Но сказать ему ничего не дали. Как только вошёл в кабинет, только рот открыл, как получил такой удар в челюсть, что в глазах тут же потемнело.
— Ты совсем рехнулся? — выдохнул Андрей, когда звон в ушах стих, и язык начал ворочаться. — Ты что творишь?
Дальше следовала та часть мужского разговора, которую Андрей упустил, рассказывая о своём визите к Минаеву, жене. Вернувшись домой, все мысли о том, что Кате вообще знать об этом не стоит, из головы вылетели. Необходимо было срочно кому-то пожаловаться, получить помощь и поцелуй. А так как он упустил все нецензурные выражения, выслушанные от своего оппонента, то рассказ вышел не очень длинным и не таким впечатляющим, каким на самом деле являлся, и состоял в основном из того, что он говорил Никите, а не тот ему.
— Я не знаю, что она тебе наговорила, но я не спал с ней, — говорил он Минаеву в сотый раз. — Я тебе клянусь, не спал. Она всё придумала.
Никита стоял, отвернувшись от него, и молчал.
— Подумай, стоит ли разводиться? Как она без тебя будет?
— Вполне замечательно. Я уверен.
— А вот я совсем не уверен, — пробубнил Андрей, прижимая к повреждённой челюсти графин с водой. — Ты Сашке сообщил?
— Нет. Пусть она сама.
— Сама... — передразнил Жданов. — Она сама таких дел натворит.
— А я что должен сделать? — заорал вдруг Минаев. — Я ей не нужен, я мешаю ей. И дело не в тебе, и не во мне. Дело в ней. Я не собираюсь ей навязываться.
На это Андрею было нечего сказать. У него вообще на этот счёт никаких мыслей не было. Просто представил, что бы сам чувствовал, если бы мешал Кате жить, и, торопливо с Никитой распрощавшись и пожелав тому удачи, помчался домой. Свою миссию он выполнил, правду Минаеву сказал, по физиономии получил, и поспешил домой, где его уже давно ждали. А вот Никите, на самом деле, не позавидуешь.
Катя подошла сзади и наклонилась к нему.
— Ну что ты расстроился?
Андрей откинул голову на спинку дивана и закрыл глаза.
— Да не расстроился я.
— А что тогда?
— Думаю. Никите не позавидуешь, да?
— Да, — согласилась жена. Поцеловала его в подбородок, а потом обошла диван и устроилась у Андрея под боком. — Но ты ничего не можешь сделать.
— Не могу, это точно. С Кирой вообще очень трудно общаться, когда она с тобой не согласна. Она просто перестаёт слышать.
— Они сами разберутся.
— Знаю. Но на самом деле жалко будет, если они разведутся. Он ведь её любит.
Катя весело на Жданова посмотрела.
— А ты стал романтиком.
Андрей слегка удивился.
— А раньше не был?
— Нет. Не романтик — это точно. Это я тебя романтиком сделала или обстоятельства?
Он рассмеялся.
— Ну конечно ты. Как же может быть иначе?
— Я польщена. Правда.
Поцелуй прервал звонок телефона. Андрей сильно нахмурился, а Катя выбралась из-под его руки и многозначительно посмотрела.
— Полдень, Андрюш. А мы ещё не на работе.
— Мы, — хмыкнул Жданов, наблюдая, как Катя тянется за телефонной трубкой. Потом притянул жену к себе и прижался ноющим подбородком к её бедру. Катя же рассеянно потрепала его по волосам.
— Нет, Коль, никакого красного цвета. Это ужасно будет. Даже видеть не хочу. Нужно что-то спокойное... зелёное. Так, прекрати, пожалуйста! Свой кабинет ты можешь хоть фольгой обернуть, а после в красный цвет покрасить, а приёмную не трогай, туда люди заходить будут. Никакая я не скучная!
Она выключила телефон и кинула его в диванные подушки.
— Андрюш, надо ехать, — сказала Катя после паузы.
— Куда? — простонал Жданов, по-прежнему прижимаясь к ней щекой.
— В офис. Если я не приеду, я в свой офис зайти не смогу. Колька с дизайнером такого натворят, что там можно будет открывать тур-фирму по продаже путёвок на Марс.
