Мне приходилось концентрироваться, даже чтобы просто услышать его. Мой разум продолжал витать в облаках.
— Ага, — весело согласилась я.
— А что... случилось что-то хорошее?
— Не совсем, — соврала я. — Просто в кои-то веки хорошо себя чувствую. Я нашла очень хороший книжный магазин в... э-э, там, рядом с Маленьким Токио.
— М-м-м... — Папа отчего-то на это не купился. Не знаю, почему. Разве он не должен обрадоваться, что у меня хорошее настроение?
Вечером я осмотрела себя в зеркале. Шрамы отекли, покраснели и воспалились, но в остальном я выглядела неплохо. Ледяное прикосновение его рук причиняло тогда адскую боль, но это, должно быть, было как слишком долго держать в руках банку из холодильника. Больно, но не наносит никакого долговременного ущерба. Я рассмеялась про себя. Я ведь тогда так перепугалась!
И, отправившись в постель, я спала, как младенец.
Глава 4.x — Пятерка Жезлов
'Уважаемый г-н де Ферраз, ' — начиналось письмо. — 'Мы обращаемся к вам, чтобы напомнить о том, что ваши льготы по программе MBTW* заканчиваются 15.05.2009. С этого момента вы больше не будете получать еженедельные выплаты пособия в размере 27 долларов США. Вы не сможете вновь претендовать на это пособие до тех пор, пока не внесете в фонд штата взносы за 6 (шесть) месяцев. Чтобы посодействовать вам с долговременным планированием, мы приложили несколько полезных брошюр, которые помогут вам в поисках будущей работы. И, конечно, в наши дни все больше людей становятся самозанятыми. Вы когда-нибудь задумывались о том, чтобы стать самому себе начальником?'
*Maine Back To Work. Выдуманная программа помощи безработным в штате Мэн.
Нед де Ферраз смотрел сквозь бумагу невидящим взглядом; мысли его витали где-то далеко. Отдельные детали проплывали перед его сознанием разбитыми осколками, как будто его чувства передавали по телевизору со слабым, пропадающим сигналом. Белоснежно-яркая бумага письма на грязном столе под резким светом гудящей лампочки на потолке. Запах несвежей лапши, прокисшего пива и травки. Механическая холодность бюрократии, подкрашенная поддельной бодростью, как будто он мог вот так просто взять и найти долбаную работу.
Он запустил руки в редеющие каштановые волосы; под ложечкой засосало. Его отражение в стеклянном экране старого телевизора в углу уставилось на него в ответ. Мешки под глазами, последствие множества бессонных ночей, придавали его лицу отдаленное сходство с черепом. Он был, черт возьми, слишком молод, чтобы чувствовать себя таким старым. Двадцать пять, всего лишь! Но, кажется, его папаша так ничего и не понял. Этот козел выгнал его много лет назад, после того как застал за курением травки в доме. Тогда были крики. Было бешенство. Были слова, которые говорить не следовало.
И теперь все, что у него осталось — этот душный жилой контейнер на окраине Ормсвуда, который он делил со своей подружкой и еще с одной парочкой. Это была дыра, и его пособия едва хватало, чтобы оплатить его часть квартплаты. Кто мог взять его хотя бы на временную работу? Никто, вот кто. Может быть, кому-то нужен помощник на пару дней? Такие подработки очень помогали ему в течение шести месяцев на пособии, потому что государственных подачек не хватало на жизнь, но никакой долговременной работы не было.
Ему было неприятно брать деньги у государства. Приходилось так делать, но он это ненавидел. Но еще больше он возненавидел это теперь, когда его лишили пособия. Он не хотел нуждаться в пособии, но оно было необходимо, и сейчас, когда они выхватили его из-под носа, это взбесило его еще сильней.
Хуже всего были серые дни, когда нечего было делать. Даже смешно: в детстве было так здорово прогуливать школу, но сейчас он убить был готов за возможность ежедневно приходить в одно и то же место и работать над чем-нибудь. Это было гораздо лучше, чем болтаться на ветру, как вчерашняя газета, выброшенная на улицу.
