Рыцарская кавалерия уже опустила копья для удара и их окутали магические щиты от волшебников, находящихся под командованием Гриффиндора, но дикари не стали сближаться для честного столкновения, а припав на одно колено, метнули свои дубины вперёд. Первые снаряды отскочили от барьеров, заставив их вспыхнуть яркими искрами, вторые и третьи истощили вложенную в защиту силу, а затем маленькие брёвна врезались в тела рыцарей и их скакунов, сминая их как соломенные чучела.
И всё же множество кавалеристов достигли рядов врага, своими копьями пронзая их тела, опрокидывая на землю и пришпиливая, словно огромных бабочек. Копья ломались, некоторые из них вовсе промахнулись, а буйвологоловых туземцев оказалось слишком много, да и многие раны они попросту игнорировали. Голыми руками великаны лупили своих противников, сдёргивали их со скакунов, сворачивали головы и отрывали конечности. Мечи и кинжалы приносили мало пользы в борьбе с ними, так что командиры стали трубить отступление конницы...
Все эти события произошли на глазах у пехоты, чеканящей шаг под звуки отбиваемого в барабаны ритма. Здесь почти не было благородных сиров, зато волшебников, удерживающих барьеры и готовящихся обрушить на головы врагов смертельные чары оказалось много больше. Флажки, развевающиеся на древках пехотных копий напоминали воздушных змеев, острые наконечники поблёскивали словно хищные жала, щиты и мечи сверкали будто начищенные зеркала...
Буйвологоловые великаны не стали развивать свой успех, позволяя рыцарям отступить, а стали дожидаться вторую волну своих сородичей, лица коих закрывали деревянные маски, с вырезанными изображениями морд кошек, волков, медведей, лисов и даже змей. Вооружённые топорами и копьями, они сохраняли подобие строя, двигаясь то быстрым шагом, то медленным бегом. Среди них выделялись шаманы, чьи головные уборы красовались яркими перьями.
Залп заклинаний совпал с атакой стихиями огня, воды и воздуха; метательные дротики и топорики встретились и разминулись с тучей стрел, а затем две волны столкнулись. Противостояние дисциплины и оружия с хищной грацией, звериными инстинктами, подкреплёнными нечеловеческими силой и яростью было страшным...
Пополнив свои ряды резервными отрядами, кавалерия Альбиона вновь начала разбег, заходя на пехоту противника с флангов. В это же время в воздух поднялись волшебники, летящие на широких дисках, исписанных сложными узорами.
В ответ на действия англичан в атаку помчалась лёгкая конница дикарей, а в небо взлетели шаманы, либо стоящие на спинах своих духов, либо раскрывшие собственные крылья, проявившиеся во время слияния с контракторами. Небо заполыхало лучами заклинаний и буйством стихий...
Шаг за шагом пехота англичан отступала, не позволяя прорвать свой строй окончательно; раз за разом рыцарская конница натыкалась на ожесточённое сопротивление краснокожих всадников и буйвологоловых великанов; маг за магом падали с неба на землю, будучи поражёнными оружием шаманов, которые тоже теряли своих соратников, но... туземцы могли их заменить кем-то другим.
Ланселот, сидя в седле своего коня мог лишь стискивать в кулаках поводья да яростно сверкать глазами: враг, уступающий его армии как в дисциплине, тренированности так и качестве вооружения, за счёт большей численности и повсеместного применения колдовского оружия побеждал. Красные Люди в масках животных дрались без устали, страха и не чувствуя боли, а их движения были стремительны и точны, в то время как шаманы призывали новых и новых духов, заставляя волшебников тратить силы и распылять внимание, после чего нередко переходили в ближний бой.
Только там, где сражался Годрик Гриффиндор, могучими ударами разбрасывающий врагов десятками, они всё ещё держали строй и могли атаковать... Но даже могучий маг был вынужден пятиться, чтобы не оказаться в полном окружении, когда вся остальная армия отойдёт.
