замка и тебя встретит Хромворт с распростертыми объятиями? Вроде не дура, должна понимать, что сейчас он занят куда более важными делами.
Реймар захлопнул дверь, оставив нас в гордом одиночестве. Вика выскочила из-под кровати и стремглав бросилась в ванну, по-видимому, намереваясь излить душу белому другу.
Я же на ватных, дрожащих с перепугу ногах, добралась до кровати и присела на краешек, пытаясь отдышаться и прогнать первобытный ужас перед гигантскими пауками.
Викуля вышла из ванной минут через десять. Растрепанная, нежно зеленого цвета с темными подглазинами.
Она молча улеглась на кровать, уткнувшись в подушку, и простонала:
— Я сегодня всю ночь не усну от кошмаров. Ненавижу пауков.
Я ободряюще потрепала ее по плечу. После такого не мудрено кошмарами страдать, да и не одну ночь. Даже я, равнодушно относящаяся к паукообразным, чувствовала, как все внутри сжимается и переворачивается, стоит только вспомнить эти черные, разнокалиберные глаза. Бр-р-р.
В тот вечер, после нервных потрясений мы решили проверить, может ли комната нам предоставить какие-нибудь напитки, покрепче чая, и с первой же попытки разжились большим, литра на три, кувшином в красным сладковато-терпким вином. И не долго думая, весь кувшинчик и угомонили. Потом долго и упорно голосили песни, вызывая протестующий скрежет за дверью. Пауки наш концерт не оценили.
В общем, спать легли пьяные и охрипшие.
Я всю ночь просыпалась от Викиных вскриков и визгов, обнимала ее и успокаивала, в тайне радуясь, что свободна от таких фобий. Вот если бы Влад там зомби поставил, то я бы с ума сошла, а так, подумаешь таракашки.
Я, вообще, когда пьяная така-а-а-ая смелая.
Дальше дни побежали своей чередой, все ближе и ближе подводя всех нас к решающему рубежу. Влад становился все мрачнее и собранней, мы с Викой все тише и осторожнее. Попыток сбежать больше не делали. Демонстрация оравы восьмиглазых монстров возымела свой эффект. Мы вообще большую часть времени молчали, либо глядя в окно, сквозь которое было видно только бескрайнее голубое небо, уже теряющее свою яркость перед наступающей осенью, либо сидя на кровати и уставившись в одну точку.
Белая мгла становилась все настырнее. Теперь, даже после прихода Влада и ослабления замкнутого заклинания, она лишь недовольно вздымалась, отступая на пару метров, и продолжала лениво перекатываться, словно говоря "никуда ты от меня не денешься". И у меня самой оставалось все меньше уверенности в том, что мне удастся укрыться от нее. Дела обстояли даже еще хуже. У меня начал проявляться какой-то нездоровый интерес, и в голове периодически возникал вопрос "а, что если ее потрогать?", или "какая она на ощупь", или "что же все-таки будет, если нырнуть в нее с головой". Самое жуткое, что вернулся голос. Тот самый, который я уже слышала однажды. В пещерах Арсарада, когда мы еще только-только появились в этом мире. В тот раз Хромов так усердно ставил меня на ноги, откинув этот голос настолько далеко, что я не слышала его несколько месяцев. Даже не вспоминала о нем. И вот теперь он вернулся. Пока тихо, еле слышно звал к себе. Самое жуткое в этой ситуации то, что мне действительно хотелось откликнуться и отправиться следом за ним. И мне было практически плевать на то, что вряд ли удастся вернуться обратно.