Он посмотрел на Клодин. Взлохмаченные черные волосы, зачесанные назад, резко обрамляли ее сердцевидное лицо. Она свернулась калачиком на кровати, погрузившись в книгу и рассеянно постукивая пальцами по стене. Скорее всего, какое-нибудь дамское чтиво.
— Так это... — начал он.
Она не обратила внимания, и у него поубавилось отваги. Тук-туки-тук, стучали ее пальцы. Тук-туки-тук. Тук-туки-тук.
— Что читаешь?
— Книгу.
— Пойду пройдусь, — ссутулившись, сказал он. — Хочу поглядеть, не найдется ли какой-нибудь работы.
Клодин лишь хмыкнула в ответ.
— Скоро вернусь.
— Ага, как скажешь. Возвращайся к девяти.
Безразличие в ее голосе было даже хуже, чем все, что она могла бы сказать.
* * *
— Извините, но не сейчас.
— Оставьте ваше резюме, мы перезвоним, если появится вакансия.
— Вы нам не подходите.
— Какая у вас специальность? Никакой? Простите, мы берем только с профессиональной подготовкой.
— Нам нужен человек с опытом работы не менее пяти лет.
Слова грудились одно поверх другого, и ни одно из них ни черта не значило. Вообще ни черта. Все в Ормсвуде хотели работать, но никто не горел желанием нанимать на работу. В других частях города ситуация не слишком отличалась. Он дошел аж до Доков в поисках хоть чего-нибудь. Чайки насмехались над ним, издевательски и противно. Возможно, они были правы. Попалось несколько объявлений, но во всех требовали рекомендации или подготовку, которых у него не было. Зачем им может понадобиться кто-нибудь вроде него, когда они могут нанять опытного электрика или кого-то с четырехлетним профобразованием?
Брызги дождя, падая с высоты, разбивались на его сгорбленных плечах. Мимо проносились шикарные, освещенные изнутри машины, направлявшиеся из-за города к Набережной и торговому центру; их электродвигатели работали совершенно беззвучно. Нед заскочил в кафе, чтобы спрятаться от дождя, и был встречен требовательным взглядом американо-китайской работницы, которая следила за ним, как ястреб, обслуживая посетителей. Вы собираетесь заказывать что-нибудь? -вопрошал ее взгляд. Или же попросту тратите мое время?
Унижение вскипало у него в животе, как в котле. Унижение с немалой толикой ярости. С этой работой и он мог бы справиться! Но вместо него работала какая-то высокомерная сука, которая осуждала человека за то, что он всего лишь пытался укрыться от ливня. Стыд лишь усугублял бурлящую смесь эмоций. Каким же он был бесполезным! Бессмысленным. Безработным. Мерзавцем, сидящим на шее у своей девушки.
Когда он спрашивал тут, у них тоже не было свободных вакансий. Для кого-то вроде него работы не было, а для кого-то вроде нее — есть. Ха! Женщинам всегда легче найти работу!
В конце концов ее взгляд стал слишком пристальным, и он вышел обратно под дождь. Поднялся ветер. Над головой завис черный насекомовидный вертолетик; жужжание его винта вплеталось в городской шум. Выпуклое брюшко поворачивалось слева направо, обозревая город. По слухам, эти штуки были под завязку набиты всякими высокотехнологичными камерами и прочим тинкертехом. Забавно, но несмотря на все деньги, вбуханные в них, они так и не смогли остановить преступность.
Нед показал вертолету средний палец. Это не помогло ему почувствовать себя лучше, но что-то в этом было. В жопу эти прикольные вертолеты, которые, небось, стоят больше, чем он заработал за всю свою жизнь.
В жопу все это. Он сделал достаточно по меркам любого здравомыслящего человека. Моросило; он промок и замерз. Так что вместо того, чтобы дальше терять время в поисках работы, которой попросту не существовало — а если бы и была, то парня вроде него, бросившего школу, все равно бы на нее не взяли — он пошел в 'Американский Дух'.
