— Да, жизнь нас не баловала, — сказал сенсор. — Не заметила, как из одной страны в другую перешла? А сами-то мы не заметили, как до того докатились, что нам стало дико видеть выражение самого обыкновенного человеческого счастья.
"Радость возвращения домой, — подумал новоявленный воин-храмовник, глядя на ликующую маленькую странницу. — Простое и красивое чувство человека. Вот только увидев знакомые строения и пейзажи, ты еще не знаешь, какая страшная пустота и холод ждут тебя за родными стенами. Несчастная маленькая лиса. Боги пусть дадут Кано и Мичиэ силы помочь тебе пережить знание того, что ты, пройдя сквозь тьму и лед, вернулась... в никуда".
* * *
Повинуясь взгляду великого принца Рюджина, слуги поспешно оставили его покои, и, не принимая во внимание стражу, будущий правитель страны Камней остался с главой службы пропаганды наедине. Леди Такара с поклоном протянула ему конверт.
— Мой господин, получено срочное радиодонесение из Сихоро, города у восточных границ.
— Восточных? — Рюджин принял конверт и, открыв его, извлек листок с донесением. — Смею предположить, что речь идет о Златохвостом демоне?
— Да, мой господин.
Пока принц занимался чтением, Такара осторожно присматривалась к нему. Бледен, помят, вял и хмур. Все признаки недосыпа налицо, но, услышав о Златохвостой, весь подобрался, как перед боем. Неужели всю ночь ворочался, размышляя над вчерашним разговором? Йоко всем сердцем пыталась помочь принцу уничтоженной империи обрести душевное равновесие. Неужели ее любовь начала приносить плоды и великий лорд Рюджин стал на шаг ближе к тому, чтобы очнуться от багрового морока, захватившего его разум?
— Что из этих новостей намерена пустить в эфир служба пропаганды? — спросил Рюджин, закончив чтение.
— Что угодно по вашему высочайшему указанию, господин. Мы можем проигнорировать эти вести или даже заставить замолчать тех, кто вздумает болтать о происшествии.
— Всем рты не заткнут даже боги, — ответил принц. — Такара-сама, пришло время нашей службе пропаганды вернуть утраченное доверие людей. Не скрывайте происшествие в Сихоро. Напишите тексты для телепередач, что как можно больше расскажут о том, что творилось в восточных регионах, но слишком сгущать краски не надо. И пригласите ко мне нынешнего главу скрытого селения, я хочу отправить спецотряды шиноби на расследование всех происшествий, связанных со Златохвостой.
— Четвертого воина-дракона, Рикуто? Мой господин, расследования происшествий и сбор данных находятся в ведомстве третьего воина-дракона, Отокадзу. Он хоть и отошел от дел селения, но продолжает возглавлять службу внутренней государственной безопасности.
— Шиноби Янь уже неплохо потрудились. Пусть теперь немного разомнут мышцы шиноби Инь. Не беспокойтесь, Такара-сама, я не выжил из ума. Просто мне хочется посмотреть на работу и выслушать мнение людей, что поддерживали мою агрессивную политику против Златохвостой. Объединив доклады Инь и Янь, мы найдем, так сказать, золотую середину. Можно будет даже документальный фильм снять. Объявите по службам, пусть готовятся.
Леди Такара упомянула еще пару важных дел, затем заверила что без промедления исполнит указания, и покинула покои принца, а Рюджин, устроившись поудобнее в кресле, еще раз прочел тексты радиосообщения. Лиса-демон веселится вовсю. Шествие ста тысяч богов? Что же, пусть развлекается. Сейчас, с этого момента, начнется новая сказка о кицунэ!
Ожидание было недолгим.
С низкими поклонами, выражая все свое почтение владыке грозной и сильной страны, через порог шагнул высокий худощавый человек, с резкими чертами лица и глубоко запавшими, черными глазами. Внешность слишком приметная для шиноби, но этот человек в тенях не прятался уже несколько десятилетий. Человек, жестокость которого соперничала только с беспощадностью. Свирепый каратель бунтовщиков, лидер людей, для которых диверсии и террор стали привычной работой. Неудивительно, что четвертый воин-дракон Скалы легко спелся с жителями тьмы.