— Ну и пусть...
— Андрей!
— Ну, ладно, ладно, едем, — со страдальческим вздохом отозвался он и, наконец, оторвался от неё. — Ты из меня верёвки вьёшь.
— Вот уж неправда!.. — фыркнула Катя и нетерпеливо прикрикнула: — Андрюш, не сиди! Поехали! Я хочу сама во всём разобраться.
" " "
Ей сквозь сон почудилось прикосновение мужской руки. Ласково коснулась плеча, потом чужое дыхание обожгло щёку, а когда Кира зашевелилась, просыпаясь, всё тут же исчезло. Кровать прогнулась, чуть скрипнула, и сразу стало как-то пусто. Кира открыла глаза и попыталась сообразить спросонья, что происходит. Потянулась за мужем, не замечая, что ночнушка с одного плеча совсем сползла, обнажая грудь.
— Ты куда? — спросила она, зевая. Хлопнула рукой по пустому одеялу.
Никита кинул скомканный плед в кресло и направился в ванную.
— Вставать пора. Через три часа мне надо быть в аэропорту.
После слова "аэропорт" Кира мгновенно проснулась. Вся сонная нега испарилась, она растерянно моргнула, а после замерла, прислушиваясь к заколотившемуся мгновенно сердцу. Как же забыть могла? Сегодняшнее утро совсем не будет похоже на все предыдущие. Сегодня они уже "разведены", Никита уезжает от неё. И всё вдруг таким глупым показалось, и сон этот с мужской лаской, и постель с помятыми после ночи простынями, и она — такая сонная и никому не нужная.
Села и натянула на плечи сорочку, потянулась за халатом. Все движения заторможенные и безрадостные. Скорее бы уже уехал, так надоело терпеть и успокаивать себя.
— Никита, что тебе приготовить на завтрак?
Минаев как раз вышел из душа, вытер лицо краем полотенца и в удивлении замер. Посмотрел недоверчиво.
— На завтрак? Ну... как всегда.
— Как всегда, — повторила Кира, по пути на кухню. — Кофе и два тоста с сыром.
Наверное, это истерия. Столько всего случилось за последние несколько дней, нервы ни к чёрту, терпение иссякло и очень хочется зареветь и затопать ногами от отчаяния. Точно, истерия.
Пока Минаев завтракал, попутно с кем-то разговаривая по телефону, Кира ходила по квартире и высматривала его вещи. Вдруг он забыл что-то? Футболку, галстук, носки, в конце концов. Ничего не находилось и от этого только хуже становилось с каждой минутой. Что это за человек такой, который ничего не забывает? Даже носки!
Зато сколько радости было, когда нашла под комодом запонку. Никита потерял её несколько дней назад, когда только приехал, скорее всего, когда вещи разбирал, и долго по этому поводу сокрушался. На самого себя злился. Кира тогда вместе с ним искала, злилась на него безумно, что приходится по полу ползать из-за каких-то дурацких запонок, но поиски их успехом не увенчались, а вот сейчас нашла, в самом дальнем углу, за ножкой комода. Поразглядывала кусочек золота, а потом кинулась к Минаеву.
— Никита, я её нашла!
Минаев вошёл в гостиную и на жену взглянул непонимающе.
— Что ты нашла?
— Запонку твою. Правда, здорово? Это мои любимые. Жутко жалко было бы, если бы потерялись...
Протянула руку и показала свою находку. Но Никита даже не посмотрел. Смотрел на Киру, разглядывал, и взгляд становился всё более обеспокоенным.
— С тобой всё в порядке? — спросил он наконец.
— Да, — Кира с готовностью заулыбалась ему, а руку опустила и сжала в кулак. Улыбка дрогнула, но она сумела её удержать. Нужно приложить все силы, чтобы проститься достойно. Но... — Ты не обидишься, если я сейчас уеду? Ты... собирайся, а у меня... дела.
Какие дела, дура чёртова? Брякнула невпопад.
Зло смотрела на себя в зеркало и затягивала ремень на талии. Потом встряхнула головой и откинула волосы назад. Она выглядит совершенно обычно, только взгляд бегающий, даже собственному отражению в глаза не смотрит.