Его помещение занимало половину старой бумажной фабрики на самой окраине Ормсвуда, перестроенной под другие нужды. На другой половине был залитый неоновым светом бар, музыка из которого иногда пробивалась сквозь стены. В пятидесятые в этом районе жили достойные представители рабочего класса, стопроцентные американцы. Родители Неда купили здесь свой первый дом. Но восьмидесятые годы убили производство бумаги, район зачах, и только жилищный кризис в Броктон Бей наполовину вернул его к жизни, превратив в подобие зомби. И вот теперь старый завод заняла благотворительная организация, превратив его в место, где могли потусоваться безработные.
— Привет, Нед, — поздоровался парень за столом дежурного, оторвавшись от книги. — Выглядишь так себе. Что-то случилось?
— Ага, Майк, — ответил он, ссутулив плечи. — Еще один день в поисках работы, которой вообще нигде нет, а меня скоро лишат пособия. Блядство.
— Черт, мужик, это херово, — сказал Майк, протягивая ручку, чтобы он расписался в ведомости. — И... вот твои талоны. Возьми себе что-нибудь теплое в столовке. Хотя бы на время станет лучше. И найди обогреватель, чтобы обсохнуть, тебе только простуды не хватает в довесок ко всему.
— Ага, ты прав, — согласился Нед, забирая маленькие голубые купоны. Питание, которое он получал здесь четыре раза в неделю, было просто манной небесной. Пройдя под плакатом с надписью 'Спасибо Нашим Спонсорам Из Медхолл', он вошел в ярко освещенную столовую, пахнущую картошкой фри, сырным соусом и бобами. Кроссовки липли к полу, покрытому пластиком.
— Эй, Нед! — окликнул его кто-то. Обернувшись, он увидел знакомые лица. Все ребята собрались: Джефф, Герман, Пол, Луи (дерганный и раздраженный на вид; это, скорее всего, означало, что он снова пытается бросить курить) и Зак.
— Недди, мужик, выглядишь херово, — сказал Луи, тепло укутанный в свое старое коричневое пальто.
— Ты тоже, мудила, — парировал он.
— Мне и впрямь херово, — согласился Луи, потирая пухлые щеки.
Пол — толстый, грузный, неторопливый в манере говорить тугодум — проглотил кусок гамбургера с сыром.
— На улице еще дождь? — пророкотал он.
Нед глянул на него.
— Ага. Еще идет.
— Дерьмо, придется идти под ним домой.
— Как и всем нам, дружище, — сказал Джефф. Его волосы были коротко выбриты, а руки бугрились мускулами. Время, проведенное без работы он использовал на то, чтобы качать железки; хоть какая-то польза. Предплечья покрывали рунические татуировки. Он с громким хрустом откусил яблоко и повторил с набитым ртом: — Как и всем нам.
— Эй, мужик, рот закрой, — сказал Зак, неловко потирая загипсованную руку. — Я не хочу смотреть на пережеванное яблоко.
— Как рука? — спросил его Нед.
— Все еще сломана и пиздец как чешется. Вы бы лучше прихватили мне поднос на раздаче.
— Сделаю, — пообещал Джефф
Нед бросил взгляд на прилавок.
— Так, схожу-ка я за жратвой. Есть сегодня что-то хорошее?
— Все как обычно, — устало ответил Герман. Он был старше, чем остальные; одутловатое лицо с красным носом картошкой обрамляли волосы с проседью. — Вот если б тут наливали выпивку... вместо этой паршивой газировки не пойми какой марки. Впрочем, всегда есть бар по соседству.
— Схожу гляну, короче, — сказал Нед. — Без разницы, я облазил сегодня весь город, разыскивая хоть намек на чертову работу, и теперь хочу просто чего-нибудь горячего.
Когда он вернулся с тарелкой картошки фри, бобами и куриной котлетой в мягкой панировке, они подвинулись, чтобы освободить ему место. Нед сел и принялся за еду, радуясь, что она горячая.
— Не везет? — сочувственно спросил Зак.