Взгляды двух заговорщиков встретились, и они без слов поняли, что с этого момента крепко связаны общей тайной и общим делом. Пора низвергнуть предателей и вернуть власть в свои руки. Месть врагам и кара изменникам будут жестоки. Когда на экраны выйдет фильм, сценарий которого уже пишут отборные таланты жителей тьмы, жизнь перевернется и разболтавшаяся серая масса вспомнит, кто ее хозяин. Целые кланы уйдут в забвение. Что же... давно пора вымести мусор. Из страны и людских голов.
* * *
К последним дням марта ощутимо потеплело. Весна, словно опомнившись, бросила южные ветра в атаку на охваченный холодом север, и долгожданная оттепель пришла в страну Водопадов. До настоящей весны было, конечно, еще далеко, но снег начал подтаивать, и... и в этом тоже нашлась своя проблема.
— Мокрая по уши, — ворчала Кицунэ, стягивая с ног шерстяные чулки и протягивая сморщенные от сырости ступни ног к весело пляшущим на дровах языкам костра. — Огонь, земля, воздух... ну почему в моей Ци нет и элемента воды, чтобы можно было влагу из одежды выгонять? Вот сейчас выскочит из леса какая-нибудь пакость, а я тут с голыми ногами! Застесняюсь вся.
Рими боязливо оглянулась на окружающий их тихий, черный лес, а Кицунэ рассмеялась.
— Не бойся, не выскочит! — заверила она свою младшую сестренку. — Я ведь хитрая! Думаешь, почему мы на дне оврага расположились? Чтобы свет от костра никому видно не было. И в лес специально углубились, чтобы от всех спрятаться. А еще ты заметила, что я только на самых сложных участках, где глубокие наносы, стала "высокие прыжки" применять? Это чтобы фон энергии Ци не оставался и никакой дурак по нашему следу не увязался! Так что мы в полной безопасности и никто из леса не выскочит! Это же я просто шучу! А ты представь, выйдет сейчас из леса такой грозный бог-воитель, в доспехах и с сияющим мечом! Давно, мол, лиса, хотел силой с тобой силой помериться! А тут я, босая и без штанов!
Ужасно демаскирующий смех девчонок зазвучал среди сонных деревьев ночного леса. Костер жарко пылал, озаряя кроны, дым плыл в теплом весеннем воздухе. Любой шиноби при виде так мастерски затаенного лагеря поседел бы от полноты своего восхищения, но, к счастью самонадеянной недоросли, в лесу на многие километры вокруг не было ни единой живой души.
Кицунэ распаковала продукты и приготовила нехитрый ужин, который они с Рими быстро и с аппетитом съели.
— Нравится? — спросила Кицунэ и получила в ответ бодрый кивок своей сестренки, не подозревающей, что хитрая лиса дурачит ее так же, как во многих сказках духи и призраки шутили над незадачливыми путниками, вздумавшими зайти в стоящую посреди леса закусочную или гостиницу. Но если там шутки были злые и наутро гости духов понимали, что вместо изумительных яств ужинали землей или листьями, то здесь каша была самой настоящей. Кицунэ просто влиянием своей Ци создавала для себя и Рими вкусовую галлюцинацию, придававшую еде вкус и аромат лучших блюд, что маленькая лиса пробовала когда-либо в своей жизни. Обычные люди во все времена пытались обмануть свое восприятие вкуса. Сначала специями, а затем и вкусовыми добавками. То, что делала Кицунэ, было в разы безопаснее.
Дочь крестьян верила в волшебство и не удивлялась тому, что обычная на вид каша по вкусу не похожа ни на что из той пищи, что ей удавалось попробовать прежде. Это же чудо! Наверное, самое обычное для доброй волшебной лисы.
— Кицунэ-нэсан, — сказала Рими, когда сестра убрала посуду и забралась к ней под одеяло. — А про что ты мне сегодня сказку покажешь?
— Конечно! Я ведь не меньше тебя этого целый день ждала! — Кицунэ вынула руку из-под одеяла и, взмахнув ею, отправила в полет горсть золотистой пыльцы, которая была бесплотна и невесома, как и любая другая иллюзия.
Исчез догорающий костер. Исчезли темные деревья и мокрый снег. Зазеленели листвой возникшие из небытия кустарники с большими розовыми цветами. Перед парой зрительниц, одна из которых была по совместительству творцом иллюзий, возник уютный домик, утопающий в пышной зелени плюща.
