Бугорок начал плавиться под пальцем, когда до тэш'ша оставалось всего пять-шесть шагов. Джеймс, про себя кляня впивающиеся в босые ноги кромки камней, отвел руку для удара, как вместе с новой молнией в спину плеснуло изумление, смешанное с яростью. И тут же резкий, точно удар бича, оглушительно прозвучавший окрик на чон-саа: то ли предостережение, то ли приказ остановиться.
Вычерненная отблеском молнии фигура перед ним резко развернулась. Внизу люди бросились в укрытия, скользившая за ними пара замерла, стараясь разобраться в происходящем. Все это отпечаталось в памяти юноши, когда "растекшийся" посох застыл и Джеймс, наплевав на неудобное для удара место, на шастающих, где попало "котов" выбросил руку вперед и вверх.
Если бы тэш'ша не держал в руке дента-ша, может он и сподобился бы отвести ударивший ему в грудь посох. Но он, как Джеймс и думал, подозревая, что рядом враг, однако сильно ошибся с направлением. И потому среагировал на бросок юноши с секундным опозданием, вскидывая оружие, и лишь в самый последний миг попытался отбить локтем удар.
Неудачно.
Очередь сиреневых сгустков сорвалась с вытянутой иглы дента-ша, ударила по камням за ними. Там затрещало, резко захлопало, во все стороны хлестнула шрапнель камушков и осколков, а тэш'ша вскрикнул, когда острие пробило ему грудь. Джеймс вложил все силы в удар, наваливаясь на посох; тэш'ша, выронив дента-ша, попятился, хватаясь за пронзившее его насквозь оружие... и тут земля ушла у них из-под ног.
Край обрыва на протяжении доброго десятка метров осел, резко накренился, разваливаясь на глазах. Тэш'ша позади взвыл в бессильной ярости: его эмоции буквально обожгли Джеймса, когда он, теряя равновесие, столкнулся с раненым "котом" — и оба на долю секунды замерли в неустойчивом равновесии на краю.
На долю — не больше.
Джеймс успел крикнуть изо всех сил "Коты" сзади!", когда тэш'ша, отпустив посох, вцепился в юношу: вроде, он метил в горло, но на счастье Джеймса промахнулся и сжал стальной хваткой правое плечо, оставив когтем короткую рану на щеке. Услышали ли его слова беглецы, Джеймс так и не понял: ходящая ходуном поверхность под ногами осела еще чуть-чуть — и схватившиеся друг с другом человек и тэш'ша полетели в черный провал. Уже начав падать, Джеймс вогнал "коту" в бок кинжал, что, впрочем, никак не сказалось на стальной хватке "кота", и в свою очередь схватил его за пропитывающуюся кровью накидку.
Они падали в расцвеченной алыми полосами и искрами темноте, под неумолкающее потрескивание и нарастающий гул — или же это ревела в висках кровь? Они падали секунды — или вечность, — даже этого он не мог сказать: смешавшийся в красно-черный калейдоскоп, бешено вращающийся мир вокруг сводил с ума, а адская боль в плече не давала сосредоточиться.
Ударила молния.
Вновь колоссальной силы разряд простерся над разломом, потому что пронзительно-белый свет залил все, изгоняя темноту, притушив сияние "светляков". Мрак отхлынул — и за плечом хрипящего "кота", Джеймс заметил, как этот мимолетный черный отлив обнажает неровную, изломанную массу, стремительно несущуюся к ним, в обрамлении чего-то, сверкнувшего как... как...
...как вода среди камней.
Удар был чудовищен: тэш'ша, оказавшийся в падении внизу, вскрикнул только раз, когда с тупым хрустом его тело разбилось о камни. Густая, обжигающая кровь "кота" потоком хлынула на Джеймса, потерявшего на секунду после столкновения сознание: юноша сам не понял, как от сокрушительного рывка не сломалась шея или позвоночник.
