Представлять себя прекрасной женщиной понравилось неожиданно многим гениям, а служительницам муз прекрасного пола объяснять ничего и не надо было. Да и здешние гонорары добавляли к чувству собственного достоинства. Так что после обязательного неприбыльного концерта с оркестром перед миссионерами те, кто решался задержаться дней на пять-десять — посидеть в "Эльминале": всё таки на Старой Терре эффект от эльэлей грубее; или вкусить сон с ночной маской на лице из ромащика (на Гессе его достать было ещё можно); или попользоваться кое-чем другим, о чём похвастаться можно будет только перед близкими друзьями и не в прослушиваемых помещениях... А теперь вся галактика узнала о новом гесском соблазне — гойши! Так вот те, которые задерживались, один-два вечера проводили в ресторанчике часто.
Хорошее здесь место. И ходят сюда не праздновать, а отдохнуть, и не толпами, а в одиночку или на пару. С женщиной.
"Или с парой женщин", — хмыкнула Орли, увидев Н'Дого с его экзотически-контрастным сопровождением. Скьявола заметила Ольгу, улыбнулась, Дага — подмигнула ей, а поэт...
Поэт её не вспомнил или не заметил — он глядел на маэстро. Разулыбался, подошёл к эстраде, протянул руку... Говорят, Гольдини однажды прекратил концерт, встал и ушёл, когда в огромном зале кто-то не сумел сдержаться и кашлянул в третий раз подряд... Впрочем, там он играл, может, Бетховена, а может, Адальева, а тут-то — то, что пришло ему в голову здесь и сейчас, что пальцы станцевали с клавишами сами — он влегкую улучил момент и хлопнул по чёрной — белой ладонью, не прерывая мелодии.
Девчонки засмеялись и тоже потянули свои ладошки — маэстро легко повторил фокус, причём так, что у всему залу одновременно подумалось: понадобилось бы, он за роялем и пальцами ног сыграл бы... Разноцветные птахи опять засмеялись, прыгнули на эстраду, устроили кутерьму с обнимашками и чмоками — музыкант хохотал тоже, и то уворачивался, то поддавался, но мелодия вилась и вилась — как плетистая роза! — цвела и не прерывалась...
Вот ради подобного здесь и оплачивают сумасшедшие цены... Жаль, засбоила внешняя связь — а то бы в завтрашних новостях уже промелькнул этот эпизодик. Скромная художница скромно выключила незаметную камеру, когда Н'Дога стащил, наконец, своих красавиц с эстрады и увёл к столику в уголке...
Нет, сразу после возобновления связи Орли по данному поводу не будет связываться ни с одним из новостных каналов: элементарно же вычислят точку, откуда снимался забавный ролик, и её запросто могут лишить сюда доступа. Но иметь подобное в своей личной коллекции всегда приятно.
(К уважаемому Эльдару Алиеву — который тоже снимал — наверняка за вечер как-нибудь ненавязчиво подойдёт лично мистер Пак и очень уважительно намекнёт, что "не надо...". А ролик он отошлёт свой. Предварительно получив согласие и Гольдини, и Н'Дого. И обговорив с ними авторские, разумеется. Гольдини быстро согласится на стандартные проценты, Н'Дого только посмеётся. Но его "девочки" смеяться не будут, спровадят поэта и устроят торжище. Потому как эта Скьявола...)
О, какие люди... Мария и Татьяна...
Вот же умелицы... Портреты Ментры и Тантры на Форуме уже замелькали, но никто кроме узкого круга верхушки кланов, которые всё знали с самого начала, с чьей санкции и начался новый сюжет Даяны, никто богинь до сих пор с официалами КОМКОНа не связывает. Маскировка наоборот, видите ли... Да она и сама так же рисуется с Орли, когда выставляется напоказ в ярких нелепых нарядах, вызывающем макияже, иногда — с несуразными контактными линзами, чтобы народ не присматривался к остальному, чтобы не составлял словесного портрета: волосы — русые, рост — метр семьдесят, глаза — серые, нос — прямой, губы — полные... И ещё одно — внутреннее состояние: скромная художница это вам не отвязная взломщица... Пока её пробил только Грет. Узнал — она тогда выпила чуть лишнее и чуть излишне расслабилась — узнал, но смолчал. И молчит... И ему зачтётся.