Кицунэ творила сказку об одной самой обыкновенной девочке, что жила со своими папой и мамой в небольшом мирном поселении и однажды совершенно случайно нашла дверь в волшебный мир. О том, как эта девочка, оказавшись в сказке, искала путь домой, а разные волшебные звери и добрые люди помогали ей.
В этой сказке не было ни одного злодея. Ни одного страшного чудовища или какой-нибудь, даже малой, жестокости. Красота и доброта. Сказка Кицунэ до предела полнилась тем, что было вытеснено из реальной жизни войной, ненавистью и людской злобой. Холодными, одинокими ночами посреди бескрайних горных вершин, когда враги искали следы маленькой лисы и грозили кулаками, угрожая разорвать ее в клочья, Кицунэ сочиняла сказки. Это были истории о другой жизни и других людях. Мечты, у которых наконец-то нашелся благодарный зритель.
С возвращением девочки домой закончилась волшебная история. Душевная травма, оставшаяся после встречи со злой Ямамбой, давно растаяла и исчезла. Усталая дочь крестьян, убаюканная добротой златохвостой лисы, сладко зевнула и закрыла глаза, соскальзывая в сладкий сон. Кицунэ лежала рядом и, обнимая сестренку, гладила ее рукой по голове. Какое же это счастье — заботиться о ком-то! Чувствовать его благодарность и любовь. Наверное, так же была счастлива мама, когда Кицунэ ласково жалась к ней. А как будет счастлива леди Хикари, когда ее дочь, пройдя такой долгий путь, вернется домой! Мама уже знает, что Кицунэ жива, ведь рассказы о том, что было в стране Камней, обязательно долетят и до столицы Водопадов, и до Сандзе, если мама решила снова вернуться к себе домой. Наверное, теперь она и бабушка Така каждый день до позднего вечера сидят у окна и ждут, не постучит ли сегодня в их дверь усталая одинокая странница. А Микио и Ясуо убеждают их не волноваться и что если не сегодня, то завтра уж точно Кицунэ вернется домой.
Кицунэ глубоко вздохнула и крепче прижала к себе Рими. Со дня расставания с шиноби Кровавого Прибоя прошло уже пять дней. За это время она давно должна была бы добраться до железнодорожной станции и, наверное, уже быть на полпути к столице, но реальность жестко нарушила все планы и расчеты. Западная часть страны Водопадов была полностью разорена. Не раз и не два Кицунэ проходила мимо пустых, вымерших поселений. Все они были разграблены, многие сожжены дотла. В них не осталось ни единой живой души. Тех, кого не убили бандиты и мародеры, забрал голод и морозы. Особенно страшно было видеть в таком состоянии поселение на восемь-десять тысяч человек, с домами в три этажа, заводами, больницами, магазинами и вокзалом. Это... страна-победительница? Страна, которую, как говорят люди, Кицунэ от чего-то там спасла?! Оставалось надеяться, что большинство жителей этих мест сумели спастись бегством на восток еще в самом начале войны.
Чтобы кошмары реального мира меньше ранили душу ребенка, Кицунэ навевала снотворящее гендзюцу на Рими каждый раз, когда на пути появлялись признаки приближения к людскому жилью.
Но кто учинил такое страшное опустошение? Самураи страны Камней сметали и грабили все на своем пути, но здесь же они не проходили? Война с ними была молниеносной, а чтобы так основательно разорить землю, нужны недели и даже месяцы.
Ответ Кицунэ получила, попытавшись идти вдоль железнодорожного полотна, которое выглядело так, словно по нему время от времени еще проходили поезда. Это на первый взгляд логичное решение, стоило бы маленьким странницам жизни, если бы после получаса пути по шпалам их не обогнал длинный товарный состав. Услышав издали громыхание и пыхтение паровоза, Кицунэ спряталась и, пропустив поезд, продолжила путь, но раскатистый рокот отдаленного взрыва отпугнул ее прочь от железнодорожных путей, а непобедимое любопытство заставило поискать удобное место для обзора и посмотреть, что же там, впереди, произошло.
С вершины высокого холма ей удалось увидеть достаточно, чтобы все понять.