Джеймса словно засунули в гигантскую погремушку и хорошенько встряхнули: пусть и смягченный телом тэш'ша, но все равно удар едва не вышиб из него дух. Рот заполнился уже собственной кровью из прокушенной губу и крошевом эмали с зубов. Скатившись с размозженного трупа "кота", Джеймс беспомощно сползал по насыпи — все, что обвалилось с верхних ярусов, образовало внизу неплохой высоты курган. В ушах звенело, все тело пульсировало от боли — застонав от стукнувшего вскользь по затылку камня, Джеймс перевернулся в последний раз и плюхнулся в теплую воду, весело журчащую у подножия насыпи.
Вода — а точнее, слабый поток сильно разжиженной грязи — принесла некоторое облегчение, чуть утихомирив боль в израненных руках и голове, но выбраться из нее Джеймс не сумел — лишь поднять голову, чтобы не захлебнуться. Чувствуй он себя получше, может обратил бы внимание, что вода течет не вдоль разлома, как стоило ожидать, а под углом к нему, но в данный момент занимательные факты окружающего мира меньше всего волновали юношу.
В отличие от самочувствия, оставлявшего желать лучшего. Или от постепенно поднимающейся к лицу воды.
Далекие потрескивания с шипением, о которых Джеймс успел позабыть, сами напомнили о себе нарастающим гулом. Сопровождались ли они толчками или нет — юноша ничего не мог сказать: сейчас все казалось качающимся и дрожащим, а главной задачей, кроме как не захлебнуться, виделось удержать выворачивающийся наизнанку желудок.
С оглушительным "КРА-А-АК!" что-то не так далеко лопнуло, и наконец-то, бывшее изначально шипением, а потом — гулом, стало тем, чем и было все время: свирепым ревом воды, продавившей себе путь — пускай и не тот, которым она текла на протяжении многих тысяч лет — через завалы и открывшиеся пустоты.
Сначала поток прибывал не очень быстро, и Джеймс пытался бороться, как бы безнадежные в его положении это ни выглядело, но спустя считанные удары сердца, клокочущий теплый вал рухнул на него, подхватил и стремительно понес, лишь раз чувствительно приложив о стену. Джеймс пробовал нашарить хоть что-то, за что можно ухватиться и остановить этот безумный полет в черное никуда: там, куда стремилась взбесившаяся вода, не было видно ни единого "светляка", ни единого лучика света. Его уносило в сторону от тэш'шской базы — и хотя часть его лишь радовалась этому, — Джеймса до одури пугала мысль оказаться затерянным в паутине пещер и туннелей без света, без ориентиров и особой надежды на спасение.
Но сделать он ничего не мог. Только держаться до последнего и надеяться.
Торжествующе грохочущий поток нес свою добычу в темноту.
* Система Авалон, тактический центр линкора "Танненберг". Тридцать два часа до прибытия Рилл-саррата.
— ...тектоническая активность непрерывно растет. Уже произошло больше двух сотен слабых землетрясений, и два мощных толчка в трехстах километрах на юг от эпицентра взрыва. Извержение трех проснувшихся вулканов не ослабевает, даже наоборот — выбросы пепла и лавы усилилась примерно вдвое за последние четыре часа. Если ветер не сменится, то к завтрашнему вечеру первые облака пепла дойдут до нас.
— Можно подумать, мы это заметим, — глухо произнес генерал Хазер. — Пепла и сажи у нас и так вдоволь, скоро дышать будем.
Докладывающий офицер-тактик, тот самый десперианин, дежуривший в штабе во время боя на реке, согласно кивнул. Страшный взрыв на плато поднял прорву пыли и грязи, поджег леса целыми гектарами — и пронесшаяся ударная волна все смела в воздух. Уже спустя пару часов после катастрофы небо над базой Конфедерации заволокла грязно-серая хмарь, на глазах чернеющую. У земли пепла и поднятых взрывом мельчайших частиц грунта пока еще не было, но все понимали, что лишь "пока". Генерал жестом предложил продолжать и поерзал в кресле, устраиваясь удобнее.
— Непосредственно в зоне разлома пока активности не зафиксировано, и можно надеяться, что так оно и будет впредь. К сожалению, у нас почти нет ни ресурсов, ни специалистов, чтобы дать надежный прогноз. Все, на что приходится опираться, — доклад разведывательной группы, первой открывшей систему и обследовавшей планету. Даже та аппаратура, с помощью которой мы вели наблюдение за тектоническими сдвигами — оставленные ими автономные станции. К настоящему моменту их осталось всего две единицы.
