Я открыла рот, просят попить, но ничего не смогла произнести. Дариус понял всё без слов и быстро соскочил с кровати. Через несколько минут я жадно пила принесенную им воду. Захлёбывалась, лила на себя и на постель, и была в этот момент самой счастливым человеком на земле.

При мысли об этом настроение моё вновь скатилось в глубокую клоаку. Я отставила кувшин и посмотрела на сидящего рядом Дара. Попыталась заговорить. Сначала с трудом — слова как будто царапали горло, но потом постепенно разговорилась и, наконец, спросила:

— Что это было, Дар? Зачем?

Я помнила, что он говорил перед тем, как меня накрыло истерикой, но всё равно не понимала причины. Зачем его деду меня проверять? Зачем подсовывать эту чёртову книгу?

— Хотел бы я сам знать, — ответил Дариус. — Что дед говорил тебе?

Я коротко пересказала разговор с Энтигором.

— Я поговорю с ним, — поднимаясь с кровати, сказал парень. Я в ужасе вцепилась в его руку и потянула обратно.

— Не уходи, пожалуйста.

Дариус вернулся ко мне, обняв. Я уткнулась ему в грудь, вздохнула запах мужского одеколона, и немного расслабилась.

— Что это за артефакт такой? Меня до сих пор трясёт. — Тихо спросила я спустя несколько минут.

— Её называют Книга Судеб, хотя название спорное. Первое упоминание о ней идёт из легенд гномов. Вроде как они откопали в одной из шахт ларец, а в ней была эта книга. Не буду пересказывать легенды, их довольно много, но все сводятся к одному — эта книга несёт разрушение и вред.

Записи гномов утверждают, что они уничтожили её, однако спустя какое-то время книга появилась у эльфов. Могу предположить, что именно тогда у них случился раскол на тёмных и светлых — слишком сильно они отличаются теперь друг от друга, чтобы списывать всё на алхимию и даже вмешательство Тьмы. По честному у каждого народа есть истории связанные с этой книгой и все сходятся во мнении, что этой мерзости на земле не место. Тем не менее, она продолжает всплывать, то том, то тут.

— Получается, твой дед хранил её у себя все эти годы, а потом зачем-то подсунул мне.

— Получается. Только ты никогда не сможешь написать в ней то, что захочешь сама, лишь то, что нашепчет книга. Обычно ничем хорошим, если судить по легендам, это не кончается. А что-то изменить, возможности уже нет. Человек может лишь раз открыть её.

— То есть я сейчас уже не смогу...

— Нет.

— Слава богу! — Выдохнула я, откидываясь на подушку, и потёрла ладонями лицо.

— Как себя чувствуешь? — Проведя пальцами по моей руке от плеча к локтю, спросил Дар.

— Жутко. Я видела столько всего... манящего. Как будто меня испытывали на жадность, — меня передёрнуло. — И я почти согласилась на это всё. Я, наверное...

— Не суди себя строго, — Дариус приподнялся, заглянув мне в лицо. — Боюсь, я бы и сам не устоял перед навеянными книгой соблазнами.

Я удивлённо посмотрела на него.

— Почему? Ты сам сказал, что только счастливый человек не подвержен её воздействию. Разве ты не счастлив?

Дариус рассмеялся, но как-то невесело.

— Лер, не бывает абсолютно счастливых и довольных своей жизнью людей. Каждый чем-то да недоволен и хотел бы это исправить. Да и само понятие счастья... Скажи, в данный момент ты счастлива?

Я прислушалась к себе и кивнула. Да, сейчас, когда опасность от книги ушла, а Дар рядом, я вполне себе счастлива.

— А если мы сейчас пойдём к деду выяснять отношения, ты всё так же останешься счастливой?

Я нахмурилась, понимая, к чему он клонит.

— Вот видишь. Минуту назад ты была счастлива, а сейчас уже нет. Поэтому не забивай свою чудесную головку. А с дедом я поговорю сам.

— Нет! — Вскинулась я. — Если говорить, то вместе. Обещай, что...

— Обещаю.