— Не, без шансов. Я нигде не нужен, — Нед покачал пластиковой вилкой. — Какой смысл искать? Никакой работы просто нет.
— Лично я думаю, что во всем виноваты профсоюзы, — сказал Герман. — Раньше я подрабатывал в Доках, но потом от меня избавились, потому что меня уволить проще, чем любого из профсоюзных ублюдков, — он покрутил в руках картонный стакан с колой. — Они все — кучка коммуняк. Может, еще Социалисты, которые с большой буквы 'С'. Должен быть закон, запрещающий комми иметь такую работу. Мы должны принять что-то типа тех антипрофсоюзных законов, как на Юге. Тогда им мало не покажется.
Нед сосредоточился на еде. Герман был неплохим мужиком, но старым и раздражительным, и никто не хотел выводить его из себя. Нед не хотел бы закончить как он — одиноким пьяницей, копящим обиду на бывшую жену, которая не дает ему общаться с детьми.
— А как там... — начал он.
— Эй, иди нахер, — сказал Зак, злобно сощурившись. — Моя сестра до сих пор жива лишь потому, что ее профсоюз боролся, чтобы сохранить ей медицинскую страховку.
— Некоторые профсоюзы, может, и неплохи, — признал Герман, — но большинство из них прогнили насквозь. Например, Докеры. — Он подался вперед и схватил Неда за руку. — Просто держись, — сказал он парню. — У меня больше нет никакого будущего, но может быть ты еще сумеешь его для себя построить.
— Ага, — согласился Джефф, откусывая еще кусочек яблока. — Ты отличный мужик.
От их утешений делалось только хуже.
— У моей девушки есть работа, — сказал Нед, помрачнев как грозовое облако. — Что мне делать, если она там встретит кого-то еще? Кого-то побогаче и не начавшего лысеть еще до того, как ему исполнилось двадцать пять?
— Она может, — согласился Герман, уставившись в стаканчик колы. — Бабы как кровососы, парень. Их волнует лишь то, что они могут получить. — Он сделал глоток. — Знаешь, самцы комаров, типа, они жрут только растения и дерьмо. Только бабы пьют кровь. Ты никогда не заболеешь из-за парня-комара, потому что он никогда тебя не укусит. Если ты не овощ, конечно.
— Тогда лучше поберегись, Герм, — хихикнув, сказал Луи. — Потому что ты-то ведешь растительный образ жизни.
— Эй, иди нахер, мужик.
— Погодите, про комаров это что, правда? — спросил кто-то.
— Ага. По телеку видел.
— Ха. Природа — странная, точно?
— Можно и так сказать. — Герман допил свой стакан. — Знаете, когда я работал в доках, иногда приходили рыбацкие суда с самыми странными штуками, которые тралом подняли со дна океана. Самое странное дерьмо, что я в жизни видел. Будто прямиком из фильма ужасов. И, — сказал он, заговорщицки наклонившись, — один мой знакомый говорит, их становится больше. И еще эти чудны́е белые крабы, по которым ползают букашки. И не только снаружи. Бывали, конечно, твари типа рыб, у которых жуки съели глаза и поселились в глазницах, и...
— Эй, я тут вообще-то поесть пытаюсь! — возмутился Нед.
— Да, правда, это мерзость, — согласился Луи; его рука, лежащая на столе, задергалась. Он заставил ее замереть. — Кто... эм, кто смотрел матч в прошлые выходные? Я поймал трансляцию по радио, и все звучало очень напряженно, но потом случился сбой электричества.
— Я в курсе, прикинь, — кивнул Джефф. — Я смотрел по телику в баре и пропустил конец матча из-за этого сбоя.
— Господи, когда они уже наконец починят это долбаное электричество? — посетовал Зак.
— Никогда, — с горечью провозгласил Герман. — Вообще никогда.
— Эй, парни, — сказал Майк, подходя к ним с улыбкой на лице. Все обернулись к нему. — Хорошие новости. Мне сейчас позвонили друзья, они срочно ищут хороших ребят на подработку. Надо просто помочь с переноской и расстановкой кое-какого барахла, но за это заплатят.