— Минутку, — опять перебил Хазер. — Если мне не изменяет память, прошлый раз вы говорили о трех станциях?..
— Да, сэр. Третья станция работала до последнего в старой кальдере, примерно в шестистах километрах на юго-запад.
Предваряя вопросы, он зажег за собой карту Изольды. Рядом открылось окно с десятком графиков, таблиц, диаграмм. Точка отметила место, упомянутое офицером, дважды мигнула и расплылась жирной кляксой; на вспомогательном экране все данные точно сошли с ума, зашкаливая или просто исчезая.
— Эта кальдера — вершина огромного вулкана, сэр. Это как... как... — он замялся, подыскивая подходящее сравнение, — словно крышка на котле. Под этой "крышкой" — настоящий океан лавы. Мы надеялись, что извержения вулканов ослабят давление там, но сорок минут назад тамошняя станция выдала череду тревоги высшего уровня, передала последний пакет данных, — он кивнул на застывший экран, — и замолчала. Мы полагаем, там тоже началось извержение. Интенсивность... — десперианин вздохнул, — катастрофическая.
Элизабет осмотрела мрачно выслушавших последние новости людей. Кроме нее здесь "во плоти" был только ее заместитель по кораблю, сухопарый и очень высокий шеф СБ линкора. Остальные — генерал Хазер, майор Регис, офицер-тактик и еще шесть командующих Оперативных Групп Флота — все смотрели с огромных экранов тактического центра. Вздохнула:
— Вы не вели после взрыва наблюдение за... кальдерой?
— Нет, мадам. У нас не хватало людей на все.
— Чем нам это грозит?
Десперианин задумался:
— В ближайшие двадцать-тридцать часов — ничем особенным. К счастью, роза ветров нам благоприятствует.
— А потом?
— Нас засыплет пеплом, — просто ответил офицер-тактик.
Элизабет опять вздохнула, но теперь про себя. Все с этим взрывом полетело в тартарары, спутав планы, едва не поставив их на грань истребительного боя. До сих пор она не могла забыть те минуты, когда флот тэш'ша начал, казалось, перестраиваться для атаки, очевидно, решив, что аннигиляция на плато — дело рук людей. Да и она сама поначалу готова была отдать приказ на переход в боевой порядок: одна мысль, что "коты" посмели применить на поверхности планеты антиматерию... Полковник тряхнула головой, сосредотачиваясь на нынешнем моменте.
— И мы ничего с этим не можем сделать, капитан? — она постаралась, чтобы в его голосе не звучало раздражение и усталость: в конце концов, тактик тут совершенно ни при чем. Как и они все. Как, выходит, и тэш'ша: Элизабет сильно сомневалась, что они устроят такое у себя в тылу, там, где по всем предположениями, находились их резервные базы. Какая-то трагическая случайность во время эвакуации — если верно то, что ей рассказал генерал о найденном складе. Ответ десперианина был ожидаемо отрицательным. — Тогда пока не будем беспокоиться об этом. Тем более, есть вещи важнее. Полчаса назад мы прекратили — временно — глушить гиперсвязь, и получили сообщение от секторального командования. В том числе — деблокирующий код для дешифровки второй части оперативно-тактического блока данных по текущей операции.
Элизабет перевела дух и осмотрела выжидающе слушающих ее мужчин.
— Вторая фаза операции начнется приблизительно через двадцать восемь часов. Нам предписывается удерживать позицию над планетой и не провоцировать тэш'ша до ее начала. После — связать боем до подхода основных сил, — на лицах командующих мелькнула гамма эмоций, от радости до злорадного предвкушения. У нее же, хоть она и сохраняла бесстрастную маску на лице, внутри все словно сковал лед. — Вам, генерал Хазер, нужно удержать плацдарм на планете. Что до тэш'ша внизу — командование оставило все на ваше усмотрение. Конечно, про наши последние события они не знают... — добавила она.