Вот и комконовки в своих божественных ипостасях балуются с волосами, бегают едва ли не босиком, почти не пользуются косметикой, да и юбчонки их тамошние... Распущенные волосы и то прикрывают больше. Много больше.
А здесь... И шляпы, и роскошные, едва ли не до пят, платья, и туфельки с каблучками, и изысканный макияж... И ведь такими на Гессе их все знают с самого начала!
Нет, в придуманной реальности они больше похожи на себя реальных. Ольга вспомнила, как первый раз вошла в кабинет Марии Тугановой: та сидела в кресле, поперек его, ноги выше головы, треть небрежно сплетённой косы — на полу... Вся поза — "не воспринимай меня серьёзно"! И разговор — с хиханьками-хаханьками про козлов-мужиков и сволочей-банкиров. Да вот только под этот трёп она как-то умудрилась рассказать комконовке даже про Вадика Алексеева — как обманула его, и он не простил. Отец про неё многое знает — но ему, почему с первой любовью расстались, она не обмолвилась... Постыдилась.
Зато Машка ей поверила и заставила поверить боссов Union Credit Bank. Да и смыться, — во избежание! — именно на Гессу, уж надо себе признаться, подсказала тоже она. Что, несмотря на все доказательства, в пределах досягаемости банкиров оставаться не стоит, ей давали знак из многих источников, а вот про Гессу упомянула только Мария. Кстати уж... Недавно намекнула: возвращаться можно: Union Credit Bank поменял систему защиты. Новое поколение. Она не удержалась — поинтересовалась: какое там поколение! — принципиально новая система. Так что, и в правду, можно. Что ж, дела доделаем и — домой!
"Дела"? — Ольга недавно увлеклась местной фармакологией и собирала теперь свой личный гербарий лекарственных трав... Начала она с пресловутого слисса многолепесткового... Занятная травка: цветок у неё распускается в четыре лепестка. И на этом этапе заваренные листья дают удивительно приятную эйфорию... Причём без всякого похмелья наутро. Потом появляется ещё один лепесток и добавляется повышенная сексуальная возбудимость. Потом ещё один — добавляется нехилая доля агрессивности... Поэтому отдельные листья стараются не покупать — только веточкой с высушенным цветком. Злоупотреблять, конечно, не стоит: наркотик всё-таки это, хоть привыкание приходит много, много позже, чем к земной "траве", но сторчавшихся на нём она здесь наблюдала.
Ольге осталось немного... Главное: она никак не могла найти джаньфуй — уникальный психоделик, реализующий, вроде бы, "заветные мечты" (интересно, что он явит ей? Неужели опять, неужели всё так же про Вадика?) Ну, и не помешает добавить ещё пару-тройку редких трав. В месяц уложится. Как раз в Рязани будет осень... Соскучилась.
Комконовки кивнули ей и прошли мимо... Так у них здесь встреча? Нет, какая прелесть! — Ольга сделала ещё серию снимков: Н'Дого в окружении четырёх красавиц — вот уж, разноцветие: блондинка, брюнетка, рыжая, и негритянка! Только азиатки какой-нибудь не хватает...
" — Сейчас принесут, — прочитала она по губам ответ рыжей на вопрос брюнетки... — Ну, вот и он", — кивнула та на вход.
Орли покосилась. Метрдотель показывал вошедшему молодому человеку на смеющуюся компанию. Ага, ясно почему понадобился носильщик: в руках парня был неформатный планшет. Да, такой — не к их туалету и не к каблучкам: не то, чтоб тяжёлый, а широкий... Неудобный... Что в нём может быть? Карты? Чертежи?... Нет, скорее что-нибудь нарисованное.
Угадала. Подозвали мистера Пака, тот отдал распоряжение — в их уголку подрегулировали освещение, Н'Дого развернул широченный альбом, начал неспешно листать. Из-за одного его плеча рисунки с любопытством рассматривала Дага, из-за другого — на них снисходительно поглядывала Ськявола. А комконовки... Странно: обе следили именно за ней.