Осталось всего-то несколько часов. И всё закончится.
— Даже не попрощаешься? — с лёгкой насмешкой поинтересовался Минаев, когда Кира хотела незамеченной выскользнуть из квартиры. Никита выглянул в прихожую и оглядел жену с любопытством с головы до ног. — Здорово выглядишь. У тебя на самом деле встреча?
— Конечно, — живо отозвалась она. Скинула тапочки и сунула ноги в туфли на высоких каблуках. Подняла глаза на Минаева. — До свидания, Никита.
Он очень обидно расхохотался.
— Как официально. Такое чувство, что ты меня увольняешь. За профнепригодность, — добавил он уже не так весело.
Попятилась и нащупала рукой ручку двери.
— Я пойду, Никит. Мне на самом деле надо. Ты... позвони потом, ладно?
— Зачем?
Она не ответила, вышла за дверь, продолжая таращиться на него и пятиться. А потом оказалась на лестничной площадке и поняла, что нужно закрыть дверь. Просто закрыть, как вчера со Ждановым. Закрыть и уйти.
Дверь закрывалась медленно, Кира смотрела на Никиту, ещё чуть-чуть и его не будет видно. Чуть-чуть...Захлопнулась дверь с тяжёлым лязгом и от этого лязга сердце оборвалось. Всё.
Кира долго сидела в машине. Включила радио, женский голос запел о потерянной любви, надрывно и печально, и Кира зло ткнула пальцем по кнопке, не с первого раза попала, и от этого ещё больше разозлилась. А потом вдруг встрепенулась. Совершенно непонятно, сколько она уже здесь сидит. Не хватало ещё, чтобы Никита вышел и увидел её, сидящую в машине с совершенно потерянным видом. Но поехать-то куда?
"Зималетто". Отработанный годами маршрут. Едешь, думаешь о своём, а за окном знакомые дома и улицы, перекрёстки, даже светофоры знакомые. Въехала на стоянку, выключила мотор и с облегчением закрыла глаза. Здесь можно передохнуть, никто её не тронет. В дальнем углу никто из руководства машины никогда не ставит, можно надеяться, что её и не заметят вовсе. Посидит в тишине и подумает.
Вот только думать никак не получалось. Кира хмурилась, нервно кусала губы, но ни одной дельной мысли в голове, только боль неприятно пульсировала в висках. И вдруг заметила обручальное кольцо на своём пальце, несколько секунд смотрела на него, а потом сняла его и кинула на пассажирское сидение. Навалилась на руль и всхлипнула.
Он наверное уже вышел из дома. Или собирается. Чемоданы уже у двери, Никита обувается, смотрит в зеркало, окидывает последним взглядом квартиру и выходит за дверь. Интересно, кому он отдаст ключи? Или не отдаст, оставит себе на память?
Тот ещё сувенир...
На стоянку въехала машина Жданова. Кира вытерла слёзы и на минуту прекратила всхлипывать, наблюдая. Андрей вышел из машины, оглянулся на кого-то, а потом обошёл машину и придержал Кате дверь. Потёр подбородок и болезненно поморщился, Кира это даже с такого расстояния видела. А Андрей наклонился к жене, та что-то ему говорила, а потом приподнялась на цыпочках и обняла его. Жданов заулыбался.
Надо уезжать отсюда. Положила руки на руль, а сама неотрывно наблюдала за Ждановыми, как они идут к крыльцу, о чём-то переговариваясь.
А ей вот не с кем переговариваться. Вообще не с кем, бывает же такое.
— Принести вам кофе? — вежливо поинтересовалась официантка, едва Кира успела присесть за столик в небольшом кафе неподалёку от "Зималетто".
Кофе она точно не хотела.
— Лучше чай. И... пирожное. Лучше два.
Гулять, так гулять.
Пирожное оказалось настолько же красивое, сколько и вкусное. Со свежими фруктами и взбитыми сливками. Миллион и сто одна калория. А ей сегодня наплевать, а у неё сегодня одно из важнейших событий в жизни. Которое проходит практически без её участия.