— Потери... потери у нас значительны, — кивнул генерал, — но у тэш'ша они не меньше.
— У вас, генерал, по крайней мере, база нетронута... — буркнул промолчавший все совещание полковник Этвуд, до сих пор не избавившийся от раздражительности после дорого стоившего его ОГФ боя на границе системы.
— Не стоит надеяться, что у тэш'ша нет нетронутых отнорков, полковник, — майор Регис, после того, как РУФ попал пальцем в небо с прогнозами по поводу Авалона, теперь предпочитал перестраховываться.
— Как бы там ни было, ближайшие двадцать часов тэш'ша вряд ли найдут силы для атаки, — закончил Хазер. — Ну и мы... наглеть будем осторожно.
— Тогда все на сегодня, — Элизабет легко стукнула ладонью по подлокотнику, привлекая внимание. — Через пять минут мы включим блокировку связи, так что на ближайшие двадцать часов это последний сеанс связи. Если не случится чего-то особенного, — "Дай Бог, чтоб не случилось..." — про себя добавила она.
Командующие и генерал Хазер с помощниками коротко попрощались: действительно, дел у всех было по горло. Ее заместитель молча выключил проекторы тактического центра и бесшумно вышел: угадывать, когда у его начальницы появляется желание остаться одной, он наловчился давно.
Элизабет сидела в тишине пустой комнаты тактического центра, отсчитывая про себя секунды. Когда пять минут прошли, коротко пискнул информационный браслет на руке, и визор продублировал сообщением с мостика.
Все. Теперь, даже если захочешь, связи с поверхностью не будет, кроме как на челноках. Последнюю возможность что-то сделать для генерала и его людей она не использовала.
Потому что знала, что все равно все слова ничего не изменят и никого не спасут.
Потому что она не собиралась нарушать приказ.
Элизабет открыла глаза и посмотрела невидящим взглядом в никуда.
— Будьте вы прокляты! — шепнула она молчаливым стенам. — Будьте вы все прокляты!..
* Система Авалон, планета Изольда у подножья плато. Тридцать часов до прибытия Рилл-саррата.
Черный камень под ногами холоден как лед и гладок, как зеркало. Уходящая в бесконечность равнина не блистала разнообразием: везде это странное покрытие, отчасти похожее на отполированный обсидиан, отчасти — на непрозрачное черное стекло. Равнина дышала одиночеством, холодом, пустотой — здесь ничто не выглядело дружелюбным или безопасным.
И еще она казалась древней. Невообразимо древней, старше звезд, старше времени — Джеймс понятия не имел, откуда у него возникали подобные ассоциации, но ничего поделать с собой не мог. Пока его взгляд скользил по сводящему с ума своей однообразностью простору, раз за разом в в голове крутилась мысль "это место вне времени". Что бы это ни значило.
Здесь было тихо. Так тихо, что сама тишина звенела туго натянутой струной. Ни покоя штиля, ни тишины размеренного сна укутанных снегом гор — напряженное, угрожающее отсутствие всяких звуков, словно обещающее вот-вот адов рев грядущего шторма. Особенно дико это смотрелось на фоне исполинского смерча, с бешеной скоростью вращающегося над его головой — без звука, в мертвой, зловещей тишине.
Джеймс нехотя посмотрел вверх: серо-стальная воронка вихря уходящая в черную даль над головой пугала. Казалось безумием стоять в считанных метрах от подрагивающего хобота смерча: если постараться, он наверняка мог бы достать рукой до его края — достаточно хорошо подпрыгнуть, но меньше всего Джеймсу хотелось касаться этого. Смерч пугал сам по себе — размером и мощью, по сравнению с которыми человек казался мелкой букашкой, — а то, что внизу воздух вокруг Джеймса не двигался ни на йоту, заставляло нервничать еще сильнее. Юноша прекрасно понимал, что подобный смерч должен давно смести его как пушинку, но здесь, в царстве умерших звуков обычные законы, похоже, не действовали. И прыгать, чтобы проверить, не изменится ли это, если коснуться края воронки, он не рисковал.