" — Стоп!" — вдруг сказала она.
Да и говорить не надо было: над очередным рисунком Н'Дого и без того замер.
" — Пусти меня!" — потребовала итальянка.
Мужчина без слов уступил ей место. Мария тронула его за плечо, качнула головой в сторону танцпола. И что он?.. Секундное колебание: а рисунки? Они и его — ошарашили?!
Всё-таки Н'Дого ещё не научился отказывать в танце женщинам, он принял веснушчатую руку... Проходя мимо эстрады, сделал неопределённый жест, но маэстро понял поэта, и погремушки нот вдруг дали начало новой мелодии. Мария повернулась, положила обе ладошки на грудь мужчины, и он словно укрыл девушку от ненастья блюза.
А Скьявола, усевшись, отлистала альбом в самое начало, потом перевернула один лист, другой третий... замерла... перевернула... замерла... перевернула...
" — Господи, да что же это такое?!" — не выдержала сзади негритянка.
Без ответа.
Перевернула... перевернула... перевернула... Но это уже был картон обложки.
" — Чьё это?" — обратилась она Татьяне.
Татьяна кивнула на танцующую Марию.
" — Ещё есть?"
" — Да."
" — Покажите!"
" — Нет."
" — И что случилось вот здесь, — итальянка опять отлистала альбом почти в самое начало, — не скажете тоже?!"
" — Нет."
" — Это нечестно! — зашипела Скьявола. — Это нечестно!"
" — Почему? — Татьяна отобрала альбом, закрыла его, упаковала, вернула курьеру. Тот направился к выходу. — Всё как уговорено: вы — посмотрите наши рисунки, мы выделяем вам апартаменты. Так?"
" — Нет!" — Скьявола как завороженная смотрела на удаляющегося молодого человека.
" — Почему же?" — улыбнулась комконовка.
" — Потому что это... — женщина раздвинула от глаз свои вороные пряди и вдруг запнулась... И с нездоровым интересом посмотрела на танцующую комконовку, потом покосилась на другую: — Потому что это — божественно."
Опаньки! Так она — умная?! Да нет, не особенно: такое вслух не говорят. Сейчас получит ответку.
" — Вот спасибо, — Татьяна Валерьевна тоже глянула на танцующую пару и опять уставилась прямо в глаза итальянке, — А то мы никак разобраться не могли. Хорошо, что ты — сформулировала... Ведь такие тонкости — не наше воронье дело. Нет, это не по-русски... Как же там? Не наше коровье дело? Вспомнила: не наше собачье дело. Фу, как грубо. Давай, лучше вернёмся к первому варианту...".
Получила. Видно было, что получила. Ещё бы понять — что? Скьявола непроизвольно и как-то воровато в свою очередь оглянулась на Н'Дого.
" — Если по первому варианту — то не ко мне."
" — Вот и договорились."
Ещё бы понять — о чём...
" — И всё-таки, — не унималась черноволосая, — рисунки..."
" — Да никуда они не денутся, — встряла чернокожая. — Над нами покуражиться им влегкую, а вот пусть сумеют отказать ему..." — она кивнула на подходившего Н'Дого.
И засмеялась, и кинулась ему навстречу:
— А мне? А со мной?! — она диковинным пируэтом обернулась к эстраде: — Маэстро!
Маэстро засмеялся, поднял ладони над клавиатурой, подержал, подержал, подержал... Оглянулся на зал... Оглядел всех... Кто-то не удержался — хлопнул в ладоши, кто-то, наплевав на всякие дресс-коды, — свистнул.
— Маэстро! — негодующе, восторженно, вся в ожидании чуда, выкрикнула Дага.
И Гольдини дал первый аккорд... О, это запело танго!
Маэстро был сегодня в ударе, Н'Дого — нарасхват. Ольга тоже случаем воспользовалась — танец у него урвала, а потом... Потом она ненароком взглянула на Марию — Мария сидела, отвернувшись от зала к затенённому окну, и водила по нему пальцем... Ольга поискала глазами Скьяволу. Нашла. Та нахохлилась у своём креслице и неотрывно глядела на рыжую. Кажется, девушка поэта пыталась разобрать, что на стекле окна вырисовывалось у мало кому известной художницы. И едва не плакала от того, что разглядеть не получалось.