Посмотрела на часы.
— Только не говорите, что вы торопитесь, — раздался рядом мужской голос.
Кира непонимающе оглянулась через плечо и увидела молодого человека, довольно симпатичного и уж слишком молодого. Улыбался мило и смотрел проникновенно. Кира на всякий случай быстренько огляделась по сторонам. Может, он совсем и не ей улыбается, а она таращится на него бестолково.
— Можно я присяду?
Молодой человек присел за её столик, поставил свою чашку с кофе, а Кира машинально отодвинула от него тарелочку со своими пирожными.
— Что вам нужно? — подозрительно поинтересовалась она.
— Ничего, — пожал он плечами. — Познакомиться хотел с красивой девушкой.
Задумалась на секунду дольше, чем необходимо было. Но всё равно переспросила на всякий случай:
— Со мной?
— С вами.
— Зачем?
Молодой человек рассмеялся.
— Какие-то вы странные вопросы задаёте. С вами никогда не знакомились мужчины?
А и правда, когда в последний раз с ней знакомились мужчины? Вот так запросто, присев за её столик? Или на улице, или в самолёте... Да где угодно? Она столько лет была для всех "занята", что у неё это клеймо на лбу, наверное, проступило. К ней сто лет уже никто просто так подходил. Она даже с трудом вспоминает, как с собственным мужем познакомилась. Всегда думала только о Жданове — где он, с кем, почему опаздывает, почему не любит... Кажется, в первую встречу Никита шутил, а потом замолк вдруг и спросил, что у неё случилось. А что же у неё тогда случилось? Жданов завёл очередную любовницу или они просто поругались из-за какой-то ерунды? Ведь ни одного чёткого воспоминания, одни обиды.
Молодой человек уже не улыбался, только с интересом смотрел на неё, а Кира потёрла лоб рукой, а затем залпом допила остывший чай.
— Так что вы говорили? — опомнилась она.
— Спрашивал, что вы вечером делаете, — повторил новый знакомый и тут же переспросил: — С вами всё в порядке?
— Кажется, да. А который час, вы не знаете? У меня, кажется, часы встали.
— Без пятнадцати двенадцать.
— Двенадцать? Значит, всё-таки двенадцать, значит не встали. — Придвинула к молодому человеку пирожное. — Ешьте, вкусное.
Он посмотрел странно.
— Спасибо. А вы куда? — удивился он, когда Кира поднялась.
— А мне надо... у меня дела. Спасибо вам.
— За что?
Он ведь так никогда и не узнает за что, подумала Кира, садясь за руль.
В аэропорт она приехала раньше Никиты. Удалось выяснить, что регистрацию он ещё не прошёл, да и вообще, судя по всему, не появился. Её саму трясло от нетерпения, от страха, а Минаева всё не было. Она стояла недалеко от стойки регистрации, боясь пропустить его появление, а когда наконец его увидела, вдруг поняла, что не сможет сказать ему ни слова. А Никита, кажется, даже не особо удивился, увидев её. Подошёл и остановился в паре шагов.
— Ты чего? — спросил он таким спокойным тоном, словно она на минуту из дома вышла и вернулась, что-то забыв.
Вон тот толстяк с красным чемоданом совершенно неприлично пялился на неё. Тыркал свой несчастный кофр, а смотрел на неё, практически не отрываясь. Вот что он смотрит, спрашивается?
— Кира.
— Я... — набрала побольше воздуха в грудь, но от этого глаза только больше слезами наполнились, грозились вот-вот перелиться через край. Макияж потечёт, она будет чувствовать себя глупо... что за напасть? — Можно... я с тобой поеду?
Чёрт с ним, с макияжем. И с толстяком этим. Всхлипнула и сглотнула с трудом комок, вставший в горле.
— Можно?
Никита сделал шаг и снова остановился.
— Что ты глупости говоришь? Как ты со мной поедешь? Нас с тобой на одно место не посадят.
Теперь она к нему шагнула и ткнулась носом в его плечо. Не обняла, не попыталась к нему прижаться, просто носом ткнулась и заревела в голос.
— Не уезжай... я с ума сойду без тебя.