Внезапно над полем боя пронесся вой, вонзающийся в самую душу тысячей ледяных игл. На глазах командующего армией Альбиона, из задних рядов туземцев выдвинулось существо с телом человека, головой шакала и когтями льва. Его кожа была разрисована угловатыми линиями, рост достигал пяти, а то и шести метров, воздух на многие метры вокруг дрожал и искажался.
"Это не маска", — с ужасом осознал Ланселот, стоило монстру вскинуть голову и снова издать свой вой.
Буйвологоловые великаны тут же отступили, носители масок отхлынули в стороны, даже шаманы постарались освободить новому врагу дорогу. Сам же гигант, вооружённый самой настоящей секирой из золота, взмахнул своим оружием и отправил серп ослепительно-белой энергии в ряды не успевающих уйти из-под атаки пехотинцев.
Миг, и вот чудовище уже стоит посреди испуганных людей, а в его руках вместо секиры находится огромная коса из жёлтого металла. Взмах и смелые воины, словно скошенная трава валятся на землю, разрубленные на части без какого-либо сопротивления. А существо атаковало вновь и вновь, за раз отнимая по десятку жизней, двигаясь с настолько невообразимой скоростью, что не успевали упасть первые его противники, как наносился уже третий удар.
Взрывные лучи, струи огня, сгустки зелёной энергии устремились к туше монстра, но тот исчез с того места где находился секунду назад, а появился позади группы волшебников. Удар косой и все их защитные плёнки лопаются, а мужчины валятся на землю, роняя своё оружие.
Пока все отвлеклись на чудовище, несущее смерть в ряды воинов Альбиона, группа вооружённых жезлами волшебников шаманов, исполнив замысловатые жесты в воздухе, обрушила потоки живого огня на начавших паниковать людей.
Видя критичность положения, Ланселот приказал трубить отступление...
...
— И почему же ты здесь, а не бежишь с остальным войском? — прозвучал из-за спины Годрика саркастичный голос язвительного старика.
— Время моей славы уже прошло, — хмыкнул Гриффиндор, вместе с десятком учеников оставшийся прикрывать отступление. — Пасть в битве с многократно превосходящим врагом, спасая жизни соратников — чем не замечательный финал замечательной жизни?
— Болван, — вздохнул Салазар, вставая рядом с другом-соперником.
— А ты почему здесь? — вскинул брови первый старик.
— А я тоже... болван, — усмехнулся Слизерин, удобнее перехватывая посох и наблюдая за тем, как к заградительному отряду подступает орда краснокожих дикарей. — Раз уж не смог отговорить тебя от этой глупой затеи, то хотя бы постараюсь вытащить из всей этой истории.
Годрик хохотнул и перехватив посох левой рукой, правой ладонью хлопнул собеседника по плечу. Берясь за рукоять меча, выкованного из гоблинской стали, он заявил:
— О нашем подвиге будут петь в легендах!
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
Глава 84
В городе стояла паника: разгром войска Ланселота Озёрного и исчезновение сразу двух могущественных чародеев сильно подорвали боевой дух англичан, а тем временем к стенам первого оплота Альбиона на новой земле стягивались племена краснокожих варваров, ведущих себя как хозяева положения. В ряды ополчения мобилизованы были все, начиная безусыми юнцами и заканчивая ещё крепкими стариками, да и женщины не стояли в стороне, а помогали в строительстве укреплений, кашеварили, стирали и работали в госпитале (хотя и от оружия не отказывались, готовясь в случае нужды встать за спинами своих мужей и братьев).
Маги поспешно поднимали щиты, готовя город к обороне, вливали в накопители все свои резервы и принимались медитировать, спеша восстановить затраченные силы. С родины тем временем прибывали группы новых волшебников, рыцари и умелые воины... пока в один момент круг из мегалитов не взорвался, осыпав щебнем всех кто находился поблизости. Таким образом путь к бегству оказался отрезан, пусть и остались корабли, всё ещё находящиеся у причалов.