Подорванные рельсы и лежащий на боку локомотив. Толпы бандитов, не меньше полутора тысяч, идущие на штурм остановленного состава. И бандиты эти не были обычными солдатами и стражами закона, оставшимися без средств к существованию, как в стране Камней. Над их головами демонстративно реяли черные полотнища.
Шиамы!
Кицунэ вспомнила, что говорил Хебимару о жителях Поднебесных гор. Еще во времена ледникового периода люди с темным цветом кожи, спасшиеся с большого и ныне незаселенного материка на юго-западе от обитаемых земель, подвергались гонению и истреблению. Память о черной протоматерии, плоти демонов, заставляла светлокожие нации подозревать в темнокожих пособников своего непримиримого врага. Тысячелетия борьбы за выживание чрезвычайно озлобили урьяров и фарьяров, сплотили их против главной угрозы и объекта ненависти — светлокожего человека. Даже в эпоху Единства эту ненависть не удалось полностью изжить, а ныне, укрепившись в неприступных горах, возникших тысячелетия назад, когда матриархи ломали кору планеты с надеждой утопить остатки человечества в водах океана, шиамы создали свой, обособленный от остального, жесткий и суровый мир.
У них есть плантации и оранжереи, у них много шахт и заводов. Они совершенно независимы от остального человечества. Не боясь никого и ничего, презрительно плюя на международные нормы и соглашения, шиамы выходят из своих каменных лабиринтов только для того, чтобы учинять террор и расправу.
Но разве шиамы не были врагами Северной Империи в последней войне? Почему они здесь, в стране своих союзников? Хотя... большая ошибка думать о шиаме как о союзнике. Если дерутся двое светлокожих, шиам может прийти на помощь тому, что слабее, а потом, общими усилиями избавившись от сильного, тут же нападет на слабого.
В век Тишины шиамы немного поутихли, даже по центральным улицам их городов светлокожему человеку стало ходить не очень опасно. Но, отправляясь в рейд, урьяры и фарьяры, сопровождаемые полчищами относительно слабых, но многочисленных и прекрасно вооруженных юхов, шли сквозь обитаемые земли как коса беспощадного бога смерти.
Однако в этот раз коса натолкнулась на камень. Торговцы знали, через что придется пройти составу, а в стране Камней сейчас было сколько угодно воинов, готовых работать за еду и минимальное денежное обеспечение.
Заухали малокалиберные пушки, установленные на поворотные лафеты по крышам грузовых вагонов. В дикое улюлюканье юхов и стройный боевой вой шиамов ровно влилось многогласое раскатистое "р-р-ра" келькурусов. Тяжело бронированная пехота, не расстававшаяся с доспехами и оружием все время переезда, посыпалась из вагонов и споро построилась в оборонительный порядок. Защитников было немало, сотен пять, и с ними по крайней мере два капитана.
Обычные бандиты и не подумали бы соваться к поездам, тем более товарным, но шиамы больше чем добычи искали хорошей драки. И получили желаемое сполна.
Кицунэ, не видевшая начала боя, во все глаза смотрела на развернувшееся побоище. Обе стороны пылали веками копившейся ненавистью и готовы были рвать врага голыми руками, но, как часто бывает на войне, дело решила артиллерия. Даже с малой скоростью перезарядки и низкой точностью стрельбы двенадцать полуторадюймовых орудий играючи находили цели в толпе. Чугунные снаряды прошибали самурайские щиты и сшибали солдат с ног, убивая их на месте или нанося тяжелые увечья. Под прикрытием орудий капитаны келькурусов перешли в атаку и повели за собой солдат, а когда командующий шиамов попытался вступить в бой лично, противодействующий ему капитан защитников поезда отдал команду по рации, и гордый конный самурай попал под перекрестный огонь сразу пяти пушек. Получив несколько попаданий, налетчик вывалился из седла, и шиамы утащили своего командира с поля боя, а затем начали отступать сами. Келькурусы не преследовали их. Не поддаваясь на провокации, оставаясь в радиусе прикрытия своей артиллерии и постреливая по врагу из луков, наемники принялись восстанавливать железнодорожные пути, поднимать локомотив, лечить раны, собирать трофеи и добивать злодеев, попавших в плен.