Я одарила парня недоверчивым взглядом, Дариус ответил взглядом полным вызова, мол, не веришь мне?

— Спасибо. И спасибо, что не дал мне наделать глупостей.

— Благодари Тьму. Я и знать не знал, что задумал дед, он как бы в туалет вышел. А через несколько минут меня накрыло тьмой и потянуло к тебе.

— Обязательно поблагодарю, если увижу, — пообещала я и бросила взгляд на снова угнездившегося у нас в ногах Одина: — А ты, между прочим, должен меня защищать.

Однокрыл повесил голову и отвернулся. Я почувствовала стыд, идущий от джерджа, но на этот раз сюсюкать с ним не стала. Всё, хватит, достаточно его баловать, в конце концов, он мой защитник, а не комнатная болонка.

Один тихо вздохнул, кажется, он понял, что халява закончилась.

Утром, на завтраке, за столом в столовой собрались все, кто был в доме. Мы с Даром сели между гномами и моими родителями. Энтигор сидел рядом сыном и был невозмутим, словно не пытался вчера от меня избавиться. Вот так, значит, он рад моей персоне. Как там он говорил: "Добро пожаловать в семью", "Я всегда был на стороне внука". Тьфу!

Мало того, если бы Дариус вчера не остановил меня, можно было забыть о договоре с гномами. Что там! Дар даже не брался предположить каким эхом могло отдаться изменение моей судьбы. Мир бы не рухнул, но...

Или рухнул бы?

— Всё хорошо? — После завтрака ко мне подошла Ольга. Глаза её выражали беспокойство.

— Да, — твёрдо ответила я и, наклонившись к её уху, напомнила: — Просто сегодня день ЗАГСа.

— А-а-а... — Многозначительно протянула мама Дара, и заулыбалась. — Не волнуйся. Будет мальчишкам урок. Я нашла, что ты просила. Зайди ко мне через пару минут.

Я согласно кивнула.

Про фокус деда мы решили пока никому не говорить.

— Не передумала? — Спросил Дар, пока я, стоя перед зеркалом в его комнате, завязывала волосы в косу. Спрашивал он про институт, и я отрицательно покачала головой. Не передумала. Тем более ЗАГС от института буквально в двух шагах, я специально попросила Ольгу посмотреть, где нас "женил" её муж.

В институте всё прошло как-то буднично. Я написала заявление, мол, переезжаю в другой город, вернее, в другую страну, в связи с чем не могу далее продолжать обучение. Работник деканата, молоденькая девчонка, наверное, сама только после института, кося глазом на Дариуса и тихонько вздыхая, приняла моё заявление, и пообещала, что приказ об отчислении я смогу забрать недели через две-три, когда соберется очередная комиссия. Обещали позвонить.

Я не стала говорить, что дозвониться до меня будет нереально. Сама потом как-нибудь зайду.

Порадовалась, что не встретила никого из знакомых. О нас с Даром и так поползут новые слухи — та девчонка из администрации обязательно кому-нибудь разболтает, хорошо, я этих слухов уже не услышу.

— Ну, что, свободная женщина, возвращаемся? — Дариус приобнял меня за талию. Я фыркнула, и легонько шлёпнула его по рукам.

— Прогуляемся.

— Как скажешь, ты командир, — у Дариуса, несмотря на вчерашнее происшествие, было отличное настроение.

Не хотелось ему его портить, но я была настроена твёрдо. Поддержка Ольги добавляла смелости.

Мы пошли вдоль улицы, неспешно и держась за руки. Погода продолжала радовать солнцем и теплом, люди улыбались. Ужасно.

— Когда мы поговорим с твоим дедом? — Спросила я.

— Как только вернёмся.

— Хорошо.

Мы немного помолчали, потом я снова задала вопрос, тема с Энтигором никак не хотела отпускать:

— Думаешь, у него была причина?

— Дед интриган до мозга костей. Он ничего не делает просто так.

— А как же перемещение к гномам с тем яйцом?

— Форс-мажор, — пожал плечами Дар. — У всех бывают проколы. Но, заметь, и он принёс ему неплохие дивиденды.