Ожидание затягивалось, а дикарей под стенами становилось всё больше и больше. Они жгли костры, бросая в огонь разные предметы вроде трав, деревянных фигурок, хлеба, пели на своём варварском языке и танцевали дикарские танцы, окропляя кровью грубые маски в виде морд зверей, которые надевали на лица и вооружались копьями, топорами, дубинами, луками и изредка — мечами, в большинстве своём являющимися трофеями с поля брани.
...
— Как обстановка? — спросил рыцарь у командира смены дозорных, которые стояли на стене и вглядывались в вечерние сумерки, стараясь не упустить момента, когда враг решит пойти на штурм.
— Всё без изменений, сир Ланселот, — браво выпрямившись и стукнув каблуками сапог, отрапортовал рыжебородый гвардеец, облачённый в кольчугу до колен, слегка помятую кирасу и шлем без забрала, а вооружённый коротким копьём, закинутым за спину щитом и висящим на поясе мечом. — Дикари всё пляшут вокруг костров, будто бы приглашают нас выйти за стены и наказать их за беспечность.
— Считаете, что нас выманивают? — Озёрный нахмурился и устремил свой взгляд вдаль, туда где бесновались краснокожие, один раз уже показавшие то, что их нельзя недооценивать.
— Ещё недавно я бы сказал, что это невозможно... — хмыкнул собеседник, но тут же спохватился и снова вытянулся по стойке "смирно". — Прошу меня простить, сир Ланселот...
— Полно вам, друг мой, — изобразил дружескую улыбку рыцарь. — Какие титулы могут быть между теми, кто сражались плечом к плечу?
— Благодарю за оказанную честь, — слегка расслабился рыжебородый. — дозволено ли мне узнать, какие у нас планы? Когда прибудет помощь?
— От нас требуется удержать город, — произнёс Озёрный твёрдо и спокойно. — Король не оставит своих подданных на этой земле без своей милости.
— Отрадно слышать, сир, — кивнул воин и тоже кинул взгляд на далёкие костры, которых словно бы становилось только больше. — Среди солдат поднимается ропот: говорят, что нас здесь бросили. Мы, конечно, затыкаем паникёров как можем, но...
— Передайте бойцам, что после всей этой заварушки я лично выплачу каждому по пять золотых и поставлю выпивку в лучшем трактире Альбиона, — хлопнув собеседника по плечу, Ланселот продолжил обходить позиции...
...
— Когда будет восстановлен портал? — требовательно спросил пузатый чиновник у волшебника, во время отсутствия Слизерина и Гриффиндора, являющегося главой всех чародеев города. — Я немедленно должен доложить королю обо всём, что здесь происходит.
— Когда нам доставят новые мегалиты, чертежи магических узоров, накопители и чародея, способного всё это объединить и заставить работать, тогда портал и откроется, — огрызнулся немолодой уже мужчина, в чёрных волосах коего проглядывала седина.
— Ленивые дармоеды! — покраснев лицом, буквально взвился мужчина, своими воплями оглашая здание, занятое волшебниками под свои нужды. — Да вам полновесным золотом платят!..
— Вот возьми это золото и подотрись им, — чародей бросил на пол кабинета звякнувший кошель. — Что, крыса трусливая, думаешь ты единственный из тех, кто решили сбежать?
— Да как вы смеете... — толстяк буквально затрясся от ярости.
— Я — смею, — осадил его хозяин кабинета. — А вы вместо того, чтобы попусту сотрясать воздух, пошли бы лучше к ополченцам. И не смейте более отнимать у меня время.
— Да как вы смеете запрещать мне сметь... — удар жезлом по лбу заставил крикуна заткнуться и отступить на шаг назад.
— Ты сам-то понял, что сказал? — ехидно осведомился волшебник.
...
— Дамы, перед вами облегчённый пехотный щит и лёгкий меч, — стоя перед группой женщин, собравшихся на заднем дворе одного из городских домов, с гордым видом начал вещать молодой гвардеец.