Когда Ольга уже собралась уходить, обе комконовки подсели к ней. Почему-то их заинтересовал Флор: "Как он тебе?" — "А разве не вы его ведёте? Ах, не настолько плотно?". Что ж, аватара действительно интересен: вон она без особых опасений бросила Даяну на несколько часов. Ава Глосы ему подчиняется безусловно, её звери — ей, всей кучей они в сельве справятся с чем угодно лучше, чем она бы в одиночку...
А потом на какой-то вопрос ответила: "да не моё это собачье дело".
— Я же говорила: она по губам читает, — усмехнулась Татьяна Валерьевна.
— Нет, не расскажем: не наша тайна, — на невысказанный вопрос ответила... то есть как раз не ответила Мария Андриановна.
— А рисунки? Что с ними? Конечно, они у тебя интересны, но, извини, не настолько, чтоб в ступор вводить...
— Взглянуть хочешь?
— Всё равно вам экскурсии для Н'Дого не избежать, я б с краешку постояла.
— Пошли.
— Прямо сейчас?
— Они у нас, в Комплексе на квартирку попросились, вот отведём, покажем апартаменты, в системе зарегистрируем, а заодно...
— Слышала же? Н'Дого с Дагой порвали клановую печать, — пояснила Татьяна Валерьевна.
— Да, на форуме уже пошумели об этом. Идут к Блейку?
— Уже рядом с Тихой долиной.
— Слушайте, а ведь ваш Комплекс Сообществу Даяна не принадлежит, он экстерриториален — у Н'Дого проблем не возникнет? Тем более, что Н'Баргу, верно, обиделся...
— Нет. Именно Великий Вождь и помог — на Совете Кланов замолвил слово. Никто вето не кинул.
— Да, кстати, Блейк-то где?
— Не знаем.
— Даже вы? Знатную же норку себе трежер отрыл.
Кажется, их это задело. Кажется, они решили не показывать этого.
— Если хочешь с нами — расплачивайся. Вон, — Татьяна Валерьевна кивнула в сторону поднявшегося поэта, — они уже собрались. Уходят. Да не суетись — подождут снаружи.
— Любишь, когда тебя ждут мужчины?
— Особенно, когда с ними другие женщины, — не стала отрицать очевидного белокурая стерва.
Ольга только вздохнула: она с мужчинами настолько не рисковала.
Высветила чек заказа, подправила строчку чаевых — поставила двадцать пять процентов вместо стандартных десяти: сегодня у них было... было божественно! Быстренько наклацала восторженный отклик для маэстро Гольдини, подтвердила джастом оплату...
— Done.
— Пошли.
Когда они вышли, скандал уже был в полном разгаре. Трое темнокожих парней орали на Н'Дого:
— Предатель! Наши харчи подъел — в Тихую долину за брусничкой направился?!
— Не обращай внимания, — хмыкнула Скьявола, — паренёк нервничает: он, наверное, из тех, кого в той Долине варги уделали.
— Ты!! Шлюха!
— Милый, — повернулась к своему мужчине итальянка. Удерживая, положила ему руку на грудь и хихикнула: — шлюха — это которая даёт всем, а как по-русски тот, кому не даёт никто?
— Терпила? — хихикнула и американка.
— Да ты... — кинулся на нее парень. Его дружки — следом.
Ольга успела бросить взгляд на комконовок.
"Трое на трое — все по-честному", — успела пожать плечами белесая.
— Трое битюгов на... — успела возмутиться Ольга. Договорить — не успела.
— Боги-и-иня! — заверещала негритянка и кинулась им навстречу.
Дальнейшее Ольге почему-то напомнило ветряную мельницу... И трое нехилых мужиков мешками рухнули на пол... Ветряная мельница? Нет, что-то ещё... Она сглотнула...
А Дага растерянно огляделась, посмотрела на руки, оглянулась на своих. Н'Дого молча поднял большой палец, а Скьявола отвернулась от поэта и сделала пару шагов к... к ней, к Ольге? Нет.