Хотела сказать, что гномы ему только чудом голову не снесли, но потом вспомнила о сослагательном наклонении истории. Не снесли же.

Когда впереди показался фасад здания ЗАГСа, я занервничала.

Дар ведь может отказаться, психануть и уйти и как мне тогда быть? Заявления необходимо подавать вдвоём.

"Может, ну его, а?" — слабо пискнул внутренний голос.

"Соберись, тряпка!" — ответила я ему и в голове отдалось радостное поквакивание Однокрыла. Он был рад сделать Дару гадость, тот ему до сих пор не нравился. Да и права Ольга, пусть Дариус оценит, каково это, когда за тебя всё решают.

Я взглянула на его лицо. Дар хмурился. Похоже, он тоже заметил ЗАГС.

— Ты для этого так рвалась сюда? — Лишённым эмоций голосом, спросил он.

— Да! — Мой же голос прозвучал неожиданно высоко и звонко, отчеканила, как пионер.

— Хорошо, — спокойно произнёс Дариус, в его голосе так и не появилось ни одной эмоции, даже в глазах не проскочило ни частички тьмы. — Идём?

Подать заявление на развод оказалось несложным. Уставшая, равнодушная ко всему женщина коротко рассказала о процедуре, дала нам бланк заявления, которое своим красивым подчерком заполнил Дариус. Его рука ни разу не дрогнула.

Вру, дрогнула. В последнем пункте, где надо было писать какую фамилию мне оставят после развода.

Чертанов поднял взгляд на меня, на секунду зажмурил глаза, и вписал мою старую фамилию. Пошлину он так же заплатил сам, в каком-то крутом автомате, стоящем в холле здания, пока я делала копии наших паспортов. Единственное, чего у нас не было на руках — свидетельства о браке. Ни я, ни Ольга понятия не имели, где оно, но с этим проблем не возникло, поскольку брак регистрировался в этом же ЗАГСе, мы спокойно, уплатив ещё одну пошлину, получили копию.

— У вас, молодые люди, месяц на подумать, — наконец, приняв наше заявление, сказала работник ЗАГСа. — В течение этого времени можете в любой момент забрать заявление.

Дариус кивнул, я вяло улыбнулась.

— Довольна? — Спросил он, когда мы вышли на крыльцо. Я задрала голову, подставив ласковым солнечным лучам горящее лицо.

Я была дико недовольна, но не говорить же ему об этом?

— Кольцо тоже отдашь?

— Кольцо? — Я встрепенулась, и уставилась на свою правую руку, на которой поблескивал серебристый ободок. Я так к нему привыкла за последнее время, что перестала обращать внимание.

На лице Дариуса проявилась первая эмоция — подозрение.

— Ты ведь это специально? Ты не собиралась по-настоящему разводиться со мной, ведь так?

Во мне проснулась гордыня.

— Ты в обоих мирах называешь меня своей женой, но хоть раз ты спросил у меня: согласна ли я ей стать?

Дариус смутился, но потом гордыня проснулась и у него.

— Ты недавно сама называла себя моей женой!

— Молодёжь! — Окрикнул нас пожилой охранник, вышедший покурить. — Вы бы ссорились в другом месте, здесь люди работают.

— Извините, — пробормотала я, и направилась вниз по улицу. Дариус пошёл следом. Я кожей ощущала его взгляд, буравящий мне спину.

Да, назвалась женой. Но всего один раз, чтобы поддержать в тот момент. Я могу себя хоть гвоздём назвать, но это же не повод стучать по мне молотком.

Мы прошли метров сто, когда Дариус ухватил меня за руку, резко развернул и прижал к себе.

— Прости дурака. Был не прав. Я с самого начала повёл себя неправильно, поставив свои желания выше твоих. Обрадовался, как идиот, что ты теперь только моя, — протараторил Чертанов и внезапно, так же резко, как притянул, отпустил. Отошёл на шаг и плюхнулся на одно колено прямо посреди тротуара.