— Ты что — дурак? — спросила немолодая кухарка, одетая в длинное платье с кожаным передником. — Какой щит? Какой меч? Ты ещё скажи, что нас в строй поставить решили. Копья неси, топориками для рубки мяса и дубинками мы как-нибудь сами озадачимся...
* * *
— Воины готовы выступать, вождь, — войдя в шатёр Короля Шаманов, отчитался крупный широкоплечий мужчина с седыми волосами, одетый в шерстяные штаны, кирасу из деревянных дощечек с костяными вставками, мокасины и маску красного медведя.
— Начинайте, когда пойдёт дождь, — распорядился сутулый и худощавый старик, от которого веяло огромной силой, готовой вырваться на свободу в любую секунду. — Я нападу со стороны воды, как и планировали на совете.
Воин склонил голову и молча вышел на улицу, оставляя старшего мужчину одного.
Закрыв глаза, шаман потянулся к той силе, которую обрёл в момент объединения с великим духом и мир раскрасился необычайно яркими цветами. Встав на ноги и расправив плечи, он вдохнул свежий воздух полной грудью и оскалил рот в улыбке. Его ждала незавидная участь, ведь использование столь огромной силы в почтенном возрасте налагало свою плату, но иначе вожди и шаманы так и не сумели бы договориться между собой: никто не хотел усиливать своих конкурентов больше необходимого (ведь после войны, фигура Короля Шаманов станет слишком значительной, одним фактом своего существования разрушая хрупкий баланс).
"Другое дело — старик, племя которого погибло от рук бледных чужаков. Кроме мести у меня уже ничего не осталось, а так я хотя бы смогу помочь выжившим".
Усилие воли и энергия окутывает тело, сжимая его в точку, чтобы расправиться уже в десятках километров от военного лагеря. Ещё несколько таких же "прыжков" и под ногами уже не твёрдая земля, а колышущаяся вода.
Правая рука поднялась к обнажённой тощей груди, на которой на кожаном шнурке висел амулет, вырезанный из акульего зуба и являющийся домом для духа этой хищницы. Подарок, сделанный руками внучки жёг кожу, раз за разом заставляя вспоминать те бешенство и беспомощность, когда он нашёл обезображенное тело молодой девушки, брошенное её мучителями в разгромленной деревне среди других соплеменников.
"Тогда меня не было рядом, чтобы вас защитить, но скоро я к вам присоединюсь. Подождите чуть-чуть и мы снова будем вместе", — старый шаман не плакал, лишь солёные брызги моря скатывались по впавшим щекам.
— Дух бесплотный... Сверхдуша, — выпустив акулу на свободу, старик стал вливать в неё всю ту силу, которую даровал ему великий дух, а когда ноги начали дрожать от слабости, проваливаясь сквозь воду, будто бы он и не учился десятками лет ходить по ней как по тверди, пришла пора последнего этапа ритуала. — Единение!
Морская хищница безмолвно втянулась в середину груди шамана и слилась с его собственным духом, заставляя стиснув зубы терпеть неимоверную боль. Его кожа покрылась тёмно-синей чешуёй, оставив белыми только грудь и живот, лицо вытянулось в морду с огромной пастью, красующейся рядами треугольных зубов, мышцы вздулись буграми, на спине вырос треугольный плавник, пальцы обзавелись когтями и перепонками, руки и ноги вытянулись едва ли не вдвое от нормального, а затем штаны лопнули и из низа спины вырос акулий хвост. Кажущиеся на массивной голове совсем маленькими глазки вспыхнули голубым огнём, а из горла вырвался нечеловеческий вой, заставивший само пространство задрожать.
В небе начали собираться тучи, вскоре скрывшие звёзды и луну, а затем пролившие первые капли дождя, грозящего перерасти в бурю. Водная гладь сперва успокоилась, а затем вспучилась волной, гребень которой поднимался всё выше и выше, начав набирать скорость и приближаться к берегу, а на самой вершине вала стоял Король Шаманов, едва удерживающийся в сознании, не позволяя себе скатиться в кровавое безумие, которое требовала его напарница.