Женщина в возрасте, идущая за нами, выпучила глаза и перешла к другому краю дорожки, у меня за спиной раздался восхищённый детский голосок, требующий, чтобы мама посмотрела, как дядя...

Я пропустила мимо ушей, что там лепетал ребенок и на женщину мне было плевать, я смотрела в полыхающие решимостью глаза парня, которого люблю.

— Прости, что так запоздало, — сказал Дар. — У нас всё с тобой не так.

На этих словах я не удержалась и улыбнулась. У нас абсолютно всё не так.

— Лера, ты выйдешь за меня? Станешь моей... женой? — Дариус сделал короткую паузу перед последним словом, а в его взгляде вспыхнуло не просто желание, жажда, как у путника, изнывающего в пустыне от жажды. И я была его водой.

Меня проняло, аж по позвоночнику прострелило, и я непроизвольно выпрямилась так прямо, как, наверное, не держала спину ни одна изысканная леди. Один внутри ворочался и ворчал, как оппозиция на правительство. Ему не нравилось происходящее.

Я смотрела в глаза Дариуса и молчала. Пять секунд, десять, половину минуты.

Моё молчание заставило Чертанова напрясться, а желание во взгляде начало сменяться тревогой.

— Лера?

— Прости, — тряхнула я головой. — Засмотрелась. Первый раз вижу грозного Чёрта таким милым.

— Лера!

Я протянула ему руку.

— Поднимайся.

— Я всё ещё жду ответа, — Дариус был упёртым.

— Скажу, когда встанешь, — Я тоже та ещё упрямая ослица.

Он вложил свою руку в мою, и я помогла ему подняться. Хотя, думаю, моя помощь Дару не сильно-то требовалась.

— Твои глаза начинают чернеть, — сообщила я, и спросила: — Какую эмоцию ты сейчас испытываешь?

— Лера. — Вот теперь Дариус начинал злиться.

— Скажи.

— Бессильное бешенство.

Я даже рот приоткрыла от удивления. Как чётко он выразился.

— Вальтер прав, глаза тёмных магов выдают их с потрохами.

— Лера, тебе нравится испытывать моё терпение? — Чуть ли не жалобно простонал парень.

— Нет, просто я думаю, могут ли глаза жён тёмных магов тоже выдавать их эмоции?

Дариус несколько секунд соображал, что я сказала. Было интересно смотреть, как меняется выражение его лица и, как крошечные тёмные точки и полоски, то захватывают белки глаз, то отступают. В итоге остался только чистый ультрамарин.

— Слишком много слов, чтобы сказать одно короткое "да".

Я пожала плечами.

— У нас же всё не как у людей, да?

— Да? — С нажимом, в своей любимой манере выдал Дариус.

— Да, — ответила я, невинно похлопав ресничками.

Дариус несколько секунд пытался оставаться серьёзным, потом не выдержал и расхохотался, пугая прохожих.

Работница ЗАГСа несказанно удивилась, когда мы вернулись забрать заявление о разводе.

Она с недоумением и недоверием осмотрела наши сияющие физиономии, и поинтересовалась:

— Вы уверены? Не прибежите завтра снова подавать заявление?

— Нет, — заверила я. — Завтра нас здесь уже не будет. Мы уезжаем. В Австралию.

— Как скажете, — пробормотала она, начав искать наше заявление в стопке бумаг. По-моему, она мне не поверила.

Я хотела сразу вернуться "на дачу", однако Дар был другого мнения. Он отобрал у меня подкову и сам ввёл координаты. Координаты своей квартиры.

Мой укоризненный взгляд потонул в полном обожания и желания взгляде мужа. Думаю, теперь я имею полное право его так называть.

До "дачи" мы добрались только вечером, вымотанные, но безумно довольные. Если бы Энтигор подсунул мне свою книгу сейчас, полагаю, её воздействие прошло мимо меня.

Наше возвращение прошло тихо, как будто никто и не обратил внимания, что нас не было весь день.

Сидящая в гостиной Алиса, с энтузиазмом отложила книгу, которую читала, помахала нам ладошкой и поинтересовалась может ли она снова поиграть с Одином.